Злобное порождение молнии и самой смерти

      Одинокая свеча, пламя которой колебалось от малейшего сквозняка, выхватывала из темноты два человеческих силуэта. Один из них принадлежал женщине, которая лежала на кровати. Рядом с ней сидел юноша пятнадцати лет и держал её за руку.       Валка - так звали женщину - тяжело болела и который месяц была прикована к кровати. Силы покидали её с каждым днем, и даже целительница племени, в котором она жила, была не в силах справиться со страшным недугом.       У этой женщины была семья. Любящий муж, являющийся вождем племени, и сын. Последний находился при матери неотлучно. Если Стоик - муж несчастной - часто не мог прийти к жене, то сын был рядом всегда. Он не отчаивался и отказывался верить в то, что скоро неизбежно потеряет дорогого для себя человека. Изо дня в день он менял мокрое полотенце на лбу матери, настойчиво давал ей лекарства, приносил еду в постель. Но так не может продолжаться вечно.       - Иккинг, - хрипловатый голос разрушил тишину, изредка прерываемую звуками снаружи. За пределами дома шла война. Война с драконами. Но дом вождя находился в отдалении от эпицентра битвы, и толстые стены заглушали рев рептилий и воинственные крики викингов.       - Не говори, - прошептал юноша. - Ты слишком слаба.       Женщина грустно улыбнулась, но тут же зашлась в приступе кашля. Иккинг тут же взял в руки плошку с лекарством, и, как только кашель отпустил Валку, хотел было помочь ей выпить его, но мать слабо, но настойчиво остановила его.       - Нет, - мягко сказала она. - Мне уже не помочь.       Юноша с болью в изумрудных глазах смотрел на мать. Словно нож, слова резали по сердцу. В уголках глаз скопились соленые слезы, и парень чуть крепче сжал руку матери.       - Но я все еще могу помочь тебе, - сипло произнесла Валка. Иккинг с непониманием посмотрел на мать, которая рукой потянулась к своей шее. Через пару секунд у неё в ладони парень заметил небольшой медальон, сделанный из металла. - Возьми его. Когда я уйду, не забывай, что я всегда буду рядом.       Юноша взял украшение и повязал его вокруг запястья, на мгновение отпустив руку матери.       - Но это не всё, что я должна тебе сказать.       - Не всё?       - У меня есть тайна. Наверное, я должна была сказать раньше, но... Я думала, так будет лучше. - Начала Валка. - В моей семье из поколения в поколение передавался дар. Кто-то называл его проклятьем, - усмехнулась женщина, но тут же закашлялась. Поборов приступ, она вдруг спросила, - Иккинг, что ты знаешь о драконах?       - Драконы... Кровожадные рептилии, убивающие наш скот и нас самих... - с непониманием смотря на мать, произнес юноша.       - Все так думают. Именно поэтому мы скрываем наш дар. Понимаешь, Иккинг, викинги не знают всего.       - Чего?       - Об этом ты узнаешь уже сам. Я хочу тебе сказать, что наш семейный дар состоит в том, что... мы можем превращаться в драконов.       Младший Хэддок с сомнением посмотрел на Валку. В его голову закралась мысль, что болезнь плохо повлияла на рассудок матери, но он тут же отогнал её.       - Зачем ты мне это рассказала?       - Ты тоже унаследовал этот дар, Иккинг. В последние месяцы слишком часто я видела в твоих глазах вертикальный зрачок, слишком часто я видела пробуждение силы.       - Силы?       - В нашей семье каждый, имеющий дар, знал о пророчестве. Пророчестве, которое обещало человека в шкуре могучего зверя, что покончит с войной.       - Но причем здесь я? - с дрожью в голосе спросил Иккинг. - И о каком именно драконе идет речь?       - Злобное порождение молнии и самой смерти... - сипло начала Валка.       - Ночная Фурия! - ахнул юный викинг. - Значит... ты разрушала деревню в обличье дракона?       - Вынужденная мера, - произнесла Валка. - Иккинг. Слушай меня внимательно. Мне осталось всего ничего, наверное, не больше нескольких минут. Как только я уйду к Хель, ты должен бежать.       - Бежать? - растерянно повторил юноша. - Зачем?       - Если ты - тот, кого обещало пророчество, то может случиться непоправимое. Если кто-то узнает о даре, тебя убьют. Ты должен уплыть с острова, а твой дар приведет тебя туда, где ты будешь в относительной безопасности.       - Но как я выживу?       - Инстинкты не дадут тебе умереть. Обещай, что исполнишь мою последнюю волю и уйдешь. Обещай мне, Иккинг! - повысила голос Валка, и в нем отчетливо слышался страх, который уже не заглушишь хрипом. - Я не могу спокойно уйти, зная, что тебя убьют, если останешься.       - Я... обещаю, - твердо сказал Иккинг.       Женщина облегченно вздохнула, и прикрыла глаза. Мгновение в комнате еще было слышно, как дыхание сипло вырывалось у неё из горла, а потом настала пугающая тишина. Иккинг в страхе сжал руку на запястье матери и похолодел. Он не почувствовал пульс. В голове парня зазвучали слова матери.       - Бежать... - прошептал Хэддок. Схватив со стола свою сумку, с которой он раньше, до болезни матери, ходил в лес, он быстрыми шагами покинул дом.       Как только дверь за ним захлопнулась, он почувствовал холод. В лицо Иккингу тут же ударил ветер, неся собой пыль и не потухшие искры пламени Ужасного Чудовища. Окинув взглядом деревню, и замечая не прекращавшуюся битву, он побежал по извилистой тропе, огибающей поселение стороной и ведущую к пристани.       Когда до пирса осталось всего ничего, как зайдя за угол небольшого склада с лодками, он столкнулся с кем-то, кто облил его водой. Жидкость попала на глаза, что мешало рассмотреть человека, но копна блондинистых волос разрешила его сомнения.       - Иккинг? Тебя здесь не хватало, - презрительно произнесла девушка. - Тебе только дома и сидеть.       Хэддок ничего не ответил, и, поднявшись на ноги, стремительно покинул общество блондинки. Едва его ноги ступили на деревянный настил, юноша принялся искать ботник.       Одна лодка покачивалась на волнах, привязанная к старой балке, которая поддерживала помост. Развязав нехитрый узел, парень запрыгнул внутрь и взялся за весла, скинув с плеч сумку. Мысленно поблагодарив отца за то, что тот водил Иккинга на рыбалку и учил пользоваться веслищами, он начал отплывать от берега.       Юноша решительно ничего не понимал. Только сейчас он подумал о том, что будет, когда отец узнает о смерти жены и пропаже сына. Но Хэддок не смел ослушаться мать и продолжал грести, увеличивая расстояние между лодкой и Олухом, его бывшим домом.