***
Я открыла глаза, поспешно размазывая слёзы по щекам. Не хочу, чтобы меня снова увидели такой. Беспомощной. Слабой. Ни Лизандр, ни Кастиэль, ни кто-либо ещё. Я больше не позволю себе быть слабой. Я - Жаклин, мне шестнадцать, и я - бездушная стерва, любящая только себя. Но... Теперь ведь не только себя. Есть люди, при которых мне действительно хочется улыбаться, а иногда даже смеяться. Усмехнувшись, я встала с кровати и поняла, что нахожусь в доме Кастиэля. Эта комната была гостевой, значит, я на втором этаже. Я выглянула в коридор. Увидев дверь в ванную, я вошла в помещение и подошла к зеркалу. Из отражения на меня смотрела очень бледная девушка с растрёпанными огненно-рыжими волосами и остатками вчерашнего макияжа, размазанного вокруг холодных светло-голубых глаз. Наскоро умывшись, я поняла, что нахожусь во вчерашнем платье. Какая гадость. Да оно же всё мятое после сна! Вздохнув, я спустилась вниз, чтобы найти Кастиэля и попросить у него сменную одежду. Парень нашёлся на кухне. Он наливал себе в кружку свежесваренный кофе. На столе стояло две коробки с пиццей, которая очень ароматно пахла. Только сейчас я вспомнила, что не ела целый день, и мой живот тут же предательски заурчал, заставляя меня вспыхнуть от стыда. Красноволосый обернулся и тепло улыбнулся, увидев меня. - Доброе утро, Жаклин. - Доброе, - криво улыбнулась я, чувствуя, что краснота со щёк уже спала, и подошла к нему - может покормишь прекрасную девицу? - Конечно, садись за стол, - ухмыльнулся рокер, - чай, кофе, меня? Я прыснула в кулачок. Обожаю Каса. - Конечно тебя. Ты же такой секси, - я улыбнулась и пихнула парня локтем в бок. Кас наигранно согнулся пополам, будто ему стало очень больно от моего тычка локтем, чем вызвал у меня усмешку. Но не злую, нет. Просто я старалась выказывать эмоции как можно меньше даже рядом с ним. Это была уже привычка - позволять себе лишь высокомерную ухмылку, когда на самом деле хочется звонко смеяться. Да и я ещё не полностью отошла после сновидения. Почему мне вновь снилась умершая Жаннет? Может это было своеобразное предупреждение? Или же просто так сказалась усталость, посылая мне во сне болезненные воспоминания? Что бы это ни было, я не хотела думать об этом. По крайней мере сейчас, когда могла позволить себе хоть немного побыть счастливой. - А где Лизандр? - спросила я, присаживаясь за стол. - В душе, - ответил Кастиэль, повторив мои действия. Странно, что когда я была в ванной, то не заметила шум воды. Видимо, тогда я ещё не до конца проснулась. Но, как говорится, вспомнишь солнышко - вот и лучик. Со стороны лестницы послышались шаги. Вниз спустился Лизандр. Я шокировано смотрела на поэта. Его волосы были влажными, по телу стекали капельки воды, а из одежды на юноше были только совсем не викторианские спортивные штаны. У него была просто отменная накачанная фигура, я не могла отвести взгляд от его пресса, чувствуя, что к щекам приливает жар. - Жаклин, с тобой всё хорошо? - вывел из оцепенения меня голос беловолосого, - ты как-то покраснела. - А? Что? - я растерянно посмотрела на поэта, чувствуя себя пойманной на месте преступления. - Чувак, ты бы ещё голым вышел. Тут даже непробиваемая Лин покраснеет, - сказал Кастиэль, ухмыляясь, после чего громко засмеялся, увидев румянец на лице Лизандра. - Не правда, я не покраснела! - нахмурилась я, похлопав себя по щекам, но из ниоткуда взявшаяся краснота, совершенно несвойственная для меня, только усилилась. - Да ты уже с цветом своих волос сливаешься, - смеялся красноволосый, от чего я только сильней краснела. Лизандр сел за стол вместе с нами. Я демонстративно начала есть пиццу, ибо позывы моего очнувшегося желудка стали просто невыносимыми. Парни тоже начали завтракать. Съев, как минимум, половину пиццы, я удовлетворилась и принялась пить чай. Кас и Лиз что-то обсуждали между собой, но я не вслушивалась в их разговор, а просто отпивала из кружки обжигающий напиток и смотрела на них, ощущая невероятное умиротворение. Впервые за долгое время мне было так спокойно на душе. Я встала и собрала всю посуду, после чего отнесла её в раковину и вымыла, напевая какую-то незатейливую мелодию. - Как хорошо иметь женщину в доме. Она за тебя посуду моет, - засмеялся красноволосый и перехватил меня по пути, обняв одной рукой и прижав к себе. - Вот ведь неблагодарный, - насупилась я, сложив руки на груди. - А кто сказал, что я тебе не благодарен? - хмыкнул Кас, усаживая меня к себе на колени. Я лишь вздохнула, обвивая шею юноши руками, старательно пытаясь скрыть улыбку. Обращается со мной, как с маленькой, хотя иногда сам ведёт себя, как ребёнок. - Жаклин, тебя вновь мучили кошмары? - прервал тишину Лизандр. - Да, - ответила я, задумчиво вглядываясь в его глаза. - И что же тебе снится? - спросил Кастиэль. - Мёртвая сестра. Повисла напряжённая тишина. Во мне это почему-то вызвало волну злости. А чего они ожидали? Монстров из популярных фильмов ужасов? Всё гораздо страшнее, ведь это мои собственные воспоминания. Ну, что же они молчат? О, нет... Нет, нет. Только не это. Снова эти взгляды. Как в тот день. Эти взгляды... Я снова ощутила это. То, что ненавидела больше всего. Жалость. Я вскочила с коленей Кастиэля, ощущая, как изнутри меня затопила ненависть, полностью лишая способности здраво мыслить. Мои глаза, хоть и были светло-голубыми, пылали яростью. Ещё секунда, и я бы взорвалась гневной тирадой о том, как сильно ненавижу жалость, но меня опередили слова Лизандра: - Мы не будем тебя жалеть, Жаклин, я прекрасно понимаю, что это неприятно. Но позволь нам искренне посочувствовать тебе. Я стояла, будто поражённая громом. Неужели Лизандр действительно сказал это? Чертыхнувшись, я со всех ног побежала на второй этаж, чтобы никто не увидел смятения на моём лице. Я уже ушла и не услышала тихих слов Кастиэля: "Иди к ней, Лиз. Ей действительно это нужно".***
Обжигающий холодом ветер отрезвлял мои мысли и успокаивал. Сегодня первое октября, как я успела увидеть в календаре, а погода резко испортилась, принося похолодание. Всё вокруг было засыпано красно-рыжими листьями. Красиво. Я смотрела в распахнутое настежь окно, пытаясь успокоиться. И у меня это почти получилось, если бы мою талию внезапно не обвили чьи-то сильные руки, а над ухом не послышался приятный баритон: - Давай закроем окно, Жаклин, иначе ты простудишься. Мои ноги подкосились, когда я поняла, что это Лизандр. Сердце застучало громче, а я скрипнула зубами, проклиная себя за эту слабость. Поэт всё же прикрыл окно одной рукой, при этом не отстраняясь от меня. Мне стало невыносимо жарко, и я надеялась, что снова не покраснела, иначе всё бы точно пошло прахом. Лиз зарылся носом в огненные пряди моих волос на затылке. Я зажмурилась, пытаясь успокоиться. Пора замёрзнуть, Лин. И... Эта фраза впервые не помогла мне успокоиться, что очень сильно шокировало меня. Эта установка всегда срабатывала! Замёрзни, Лин, замёрзни... Чёрт, действительно не действовало! Я судорожно выдохнула, пытаясь успокоиться. Ощутив, что Лизандр отстранился, после чего осторожно развернул меня лицом к себе, я вновь зажмурилась, чтобы по моим глазам он ни о чём не догадался. Не понял, что я потеряла контроль над собой и испытывала очень странные чувства. - Посмотри на меня, Лин. - Нет. Сердце стукнуло громче, когда я осознала, что беловолосый назвал моё имя сокращённо. Решившись, я всё-таки открыла глаза и дерзко посмотрела на поэта. Лиз мягко улыбался, смотря в мои глаза. И тут я кое-что поняла. Впервые его зелёный глаз не был пустым. Он был наполнен нежностью. Это чувство... Сердце громко стучало, отдаваясь ощутимой пульсацией в висках. Чувство... Лизандр, видимо, наконец решился. Он преодолел расстояние в несколько сантиметров, разделявшее наши лица, и меня будто током прошибло, когда я почувствовала лёгкое, практически невесомое прикосновение его губ к своим. Я прикрыла глаза и подалась вперёд, нерешительно кладя руки на его широкие плечи. Он положил одну руку мне на талию, притягивая ближе к себе, а другую на лопатки, аккуратно перебирая огненно-рыжие пряди моих волос. Это чувство... Поцелуй углубился, а я будто разлеталась на сотни маленьких осколков, притягивая Лизандра всё ближе к себе. Мне казалось, если я отпущу его, то потеряю. Под порывом ветра открылось окно. А мы стояли и целовались, наплевав на весь мир. И мне это чертовски нравилось. Это любовь...