Вторая жизнь

14 февраля 1964 года, пятница. Утро пятницы прошло традиционно: подождать, пока уйдёт Тобиас, позавтракать, трансформировать одежду для Северуса, приладить к метле второе седло, а проще говоря – примотать перед взрослым седлом кусок одеяльной ткани, найденный мною в одном из шкафов, и можно было отправляться в полёт. Ребёнок смотрел на метлу с опаской, переводил взгляд с неё на меня, но когда я, закрепив дорожную сумку у себя за спиной, села в седло, он без колебаний устроился передо мной. Привязать Северуса к себе, заклинание купола от ветра, отвода глаз – и мы полетели. Управление было непривычно, пару раз, пока не освоилась, я едва не ушла в сваливание. Метла слушалась малейшего движения: наклонишься вправо – она тут же поворачивает направо, чуть надавишь руками на рукоять – она идёт вниз, отклонишься назад – задирает нос. Я до этого летала только на обычных дорожных мётлах, на которых, чтобы заставить их поменять направление, приходилось прилагать большие физические усилия, а иной раз и крепким словцом угостить. С непривычки квиддичная метла неудобна, не шелохнёшься лишний раз, а уж если на метле ребёнок, который спокойно сидеть не умеет и которому всё интересно, что делается вокруг, то полёт на ней превращается в одно бесконечное приключение. К счастью, заклинание компаса работало безукоризненно, да и трассу внизу я не теряла из виду, поэтому могла позволить себе не одёргивать поминутно Северуса, следить только за горизонтальностью полёта и даже успевать рассказывать ребёнку, что происходит внизу. Зато со скоростью болгары-квиддичисты не обманули – через сорок минут под нами раскинулся Бирмингем. Город был больше, чем я ожидала, хотя и не чета Лондону или Москве. Я немного снизилась, чтобы иметь возможность рассмотреть его. По идее, вход в магический квартал должен быть в центре города или недалеко от него, потому что в центре в толпе людей проще оказаться незамеченным, чем на пустынной окраине. Я усилила заклинание отвода глаз, снизилась ещё больше и начала планомерно прочёсывать квартал за кварталом. Удача улыбнулась мне быстро – я не сделала и пяти кругов, как почуяла присутствие магии и внутри заброшенной территории, прилегающей к какому-то собору из красного кирпича, обнаружила искомый квартал. Ещё один круг, выбрать относительно безлюдное место, предупредить Северуса не шевелиться и предельно осторожно снизиться. Ещё ниже, не делать лишних движений, а в идеале не дышать – и мои ноги коснулись утоптанного снега. Уф, прилетели. Это был не Косой переулок, а какой-то из тупиков, узкий, метра три шириной. Вдоль него прижимались друг к другу дома с высокими узкими окнами и остроконечными черепичными крышами, из некоторых труб вился дымок. На стенах крепились не горевшие сейчас магические фонари. Я забросила метлу за плечи, привязала её рукоять к специальной петле на плече моего пальто, взяла Северуса за руку и пошла в сторону центра квартала. Трое встречных магов с интересом на меня посмотрели – как-никак, одеты мы по маггловской моде – один из них приветствовал меня коротким наклоном головы, и мы разошлись. Поперечная улица, в которую мы уткнулись метров через пятьдесят, была пошире, здесь уже было более людно, и я прочитала на ней название – Дипломатический переулок. Как раз то, что нужно – где-то на нём и находится местный ЗАГС, да и посольства тоже тут. ЗАГС, который назывался тут «Архив магических документов», располагался в конце переулка, там, где он вливался в знаменитый Косой переулок. Здание представляло собой каменное подобие собора, только в несколько этажей – сколько именно, сказать затруднялись сами архитекторы, потому что архивы и хранилища располагались на произвольной высоте, соединялись ступеньками или наклонными коридорами, а то и вовсе имели доступ только через камин. Красный кирпич местами украшался лепниной, всякими выступами и нишами, а вход сторожил каменный голем, призванный отваживать ненужных посетителей. Нас с Северусом он подозрительно осмотрел каменным глазом – одним, второй он открывать не стал – затем закрыл его и снова замер, давая этим понять, что вход свободен. Мы быстро поднялись по высоким, каменным, стоптанным ступенькам, открыли массивную деревянную дверь и оказались в неожиданно светлой приёмной. На полу лежал ядовито-алый ковёр, без остатка поглощавший всю грязь, которую посетители приносили с улицы, напротив входа стоял массивный письменный стол, за которым на высоком стуле восседал пожилой архивариус, рядом с ним возвышался массивный же шкаф, под одну из ножек которого была подложена деревяшка. Вдоль стен тянулись скамьи для посетителей, пустующие сейчас, под потолком опасно раскачивалась люстра, и на этом убранство приёмной заканчивалось. - Приветствую вас, - я размотала свой шарф и склонила голову, приветствуя архивариуса. - И что же привело в сие царство документов Отсечённую от рода Принц? – не слишком доброжелательно, хотя и без явной враждебности поинтересовался архивариус, не ответив на моё приветствие. - Желание увидеть некоторые документы, - что ж, без политеса, так без политеса. - Откуда вы взяли, что я вам их дам? - Оттуда, что эти документы касаются меня. Мне нужно генеалогическое древо рода Принц, данные о его последних трёх поколениях и договор о магическом браке мисс Эйлин Принц и мистера Тобиаса Снейпа. И если есть сторонние документы, касающиеся этих вопросов, то и их тоже. Он некоторое время внимательно рассматривал меня, затем перевёл взгляд на прижавшегося ко мне Северуса и потребовал: - Вашу волшебную палочку, пожалуйста. - Увы, - без сожаления ответила я, - палочки со мной нет. Ну выла интуиция Эйлин, что её нельзя с собой брать. Не знаю, почему, но я решила послушаться. Я могу и без палочки, к тому же в сапоге был спрятан нож – исключительно на всякий случай. - Увы, - в тон мне ответил он, - я не могу вам выдать документы. - Можете, - я подошла вплотную к нему. – Отсечённой волшебная палочка не полагается. Вы меня признали и без неё, не так ли? Печать на магии ничем не скроешь и ничем не сымитируешь. Под оборотным зельем меня сюда не пропустит голем, так что вы знаете, что я – Эйлин и никто больше. Поэтому будьте любезны, предоставьте мне нужные документы. - А если я скажу нет? - А если я спрошу, на каком основании? - На основании того, что вы являетесь Отсечённой. Я саркастически улыбнулась: - Вы прекрасно знаете, что это не основание. Я прошу всего лишь документы, касающиеся меня. Дорогой мистер Аббот, - я таки вспомнила его имя с прошлых моих посещений этого места, - давайте не будем ругаться. Ни мне, ни вам это не нужно, не так ли? Если вы мне откажете, - я пожала плечами, - я, сами понимаете, не стану угрожать вам расправой, не полезу жечь архив… Но ведь я могу пустить несколько нелицеприятных слухов о вас. Вам они нужны? Он смотрел на меня долго и внимательно, без капли раздражения, словно бы я его не пыталась шантажировать и угрожать. Потом произнёс. - Ты стала другой, Эйлин. - Есть вещи, - в тон ему ответила я, - которые нельзя пережить, не став другой. Я могу увидеть документы? Он помедлил, затем неохотно кивнул: - Да, я выдам вам всё, что вы требуете. Но вы не пойдёте дальше этой приёмной, будете работать здесь, и… - Что «и»? – поинтересовалась я и снова получила короткий внимательный взгляд: - Под моим присмотром, - сказал он явно не то, что хотел сказать изначально. - Как скажете, мистер Аббот, - согласилась я, снимая с Северуса куртку. Архивариус ещё раз пристально посмотрел на меня и полез в шкаф. Тот был пустым. Мистер Аббот побарабанил пальцами по полке, закрыл шкаф и что-то сказал, затем снова его открыл и достал с полки небольшую стопку пергаментов и подал мне. - Это всё, что вы просили, - сказал он. - Благодарю, - я приняла из его рук документы, усадила Северуса на скамейку, выдала ему захваченные из дома карандаши и бумагу, несколько рисунков, которые я по-быстрому набросала утром, чтобы он мог раскрашивать, а сама занялась бумагами. Удобный ребёнок, конечно, не лезет, не мешает, сказали ему заниматься своим делом, он и занимается… Не знаю, может, у английских магов так и принято воспитывать детей, но по русским меркам это дикость. Однако сейчас этим придётся воспользоваться. Итак, генеалогическое древо Принцев. Ведёт своё начало с конца семнадцатого века, когда они отделились от Малфоев, имеют родственные связи с родами Розье, Лонгботтомами, Поттерами. К аристократии не принадлежат. Древо полностью отрисовано в чёрном цвете, значит, род прекратил своё существование. Я посмотрела на последнее поколение. Мариус Юлиус Принц, женатый на Эвелин Принц, урождённой Поттер. В сороковом году у них рождается единственная дочь Эйлин. В пятьдесят пятом умирает Мариус Принц, годом позже – Эвелин Принц. В пятьдесят девятом от рода отсекается Эйлин Принц. Не поняла. Я зажмурила глаза, потёрла их, открыла и снова вчиталась в даты. Эйлин Принц была отсечена от рода в пятьдесят девятом году. К этому времени она уже три года оставалась единственной из рода Принц. Отсечь от рода может глава рода и никто больше. По достижению своего магического совершеннолетия главой рода была признана мисс Эйлин Принц, значит, только она могла производить отсечение от рода. Она что, саму себя отсекла? Это возможно, да. Но зачем?! Я нашла свидетельство магического брака. Светский брак с мистером Тобиасом Снейпом, магглом, был заключён в ноябре пятьдесят восьмого года. В конце декабря этого же года он был подтверждён магически. Неделю спустя, второго января Эйлин Снейп отсекается от рода Принц. Её супруг, так как у пары детей нет, автоматически отсекается вместе с ней. Род прекращает своё существование. Я потёрла подбородок. Северус не рисовал, а, вытянув шею, тоже рассматривал генеалогическое древо мёртвого рода. Его на этом древе уже не было. И не спросишь ни у кого, ведь подразумевается, что мне это всё известно. Или наплевать? Нет, сначала всё же стоит попробовать разобраться самой. Итак, в пятьдесят шестом умирает миссис Эвелин Принц, Эйлин на это время пятнадцать лет. Опекуном назначается некий Альбус Персиваль Дамблдор… Ничего себе, тот самый председатель Международной Конфедерации магов? Но опекуном несовершеннолетнего мага может быть только родич… Я нашла данные о нём. Да, так и есть, он родич, пусть и далёкий – его мать, Кендра Дамблдор, в девичестве носила фамилию Принц. В ноябре пятьдесят седьмого года, когда мисс Эйлин Принц исполнилось семнадцать, то есть наступило магическое совершеннолетие, Альбус Дамблдор сложил с себя полномочия опекуна. Вроде, здесь придраться не к чему. В ноябре пятьдесят восьмого Эйлин выходит замуж за маггла Тобиаса Снейпа. А почему за маггла? Я проверила, кем были предки Эйлин. Из Поттеров, Малфоев, опять Поттеров, Лонгботтомов… Так, понятно, семь поколений подряд в род приходили только чистокровные маги, а это плохо для рода, раз в несколько поколений нужно вводить кровь, которая не несёт в себе магии, то есть заключать брак с магглами. Английские аристократы не любят в этом признаваться, но это необходимая мера для оживления родовой магии. И мисс Эйлин Принц, чтобы продолжился род Принцев, выходит замуж за маггла. То, что он маггл, должна была подтвердить комиссия по делам магглов. А заключения комиссии нет. Есть только заключение председателя Международной конфедерации магов, того самого Альбуса Дамблдора, что мистер Тобиас Снейп является магглом. А какое право имел мистер Дамблдор давать такое заключение? Вот и первая нестыковка. Дальнейшее мне было известно. Светский брак, магический брак. За два дня до ритуала Отсечения миссис Снейп составляет завещание, по которому вся наличность рода Принц, находящаяся в банке Гринготс, должна в течение семидесяти пяти лет ежемесячно выплачиваться миссис Тобиас Снейп, Отсечённой. В месяц выходило что-то порядка двухсот фунтов стерлингов в маггловских деньгах и плюс пятьдесят галеонов в магических. Не бог весть какие деньги, но, не шикуя, прожить можно. И после этого производится Отсечение. Зачем?! Северус разрисовывал карандашом скамейку и веселился, видя, как рисунки практически мгновенно исчезают. Может, выдать ему нож и посмотреть, рассчитана ли скамейка на царапанье? А то самой интересно… Больше ничего особого не было. Текст магического брачного договора, по которому Тобиас Снейп входил в род Принц на правах полноправного супруга с целью продолжить род Принц под фамилией Снейп – за подписью свидетелей: лорда Абраксаса Малфоя и леди Августы Лонгботтом, и текст завещания на перевод денег, под которым стояли те же две подписи. Я потёрла виски. Эйлин Принц не могли принудить к Отсечению. Родовая магия распознала бы принуждение или вмешательство любым способом в волю главы рода и не приняла бы Отсечение. Значит, это было добровольным решением самой Эйлин. В голове закопошились некоторые догадки, даже не догадки, а скорее мысль, которую стоило проверить. - Мистер Аббот, - я отложила документы, размяла затёкшую шею и прямо задала вопрос: – Вам известна причина моего Отсечения от рода? - Нет, Эйлин, - так же прямо ответил он. – Причина отсечения не была объявлена. - Почему нет заключения комиссии по делам магглов о том, что мой супруг – маггл? - Когда у тебя это спросили, ты ответила, что полностью доверяешь профессионализму мистера Альбуса Дамблдора, который проводил эту проверку. - Лорд Малфой и леди Лонгботтом не настаивали на проверке? - Это мне не известно. Похоже, здесь мне больше делать нечего. - Благодарю вас, мистер Аббот, вы мне очень помогли. Он смотрел, как я собираю карандаши и листы бумаги и одеваю Северуса, и когда я уже наматывала шарф себе на шею, тихо произнёс: - Эйлин, я не знаю, кто ты на самом деле… Тебя пропустил голем, ты смогла прочитать документы, которые могла прочитать только мисс Эйлин Принц, в замужестве миссис Снейп, значит, ты действительно тот человек, за которого себя выдаёшь. Но ты не та Эйлин, которую я знал ещё с младших курсов Хогвартса. Та Эйлин… Она была наивной, доверчивой, бесхарактерной. Когда Распределяющая Шляпа отправила её на Слизерин, все были в шоке, потому что это последнее место, где её ожидали увидеть. Её место было на Хаффлпаффе или Райвенкло, в худшем случае – на Гриффиндоре, но никак не на Слизерине. Почему так произошло, мне не известно. Она ладила со своими однокурсниками, но слизеринец из неё был, как из этого ковра – дракон. - Я понимаю, к чему вы клоните, - кивнула я. - Да, - подтвердил он. – Эйлин не хватило бы характера настаивать показать ей документы, когда я отказал. И тем более, ей в голову не пришло бы мне угрожать. Я не спрашиваю, кто вы, я просто констатирую факт – Эйлин была слабовольной. - Благодарю за информацию, мистер Аббот, - я взяла Северуса за руку. – Я буду иметь это в виду.