***
Я медленно возвращалась в сознание. Воспоминания всплывали неясными, туманными кусками, отдаваясь жуткой головной болью. Всё тело нещадно ныло при малейшей попытке пошевелиться, а глаза, казалось, горели, из-за чего я не могла даже немного приоткрыть их. Я вся представляла собой большой оголённый нерв, остро реагирующий на любое движение. В голове крутился единственный вопрос: что случилось? Но ответ так и не находился. Я продолжала лежать, пытаясь справиться с давящим ощущением в груди, как вдруг под веками всё выцвело до снежно-белого, а в голове что-то щёлкнуло. События прошлого дня прояснились слишком внезапно, безжалостно сжав сердце невидимыми лапищами отчаяния. Кастиэль. Поцелуй. Виктор. Лизандр. Боль. Истерика. Я резко присела на мягкой горизонтальной поверхности, пытаясь не оглохнуть от пульсации в висках. Образ безразличного беловолосого поэта с пустыми, равнодушными глазами, чей немой укор рвал душу сильнее всего на свете, словно выжгли на внутренней стороне век. Я не могла видеть ничего, кроме человека, которого ранила так глубоко, что и не измерить. В самое сердце. Осознание того, что вчера Лизандр действительно бросил меня, накрыло тяжёлой лавиной горечи. Мерзко от самой себя. Паршиво от того, что всё закончилось именно так. Что всё действительно закончилось. Я поджала ноги, притянув колени к груди, и склонила голову, зажмурившись. Я не могла, я не хотела в это верить. Неожиданно перед глазами появился образ задорно ухмыляющегося красноволосого юноши. Кастиэль. Мой милый Кастиэль. Мой друг, моя защита, моя опора и поддержка. Мой самый дорогой человек. Мой любимый человек. Пусть странно и по-своему, но любимый. Своими опрометчивыми поступками я испортила всё не только себе, но и ему. Я разбила ему сердце. Я виновна в его терзаниях. Если бы я только бьла мудрее, если бы я не шла на поводу своих эгоистичных желаний - я смогла бы избежать этого. Но, увы, время вспять не повернуть. И ошибки никак не исправить. Остаётся лишь принять собственное бессилие, захлёбываясь в вязкой, чёрной жиже, и молить о том, чтобы она как можно скорее заполнила кровоточащую дыру в груди. Чтобы жалкие крохи света, наконец, потухли. На этот раз уже навсегда. Меня отвлёк тихий звук открывшейся двери. Я подняла голову и увидела стоящего в проёме Кастиэля. Бледного, уставшего, с блеклыми серыми глазами, отражающими бесконечную боль. Неистовую, выкручивающую с мучительной силой. Заставляющую раздирать грудь до кровавого ошмётка. Лишь бы ненадолго отогнать это наваждение, заставляющее биться в агонии. Лишь бы не сойти с ума. От открывшейся картины моё сердце сжалось с такой силой, что стало больно дышать. Я смотрела на практически полностью обессилевшего парня, чью скулу украшал внушительный синяк, изо всех сил сдерживая предательские слёзы. - Лин... - осторожно произнёс Кастиэль, подходя ко мне. - Кас... - мой голос дрогнул, а я вскочила с кровати, бросившись к красноволосому юноше, и сжала его в объятьях своими костлявыми руками, насколько хватило сил. Парень едва слышно вздохнул, крепко прижав меня к себе. Мы стояли в тишине, нарушаемой лишь стуком наших сердец. Но это молчание было настолько душераздирающим, что я не выдержала. Слегка отстранившись от Кастиэля, я решила высказать всё, что накопилось внутри, несмотря на треклятые слёзы, струящиеся по моим впалым щекам холодными, непересыхающими ручейками чистейшей боли. Но всё, что вырвалось из моих уст - лишь тихий шёпот: - Он ушёл... Ушёл, Кас... Он просто ушёл... - Я знаю, Лин, - так же тихо ответил рокер, аккуратно стерев солёную дорожку с моей щеки. - Почему я у тебя дома? Я не помню, что было вчера, после того, как... После... - я отвела глаза в сторону, ибо изображение вновь начало расплываться из-за подступающих слёз. - Ты не появилась в школе, не отвечала на звонки. Я не находил себе места, Лин, - Кастиэль сделал паузу, пытаясь укрыть ярко отражающуюся во взгляде боль. - Я сбежал с уроков, решил отправиться к тебе домой, но тебя там не оказалось. Я позвонил Лизандру, который незаметно ушёл в начале учебного дня, ничего не сказав, но почему-то он тоже не брал трубку. Тогда что-то сподвигло меня поехать до него. Возле его дома я и нашёл тебя, лежащую без чувств. Я не знал, что делать, отвёз тебя к себе. Ты всю ночь бредила. Я боялся вызвать скорую помощь, так как понимал, что тебя могли просто отправить в лечебницу, не разобравшись как следует. - А синяк? - мой голос снова перешёл на шёпот. - Ты встретил... Его? Вы подрались? - Да, - взгляд красноволосого стал жёстким. - Не смотри так, Жанни. Я лишь защитил честь любимой девушки. Надеюсь, хотя бы на это у меня есть право? - устало спросил Кастиэль, нежно пригладив мои волосы на затылке. Я тихо всхлипнула, прижавшись к нему. Чувства распирали изнутри, а из груди рвалось то, что я долго не осмеливалась признать. Но ощущения обрели словесную форму, а шёпот стал громким голосом, преодолев все тщательно выстроенные мной барьеры. - Я тоже люблю тебя, Кастиэль... Своей странной, глупой любовью, но ты мне очень, очень дорог! - я уже не могла сдерживать слёзы, напрочь смывшие мою холодную маску равнодушия. - Прости, прости меня за всё, прошу! Я так виновата перед тобой, Кас... Я так тебя люблю... - Я знаю, солнце, - необычайно мягко произнёс бунтарь, обхватив ладонями моё лицо. - Просто его ты любишь чуточку больше.***
Красноволосый юноша не мог унять грызущее изнутри волнение, изо всех сил нажимая на педаль газа. Ему было всё равно на опасность поездки под всё усиливающимся дождём. Байк с диким рёвом нёсся по трассе, сокращая путь к дому его лучшего друга. А друга ли вообще? В последнее время отношения с беловолосым поэтом стали необычайно холодные. Они больше не писали песни, мечтая стать знаменитыми, как было, казалось, ещё совсем недавно. Уже не оставались в подвале, репетируя совместное творчество. Не разговаривали, не делились друг с другом наболевшим, как раньше. Не осталось ничего, что когда-то связывало их. Теперь их равнодушно-вежливое общение продолжалось только из-за Жаклин. Ведь рыжеволосая девушка не замечала натянутости между Кастиэлем и Лизандром, будучи счастливой и влюблённой в отношениях с последним. И никто из парней не хотел разрушать эту иллюзию дружеской идиллии. Ведь счастье Лин было для них обоих важнее собственного. Кастиэль остановился и припарковал байк недалеко от дома Лизандра, увидев хмурого беловолосого поэта, идущего в противоположную сторону от своего места жительства. - Лиз! Юноша остановился и, обернувшись, ненавистно взглянув на рокера. Красноволосый подошёл к нему так, что теперь они стояли друг от друга на расстоянии вытянутой руки. Безмолвный поединок взглядами был прерван безразличной фразой Лизандра: - Ты что-то хотел, Кастиэль? - Да. Где Лин? - Там, где ей самое место, - презрительно процедил поэт. - Что ты хочешь этим сказать? - начал злиться красноволосый бунтарь. - То, что должен, - злостно усмехнулся беловолосый. - Я прекрасно знал о твоих чувствах к Жаклин. Знал, что ты хотел встать между нами, но надеялся, что слово "дружба" для тебя всё-таки что-то значит. Ты так старательно и незаметно уводил её у меня. Обнимал, утешал, а потом, как выяснилось, ещё и целовал. Скажи, а может вы и спали от таких доверительных чувств друг к другу? Ну, скажем, в качестве утешения бедной голубоглазой девчонки, когда она, прикрываясь любовью, не получала от меня желаемого. - Что ты несёшь?! - прорычал Кас, сжав руки в кулаки. - Она искренне любит тебя, кретин! - Поэтому целуется с тобой? О, интересно, перед сколькими ещё она раздвинула свои чудесные худенькие ножки? Это стало последней каплей. Кастиэль с размаху ударил обезумевшего Лизандра по челюсти, в ответ получив удар по лицу не меньшей силы. - Я ждал этого, Кастиэль, - практически прошипел беловолосый, сплёвывая кровь. - Когда-нибудь ты поймёшь. Она заслуживает всего, что с ней происходит, - напоследок произнёс Лиз, после чего спешно удалился. Рокер, ведомый интуицией, поспешил к дому поэта. "Там, где ей самое место" - эхом пронеслись в его голове слова уже бывшего лучшего друга. Жаклин лежала без сознания в луже грязи, а по её мертвенно-бледному лицу безжалостно хлестал проливной дождь.***
Последний день марта. В Париже стало невероятно тепло, хотя дожди и ветра всё же давали о себе знать время от времени. Три недели прошли как в тумане. Я слегла с температурой на следующий день после разговора с Кастиэлем и провела весь этот срок в кровати, оправляясь от сильных эмоциональных и физических потрясений. Красноволосый бунтарь навещал меня каждый день, за что я была ему искренне благодарна. Не знаю, как скоро я бы встала на ноги, если бы не его забота. Однако, ничто не могло заглушить боль. Физическую, конечно, можно было. А моральную... Ничего не помогало. Не проходило ни дня, чтобы я не думала о Лизандре. В голове постоянно сами собой прокручивались все связанные с ним воспоминания. Я анализировала каждое действие, каждый взгляд, каждую фразу, пытаясь понять, что привело нас к такому печальному исходу, но... Натыкалась лишь на собственную беспомощность в данном вопросе. Однако я чувствовала, что чего-то не знала. Ибо, если откинуть мой поцелуй с Касом, который стал лишь катализатором разрыва, вырисовывалась какая-то туманная, совершенно неясная причина, по которой чувства Лизандра ко мне стали резко остывать. Сам собой возник вопрос: а не причастен ли к возникновению этой причины Виктор? Ведь проделка с фотографиями и, скорее всего, записками - дело, которому он отлично поспособствовал. Значит, он мог каким-то образом воздействовать и на беловолосого поэта. Но не напрямую, а чужими руками. Он всегда действовал через кого-то. Значит, в близком окружении Лизандра есть человек, работающий на черноволосого. - Это точно не Кастиэль, - рассуждала я вслух, складывая вещи в рюкзак, с намерением пойти прогуляться, - ибо в нём я уверена даже больше, чем в самой себе. А может Лей, его брат? Вряд ли. Не факт, что он вообще помнит, кто я такая. Хотя... Точно! Ещё есть Розалия! Мне никогда не нравилась эта беловолосая девушка. Я давно поняла, что она далеко не так проста, как кажется. Она умело прикрывала свой стервозный нрав наигранным дружелюбием, но изредка просчитывалась в своих амбициях, что было заметно лишь до самых наблюдательных людей. Все разы, когда мы с ней разговаривали, у девушки был такой хитрый вид, словно она что-то замышляла против меня. Или знала о чужих планах. Ещё тогда я должна была догадаться, что здесь что-то не чисто! Хотя, на самом деле, я убедилась, что она лживая лицемерка ещё в прошлом году, когда нечаянно застукала её и Дейка, занимающихся сексом в кладовке. Они меня не заметили, а я не стала никому ничего говорить, ибо это не моё дело. Но я прекрасно знала, что у Розалии есть молодой человек. Хотя, беловолосую это, видимо, ни капли не смущало, потому что в последствии я и Кастиэль ещё несколько раз становились невольными свидетелями её любовных похождений в школе. Но Лизандру мы ничего не говорили. Не хотели расстраивать. Ибо он был очень привязан к девушке своего брата и ценил её, как хорошего друга. Ну, мы-то знали правду и тщательно скрывали её. Сегодня я не позволила себе распускать сопли, решив рассуждать здраво, а не тонуть в пучине самоненависти и страданий, поэтому твёрдо решила встретиться с Розалией и лично выяснить у неё всю правду. Но я вновь не стала ничего говорить Кастиэлю, решив разобраться во всём самостоятельно. И, кто знает, может это и стало моей главной ошибкой...?Продолжение следует...