Ещё немного.

Джаред стоял у окна. Дженсен только что захлопнул дверь Импалы и, постояв в раздумии направился ко входу в номер. «Он запутался. Он просто напуган предстоящим гоном. Сейчас вы поговорите, и всё встанет на свои места». Джа размял шею, встряхнулся. Ага, точно. Вы же профессионалы в области задушевных бесед. Он почувствовал это как только Эклз вошёл. Несколько часов назад номер покинул наряжённый и замкнутый омега. Вернулся альфа. Одурманенный, с учащённым пульсом, узкими зрачками и трещащей от эрекции ширинкой. Джаред до последней минуты, до самого того самого мига, когда Дженс переступил порог, надеялся, что всё обойдётся. Не обошлось. Спокойно, Падалеки. Без рецидивов при таком стаже не бывает. Ты сможешь. Он мог бы подцепить любого омегу в этом городишке, но ни кем чужим от него не пахнет. Значит, не всё потеряно, раз решил прийти сюда. Для чего? Эклз запер дверь на ключ и спрятал его в заднем кармане шорт. Молча сел на край кровати, опёрся локтями на колени и некоторое время сидел, медленно раскачиваясь. Потом нашёл его взглядом. Джаред почувствовал этот взгляд, всем телом. - Я вот чего никак не пойму, Падалеки, - Эклз заговорил первым. Он облизал губы и посмотрел альфе в глаза. – Ты действительно думаешь, что я выберу такого неудачника, как ты? - Я думаю, - как можно спокойнее ответил Джа. – Я думаю, что тебе нужно сходить в душ, Джей, остыть, ты весь день был на жаре. И хорошенько выспаться. А я бы прогулялся, если ты непротив. Верни, пожалуйста, ключ. - ММммм! – Дженсен медленно, нарочито расслабленно приблизился. Убрал у Джареда со лба непослушные пряди волос. Если бы это произошло не сегодня, Падалеки бы умер от счастья. Если бы Дженс сказал «Ты оброс, ты когда-нибудь носил полубокс?», он бы подпустил к себе пьяного, слепого парикмахера с опасной бритвой. – Там гроза, Джаред. Хрен с ней, с прогулкой. Составишь компанию мне в душе? - Неа, я там уже был. – Падалеки отошёл и остановился так, чтобы между ними оказалось кресло. - О, да ты сегодня недотрога! – развеселился Эклз, наблюдая за его маневром. Джаред молчал. А что тут скажешь. С людьми в таком состоянии не спорят. Наверняка он сейчас виноват во всём, начиная с самого рождения Дженса. И расплачиваться за всё это, Джа придётся одному. Тигр обходил его по кругу и зримо наслаждался охотой. Волку оставалось только вращаться следом, стараясь не подставлять спину и не делать резких движений. Падалеки опёрся, для надёжности, задом на спинку кресла и поднял руки в примирительном жесте: - Дженсен, давай успокоимся и поговорим, хорошо «А ведь ты хочешь меня трахнуть, Тигр. Ты за этим пришёл. Я совсем не против экспериментов. Но – со своим омегой. Я верный. Прости, ничего у нас не выйдет.» Эклз снова подошёл и встал рядом, Джа мог бы пересчитать его веснушки. Стоял и наблюдал за тем, как его губы складывают слова, едва ли обращая внимание на смысл сказанного. Не стоило, но Джаред рефлекторно облизнулся. Наркотическое опьянение не отменяло факта: Джей – его омега в течке. Омега любимый и очень сильный. Тот отреагировал мгновенно, тут же подняв глаза и зацепившись взглядом. Что-то, какое-то узнавание, мелькнуло там, на самом дне горящих глаз Тигра. Мелькнуло и пропало. «Это дежа-вю. Я опять подпустил его слишком близко. Я пожалею об этом, но это не главное. Главное – не налажать, как тогда. Не разрушить то, что нам удалось построить. Я не буду с ним драться.» - У меня другая идея, – Дженсен шептал, не отрывая от него глаз. Хрипло, едва разжимая челюсти. От злости? – Ты мне отсосёшь. Для начала. - Не вопрос, Джей. Всё, что захочешь и так, как скажешь. Но тебе нужно отдохнуть. Давай завтра? На секунду Джареду показалось, что Дженс передумал нападать. Тот отвёл глаза и почти мирно произнёс, отворачиваясь: - Отдохнуть? Да, было бы не плохо… Но я сказал – сейчас. Их шуточные спарринги, на газонах, на обочинах дорог и номерах по просторнее принесли свои плоды. Уже тогда Падалеки понимал, что учит на свою голову, но отказать не смог. Его омега хотел уметь не просто бить - побеждать. В удар снизу Джей вложил всю силу, весь вес тела. Разворот добавил инерции и Джа кубарем полетел через спинку кресла на пол. Казалось, нижняя челюсть проломила верхнюю и вонзилась в мозг. Эклз перепрыгнул через упавшее кресло и, не дав Падалеки подняться, левой вцепился в волосы, оттянув голову назад на столько, насколько позволяла шея, правой бил по лицу. Сидя сверху большой замах не нужен. - Я. Сказал. Сей. Час. – Он остановился, будто прислушиваясь к чему-то. Потом оставил голову в покое, хорошо приложив её об пол. – Знаешь, Падалеки, знакомый ракурс. Ты, помнится, вот так же на мне сидел, только у меня штаны были спущены. Не порядок! Он приподнялся и занялся молнией на джинсах Джа. Тот воспользовался паузой и сбросил его. Попадать в книгу рекордов как первый альфа изнасилованный омегой, Падалеки не собирался. Дженсен, отлетая, снес с тонких ножек хрупкий на вид столик, пульты и газеты посыпались на пол. Джаред успел застегнуть штаны и уже пытался подняться, когда столешница с двумя целыми ножками прилетела ему в голову. В неё, голову, над ухом, будто врезалась торпеда. Он удержался на четвереньках, но некоторое время ничего не соображал от боли. А Дженсен присел рядом и говорил что-то. Сквозь боль и звон в ушах до него начали доходить слова: - …Мне тоже было больно, Падалеки. Но ещё больше, мне было СТРАШНО. Страшно, что в туалете на полу меня опустит альфа, который ногтей моих не стоит. Эклз поднялся и несколько раз пнул Джареда в живот. Падалеки издал странный хрип, стиснул зубы и завалился на бок. - …Ты даже не защищаешься, Падалеки. И не потому что не можешь. Потому что знаешь – я прав. Я всегда прав. Дженс снова сгрёб его волосы обеими руками, так, будто хотел их вырвать. Приблизил лицо, обнюхал. Попробовал на вкус поступившую на волосах кровь. Падалеки в полной его власти. Безраздельной и абсолютной. Все те омеги, что поливали его слюной на каждой стоянке… он ненавидит их… и Падалеки, за то что улыбался им, болтал с ними, парковался рядом - он ненавидит. - Скажи, Падалеки, я так же охеренно тогда пах, а? – Эклз шептал эти слова Джареду в ухо, внезапно осознавая, что это ухо – прекрасно. Восхитительно, даже ухо, чёрт, за все эти годы ни разу, ни единого раза от такой маленькой дозы «Виардота» его так не пёрло. Это ЕГО ухо, как и голова, к которой оно крепится, как и всё остальное. Не ясно только, почему Падалеки так упирается. Он продолжал говорить всё повышая тон, уже не замечая что орёт, надсаживаясь и брызгая слюной. – Тогда, когда ты ломал мою жизнь? Когда ты вдруг решил что если ОТХВАТИШЬ ТАКУЮ ШИКАРНУЮ СУЧКУ, ТО И САМ ПЕРЕСТАНЕШЬ БЫТЬ НИЧТОЖЕСТВОМ?!! Он подскочил, будто ужаленный собственными словами. - Что если будешь таскать меня, по вонючим клоповникам, которые тебе по карману, они станут меньше вонючими? Или что я начну на тебя молиться за то, что у тебя есть член? – не плохо бы было сейчас зарядить Волку по яйцам. Но он уже почти сгруппировался. – У МЕНЯ ОН ТОЖЕ ЕСТЬ!! В грудь, в живот, в живот, в живот, в голову, в грудь. Падалеки медленно подобрался, подтянул колени почти к подбородку и спрятал голову руками. Как ёж. Эклз ни разу не видел, чтобы его альфа занимал так мало места. Он остановился, когда ботинок вместо незащищённой плоти встретился костистыми ногами и зашипел от боли. И за это Волк тоже заплатит. Прямо сейчас. Дженс обеими руками вцепился в пояс на джинсах альфы и дёрнул. Запоздало вспомнил, что штаны надо бы расстегнуть и попытался развернуть клубок, в который альфа превратился. Не тут-то было. Он присел рядом на пол. Потом опустил голову на Падалеки, несколько секунд полежал, переводя дыхание и собираясь с мыслями. - Я их с тебя срежу, сссука. Ножом. Эклз поднялся и отправился на кухню. Вынул трясущимися руками из держателя нож неопределённой принадлежности. Не для сыра, не для мяса. Нож-дворняга для Волка-бомжа. Не изобретены ещё ножи для зарвавшихся кобелей. Почти бегом вернулся в комнату, упал на колени и попробовал подцепить джинсу лезвием. Полоска стали оцарапала Падалеки спину, разрезала пояс но увязла в толстом кожаном ремне. Эклз нетерпеливо дёрнул, нож разрезал ремень и зацепил неосторожно подставленную левую ладонь. Кровь брызнула, боль взбесила. Эклз запустил злополучный нож в стену( тот встретился с чем-то по пути, раздался звон бьющегося стекла), и попытался остановить кровотечение с силой вытирая руку об футболку Падалеки. Не помогло. Он грудью упал на Джареда, обхватил обеими руками, так, будто хотел поднять и унести, и закричал. Он кричал, втиснувшись лицом в тёплый бок альфы, пока в лёгких не закончился воздух. Потом зажмурился, перевернулся и некоторое время, раскинув руки лежал на нём, переводя дыхание. Резко выдохнул, открыл глаза и... …Увидел зеркало. Потолок к номере был зеркальным. Однажды ночью он сказал Джею, что лежать больше часа лицом в подушку не слишком-то занимательное занятие. И тогда Джаред пообещал ему номер с круглой постелью и зеркальным потолком. Сказал, что заявку принял и позаботится о том, чтобы отражение Дженсену понравилось. Вот они, круглая кровать и зеркальный потолок. И с таким трепетом ожидаемая ночь гона. А ещё перевёрнутое кресло, сломанный столик, осколки цветного стекла в луже воды и валяющиеся на полу цветы. Когда они появились? Были утром, когда они въехали? Или Джей принёс их позже? И застывший в камень, не подающий признаков жизни, испачканный в крови Падалеки.