Вторая жизнь

14 февраля 1964 года, пятница. На улице я отпустила ребёнка побегать, предварительно развернув его лицом в том направлении, куда следовало бежать, а сама зашагала за ним. Мистер Аббот говорил, что Эйлин была слабовольной. Предположим, кому-то было выгодно это отсечение, и он мог уговорить Эйлин провести его… Нет, не выйдет. Малейшее колебание Эйлин в необходимости отсечения – и магия не примет ритуал. Отсечение явно было её полностью сознательным решением, более того – действительно необходимым. До советского посольства мы добрались за пятьдесят минут. За это время мне дважды пришлось подсушивать Северусу одежду и вытряхивать и, опять же, сушить сапоги. Я прощупала чары трансфигурации, убедилась, что они держатся хорошо и повода подновлять их нет. Кстати, здесь колдовалось значительно легче, чем в доме у Тобиаса, чувствуешь себя словно бы полнее, что ли, не такой выжатой. Магия легко течёт по каналам, легко направляется в нужное заклинание. Ощущения, конечно, другие, чем в теле Елань, не всегда с ходу получается определить требуемую степень заклинания, поэтому, чтобы ненароком не навредить, силу приходится добавлять медленно, и оттого нужный эффект достигается не с первой попытки. Но тем не менее, если в заклинание сушки мне дома приходилось вбухивать значительную часть своих сил, то здесь я едва ли ощутила, что их стало меньше. Это особенности магии Эйлин, особенности местного магического фона, или что-то не так с домом Тобиаса? Или с самим Тобиасом? Советское посольство размещалось за высоким трёхметровым серым забором, на котором только колючей проволоки не хватало – так органично она бы смотрелась. Я провела рукой по забору, нащупала нужную трещину, провела по ней пальцем и надавила на неё. В стене открылся вход. Я взяла Северуса на руки, нагнулась и ступила на тщательно выметенную дорожку. Дорожка, обсаженная рядом берёз, вела к деревянному резному бревенчатому терему. Когда я подошла к лестнице, собираясь отдать земной поклон, представиться и попросить разрешения у охранной магии пропустить меня, дверь терема открылась, и на крыльцо вышел высокий крепкий мужчина с густой каштановой бородой и с накинутым на плечи кожухом. Руки его были пусты, но я-то знала, что это боевой маг, который, если что, и отряд авроров удержит. Я отпустила Северуса на землю, поклонилась в землю, чувствуя, как родная русская магия оплетает меня, ощупывает и словно бы приветствует, а затем выпрямилась и громко произнесла по-русски: - Я, миссис Эйлин Снейп, Отсечённая, и мой сын, мистер Северус Снейп, пришли сюда с добром и без чёрных мыслей. - Прошу вас, миссис Снейп, - Елисей не скрывал удивления по поводу того, что англичанка заговорила с ним по-русски, - поднимитесь на крыльцо. Мы шагнули на первую ступеньку, вторую, третью. Магия пропускала, вилась вокруг и что-то напевала. Елисей, уловивший все вибрации магии, с подозрением осмотрел меня с Северусом, но сделал приветственный жест, пропуская меня внутрь. Чистенькая уютная светёлка, полностью в дереве. Посреди – белая печь, перед ней – стол с самоваром, скамейки. На стенах – вышитые картины, рушники, пучки трав. Я невольно прикрыла глаза и улыбнулась. Как же я соскучилась по родной русской магии. Вроде бы, казалось, магия везде одинаковая, принципы одни и те же, не может она разниться, ан нет – у каждого народа она своя. У англичан строгая, структурированная, у индийцев – горячая, непредсказуемая, у русских – тёплая, свободная, пахнущая тайгой. И сейчас вокруг меня так по-родному дышало таёжным ветром… В светлицу вошли двое мужчин: один невысокий, худощавый, с гладко выбритым лицом, в простых штанах и вышитой рубахе, другой – высокий, представительный, в деловом костюме – вылитый посол. Только я-то знала, что посол – худощавый и неприметный Имислав Новожилович, а Радобрат – его советник. - Господин Имислав, - я поклонилась худощавому, - благодарю вас, что вы почтили меня своим присутствием. Посол поднял брови и в упор разглядывал сначала меня, затем Северуса, который во все глаза уставился куда-то под скамейку. Я проследила, куда он смотрит, и усмехнулась – оттуда выглядывал бородатый домовой в кожухе и лаптях и корчил ребёнку уморительные рожицы. И судя по тому, что Северус с трудом удерживался, чтобы не засмеяться, он домового видел. Иностранцы русских домовых обычно не могут видеть. Как и не-англичане не видят местных домашних эльфов. Или мой сын настолько сильный маг, или русская магия принимает его за своего. Я сняла с него куртку, шапку и шарф и отпустила его. Он тут же на четвереньках пополз под скамейку. Домовой запрыгнул на скамейку – Северус за ним. Точно, видит. - Миссис Снейп, - посол сделал приглашающий жест за стол, - можете снять верхнюю одежду и присесть. Я скинула пальто, положила его на скамейку, где уже лежала одежда Северуса, и села. Появившийся из ниоткуда домовой тут же поставил передо мной чашку чая и тарелку с бубликами. Я оглянулась на ребёнка, чтобы спросить его, хочет ли он есть, но увидела, что домовой уже притащил ему бубликов и молока. - Господин Имислав, - я не стала оттягивать дело, по которому пришла, - могу ли я попросить вас об одной услуге? - Смотря какая услуга, - он внимательно смотрел на меня. - В Смоленске живёт волшебник по имени Андрей из рода Даждьбог. Волхв Андрей. Не могли бы вы передать ему, что у меня есть информация о женщине по имени Елань из рода Святогор? Лицо посла стало жёстким. - Насколько мне известно, Елань из рода Святогор мертва. - Вы правы, Имислав, - спокойно подтвердила я. – Во вторник одиннадцатого февраля Елань погибла в Витебске при… при пожаре дома, скажем так. Но у неё на руке был амулет, надетый на неё волхвом Андреем. И я прошу вас передать волхву Андрею, что амулет сработал. - Сработал, говорите? – он задумчиво посмотрел на меня. – Вы в этом уверены? - Абсолютно. - Вы можете ещё раз представиться и назвать свой адрес? - Моё имя Эйлин, миссис Тобиас Снейп, урождённая Принц, Отсечённая. Мой адрес – Англия, графство Уэст-Мидлендс, город Коукворт, тупик Прядильщиков, двадцать девять. - Откуда у вас данные, что амулет сработал? - Прошу прощения, Имислав, мне не хотелось бы обсуждать это без волхва Андрея. Он некоторое время внимательно всматривался мне в лицо, не делая, однако, попыток считать мысли, затем наклонил голову: - Хорошо, миссис Снейп, я не буду настаивать. Каких действий вы ожидаете от волхва Андрея? - Что делать, пусть он решает сам… Грохот заставил меня резко обернуться. Северус скатился со скамейки, разлил молоко, разбил чашку и теперь испуганно и одновременно с вызовом смотрел на мужчин, ожидая наказания. Затем стремглав бросился ко мне, вцепился в кофту и стал рядом. Судя по его виду, не защиты у меня искать, а меня же защищать, если за его промах взбучку устроят мне. - Защитник растёт, - скупо усмехнулся Имислав, одним движением руки убирая разлитое молоко и склеивая кружку. – Не бойся, парень, - сказал он ему уже по-английски, - ругать тебя мы не будем. Видишь, кружка уже целая. Северус напряжённо и недоверчиво смотрел на него, потом вопросительно перевёл взгляд на меня. Я улыбнулась ему и погладила его по встрёпанным вихрам. - Не бойся, - повторила я. – Ничего страшного. Здесь ты можешь ничего не бояться. Я взяла его кружку и трансфигурировала её в паровозик. Чары дались легко, магия свободно шла по телу, не терялась на выходе, чётко укладывалась в задуманный образ. Дома-то мне в разы сложнее даже просто воду нагреть – про превращение кружки в паровозик там и речи быть не могло. Я поставила паровозик на пол. Тут же подскочил домовой и покатил паровозик. Северус несколько мгновений колебался, бросил осторожный взгляд на посла и советника, сделал несколько осторожных шажков в сторону паровозика. Домовой хитро посмотрел на него и показал язык. Ребёнок засмеялся и побежал за ним. - Миссис Снейп, - вернул меня к действительности Имислав, - вы ещё что-нибудь хотели? Я задумалась. Основное дело, ради которого я сюда пришла, я решила. Не будет ли наглостью пытаться с помощью посла решать остальные мои проблемы, которые могут быть решены другими способами? - Можете не стесняться, - он прямо посмотрел на меня. – Вас приняла и признала охранная магия. Более того, она признала вас за своего. По законам магии отныне вы имеете право обращаться к нам за помощью на правах советского гражданина, и мы сделаем всё возможное, чтобы эту помощь вам оказать. Мне стало жарко. - Вплоть до того, чтобы просить убежища? - Вам требуется политическое убежище? - Политическое – нет. А вот бытовое может понадобиться. - Если вам будет негде жить, да, вы можете прийти к нам. И мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы этот вопрос разрешить. Я некоторое время машинально наблюдала за домовым и Северусом, затем снова развернулась к послу: - Тогда не сочтите за наглость, Имислав. Можно ли воспользоваться услугами вашего целителя? У моего сына проблемы с дыханием из-за сломанного ранее носа и аденоидов. Я опасаюсь сама лечить его, потому что не уверена, что не наврежу ему. И кроме этого, может, вы сможете прояснить один вопрос. Он бросил на меня внимательный взгляд: - Я видел, как вы превратили кружку в паровозик. У вас хорошая техника. - Так легко трансфигурировать у меня получилось только здесь. Дома любая магия мне даётся гораздо сложнее и требует больших затрат сил. И я боюсь не рассчитать магию и навредить сыну. - Не скажу, что вы меня убедили, но целитель сейчас сюда подойдёт. Какой вопрос вы хотели прояснить? - Может, вы знаете, у кого бывают неоформленные магическое ядро и фантомные каналы? К тому же тот человек, у кого я их нащупала, почти невосприимчив к магии. На простую сплюшку мне пришлось вбухать почти все силы. Посол удивлённо приподнял брови, задумался, потом переглянулся с таким же озадаченным советником. Елисей же у входа почесал затылок. - Я первый раз слышу о таком, миссис Снейп. В это время вошла целительница – стройная пожилая женщина с короной из кос. Она окинула нас внимательным взглядом голубых глаз, я поймала Северуса и подвела его к ней. - Сынок, - объяснила я ему, - эта тётя полечит тебе горлышко и носик. Он отчаянно замотал головой, замычал и попытался удрать. - Не бойся, мальчик, - мелодично засмеялась целительница, присаживаясь перед ним, - это совсем не больно, это приятно. Расскажи лучше, что у тебя болит? Она говорила по-английски, но Северус насупился и отказался даже мычать. Целительница медленно протянула руки и приложила пальцы к его вискам, а затем принялась делать над его телом диагностические пассы. - Аденоиды, - констатировала она, - неправильно сросшийся нос, хроническое недоедание, многочисленные гематомы, гипертонус мышц, неврозы, неразвитость речевого аппарата. Его избивают и кормят впроголодь. Имислав? - Северус является подданным английской короны, - покачал головой посол. – Мы не имеем права его изъять из семьи. Меня прошиб холодный пот. Изъять у меня ребёнка? Подумать только, четыре дня – а он для меня уже как собственный, родной… Хотя, надо признать, в приюте для магических детей ему точно будет лучше, чем дома. - Не надо его изымать, - я постаралась не выдать своих эмоций. – Я делаю всё, чтобы то, что с ним было, не повторилось. Если окажется, что моих сил на это не хватит, я сама приду сюда просить защиты. - Я склонен верить словам миссис Снейп, - Имислав посмотрел на целительницу. – Лечи его, Надея. - Как скажешь, Имислав. Пошли со мной, мальчик. Северус загнанным волчонком посмотрел на меня. Я обняла его, чмокнула в лобик и сказала, глядя в глаза: - Иди с тётей Надеей, сынок. Не бойся. Она тебя полечит, а я буду ждать тебя здесь. - Уиумымххх? - Я буду ждать тебя здесь, - повторила я. – Я не уйду без тебя. Он ушёл неохотно, постоянно оглядываясь на меня, обречённо, словно бы я отдавала его насовсем чужим людям. У меня щемило сердце от этого взгляда, но я знала, что лечить его нужно, и профессиональная целительница сделает это лучше, чем я. Когда они ушли, я развернулась к послу, советнику и охраннику, которые что-то обсуждали. Потом посол и советник ушли, а Елисей повернулся ко мне. - Миссис Снейп, - он развёл руками. – Могу рассказать вот что. В тридцать девятом году меня отправили на Халхин-Гол помогать советским войскам в боях против японцев. Двадцатого августа началось наступление наших войск, а три дня спустя мы схлестнулись с группой японских магов, которые пытались пробраться к нам в тыл. А там был наш аэродром, который мы окружили ловушками, высасывающими магию. На людей они не действуют, лётчики и солдаты спокойно ходили по ним, а вот магов они высасывали досуха. И вот ночь, я выхожу из палатки по нужде и вижу на аэродроме какие-то тени. Я знаю, что вылетов у нас сейчас нет, технический персонал зажёг бы свет, а там кто-то крадётся в темноте. Я поднимаю по тревоге ребят, мы мчимся туда – и видим, что все ловушки обезврежены. Даже не просто обезврежены – вся магия из амулетов, на которых они держались, высосана подчистую. Мы настигли магов, завязался бой, и тут по нам со стороны И-15 начинают стрелять из винтовки. Я туда, пальнул молнией, потом огнём, потом секо. Я попал, я точно видел, что попал, но человеку было хоть бы хны. А он по мне стреляет – не выставь я противопулевой щит, был бы мёртв. Подобрался ближе, посохом всадил в него паралич – а он и не поморщился. У меня была мысль применить аваду, но времени экспериментировать не было, поэтому я расстрелял в него всю обойму моего ТТ. Когда бой закончился, мы обследовали его тело. Так вот, в него любые заклинания уходили, как в чёрную дыру, рядом с ним колдовать было тяжело. Когда мы выпили зелья магического зрения, мы увидели, что он втягивает в себя всю магию, которая есть рядом. Мы настроили несколько ловушек, поднесли к ним труп – и ловушки как растаяли. - А вы не проверяли, - прошептала я, - магическое ядро и каналы? - Мы их не нащупали. Так что тот человек был простым человеком, магглом по-вашему, только со способностью поглощать магию. Кем он был, мы так и не выяснили; японские маги его явно брали, чтобы он собой обезвреживал ловушки. Вернулся посол, неся в руках толстый фолиант. - Рассказал, Елисей? – он дождался кивка охранника, затем положил книгу на стол и жестом подозвал меня к себе. – По-немецки понимаете? - Ну, - я сделала неопределённый жест рукой. – Только не очень сложные тексты. - Значит, давайте разбираться вместе, - он раскрыл книгу на одной из заложенных страниц. – Эта книга – собрание магических баек, которые не подтверждены свидетелями, чтобы считать их достоверными, но в то же время рассказаны адекватными и уважаемыми людьми, поэтому просто так от них не отмахнёшься. Вот, читайте это. Рассказ датировался серединой семнадцатого века. Автором был целитель Иоганн Дрезденский, который странствовал по Европе и лечил людей для вида травками и припарками, а тайком – магией. И он рассказывал о восьмилетней девочке, которая умирала от чахотки, и её родители умоляли спасти её. Он-то её спас, но магия ей не помогала, потому что девочка оказалась абсолютно к ней не восприимчива. Мощнейшие заклинания уходили в никуда, и помогли только зелья. - Прочитали? – уточнил Имислав. Я задумчиво кивнула, и он открыл вторую закладку. Эта история датировалась уже началом девятнадцатого века. Французский маг, воевавший в рядах Наполеона, всегда, идя в бой, наводил на себя щиты против пуль и выходил из боёв без царапинки. Затем где-то под Смоленском их небольшой отряд в лесу наткнулся на примерно равный им по численности русский отряд. Завязалась перестрелка, и один особо шустрый русский оббежал за кустами и деревьями и выбрался к ним в тыл. И в это время француз почувствовал, что его противопулевые щиты буквально смывает с него. Он лихорадочно попытался установить новые – они не держались, магия утекала, как вода сквозь пальцы. Потом пуля попала ему в ногу. Затем последовал плен, и всегда, когда тот русский солдат приближался к магу, он чувствовал, что его магия тает. Третий и последний рассказ относился к началу этого века. Китайский маг, помещик, владелец обширных рисовых полей, каждый год накладывал на свои поля специальные заклинания, улучшающие урожайность и защищающие от насекомых и грызунов. У него на полях работали батраки из окрестных деревень. Лет двадцать всё было хорошо, а потом в один год все заклинания стали массово распадаться, а их восстановление – это дело долгое и кропотливое. Маг начал грешить на происки врагов, затем на собственную старость, пока не обратил внимание, что заклинания распадаются только после прихода батраков. Несколько экспериментов и перестановок позволили ему вычислить батрака, с появлением которого магия исчезала. Это оказалась молодая жена одного из местных селян, взятая откуда-то из далёкой деревни. Маг под страхом смерти запретил ей приближаться к его полям, и после этого магия и заклинания шалить перестали. - Это всё, что я нашёл, - пояснил посол. – Я попробовал задать книге вопрос о фантомном магическом ядре, но она не ответила, значит, в ней ничего про это нет. Если вы хотите узнать что-либо о природе этого явления, боюсь, в этом я помочь вам не смогу. Я покивала, погружённая в свои мысли. По всему выходит, что Тобиас Снейп относится именно к таким людям, которые поглощают магию. С его приходом распадаются чары трансфигурации, когда он дома, сложнее греть воду, на него практически не действует магия. Да и рядом с ним мне, магу, тяжело находиться. Тогда вопрос – зачем Эйлин за такого вышла замуж? Неужели она ничего не чувствовала и была уверена, что он обычный маггл? И почему Дамблдор утверждал, что Тобиас – маггл? Он же проводил проверку и специальные тесты? Что это – халатность или преступление? И почему лорд Малфой и леди Лонгботтом подтвердили магический брак с магическим вампиром? Встретиться, что ли, с ними и спросить? Но это означает прямо дать им понять, что я не Эйлин. И тогда для меня дела обстоят совсем плохо. Магический брак – это связывание магий двух людей, а через них – двух родов. Супруги как бы подпитывают друг друга, отдавая свою магию и получая взамен другую. Если один из супругов маггл или сквиб, то та магия, которую отдаёт ему супруг-маг, возвращается к нему назад. И обмен магиями идёт даже тогда, когда муж и жена живут на разных концах Земли, хотя и гораздо менее интенсивно, чем когда они рядом. И раз Тобиас связан со мной магическим браком, и раз он магический вампир – то он будет тянуть из меня магию всю оставшуюся жизнь, как бы далеко я от него ни уехала. И тогда понятно, почему Эйлин провела отсечение себя от рода. Потому что Тобиас через неё тянул и родовую магию рода Принц. А через род Принц – родовую магию тех родов, с которыми он имел родственные отношения – Малфоев, Поттеров, Лонгботтомов. А это означало очень быстрое захирение и гибель этих родов. Род Принц уже был обречён. Но отсечением себя от Рода Эйлин спасла остальные рода. После Отсечения Тобиасу перекрывался канал родовой силы, и ему оставалось тянуть её только из жены. И сына. И развод невозможен. Единственный выход – убийство. Да, я получу на магию печать предателя договора, но мой сын не будет в течение долгих лет невольной жертвой вампира. - Всё очень плохо, миссис Снейп? – спросил меня посол, не спускавший с меня внимательного взгляда. - Паршиво, - призналась я. - Я попрошу вас, - после некоторого молчания произнёс он, - не предпринимать поспешных действий. Если вы видите только одно решение проблемы, это не означает, что нет ещё как минимум двух, которых вы не видите. - Спасибо, Имислав, - вымученно улыбнулась я. Но зачем Эйлин заключила с таким магический брак? Я могу допустить неземную любовь – судя по отголоскам эмоций, доставшимся мне от неё, она Тобиаса любила. Я могу допустить халатность или сознательное скрытие фактов при определении его сущности Дамблдором и свидетелями. Я могу даже допустить, что Эйлин ничего не почувствовала рядом с ним или не придала своим чувствам значения. Я не понимаю только одного – как такой брак согласилась скрепить родовая магия? Или всё же дело не в Тобиасе, а в месте, на котором построен дом?