Любовь и ненависть всегда шагают рядом

      Сознание медленно, совершенно неохотно возвращалось ко мне. Всё моё тело представляло собой сплошную вату, не было сил пошевелить ни рукой, ни ногой. И лишь слабый стук сердца в груди ненавязчиво давал понять, что я жива. В голове стали прокручиваться последние события, словно на заезженной пленке. Пять лет жизни с Виктором. Осознание собственной никчёмности. Мокрый от дождя асфальт. Полёт. Ощущение свободы. Дождь. Чьи-то красные волосы. Вой сирены. Темнота.       Я знала только одного человека, обладавшего красной шевелюрой. Кастиэль... Это ведь был он. Это был он... Сердце неожиданно сжалось с такой силой, что мне стало трудно дышать. Я резко распахнула глаза, о чём тут же пожалела. Ослепительно-белый свет обжёг меня, заставив зажмуриться. Из груди вырывались лишь сдавленные хрипы, сердце продолжало сжиматься. Мне казалось, что я задохнусь прямо здесь, настолько мне не хватало кислорода. Мои мучения прекратились так же неожиданно, как и начались. Я смогла открыть глаза.       Красивое лицо Кастиэля, которое выражало неподдельный шок, и ощущение тепла чужой руки, которая сжимала мою так крепко, что мне было почти больно. Он изменился. Возмужал. Черты заострились, глаза больше не горели тем духом юношеского бунтарства. Тонкие губы были сжаты практически в идеально ровную полоску, отчего казались обескровленными. Единственное, что осталось неизменным - его глаза. Стальной серый, цвет грозовых туч, оттенок мокрого асфальта после дождя. Я готова была любоваться ими вечно, лишь бы это мираж не исчезал. Мне казалось, стоило лишь моргнуть - и он исчезнет. А я вновь проснусь посреди ночи, сотрясаясь от беззвучных рыданий. - Ты жива... - полушёпот красноволосого вывел меня из состояния раздумий. - Почему? - тихо спросила я, с трудом ворочая языком. - Жаклин, ты... - Кастиэль сделал паузу, будто размышляя, стоит ли мне говорить о чём-то, но всё же решился и произнес, - ты перенесла клиническую смерть.       Мои брови приподнялись вверх от удивления. Так значит, я заново родилась. - И что же произошло после аварии? - Тебя увезли в реанимацию. Врачи сказали, что ты перенесла инфаркт, у тебя сердце в рубцах... Они удивились, как твой хрупкий организм вообще выдержал такую нагрузку, ведь при сильном ударе о землю ты сломала только левую руку и отделалась синяками и ссадинами. Но твоё сердце едва выдержало. Не знаю, что случилось бы, не вызови я вовремя скорую помощь... - Спасибо, - мягко улыбнулась я и аккуратно переплела свои пальцы с пальцами Кастиэля, почувствовав, что ко мне возвращается способность двигаться, - со мной просто сердце моей сестры. Это она меня сберегла.       Парень едва заметно улыбнулся, отчего его лицо мгновенно преобразилось. Складка меж бровей разгладилась, а в глазах появился едва заметный задорный огонёк, по которому я безумно соскучилась. - Жанни, послушай, я хотел сказать...       В груди стало невероятно тепло. Только он мог называть меня так. - Нет, Кастиэль. Позволь я скажу, - прервала я красноволосого. Парень тут же замолк, невероятно проницательно посмотрев на меня, - прошло столько лет, но, смотря на тебя, мне кажется, будто время почти застыло. У меня был огромный период, чтобы достаточно осмыслить всё, что случилось. Я не буду говорить, что жалею о каких-то словах и поступках, но я не могу простить себя за то, что оставила тебя тогда. Ведь все эти годы я мечтала лишь об одном: повернуть время назад и вновь увидеть тебя. И Лизандра... Мы предали друг друга с ним, вдвоём растоптав все чувства, всё доверие, совместно уничтожив наши души. Но ты единственный, кто никогда не предавал меня и всегда был рядом. Я сделала тебе больно, а потом окончательно убила себя этим. Уехала, решила, что так будет лучше - начать новую жизнь, забыв всё, что нас когда-то связывало. Но все нити вели в Париж, к вам. Всё тянулось обратно. Я не выдержала этого. Я хотела умереть, Кастиэль. Я молилась, чтобы моё сердце отказало, чтобы прекратились эти мучения. Меня не услышали, но вновь послали в мою никчёмную жизнь тебя, - я остановилась, с удивлением осознав, что по моим щекам текли слёзы, но затем продолжила, не взирая на эту мимолётную душевную слабость, - знаешь, Кас, я действительно удивлена, почему ты сидишь здесь до сих пор, слушаешь меня... Лучше бы ты накричал, оскорбил, в конце концов просто ушёл. Это было бы правильно, ведь я действительно сама заслужила это. Я сама вырыла свою преисподнюю. Скажи, почему ты... - Разве я могу иначе, моя маленькая? - рокер наклонился ко мне, нежно поцеловав в лоб, - больше я никуда не уйду, даже если ты будешь прогонять, даже если спрячешься от меня на другом конце планеты. Я больше не глупый семнадцатилетний подросток, Лин. Больше я никогда не позволю себе потерять тебя.       Я вновь улыбнулась, на этот раз сквозь слёзы. Ведь теперь я знала, что у нас всё будет хорошо. Отныне и навсегда.

***

- Встречайте! Неповторимая группа - Cro-o-o-owsto-o-o-orm!       Зал взорвался аплодисментами. Свет в зале погас, затем послышался мощный звук электрогитар. Толпа вновь взревела, когда прожектор осветил вышедших на сцену музыкантов. Кастиэль ослепительно улыбнулся и начал петь. Я стояла в середине зала и улыбалась, накручивая на палец прядь огненно-рыжих волос, которые отросли и уже почти доставали до лопаток. Музыканты двигались, пели, выкладывались на полную, а люди сходили с ума от этой невероятной энергетики, возвращая её артистам в тройном объёме своими искренними, неподдельными эмоциями. Я улыбалась, смотря на Кастиэля. Наблюдать за тем, как он отдаёт всего себя без остатка на концертах - одно из моих любимых занятий. В эти моменты его лицо невероятно преображается, а сам он напоминает мне полубога, снизошедшего до простых смертных, чтобы научить их чувствовать по-настоящему.       Прошло четыре месяца после моей выписки из больницы. С этого момента мы с Кастиэлем не расставались ни на миг. Я была с ним в качестве PR-менеджера его группы, на удивление быстро нашла общий язык с другими музыкантами, для которых уже стала почти своей, и теперь наконец-то чувствовала, что живу. Мы объехали всю страну с первым серьёзным турне, а сегодня был заключительный концерт в нашем родном городе - Париже. Переживать столько эмоций - своих и чужих, по началу было невероятно сложно, однако со временем я привыкла, и это даже начинало мне нравиться. Я уже меньше напоминала ту ледяную Жаклин из прошлого, но лёд всё равно продолжал течь по моим венам, пусть иногда его разбавляли вспышки эмоций, заставляя холодное сердце испытывать тот детский восторг, который казался давно забытым ощущением. Красноволосый бунтарь помогал мне во всём и был главной причиной, заставляющей демонов непокорно, с неохотой, но всё же склонить свои головы. Я никогда не смогла бы выразить своё счастье, когда вечерами после концертов мы сидели вдвоём, прижавшись друг к другу, и находили утешение. Старые раны ещё кровоточили, но постепенно затягивались. Если мне стоило пройти весь этот путь для того, чтобы вот так держать руку Кастиэля и вновь видеть смешинки в омуте серых грозовых туч, которые становились ярким серебром при одном лишь взгляде на меня, то я была готова ещё тысячу раз сгореть в огне, если это позволит мне прикоснуться к нему. - Извините, не могли бы вы пропустить меня на выход? - раздался негромкий, мелодичный голос где-то впереди, чем вырвал меня из потока собственных мыслей. - Да, конечно, - произнесла я и подняла взгляд, о чём мгновенно пожалела.       На меня смотрели два разноцветных глаза, которые я узнала бы из миллиона других. Мутно-зелёный и грязно-оранжевый. Они были как два практически полностью потухших фонаря, которые изо всех сил старались светить на полную мощность, но их мерцание было едва различимо во тьме. Лизандр очень сильно изменился. Он был болезненно бледен и худ, местами его серебристые волосы торчали неровно обрезанными клочками, потеряв свой красивый блеск. Под глазами залегли глубокие тени, отчего он казался почти призраком.       Я смотрела на него, не веря собственным глазам. Казалось, что передо мной обыкновенный мираж, призрак прошлого, который так часто являлся мне горькими, холодными ночами, полными тоской осознания собственных ошибок. Музыка доносилась, словно из-под толщи воды. Время замерло, осталась лишь я и беловолосый поэт, смотрящий на меня ошеломленно-грустным взглядом. И лишь бешеный пульс в ушах стучал, давая понять, что всё это реально. Неосознанно я приподнялась на цыпочки и протянула руку к его лицу, кончиками пальцев практически невесомо касаясь его скулы. Лизандр осторожно прижал мою ладонь к своей щеке и накрыл своей. Я подошла ближе, положив вторую руку ему на грудь, ощущая под ней сбивчивое биение раненого сердца. - Я знал, что смогу дождаться встречи с тобой, моя муза... - практически прошептал парень, но я отчётливо слышала каждое слово.       Его лицо расплывалось из-за слёз, скапливающихся в уголках моих глаз. Я часто-часто моргала, чтобы они не мешали смотреть на его улыбающееся лицо, окутанное тенью печали. Если это сон, то пусть он никогда не заканчивается, умоляю...       Неожиданно нас толкнули, я бросила быстрый взгляд на сцену и поняла, что концерт только что закончился. Лизандр неожиданно ускользнул от меня. Я завертела головой в поисках серебристой макушки, наткнувшись на недоумённый взгляд спустившегося к толпе Кастиэля, который смотрел на меня в упор. Мотнув головой я побежала на улицу, расталкивая идущих мимо людей. В голове стучала единственная мысль: я должна, должна его найти. Но Лизандр исчез так же незаметно, как и появился. Единственное, что я смогла найти - кровавые следы в подворотне возле клуба. И почему-то моё сердце неприятно сжалось. Страшная догадка пронзила меня, словно ядовитый кинжал. Мне нужно его найти.

***

      Я стояла, как на иголках, ожидая слов врача. Кастиэль благодаря своим связям разузнал, что Лизандр периодически посещает больницу, находясь на учёте, из-за какой-то болезни. Неизвестно, насколько серьёзной. - У него рак лёгких, он близок к последней стадии. Простите, мадмуазель, мы практически бессильны. Шансы на выздоровление невероятно низкие.       Слёзы катились по моим щекам, но я не обращала на это внимания. Кастиэль стоял рядом, крепко держа мою руку. Но он сдерживал слёзы, я видела, что ему не менее горько и больно, чем мне. Доктор сочувствующе кивнул нам и ушёл. Белые стены и потолок больницы невероятно давили. Выйдя на улицу, я уже не могла сдержать рыданий. - Нет, Кастиэль, нет... Мы не можем бросить его умирать! - мой голос сорвался на полукрик. - Я знаю, Жанни, мы обязательно что-нибудь придумаем.

***

      Я лежала на худощавой груди Лизандра, обнимая его. Словно не было всех этих лет боли, обид и безмолвия. Он мягко перебирал мои огненно-рыжие волосы, второй рукой обняв меня в ответ. Во мне не было печали и грусти, я не имела на них права. Всё, о чём я мечтала - выздоровление беловолосого поэта. - Знаешь, Лин, это настоящее чудо, что врач дал положительный прогноз. Вы с Кастиэлем столько для меня сделали, что я уже не знаю, смогу ли когда-то отплатить вам за всё это. - Прекрати, - вздохнула я, заглядывая в его глаза, которые были почти такими же яркими, как много лет назад, - единственное, чего мы хотим - твоей поправки.       Парень улыбнулся и притянул меня к себе, нежно целуя в уголок рта. - Единственное лекарство - это ты, моя муза. Столько лет я и не мог мечтать о твоей любви, о твоём прощении. Через три года узнал о своей болезни. Всё, о чём я мечтал - увидеть тебя хотя бы раз перед тем, как покинуть эту бренную землю. Но вот ты здесь, со мной. А это всё, чего я желаю. Могла ли такая сильная ненависть породить такую сильную любовь? Я самый счастливый человек на земле, ведь теперь я знаю ответ на этот вопрос. Теперь я знаю, что любовь и ненависть всегда шагают рядом. - Мы просто были глупыми подростками, - засмеялась я, чмокнув его в щёку, - знаешь, теперь я по-настоящему счастлива. Теперь я сделала свой выбор. И ни капли о нём не жалею.

***

10 лет спустя...

- Мам, ну а что было дальше? - спросил мальчик с огненно-рыжими волосами, смотря на меня выразительными бирюзово-зелёными глазами. - Тише, Марселон, дай дослушать сказку, - нахмурив тонкие брови угрожающе произнесла девочка с таким же ярким огненно-рыжим цветом волос, и сердито посмотрела на брата холодными светло-голубыми глазами. - Николь, ты не можешь командовать, потому что я старше тебя на 10 минут! - Да я тебе сейчас... - Так, дети, хватит ругаться. Если будете так себя вести, то дядя Кастиэль не приедет завтра!       Восьмилетние двойняшки замолчали, пыхтя от негодования. Они просто обожали своего крёстного, поэтому были готовы молчать, лишь бы не пропустить его приезд. Я обворожительно улыбнулась детям, поцеловав каждого в лоб. Такие непоседы. Марселон рос невероятно смышлёным мальчишкой, хоть и норовил всё время поругаться с кем-нибудь. Внешне он был очень похож на Лизандра, но вот цвет волос унаследовал от меня, а глаза от моей матери, а ещё у него были милые веснушки, за которые его иногда дразнили ребята в школе, в чём и была причина большинства драк. Николь же была моей полной копией, включая характер. Все вокруг поражались, как можно было породить такую же маленькую хитрую копию себя, а мы с дочерью лишь загадочно переглядывались и едва заметно ухмылялись. Она была негласным лидером среди двойняшек, что, конечно же не устраивало Марселона. На самом деле он просто обожал сестру и втихаря восхищался ей. Он - физическая сила и отвага, она - воплощение хитрости и мозговой центр.       Я вышла из комнаты, закрыв дверь, и направилась в супружескую спальню. - Мадам Эйнсворт, сегодня вы невероятно обворожительны, - раздался над ухом голос мужа, после чего меня обвили за талию сильные руки.       Я тихо выдохнула, ощутив горячий поцелуй в шею. Развернувшись, я со всей пылкостью поцеловала Лизандра, запустив руку в его мягкие серебристые волосы. Оторвавшись друг от друга, мы оба улыбнулись и легли на кровать. - Завтра приезжает Кастиэль. Наконец-то найдёт время вырваться из турне и навестить своих крестников, - произнесла я, кладя голову на грудь мужчины. - То-то он удивится, когда увидит, что дети растут, но всё так же похожи только на тебя.       Я тихо рассмеялась, прижавшись к Лизандру ещё сильней. Моя ненависть, ты моя любовь. Лишь испытав эти чувства, я смогла понять, что такое настоящее счастье. Они всегда шагали рядом.