Избавитель

- Простите, простите, сэр, я просто смотрел тут... - заикаясь, затараторил Хань, чувствуя, как сердце немеет в груди. Трясущимися руками он подхватил крест с пола, положил его на стол и виновато поднял глаза на Хейга, словно ожидал наказания. Но порицаний не последовало. Пастор Уильям то ли не заметил того, что излишне любопытный ученик пытался взломать замок одной из его шуфлядок, то ли предпочел сделать вид, что не заметил. Легкое замешательство на его лице быстро сменилось на театральное дружелюбие, сопровождающееся сияющей улыбкой. - Понравился мой крестик? Это ручная работа, высшей пробы серебро! - немного коверкая слова из-за английского акцента, восторженно пропел Хейг, запирая дверь сакристии на ключ. "Какого черта?" - Это чтобы никто нас не побеспокоил, - ответил на мысленный вопрос мальчишки пастор. - Исповедь - это таинство, которое негоже прерывать. - Ага, наверное... - промямлил Хань. - Так что насчет креста, он тебе приглянулся? - Хейг уселся за стол рядом с Лу, лениво разваливаясь в соседнем кресле. - Я ведь не жадина, и подарить могу, если что, - подмигивая, добавил он. Хань поежился, принимая подобный жест за флирт, однако демонстрировать свою неприязнь не осмелился. - Не нужно, у меня уже есть такой, похожий. Вы мне как-то дарили, - выдавив дружелюбную улыбку, вымолвил мальчишка, стараясь оттянуть пониже белую церковную тунику. - Правда? - с сомнением проворковал Хейг и чуть приподнялся, пытаясь заглянуть Лу под ворот. Мальчишка тут же перестал наклоняться к подолу, перекинул вперед концы шарфа, прячущего засосы на шее, и выровнялся по струнке, с оборонительным выжиданием вытаращившись на пастора. Тот явно уловил смущение Ханя и быстро объяснился: - Жаль, ты не стал его носить, тот крестик. И украшений не носишь. Может, у тебя аллергия на серебро? - На серебро? Разве такое бывает? - на секунду забыв про вынужденный прилежный тон, раздраженно ляпнул Хань. - Конечно, бывает, кожа от прикосновения к серебру краснеет, как от ожога. Сразу немного, потом сильнее и сильнее, - заговорщически, вполголоса заворковал пастор, словно делился увлекательными сплетнями. - Что-то я ни разу не встречал никого с такой аллергией, - скептически отрезал мальчишка. - А как же твой одноклассник О Сехун? Ты ведь с ним хорошо знаком, - Хейг мельком глянул на дверь, словно боялся, что кто-то взломает замок и станет свидетелем их разговора. - Он тебе не рассказывал, почему не носит крестики, которые я ему дарил? - Вы их и ему дарили? - Лу закусил нижнюю губу, чтобы, не дай Бог, не ляпнуть чего лишнего, и поспешил перевести взгляд на свои кеды, как будто где-то там, под ногами, завалялся перечень нужных реплик для диалога с раздражающим пастором. Обсуждать с ним неприкасаемого Сехуна было неуютно. Но мысль о том, что Ангел динамил подарки Хейга, обволакивала душу приятным терпким теплом, как горячее молоко с медом во время простуды. - Я всем хорошим деткам дарю. И Сехун-и дарил, конечно, когда он в наш христианский лагерь приезжал, - расплываясь в приторной улыбке, протянул пастор. - Я ведь не знал, что он не станет все это носить. Сехун очень своеобразный мальчик, не признавался. Просто все в коробочку складывал под кроватью. - Видимо, планировал сдать в ломбард, - наобум съязвил Лу. К счастью, Хейг воспринял его дерзость, как искрометную шутку, от чего тут же заливисто расхохотался. - А ты мне нравишься! - сквозь смех признался он, вызывая тем самым у Ханя очередную волну неприязни. - Хотя знаешь, по поводу креста Христова... Я бы все же советовал носить его, если есть такая возможность. Ведь это по сути оружие против всякого зла, как бессловесная молитва. Он защищает всегда, даже если ты не просишь о помощи или не имеешь возможности перекреститься. Недаром говорят: христианин без креста — как воин без оружия, враг может легко одолеть его. - Враг? Мы ведь не в средневековье, - буркнул Лу. Хейг вновь театрально рассмеялся. - Под словом "враг" понимается не компания воинствующих мирян-бандитов, мальчик мой, а падший и его армия нечестивых. Господь охраняет носящих крест, прежде всего, от страшной власти грехов, посредством которых губитель рода человеческого совращает чистые души. Авось начнешь носить крест, перестанешь поддаваться на скверные деяния, и не придется на утреннюю исповедь так рано вставать, - пастор вновь подмигнул мальчишке и протянул ему тот самый крестик, которым он пытался вскрыть замок. - Держи. Дарю. Если не возьмешь, обижусь. Хань шумно вздохнул, забавно подул на собственную челку, спадающую на глаза, но все же принял нежеланный подарок. Получить моментальную Божью защиту, снисходящую, по мнению пастора Уильяма, на каждого верующего, носящего крест, он, конечно, не рассчитывал. А вот легкий стыд, дискомфорт вполне ощутил. Еще бы - нацепить на себя католический символ веры после всех тех ночных лобзаний с ангелом Господним... Пастор Уильям с улыбкой уставился на мальчишку, видимо, ожидая пикантных признаний. Но Лу словно ежа проглотил. Одно дело - исповедоваться в конфессионале, видя лишь неотчетливую тень пастора за деревянной решеткой, другое - отчитываться о сексуальных похождениях, глядя Хейгу прямо в глаза - безумие. - Что-то мне неловко, - честно признался Хань. - Ну-ну, отчего же? - противным сюсюкающимся тоном проворковал пастор, осторожно касаясь тыльной стороны ладони мальчика, чтобы приободрить. Лу тут же одернул руку, заставив Хейга встрепенуться и отринуть, отдалившись на приемлемую дистанцию. - Я думал, ты посмелее, - с немного виноватой улыбкой заметил пастор. От этой двоякой фразы Ханя чуть не вывернуло наизнанку. Сердце тревожно забилось в груди и на языке закрутились пара тройка нецензурных проклятий. Но вместо того, чтобы послать Хейга к черту и сбежать куда подальше, мальчишка хмуро напомнил: - Служба скоро начнется, все уже, наверное, рассаживаются. - Да-да, конечно, - вполголоса вымолвил пастор Уильям, становясь чуть серьезнее. Прытко надев сто́лу, он зачитал молитву Крёстного Знамения и перекрестил Лу. - Мне нужно встать на колени? - уточнил Хань, всем своим видом выражая нежелание следовать этому правилу. - Нет-нет, не нужно, - пошел навстречу Хейг. - Расскажи, сколько прошло с твоей последней исповеди? - Пару недель назад я ходил к пастору Чжан Су по принудиловке, - признался мальчишка. - И что за эти пару недель тебе удалось натворить? - Я ленился, гневался, хамил, завидовал, трогал чужие вещи без дозволения. А еще думал о скверном очень часто, - потирая лицо ладошками, стал отчитываться Хань. Настроя на исповедь вообще не было. Но обещание, данное Сехуну, нужно было выполнять. - А конкретнее? - Фантазировал о сладострастных деяниях и делал... разное, предаваясь похоти. - Думается мне, именно из-за этого ты, по большей части, сейчас здесь, - проницательно заметил Хейг. - Расскажи подробнее. - Я не противился, когда кое-кто поцеловал меня позавчера. Но мне даже не понравилось... или понравилось. В любом случае, я сожалею, ведь это грех, да? - Стало быть... Но это ведь не все? - тихо поинтересовался пастор. - Что было еще? - С ним ничего. Но я думал немного об этом. А еще... трогал себя там, где нельзя. - И фантазировал о том человеке, который тебя целовал? - Нет, о другом, - Хань шумно вздохнул, в очередной раз отводя взгляд, чтобы, не дай Бог, пастор не уставился ему в глаза. - Он приходил во время отбоя пару раз, по моей просьбе. Мы просто спали вместе, но я хотел большего и думал о нем постоянно, как не должен думать. Этой ночью он тоже приходил, но уже по собственной инициативе, чтобы... поиграть. - В салочки? - саркастично подшутил Хейг почти так же, как это сделал ночью сам Лу. Мальчишка натянуто ухмыльнулся и задумался, подбирая нужное слово, после чего неуверенно произнес: - В любовь? Пастор удовлетворенно заулыбался, будто только и ждал, когда же разговор зайдет об играх в любовь. - Ни в коем разе не поощряю интимную фривольность, но любовь - не всегда есть грех. Как далеко вы зашли, Лу Хан? Тебе стоит уточнить подробности, чтобы исповедь была честной и возымела эффект. - Это точно грех, он ведь мужского пола, как и я, - немного раздраженно бросил Хань. - Но у тебя к нему светлые чувства, как я понимаю, - явно стараясь сгладить углы, предположил пастор Уильям. - И светлые, и темные - всякие чувства, - отчеканил Лу. - Так или иначе, мы просто тискались и целовались. Никакого секса, лишь легкий петтинг. - Ах, вот как это теперь называется, - Хейг еле сдержал улыбку. - Почему же вы остановились на предварительных ласках? Неужто вняли, что поступаете скверно? - Ничему мы там не вняли. Я ко... то есть вырубился не в тему, вот и все, - краснея, буркнул Хань, но решив, что позорится, поспешил оправдаться: - Сонный был. От усталости. Пастор почему-то вдруг завис в молчаливой паузе. Расслабленная улыбка исчезла с его лица и на смену подчеркнуто дружелюбному тону пришла пронырливая заинтересованность. - Так ты уснул или все же потерял сознание? - уточнил Хейг, глядя на Лу так, словно видел его впервые и хотел досконально изучить все детали. Мальчишка напрягся и поспешил оправдаться забывчивостью: - Не знаю, я не помню и не понял ничего толком. - Ты хоть уверен, что это было ночью? - Конечно, я уверен. Будильник показывал ровно три часа ночи... или три утра, как правильно? - Хань глянул на пастора Уильяма. Тот заулыбался, кивая головой, будто наконец открыл для себя какие-то скрытые истины. "Он ведь не догадывается, что я говорю о Сехуне? - немного запаниковал Лу". Еще прошлый раз Ангел настоятельно убеждал не упоминать имен на исповеди, ограничиваясь местоимениями. И так просто сдать его раздражающему горе-педофилу совсем не хотелось. Но, как оказалось, проницательностью Хейг не так уж и блистал. - Ты не хочешь уточнишь имя инициатора согрешений? - не дождавшись желаемых подробностей, прямо спросил он. - Таинство исповеди свято. Беспокоиться не о чем, я никому не раскрою твой секрет. Такие нюансы нужны лишь для полноты покаяния. "Как на тюремном допросе" - подумал Хань и немного язвительно бросил: - Только в присутствии адвоката. - Ты определенно мне нравишься! - в очередной раз театрально рассмеявшись, воскликнул Хейг и наклонился, заглядывая под стол, чтобы отпереть маленьким позолоченным ключиком тот самый замок на шуфлядке, который Лу некогда так отчаянно пытался взломать крестом. Вопреки домыслам, в ящике не оказалось ничего, что указывало бы на извращенные наклонности пастора. Лишь запрещенный в пост молочный шоколад, упаковка ирландского кофе и всевозможные лекарства. - Ты выглядишь напряженным и, видимо, плохо спал. Кофеек с шоколадкой не помешают, это будет нашим маленьким секретиком, договорились? Выпьем по чашечке, и на расслабленной ноте ты расскажешь мне чуть подробнее обо всей этой ситуации с ночным визитом твоего воздыхателя, договорились? - пояснил свои действия Хейг. - Я не хочу кофе, - хмуро отчеканил Лу, поражаясь тому, как пастор плавно превращает то, что планировалось быть исповедью, в сомнительную откровенную беседу за чашечкой кофе со сладостями - прекрасная замануха в пост. Это и есть его тактика? - Да брось, - заулыбался Хейг, поднимаясь с кресла, чтобы включить небольшой электрический чайничек на противоположном конце стола и взять с полки пару чайных кружек. Пользуясь случаем, Хань попытался получше рассмотреть содержимое шуфлядки, но ничего кроме шоколада, кофе и пилюль, аккуратно сложенных в пакет, в ней так и не заметил. Где же подвох? - Мне от кофе голова болит, уже от одного только запаха чувствую, как начинает, - соврал Лу, накручивая себя на мысль о том, что, возможно, пастор что-то подсыпает в этот напиток, чтобы усыпить бдительность. Хотя до мессы полчаса от силы. К чему все эти махинации? - Это скорее от перенапряжения. Тогда тебе сделаем чай. А от головы... кажется, у меня было что-то, - Уильям Хейг вынул из "злополучной" шуфлядки пакет с медикаментами и сунул его в руки Лу. - Думаю, вполне подойдет Nurofen - белая упаковка с золотистым рисунком, похожим на мишень. "Черт возьми, теперь еще и таблетки от несуществующей головной боли пить?" - мысленно выругался Хань, принимаясь нехотя рыться в пакете. Хваленый английский Nurofen нашелся легко, хотя не так быстро, как баночки с надписью "Methaqualone". Их было уйма. Лу стал невольно подсчитывать: три, пять, семь... И все бы ничего - подумаешь, лекарства. Да только вот снотворное метаквалон - настолько не обиходный препарат, запрещенный в отдельных странах из-за возможных побочных эффектов, сравнимых с наркотическими, что найти его в обычной аптечке - редкая "удача". Однако по стечению странных обстоятельств эти таблетки были в арсенале не только у пастора Уильяма, но и у Се. Ведь именно метаквалоном, как признавался намедни сам Ангел, он кормил Вайрона, дабы усыпить и тайком наведаться в его комнату. "Выходит, Сехун брал их у Хейга?!" Сердце Ханя пару раз стукнуло невпопад, вызывая внезапную слабость и головокружение. Мальчишка набрал в легкие побольше воздуха, стараясь не паниковать. Но пастор не мог не заметить того, как сильно он побледнел. Разволновавшись, Хейг схватил школьника за плечи, слегка встряхивая, чтобы привести в чувство. - Тебе дурно, Лу Хан, мальчик мой, тебе дурно? - Нет, я в порядке, - сквозь зубы процедил Лу, отворачиваясь, чтобы пастор не таращился ему в глаза. - Да на тебе лица нет... - Говорю же, сэр, я в порядке, - вполголоса отрапортовал Хань. Закипающий чайник, бурлящий на всю комнатушку, громко щелкнул выключателем, и в ту же секунду кто-то пару раз дернул за ручку двери, норовя войти. Хейг нервно встрепенулся и замешкался. Видимо, отпирать сакристию ему совсем не хотелось. Однако сделать вид, что никого в ней нет, священник тоже не мог. Поэтому, прытко закрыв на ключ шуфлядку с кофе и молочным шоколадом, он все же отозвался с присущей ему наигранной любезностью: - Минуточку-минуточку, сейчас-сейчас. Любопытствующей оказалась пронырливая настоятельница Розетт. Стоило Хейгу лишь слегка приоткрыть дверь, как она тут же протиснулась в комнатушку. - Я было подумала, что здесь дети шалят, - объяснилась монахиня, придирчиво оглядывая помещение для церковной утвари, - Но хорошо, что то оказались Вы, Отец Ульям. Господин МакДауэлл искал Вас вопрошать про отъезд того шабушного мальчика. Пастор нервно хихикнул и попытался отвлечь настоятельницу любезностями, попутно выпроваживая: - Матушка Розетт, люблю Вас за эту бдительность. Когда такие ответственные женщины работают в системе католического образования... Как только Хейг скрылся из виду, Лу шумно вздохнул, растягиваясь в кресле, и вдруг заметил, что пастор даже не удосужился спрятать лекарства. Выходит, его тайник был предназначен, по большей части, для сладостей и кофе? Мальчишка презрительно хмыкнул, оглядываясь на приоткрытую дверь. Из парадного зала доносились запахи ладана и свеч, слышались голоса монахинь и школьников. "Черт возьми, если этот придурок не поторопится, то я не успею исповедаться до начала службы" - мысленно выругался Хань. Но пастор, как на зло, не спешил возвращаться. Прождав его добрых десять минут, Лу поднялся с кресла и выглянул из сакристии. В зале уже во всю шла подготовка к мессе. Парни из выпускного класса помогали носить дополнительные скамьи для гостей, сестры бегали туда-сюда, зажигая многочисленные свечи, пастор Чжан давал наставление последнему исповедовавшемуся ученику. - Где же делся чертов Хейг? - Лу прытко пробежал от сакристии к центральному проходу и направился к большим арочным дверям, ведущим в холл. Но на выходе из зала неожиданно столкнулся с префектом. - Куда это ты намылился? Через 10 минут начнется месса. Собираешься сбежать? - Отец Хейг куда-то ушел, а мне нужно успеть исповедаться до начала службы, - плаксиво оправдался Лу, с наигранной затравленностью поднимая глаза на Вайрона. Молодой префект благоухал ароматом дорогих духов и выглядел как всегда с иголочки: костюм тройка, классические английские броги, легкая щетина на лице, укладка а-ля лондонский Денди. Обычно Хань не придавал внешней привлекательности учителя никакого значения. Но в этот раз... чувство какого-то уничижительного, жертвенного вожделения накрыло мальчишку буквально с головой. Так резко, что подкосились коленки. "Какого черта?" - Зачем тебе исповедоваться, ты ведь ничего плохого не сделал, - чуть нахмурившись, бросил Джеймс, с интересом разглядывая вдруг смутившегося Лу, - Или я чего-то не знаю? - Думать, что безгрешен - это уже грех, - промямлил Хань. - Да неужели? - Вайрон заулыбался, а Лу невольно закусил нижнюю губу, отводя взгляд. - А шарф зачем тебе? Заболел? - не унимался Джеймс. - Просто тут так холодно... - соврал Хань. - Еще бы, в платье разгуливать, - съязвил префект, окидывая мальчишку оценивающим взглядом. Тот хотел уже было дерзнуть в ответ, ссылаясь на то, что церковные туники надевать на мессы их заставляло как раз таки руководство школы, но Вайрон вдруг проявил небывалое радушие. Он снял свой дорогущий лосковый пиджак и накинул на плечи Лу. - Шагай давай обратно в зал. После отдашь. - Нет, не нужно, мне и так... - попытался возразить мальчишка. - Иди в зал, садись и жди мессы, Лу Хан, что непонятного? - не дав договорить, строго отчеканил Вайрон, слегка подталкивая мальчишку, чтобы шевелился. - Исповедь у тебя будет в другой раз. У Хейга там какие-то срочные переговоры наметились с МакДауэллом из-за очередного дуралея, бросающего школу. - Он мог бы просто назначить мне епитимью, и дело с концом, я ведь все ему уже рассказал, - пробурчал себе под нос Лу, нехотя усаживаясь на самую последнюю скамью близ выхода из зала. - Может, и мне заодно расскажешь? - с ухмылкой бросил Вайрон, выуживая пачку сигарет и зажигалку с тисненой гравировкой из кармана пиджака, в который облачил Лу. После чего сунул сигарету в рот и поспешил в холл. Тем временем в парадном зале собиралось все больше и больше людей: ученики обеих школ, учителя, монахини. Ханя окутывало неуютное беспокойство. Еще никогда он не испытывал столь явного дискомфорта от пребывания в костеле. Его знобило от неприязни ко всему происходящему и вместе с тем мучило безумное желание прибегнуть к успокоению души посредством... дрочки. Дождаться начала мессы Лу не мог физически. Прекрасно понимая, что на службе будет столпотворение и префект не сможет уличить всех отсутствующих, мальчишка надел благоухающий пряными духами пиджак, трижды подвернув рукава, и поспешил сбежать в ученический корпус.

***

Самоудовлетворение в душе под струями теплой воды - постыдная терапия, но она возымела эффект. Хань моментально пришел к ощущению вполне приемлемого комфорта и даже поймал волну хорошего настроения. Угрызение совести не мучило его из-за проигнорированной мессы, беспокойство осталось лишь по поводу незавершенной исповеди и всей этой ситуации с таблетками. Лу намеревался поговорить с Ангелом напрямую сразу после завтрака. Поэтому явился на него столь заблаговременно, что даже смог поучаствовать в расстановке блюд по просьбе кухарки МиМи. Хань любил милую пухленькую повариху за ее добрейший характер и воспринимал исключительно как заботливую матушку. Но в это чертово утро даже целомудренный материнский образ румяной кормилицы наталкивал его на похабные мысли. К своему ужасу Лу замечал все, что не должен был: линию талии, большую округлую попу, пышную грудь. И то и дело льнул, чтобы обняться, вдыхая запах выпечки с корицей, коим благоухала женщина. Во время завтрака пришлось сменить ориентиры. Сехун пролетел до своего места за первым столом молниеносно, и разглядеть его за окружавшими праведниками из свиты толком не получилось. Хань с трудом подавил пожар в груди и невольно остановил свой взор теперь уже на Бэкхене. - Почему ты не был на мессе, мы ведь договорились сесть вместе, - все отчитывал Бён. Лу сидел напротив, рядом с Паком, и понимал, что из-за похабных фантазий не может нормально сконцентрироваться. - Прости... я прослушал, что ты там говорил? - Прослушал он, - хмыкнув, пробурчал Бэк, подавая Чанелю некий двусмысленный знак глазами. - Ты какой-то зачарованный сегодня, - заметил Пак. - Не выспался? - Можно подумать, вы оба выспались, - Хань лукаво заулыбался и Бэкхен тут же раскраснелся, выдавая себя с потрохами. - Ты бы хоть предупреждал, когда сбегаешь по ночам, - подтрунил его Лу. - Мы ходили в класс биологии, туда, где панорамное окно. Так круто было, офигенно! - сдал с поличным Чанель. - Да тише ты, - вытягивая ногу под столом, чтобы пнуть приятеля, прошипел Бён. - Еще громче не мог, чтобы учителя наверняка услышали? - Мы в кабинет биологии ходили сегодня ночью. Было очень круто, - уже шепотом повторил Чанель. Бён Бэкхен театрально закатил глаза и поспешил оправдаться: - Смотрели на звезды. - Это и есть то, о чем ты мне хотел рассказать на мессе, о звездах? - Лу ухмыльнулся, хитро прищуриваясь. - Не об этом, - спешно отчеканил Бен, отводя взгляд. - А о твоем Сехуне. От одного только упоминания этого имени у Ханя все съежилось внутри. Холодок пробежал по плечам, вынуждая сильнее укутаться в шарф. - Он что, и впрямь ударил Нейтана по лицу во время игры в "Слепого кота"? - прошептал Бэкхен, наклоняясь к столу. - Ударил? У Нейтана вообще-то пошла носом кровь из-за давления, - опешил Лу, нервно оглядываясь по сторонам. К счастью, другие ребята за столом были заняты сплетнями о девочках и не слушали их разговор. - По официальной версии. Только вот после того, как Нейта забрали в лазарет, пастор Ульям отвел Ангела к озеру и почему-то отчитал. Он все повторял: "зачем ты это сделал, Сехун?". Мы с Паком пили глинтвейн у мостика и все слышали собственными ушами. - Нет, он не "Сехун" говорил, а "Сехун-и", ласково так, как с девочкой, - уточнил Чанель. - Просто любезно, ничего такого, - возмутился Бэкхен, колко зыркнув на Пака. - У Хейга кукушечка поехала, - вспыльчиво бросил Лу. - Я там был и видел собственными глазами, что Нейтану поплохело из-за давления. - Тогда почему Сехун не отрицал вину? - переходя на совсем уже тихий шепот, спросил Бён. - Он просто сказал, что Нейтан его достал. - Нет же, он сказал, что Хейг его достал, - поправил Пак и, уткнувшись носом Ханю в ухо, затараторил: - Прям так вот, неформально, и сказал: "Ты меня достал". Богом клянусь, так и было. Как в триллере прямо. - Значит, и впрямь достал, раз обладатель столь ангельского терпения ему об этом в открытую говорит. Не думали об этом? - отринув от Чанеля, ответил Лу и драматично отставил тарелку с постным пудингом в сторону. Но тут же пожалел о своей излишней эмоциональности. Ровные как маятник шаги приближались неспешно, заставляя сердце хаотично ускорять темп. Джеймс Вайрон обычно носил туфли в классическом английском стиле, а они отлично отстукивали по полу, повторяя шаги эхом. Сладкий, пряный запах дорогого одеколона плыл впереди учителя, вызывая волну необоснованного возбуждения и вполне обоснованного страха. Хань решил, что лучший способ изобразить непричастность - вновь начать есть, и принялся активно уминать столовой ложкой джем из маленькой общей пиалы. Подойдя к мальчишке, Вайрон провел ладошкой по его спине, призывая выпрямиться, и вполголоса отчеканил: - Что-то я не видел тебя на мессе, Хань. - Простите, сэр, я просто пересел с последнего ряда поближе к алтарю. Видимо, Вы не обратили внимания, - вымолвил Лу, запрокидывая голову назад, чтобы посмотреть Джеймсу в глаза: ярко-зеленые, насыщенные. И взгляд такой властный, подавляющий, но почему-то притягательный, заставляющий трепетать. - Если врешь, я тебя отшлепаю, ты же знаешь, - Вайрон улыбнулся и потеребил мальчишку по волосам. Хань тоже заулыбался, в глубине души наслаждаясь прикосновениями мужчины. Но префект, видимо, уловил нездоровую реакцию и, быстро одернув себя, наклонил голову Лу обратно к тарелке с джемом. - Ешь давай, малявка, и чтобы ни звука больше, понял меня? Иначе выпорю по полной программе, - с наигранной грубостью пригрозил учитель, после чего отправился на променад по трапезному залу, намереваясь сделать замечания еще нескольким неусидчивым ученикам. Отчитав всех провинившихся и не очень, он вскоре ушел по своим делам, и школьники стали помаленьку расходиться. Ангел и его свита покинули трапезную в числе первых. Не дожидаясь пока Чанель и Бэкхен доедят свой завтрак, Хань ринулся догонять Се. Обычно ему не хватало смелости так просто подойти к Ангелу на глазах у других школьников, на глазах у ребят из свиты. Но навязчивая идея расставить все точки над "i" отодвинула на второй план раболепный трепет. Лу нагнал О в холле и, кое-как протиснувшись сквозь окружившую его свиту, умудрился поймать за руку. Забавно, но Ангел мало того, что не предвидел этого, как обычно, он даже слегка вздрогнул от неожиданности. - Сехун, мне надо с тобой поговорить. Срочно, - протараторил Лу Хан, вопреки закрутившимся на кончике языка комплиментам по поводу изящных запястий О. Ангел с интересом оглянулся на столь нагло поймавшего его за руку воздыхателя, и его глаза тут же посветлели на несколько тонов. Прислужники из свиты настороженно уставились на своего лидера, словно ожидая некого призыва к оборонительным действиям. Но когда тот одарил Ханя нежной улыбкой, как под кальку скопировали его радушный настрой. - Хорошо, давай, - промурлыкал Сехун. - Только здесь шумно. Может, поднимемся в нашу гостиную? - Нет, нам нужно поговорить наедине, Сехун-и, - вполголоса уточнил Лу, пожирая О взглядом. Ангел согласно кивнул и, умело высвободив свое запястье из цепких пальчиков Ханя, обратился к прислужникам: - Я отлучусь на час-полтора, поиграйте пока без меня. - Встретимся у нас в комнате? - уточнил Ким Кай, с явным недоверием зыркнув на Лу. - В гостиной, - промурлыкал О, переплетая свои тонкие холодные пальцы с пальцами Ханя, невзирая на любопытные взгляды школьников, коротающих время в холле возле рождественской ели, и без лишних сантиментов потянул мальчишку в сторону лестницы, ведущей в учебное крыло.