Ещё немного.

Джаред сидел в машине и смотрел на руль. Потому что бесконечно рассматривать припаркованные рядом авто, способен только Дженсен. Даже под противным моросящим дождём. Даже если эта парковка больничного городка, где не встретишь ни одного не омрачённого какой-то тревогой лица. Любоваться тачками, говорить о них часами, видеть их во сне – это не к нему. Джа подъехал к госпиталю на полчаса раньше, чем было договорено. Райли сказал, что Дженс будет совершенно свободен к двум. Свободен, собран и даже скорее всего ждать внизу. Включить новый телефон и позвонить Эклзу он так и не собрался. Зачем? Он просто встретит его и заберёт отсюда. Зачем? Чтобы… ехать дальше. Как долго? Куда? Время покажет. А может и нет. Лёд стоял стеной. Тот самый лёд, между ним и его омегой. Он целовал эту стену, спал рядом с ней, дышал только на неё – он надеялся, и иногда действительно казалось, что это поможет. Дженсен ухмылялся с той стороны и намораживал новый слой. Джаред закрывал глаза и, не желая видеть очевидного, всем телом, всей душой вмерзал в этот панцирь, и днём, и ночью, и был готов жить только надеждой. Так и продолжалось. Продолжалось, пока Джа не рухнул и потерял сознание. Теперь всё будет иначе. Будет ли? Иначе… это как? С того звонка, с той самой истерики Эшли «он страдает – а вы бездушное полено» прошла неделя. Две недели его восстановления и три недели курса реабилитации Дженсена. За три недели от наркозависимости? Сколько же Эклз спустил бабла и сколько химии прокачал через свои почки. У Джареда была неделя наедине с собой и сегодня, сюда, встречать Дженсена он приехал с теми же выводами, с какими он упал на кровать у себя в номере после того, как Эш, узнал, что Джа омеге даже не позвонит, проорался и ушёл, хлопнув дверью. Он смотрел в потолок и думал – и что теперь? Теперь он смотрит на руль Импалы. Прогресс на лицо. Не будем сейчас о Дженсене, он был болен и видимо осознал это. Что изменилось в самом Джа за это время. Он отлип от стены, падая, получил сотрясение мозга, сломал себе ребра и что-то ещё. Что-то, что не желало срастись за три недели постельного режима. И не ясно, как ещё срастётся. Джаред открыл глаза, поднялся на ноги и увидел стену. Неодолимую преграду, спрессованный из тысяч холодных и острых игл монолит. Дженсен по-прежнему стоит на той стороне. Джаред по прежнему не может разобрать за серо-синей толщей выражение его лица. Он протянул по инерции к стене руку и так и замер, не коснувшись. Впервые его посетила мысль, что его попытки реально могут стоить одному из них жизни. И ответить на этот вопрос должен он. Потому что он – альфа. Неделю он смотрел в потолок и ни к чему не пришёл. Сегодня он упаковал вещи, заправил машину и приехал встречать Дженсена. К этому моменту у него должны, обязаны быть внятные ответы на все вопросы. Ответов не было. Серая, тоскливая морось собиралась в капли и стекала по лобовому стеклу. «Да где ж он есть? Ждёт особого приглашения?» На часах было пятнадцать минут третьего. Может Дженсен решил всё сам и катит сейчас на шикарной тачке с личным водителем туда, где Падалеки его никогда не найдёт. А Падалеки будет искать? И Дженсен его – будет?... Ни разу в жизни Джареду не было так тошно. Он вышел из авто и оглядел парковку. Пусто. То же самое на серой от дождя площади перед главным входом медицинского центра. То же на широкой лестнице и под необъятным козырьком у входа. При желании на крыльце этого учреждения мог бы пройти средних размеров военный парад. Пусто. Только стоит один человек, облокотившись на перила и разглядывая мокрый асфальт. Он стоял там ещё до приезда Джа и тот, ожидая, даже завидовал – ему не нужно принимать решений, ему не нужно искать ответы. Как бесконечен и дивен в своём чарующем многообразии мир мокрого асфальта. Джаред резко выдохнул, включил телефон и набрал знакомый номер. Человек у перил медленно, как-то по стариковски разогнулся. Достал мобильный и в трубке Падалеки раздалось тихое: «Привет.» От неожиданности Джа сбросил вызов. Он никак не предполагал, что Эклз будет вот так стоять и даже глаз не поднимет на свою ненаглядную Импалу. Не может же быть, что за всё это время он её не заметил. Дженсен выудил из тени у стены свою сумку, закинул на плечо, дошёл до лестницы и замер на середине. Падалеки представил, будто это он сам вышел из-под защиты стен и козырька. Как тут же взъерошил волосы не по-летнему прохладный ветер, как вода оседает на лице и голых руках, и если стоять так дальше, она начнёт собираться в капли, а потом в ручейки так же, как на лобовом стекле. Он хотел усмехнуться, но передумал. Просто пошёл навстречу. Когда Джа дошёл до него и молча забрал сумку, Эклз одолел едва ли десять шагов. - Садись в машину. Когда они оказались в салоне Дженс внезапно обрёл дар речи. - Джаред, нам нужно поговорить. - Прямо здесь? Может, место освободим, для начала? В молчании они выехали из медгородка. Джаред понимал, что для разговора нужно где-то остановиться, но подходящего места не находил. В кафе – лишние уши. В парках – сыро. Никто из них не включил музыку или радио. В гробовой тишине он выехали из города. - Джаред, я здоров. – неожиданно громко и чётко, не отрывая глаз от закрытого бардачка, сказал Дженсен. – «Веардот» выведен из организма полностью, гормональная терапия прошла успешно. У меня чистые анализы нормального, здорового омеги. - Хорошо. - Это всё? Больше ничего не скажешь? - Да вроде да, это всё. Ты хотел обсудить что-то ещё? Мимо окна с хриплым криком пролетела незнакомая птица. - Да, я хотел. – Всё так же, на одной ноте, но чётко и членораздельно продолжил Эклз. – Спонтанные выбросы адреналина спровоцированные накопленным наркотиком больше не повторятся. Остальное – вопрос характера и желания. Дженс отвернулся к окну, будто собираясь с силами. Теперь, водитель не смог бы видеть его, даже в зеркале заднего вида. - Джаред, я безопасен. Падалеки почувствовал, что его лицо, натянутое на череп с крепко сжатыми челюстями, сделало какое-то неопределённое и непривычное движение. Не плохо для начала, лицо, ты не улыбалось чёрт знает сколько времени. Нужно улыбнуться, не потому, что весело, потому что… Эклз впервые за всё время сам идёт на диалог. Ну и, в конце концов – Тигр безопасен. Разве это не забавно. Падалеки, расцепи зубы и ответь. Что-нибудь. - Отличная новость. Здорово, Дженсен. Вот теперь реально смешно. Молодец, блядь! Джаред отвлёкся от дороги и посмотрел на Эклза. Тот сидел неудобно, развернувшись к своему окну всем корпусам. Потом, видимо устав, откинулся на спинку, глубоко вздохнул и некоторое время сидел с закрытыми глазами. А что ни говори, лечение пошло ему на пользу. Джаред и не знал, что под его глазами может не быть болезненных теней. Что пара лишних килограммов веса не сделают его лицо округлым, но сгладят черты и придадут коже совершенно фантастический цвет. Он предположить не мог, что Дженсен может так пахнуть. Без лихорадочной остроты, к которой Джа уже привык и стал воспринимать, как часть самого омеги. Теперь он действительно был здоров. Что-то на самом дне души Падалеки, что-то придавленное гнётом несказанных слов и обиды, завыло, безнадёжно и тоскливо, наполняя эхом всё его существо: «Какой же он красивый. Какой же он… Я не могу! Не могу. Не могууууууу………» Джаред снова смотрел на дорогу. Дженсен, через некоторое время, будто что-то поняв для себя, открыл глаза и будничным тоном сказал: - Слушай, а ещё вот это. Доктор не мог не говорить с тобой об этом. Про истинную связь.- Он повернулся и смотрел на Джа, испытующе и спокойно. Будто ответ и правда был ему интересен. – Про нас. Честно говоря, он только об этом и твердил мне, во время осмотров. Мозг мне вынес. Исследование хотел по нам писать. Джаред, мы же вместе не потому что что-то нас заставило, так? Потому что мы оба этого хотим? Дженсен продолжал смотреть, а Падалеки не знал, что ему ответить. Рассказать о том, как ему сорвало башню ещё там, в самом начале лета, у трапа самолёта? Или о том, как их обоих чуть не раздавило обломками этой самой башни в туалете «ЭС»? Про то, как он хотел сдохнуть под запертой дверью спальни Эклза, слушая как тот дрочит на его голос? О том, что он дышит им, он им бредит… - Джей? Мы – вместе? Молчать дольше было нельзя. Падалеки разлепил одеревеневшие губы и сказал, не отрываясь от дороги: - Не бери в голову. Херня это всё. - …Ясно. Падалеки, я поиздержался. По контракту следующая выплата за квартиру почти через год, не дешёвая терапия оказалась… - А меня ты значит, за альфонса держишь? - А ты - меня? Да? Вот и дай мне сказать. Ты говорил, у тебя на побережье есть дом. Если ты не против, мы бы могли поехать туда и провести там некоторое время. Мне не рекомендовали примерно месяц выходить на работу, нужно привыкнуть к… такому обмену веществ. Если ты не против, я бы хотел провести этот месяц без разъездов и кажется это – подходящий вариант. Что думаешь? - Думаю, тебе там не понравится. Он мало чем отличается от клоповников, по которым я таскаю тебя всё это время. Лицо Дженсена напряглось, он отвернулся, резко, как от пощёчины. - То есть, ты против? - Да почему. Нет. - А раз нет, то позволь, пожалуйста, мне самому решать, где мне понравится, окей? - Окей. - Я могу сменить тебя за рулём, если ты устал. - Я не устал. - Куда мы едем? - Вперёд.