Избавитель

Во время каникул в учебное крыло, кажется, даже пыль не залетала. Эхо в длинных пустых коридорах повторяло каждый шаг. Солнечный свет, подкрашиваясь от разноцветных витражных окон, красиво падал на пол и стены, рисуя диковинные узоры, как в калейдоскопе. Пока вне замка царствовала снежная зима, здесь словно перманентно застыло лето. И даже запах был каким-то летним, солнечным. Вкупе с ароматом чистоты и свежести, исходившим от Ангела, он вызывал ощущение опьяняющей полуденной неги в знойный августовский день. Лу шел рядом с Сехуном, украдкой разглядывая его голубые глаза, длинные ресницы, чувствуя его холодные пальцы на своей руке, и буквально задыхался от взволнованности и непристойного влечения. Мазохизм и блаженство... - Надеюсь, тебе хорошо спалось? - дежурные любезности. Но из уст Ангела они почему-то звучали так игриво, словно имели интимный подтекст. Голос О приятно ласкал слух, вызывая табун мурашек. Как же сладко... Хань сконфужено заулыбался. - Хорошо, но мало. Нужно ведь было рано вставать на исповедь. - Ты же не проспал? Как все прошло? - мягко поинтересовался Се. "До сих пор не прочитал в моих мыслях?" - удивился Лу и вполголоса признался: - Об этом я как раз и хотел поговорить... Ангел немного нахмурился, его глаза из голубых стали цвета ультрамарин, как по щелчку, однако никакой ответной реплики не последовало. Пройдя по коридору до класса литературы, Се открыл дверь, пропуская Ханя вперед, после чего вошел в помещение вслед за ним. В просторной аудитории время, видимо, тоже не спешило за календарем. На меловой доске до сих пор красовались темы к экзамену, на широком подоконнике стопочкой лежали практические пособия, по заданиям из которых проходили контрольные работы задолго до зимних каникул. Ангел прошел к учительскому столу и, убедившись в отсутствии пыли, сел на него, по привычке манерно закидывая ногу на ногу. - Мы наедине, как ты и хотел, - сладко промурлыкал он. - Ага, - сконфужено улыбнувшись, бросил Лу, усаживаясь за первую парту. Открыто смотреть в глаза Сехуну было неловко после всех тех нежностей, которые довелось вытворять ночью. Воспоминания казались такими безумными, что вызывали сомнение в реальности произошедшего. Хань знал, что смущение читается по его лицу. Ангел же прибывал в привычном умиротворении. - Знаешь, с этой исповедью... - виновато протянул Лу, когда молчаливая пауза затянулась. - Все прошло не совсем по плану. Матушка Розетт позвала Хейга к МакДауэллу, и он ушел, не отпустив мне грехи, прямо под конец исповеди. Хотя я за все уже отчитался. Ему оставалось только назначить епитимью. Сехун вздохнул, манерно зачесывая пальцами свои шелковистые волосы, и отвел взгляд в сторону, словно не хотел, чтобы мальчишка заметил, как темнеют его глаза. - В таком случае, нужно было подойти к нему после мессы, - вопреки явному недовольству, все тем же сладеньким, мурлычущим тоном вымолвил Ангел. - Где гарантия, что он бы вернулся на нее? - возразил Лу. - Он вообще-то был назначен вести службу, Хань, - уведомил Се, все же переводя взгляд на собеседника. - Но ты, видимо, и мессу прогулял. - Подумаешь... Я исповедуюсь позже, после ужина, или лучше завтра поутру, обещаю, - поспешил оправдаться мальчишка, чувствуя как трепещет от волнения сердце при виде теперь уже синих глаз Сехуна. - Или никогда, - Ангел грустно усмехнулся, мило склоняя голову на бок. - Чем дольше ты откладываешь, тем больше вероятности, что откажешься от этой идеи вообще. - С чего ты взял? - обидчиво бросил Лу Хан. - Я видел, как люди поддаются грехам и в последствии теряют души, устремляясь прямиком в ад, видел тысячи раз, Хань. И все по их собственной инициативе - из-за отсутствия самодисциплины и раскаяния. Это так обыденно, что уже даже скучно. - Хочешь сказать, мне теперь прямая дорога в преисподнюю? - возмутился Лу. - Я хочу сказать, что ты должен как можно скорее использовать возможность избежать этого, - промурлыкал О. - Я желаю тебе счастья, Хань, поэтому и прошу о покаянии. - Думаешь, что можно быть счастливым, живя исключительно по праведному сценарию, финальной частью которого является попадание в рай? Но для меня счастье - это исключение из правил, как запретные поцелуи с ангелом, после которых нужно исповедоваться, - сжимая пальцами коленки от волнения, отчеканил Лу, наплевав на собственную гордость. - Ты не понимаешь, о чем говоришь, Хань, - сконфужено улыбнувшись, пожурил Сехун, очерчивая тонким пальцем невидимые узоры на дубовой поверхности учительского стола. - А ты не понимаешь, что я чувствую, - отрезал мальчишка. - Похоть, в большинстве своем. И она будет превалировать над остальными чувствами, расти, пока ты не исповедуешься, - с полной уверенностью спрогнозировал Ангел. - Нет, не похоть, - обидчиво возразил Лу, - Вернее, не только. - Что же еще? - Ты знаешь, что. - Нет, не знаю, скажи, - лукаво прищуриваясь, попытался подначивать Се. - Бьюсь об заклад, тебе говорили это тысячи раз, причем все подряд: от учеников до учителей и священников. И, конечно же, чертов Хейг, задаривающий крестиками смазливых малолеток, говорил не единожды. Так ведь? У него ты явно на особом счету, причем давненько, - затараторил мальчишка, не в силах больше держать в себе накопившиеся домыслы. - Ты ревнуешь меня к Хейгу? - удивился Ангел. - Я просто хочу знать правду, - стараясь не повышать голос, бросил Лу. - Что у тебя с ним? - Ты серьезно? - Серьезней не бывает, Сехун. Я видел банки с пилюлями у него в шуфлядке. С теми, которыми ты пичкал Вайрона в пятницу. - Метаквалон? - Именно. Во Франции он строго запрещен. А значит, раздобыть эти таблетки дома ты не мог, только здесь, у Хейга. Вопрос: на каких условиях? С чего бы священнику снабжать подростка снотворным, которое в большинстве европейских стран приравнивается к наркотику. Откуда ты вообще узнал, что у него есть нечто подобное? - Я знаю Хейга как облупленного, - заверил О, - Почти каждое лето меня отправляют в его христианский лагерь близ Рочестера. Так что времени на изучение пристрастий пастора у меня было предостаточно, не находишь? - Метаквалон - его пристрастие? Хейг наркоман? - взбалмошно предположил Лу. - Нет, - Сехун закусил нижнюю губу и чуть нахмурился, видимо, мысленно подбирая нужные слова. Хань уже было подумал, что Ангел попытается ловко уйти от ответа, но тот был убийственно честен: - Хейг пичкает ими подростков, чтобы фотографировать. Он проворачивал это в лагере, но в школе Святого Франциска, из-за системы ночного дежурства, такой возможности практически нет. Так что не волнуйся об этом. - Не волноваться? - вскипел Лу. - Как именно он фотографировал напичканных снотворным? Это ведь не то, о чем я думаю? - Без одежды, само собой. Хейг вуайерист, ему нравится смотреть, я уже говорил тебе об этом ранее, забыл? - непоколебимо сладеньким тоном напомнил Сехун. Лу Хан шумно выдохнул, обхватывая ладошками вспыхнувшие жаром щеки. Он не знал, что его шокирует больше: внезапно открывшиеся подробности о тошнотворных пристрастиях Хейга или отсутствие реакции на них со стороны Ангела. Завидная сдержанность О казалась сейчас пугающим равнодушием. Словно безэмоциональная куколка Сехун видел в своей жизни столько извращенного дерьма, что утратил способность к его критическому восприятию. - Ты был в их числе, да? В числе тех, кого он кормил снотворным и фотографировал? - Хань думал, что заранее знает ответ. Ведь все, по его мнению, было очевидно. Чтобы не пристраститься к Ангелу, нужно иметь железную самодисциплину, которой пастор Уильям явно не обладал. - Не совсем, - попытался отрицать Сехун, - Хейг давал нам полезные детские витамины ежедневно, по три штуки. Но тем, кого хотел усыпить, четвертой пилюлей подкидывал метаквалон. А так как я не принимал медикаменты, то быстро рассекретил всю эту схему. Когда пастор впервые пришел "попытать счастье", я практически сразу проснулся. - И как Хейг себя повел? - Сказал, что пришел подарить свой крестик-оберег, который защитит ото всякого зла, - насмешливо процитировал Ангел. - А ты? - еле сдерживаясь от нецензурщины, бросил Лу. - Подождал, пока он снимет с себя крест. - А после? - После... у пастора внезапно подскочило давление, - Сехун сладко заулыбался, мило прищуривая глазки полумесяцами. Хань догадался, что он имел в виду, но побоялся произнести это вслух. Хотя в глубине души поймал неистовое наслаждение при одной только мысли о возмездии. - Сколько раз Хейг пытался это сделать с тобой? - Хм-м... трижды? И каждый раз, когда он начинал захлебываться кровью, то пачкал мою постель и пижамку. Было неуютно, понимаешь? - тоном капризной принцесски пожаловался Сехун. - Поэтому в третий раз я пояснил ему, что к чему, и подобного больше не повторялось. - Значит, Хейг знает, что ты ангел? - разволновался Лу. - Он знает, что умрет от кровоизлияния в мозг в течении нескольких секунд, если мне этого вдруг захочется, - промурлыкал Се. От его слов у Ханя просто вышибло дух, но мальчишка все же сумел сохранить внешнее подобие спокойствия. - Выходит, пастор предоставил тебе снотворное по первому требованию, опасаясь за собственную шкуру? Как ты ему объяснил причину - то, зачем тебе нужны эти пилюли? - Разве я должен ему еще что-то объяснять? - возмутился Сехун, манерно закатывая глаза. На что Лу лишь нервно усмехнулся. Ангел сейчас как никогда пугал его своей хладнокровностью. Но раз Господь наделил О подобной чертой наряду со способностями физического возмездия, значит на то была воля Божья и сие есть добро? - Порой у меня от тебя мурашки, Сехун, - признался мальчишка. - Порой или всегда? - смешливо уточнил Ангел, спрыгивая с учительского стола и направляясь к доске. Лу решил было, что Сехун намеревается уходить, и тоже подскочил с места. Но когда О взял поролоновую губку и стал аккуратно стирать надписи, по забывчивости оставленные учителем, мальчишка понял, что ведет себя совсем как прислужники из свиты, навязчиво преследующие Ангела при любом мало-мальском намерении шагнуть вправо/влево. - Иногда, - мысленно отругав себя за излишнюю нервозность, ответил Хань и вполголоса добавил: - Сегодня ночью, к примеру, меня совсем не смущала твоя хладнокровность, я даже почти забыл, что ты... не человек. - Разве я вел себя холодно? - Сехун с удивлением оглянулся на мальчишку, заставив того заметно сконфузиться. - Я имел в виду не действия, а скорее выражение эмоций и чувств словесно, - тихо пояснил Лу, силясь не робеть от прямого взгляда О. - Люди обычно более выразительны в этом плане, понимаешь? - По-твоему, у меня эмоциональный диапазон как у зубочистки? - немного хмуро поинтересовался Ангел. - Что? Нет, и в мыслях не было, - растерялся Лу. Он и впрямь не думал сейчас об этом колком сравнении, некогда озвученном Чанелем в трапезной. И Сехун должен был это знать, раз читал мысли. С чего тогда подобные догадки? Напрашивается на утешительное опровержение теории Пака? - Уверен, ты вполне способен испытывать весь спектр человеческих эмоций, просто предпочитаешь не говорить о них, - поспешил оправдаться мальчишка в угоду Ангелу. Но, кажется, на Се это не произвело впечатления. Бросив поролоновую мочалку на учительский стол и брезгливо осмотрев свои руки, слегка выпачкавшиеся мелом, он подошел к Ханю и окинул его сканирующим взглядом, резко меняя тему разговора: - Стало быть, Хейг подарил тебе очередной крестик? - спросил вдруг О. - Ах, да, - спохватился Лу и вытянул цепочку из-под байковой кофты, демонстрируя Сехуну. - Совсем забыл снять... - Нет, не снимай, - возразил Се. - Пусть побудет на тебе до завершающего этапа исповеди. - Чтобы снискать лояльность Хейга? - уточнил Хань. - Чтобы обезопасить себя от безрассудства, - разъяснил Сехун. - Не сказал бы я, что крест особо в этом помогает, - ухмыльнувшись, бросил Лу. Его влечение к Ангелу было превыше здравости рассудка, и отрицать это не имело смысла. После минувшей ночи навязчивое желание добиться О, казалось, только возросло. И сейчас, будучи с ним наедине в пустом просторном классе, мальчишка в каждом жесте, в каждом слове только и искал намеки на близость, сексуальный подтекст, даже невзирая на раболепный страх. - Угрозы с моей стороны действовали бы куда эффективнее, чем крест? - промурлыкал Сехун, пленяя сладенькой улыбкой. Его слова, вымораживающие нервные клетки, и нарочито сахарная игривость, абсурдным образом сплетенные воедино, заставили Ханя поежиться от неуютного холодка. - Только вот намедни ты говорил, что увлекательнее склонять к послушанию с помощью любви, - вполголоса напомнил Лу, чуть задирая нос, чтобы казаться выше и увереннее. - Я имел в виду манипуляцию на чувствах. Теми, кто в тебя влюблен, легче управлять, не так ли? - прояснил Ангел, чем вызвал легкий румянец на щеках мальчишки. - Я прекрасно понял, что ты имел тогда в виду. Но в этой игре мы оба победители. В награду за свое послушание я получаю иллюзию чувств с твоей стороны, а ты - выполняешь норматив по перевоспитанию заблудших душ, - отчеканил Хань. - Предлагаешь очередную сделку? - Не то чтобы... - замялся Лу. Он до безумия хотел, чтобы Ангел проявил хоть какой-то романтический интерес, плевать под каким предлогом. Смотреть на него и давиться от сладострастия и вины за неудавшуюся исповедь не было больше сил. Черт с ней, с близостью, для успокоения души хватило бы и нежных объятий. Но несмотря на то, что мальчишка рьяно прокручивал все это в своей голове, Сехун никак не реагировал на его мысли: не одергивал, не поощрял, не комментировал. - Тогда не вижу причин больше здесь задерживаться, - О хотел было направиться к двери, однако Лу поспешил остановить его. - Нет, подожди, - спохватился он и прытко поймал Ангела за запястье. Тот немного хмуро посмотрел на руку мальчишки, после чего вопросительно уставился ему в глаза. Насыщенно-синие радужки посветлели на несколько тонов, хотя Сехун мастерски сохранял неприступность. - Ты не подумай ничего такого, - вымолвил Хань вполголоса. - Но давай перед тем, как уйдем, обнимемся... всего разочек. А то у меня сердце не на месте. Ангел поджал губы и наигранно закатил глаза - мол, "как утомляют твои приставания". Только вот посветлевшие еще на пару тонов радужки глаз говорили совсем об обратном. - Пожалуйста, - прошептал Лу, пожирая Ангела обожающим взглядом. Сехун взвешивал свое решение пару молчаливых минут, но после все же дал согласие: - Только быстро. Ждать не пришлось. Отпустив запястье Ангела, Хань осторожно положил руки ему на талию - так ненавязчиво, как только мог, что не помешало поймать наслаждение от прикосновения к стройному силуэту, легко прощупывающемуся через мягкую кофту. Сехун не проявил никакого участия. Он стоял смирно. И Лу решил бы, что это наглядная демонстрация нежелания терпеть навязчивые касания, если бы не глаза О. Мальчишка завороженно пялился в них, с любопытством наблюдая стремительный переход цвета из ультрамарина в нежно-голубой. Длинные ресницы Сехуна создавали эффект стрелок, они казались буквально смольными на контрасте с бледной кожей и светлыми волосами. - Перестань так таращиться, - строго сделал замечание Ангел. Летающий в облаках Лу никак не среагировал. Тогда Сехун закрыл глаза, избавляя себя от пожирающего влюбленного взгляда мальчишки. Однако тем самым лишь подтолкнул Ханя на желание позволить себе больше. Лу прекрасно заметил, что тонкие пальчики брезгливого чистюли О были выпачканы мелом, пропитавшим губку, которой он некогда вытирал доску, а значит, обнимать в ответ Се не станет, опасаясь оставить белесые пятна на одежде, да и отталкивать тоже... Воспользовавшись моментом, мальчишка прильнул к Сехуну, зажимая его в объятьях и, недолго думая, чмокнул в чуть поджатые губы. Ангел, кажется, даже вздрогнул от неожиданности. Поцелуя он явно не ждал, но отпираться не стал, лишь немного нахмурился. Тогда Лу, набравшись смелости, чмокнул его еще, и еще, и еще. Сехун пару раз мило хмыкнул, и даже попытался отвернуть голову. Но Хань не останавливался, продолжая расцеловывать куда придется, несмотря на накатывающую слабость. Усилить эту защитную реакцию, доведя Лу до потери энергии, можно было лишь повысив уровень взаимодействия, что Ангел в конце концов и сделал. В какой-то момент он открыл глаза и начал отвечать на приставания, чмокая Ханя в ответ, а после и вовсе перешел на французский поцелуй. Лу упивался этим безумием, теряя контроль и силы, но Ангел вдруг всхлипнул и резко отринул от него. - Что такое? Я сделал что-то не так? - разволновался мальчишка. - Все в порядке, - натягивая улыбку, промурлыкал О. - Просто нам пора уходить... - Так вот вдруг, ни с того ни с сего? - теряясь в догадках, вымолвил Лу, пытаясь отдышаться и устоять на ватных ногах. Окинув Ангела беглым взглядом, он вдруг заметил сильную ссадину, тонкую и продолговатую, как от удара кнутом, в районе левой ключицы. Была ли она раньше? Или это Хань нечаянно поцарапал чем-то О во время поцелуя? Но чем? Мальчишка прытко осмотрел свою одежду на наличие брошей и острых украшений, но единственное, что на нем было - крестик на цепочке, подобным ссадин не наделать. Значит, давнишняя, наказывали из-за чего-то? - Боюсь, если мы продолжим, тайный свидетель донесет на нас Вайрону, - объяснился Се. - Кто? - вздрогнул Хань и принялся оглядываться по сторонам. - Макдауэлл, - промурлыкал О, махнув головой в сторону окна. - Директор? - Нет, его брат. - Где, я не вижу. - Возле часовни за верёвочным мостом. - Черт, он видит нас? - стушевался Хань, глянув в окно и заметив таки седовласого старца возле колокольни на возвышении. В памяти моментально всплыли воспоминания о теплой осенней ночи, когда довелось получить ключи от незнакомого пожилого мужчины на цветочной поляне у лазарета. Выходит, то и был Патрик Макдауэлл? - Вполне. Оттуда прекрасный обзор, - ответил Ангел, направляясь к двери. Поспешив вслед за ним, Лу вновь оглянулся на старинную часовню, виднеющуюся за окном, но там, где только что стоял Патрик Макдауэлл, уже не было ни души, лишь белые хлопья снега, напоминающие перьевой пух, кружили в воздухе, словно кто-то хорошенько выбил перину. - Он, ушел, Сехун-и, слышишь? Этот дедуля свалил, как только мы направились к выходу из класса, - затараторил Хань, нагоняя Ангела в коридоре, залитом лучами солнца. - Это не повод задерживаться, - безэмоционально вымолвил Се, - К тому же мне нужно в гостиную. - Планируешь до обеда проводить время со своими... ну... Ангел немного строго зыркнул на мальчишку, видимо, ожидая, что тот подберет неуместный эпитет. Лу растерялся и решил вообще не заканчивать мысль. - С ними и с тобой заодно, - так и не дождавшись завершения фразы, ответил Сехун. - Со мной? - удивился Хань. - Прости, но тебе придется, - с убедительной бескомпромиссностью поставил в известность Ангел. - Хейг сейчас проводит лекции для учителей из Сеульской католической школы. Так что раньше, чем после обеда не удастся попасть к нему на исповедь. А позволить тебе быть предоставленным самому себе до отпущения грехов - чревато последствиями. Хань не понимал, о каких таких последствиях говорил Сехун. Но, при надобности, готов был даже имитировать их, лишь бы Ангел побыл с ним вместе еще немного. Только вот не учел, что времяпровождение с Се наедине и времяпровождение со всей его святой компашкой и попутно сворой отличников-шахматистов, завсегдатаев общей гостиной - понятия разные. Интеллектуальные настольные игры исключительно на католическую тематику, декламация Библии, обсуждение псалмов вполголоса - лишь малая толика психологического прессинга, которым развлекали себя праведники. К тому же сам О во всем этом участвовать не спешил. Он отвел Лу в гостиную, строго настрого запретив покидать ее пределы, а сам направился в душевую. Видимо, выпачканные в меле пальчики были для чистюли Се весомым поводом хорошенько вымыться с головы до ног. Дабы избежать головной боли из-за всей этой религиозной нудистики, которой развлекали себя праведники, Хань предпочел коротать время на диванчике у камина, подальше от стола, за которым играли образцовые мальчики. От ожидания в одиночестве клонило в сон, но Хань держался. Когда Сехун наконец вернулся из душевой, Лу обнаружил его уже с влажными волосами и в другой одежде: в уютной модненькой толстовке с капюшоном и штанах того же бренда. На шее красовалась цепочка с уроборосом, а от царапины на ключице не было и следа. Заметив заинтересованный взгляд мальчишки, Ангел мягко, словно кошка, прошел до камина и, сняв обувь, сел на диван рядом с Ханем. - В коем-то веке ты проявил послушание и не сбежал из гостиной пока меня не было. - Твой Ким Кай все это время так таращился на меня, что вздумай я слинять, бьюсь об заклад, он бы бросился на амбразуру, лишь бы не дать мне покинуть пределы комнаты. Ты его подговорил? Ангел усмехнулся, мельком глянув в сторону компании прислужников, и поспешил оправдаться: - Может, он просто хотел позвать тебя поиграть вместе со всеми, но не мог набраться смелости? - Во что играть-то, викторину про апостолов? - хмыкнув, отчеканил Хань. - Кажется, это самый бессмысленный выходной в моей жизни. Вы всегда так проводите время? - Только в твоем присутствии, - мягко ответил Сехун. - Издеваешься? - Лу многозначительно фыркнул и, заулыбавшись, словно невзначай, провел рукой по тыльной стороне ладони Ангела, мысленно отмечая невероятную нежность кожи. Тот не дернулся, не возразил, а лишь одарил в ответ такой же ласковой улыбочкой, после чего поставил ноги на каминный порожек и плавно перевел взгляд на свои пушистые носочки, так по-детски украшенные рождественскими снежинками. - Ты выглядишь сейчас... уютно, - прошептал Лу. Он отчетливо слышал сейчас запах своего шампуня, но тщательно вымытый Се пах лишь крышесносной свежестью и чистотой, которой благоухал независимо от применяемых средств гигиены. - И очень вкусно пахнешь... всегда, - добавил мальчишка, проскользнув взглядом по длинным ногам Сехуна. - Запахи не держатся на мне, Хань, - мягко пояснил Ангел, забавно шевеля пальчиками на ногах. - Будь то стойкие духи или шампуни - эффекта никакого. Но рядом со мной люди всегда в полной мере ощущают именно тот аромат, который любят больше всего. И я ничего не могу с этим поделать. Эта особенность дарована свыше, чтобы располагать. Хоть пульс и ускорился, Лу достойно принял новую информацию: без воплей удивления и ошарашенного взгляда. - А если ты прыгнешь в болото и побултыхаешься там хорошенько? - с долей наивности поинтересовался он, пытаясь понять все привилегии очередной ангельской способности. - То все равно буду благоухать цветочками, или что там тебе мерещится? - с ухмылкой промурлыкал Сехун, мельком глянув на мальчишку. - Не твое дело, - улыбчиво буркнул Хань, вытягивая свои ноги вперед, как и Се. Но так как ростом он был ниже Ангела, то и длины ног, соответственно, не хватило, чтобы поставить их на каминное возвышение. Какое унижение. К слову, не в первой. Любые взаимодействие с Сехуном в принципе напоминали шоу "Почувствуй себя ущербным, сыграв на контрасте с совершенным во всех смыслах ангелочком". Однако сам О, при всем своем физическом и интеллектуальном превосходстве, был на удивление терпим и тактичен по отношению к простым смертным. И даже сейчас поспешил согнуть ноги в коленках, дабы не смущать Ханя. - До обеда еще долго. Может, все же поиграешь немного вместе со всеми? - Только не в эту христианскую недомонополию и не в чертову викторину про апостолов. Существует ведь море нормальных игр. К примеру, "Правда или желание". Почему бы не в нее? - предложил Хань. - Судя по тому, как ты строишь тактику общения со мной, мы только и делаем, что играем в эту игру: я либо отвечаю на твои каверзные вопросы, либо выполняю сомнительные желания, - искрометно подколол Ангел. И Лу вполне бы разозлился на его острый язычок, если бы не понимал, что в намерениях Се не было даже намека на агрессию. Его голубые глаза сейчас красиво отблескивали при свете стрекочущего пламени в камине, поражая небесной чистотой. И если бы не множество свидетелей, Хань бы не сдержался и прильнул к нежным губам Ангела. В порыве влечения он даже неосознанно потянулся к его лицу, на удивление не встретив со стороны О никаких протестов, но в их тихую двусмысленную идиллию внезапно встрял верный прислужник Чхве МинКи. - Я выбыл. И Кай, кажется, сейчас вылетит, у него уже два пропуска. Такие сложные примеры пошли... Кто составлял эту викторину? - тихо пожаловался мальчишка из свиты, посчитавший нужным втиснуться на двухместный диванчик рядом с Се. - Пастор Чжан, насколько мне известно, - уведомил Ангел, выхватив из рук МинКи некий блокнот на пружинке, дабы хорошенько рассмотреть его, - Зачем ты носишь это с собой весь день? - Это Филипп дал. Он сказал, что нужно вписать сюда, напротив своей фамилии, имя той девочки, с которой идешь на бал. Но я даже не знаю, кого пригласить, - удрученно объяснился Чхве. - Глупости, - манерно закатывая глаза, отчеканил Се и брезгливо кинул блокнот на порожек у камина. - Тебе и впрямь не интересно, кто с кем пойдет? - удивился Хань. - Нет, - промурлыкал О, сладко потягиваясь. - Видимо, потому, что самая красивая девушка уже точно идет с тобой. Даже приглашать не пришлось, - вполголоса пробурчал Лу. - Тебе так понравилась Виви? - мило прищуривая глазки полумесяцами, поинтересовался Ангел. - Виви? - пылая надменностью, передразнил Хань, - Пфф… Воображалы не в моем вкусе. Мне нравятся девушки с милым характером и естественной внешностью, если что. - Тебе нравятся девушки? - спохватился МинКи и тут же красноречиво уставился на Сехуна, видимо, ожидая, что тот опешит от шока. Но Ангел лишь прикрыл лицо ладошкой, старясь не улыбаться. - А ты думал, кто? - вскипел Лу. - Ну, как бы… кто-нибудь другой, - умилительно старясь увильнуть от прямого клише, промямлил Чхве. - Вообще-то я уже пригласил на бал старшеклассницу из Сеульской католической школы. Ее зовут Ынха, она живет в 16-ой комнате на первом этаже. Если не веришь, можешь сам у нее спросить, - бросился защищать свою гордость Хань. - Сехун-и... - шепотом произнес мальчишка из свиты, глядя на Ангела с щенячьей надеждой. - Это всего лишь танцы, МинКи, он может идти с кем захочет, - мягко ответил Се. - Я на целомудрие не подписывался, так что и встречаться с ней могу, если захочу, - взбаламутился Лу, чувствуя себя каким-то пленником ситуации, словно его выбор был под строгим контролем сговора этой зашоренной религиозной шайки, рьяно выступающей за непорочность и принятие целибата. - Он ведь не может? - тихо уточнил МинКи. Сехун мило улыбнулся и утвердительно кивнул. Лу готов был взорваться от возмущения, но прежде чем он подобрал подходящие нецензурные эпитеты, Ангела окликнул Ким Кай: - Сехун-и, идем к нам! Как раз новый тур. Идешь?! О вновь утвердительно кивнул и, надев обувь, направился к компании ребят из свиты, играющих чуть поодаль. МинКи чуть ли не спотыкаясь ринулся вслед за ним, оставляя Ханя наедине со своим невысказанным недовольством. Что же, отличный способ избежать спорного разговора. Только вот Лу вполне себе и молча мог демонстрировать возмущение. Попрактиковаться в этом ему удалось во время католической викторины, от которой он некогда так рьяно открещивался. То ли из любопытства, то ли из-за наглядного расположения Ангела к Ханю, но праведники охотно приняли мальчишку в ряды участников игры. Знаниями в христианской тематике он, само-собой, особо не блистал, и давал правильные ответы лишь когда по счастливой случайности вытягивал вопросы, в которых довелось просветиться еще во время подготовки к экзаменам. А вот хмурым взглядом прожигал Сехуна вполне успешно, что почему-то только веселило Ангела. В большой компании О не позволял себе открыто улыбаться, сохраняя привычную холодную ауру, но светлые глазки-полумесяцы выдавали его прекрасный настрой и... похоть. С тех пор как Хань узнал, какие именно факторы влияли на цвет глаз Сехуна, то испытывал внутренний диссонанс каждый раз, когда замечал как они меняются. Это сводило его с ума, удваивая и без того терзающее душу вожделение. Каждый жест, каждый взгляд Ангела в такие моменты казались ему приманкой, заигрыванием. Чуть заметные ухмылочки, игривые манеры, зачесывание волос тонкими пальцами, легкое прикусывание нижней губы - Сехун вел себя совершенно обычно, как и всегда, но в голове Лу Хана взрывались салюты и мелькали картинки безумной оргии. Кажется, после последнего поцелуя в классе литературы весь этот дурман перешел на новый уровень. Хань ощущал прогресс из часа в час. Чем больше он взаимодействовал с О, тем больше его уносило. Но замечал ли это сам Ангел? Очевидным было одно - после неудавшейся исповеди Сехун держал Лу на коротком поводке, опасаясь то ли какого-то мнимого влияния на него извне, то ли собственных бзиков мальчишки. Когда пришло время идти на обед, теория лишь подтвердилась. Ангел обычно ходил в трапезную исключительно с прислужниками из свиты, никаких лишних людей. Но в этот раз он сделал исключение для Ханя, спровоцировав тем самым разрастание и без того запутавшейся паутины сплетен. - Лу Хан двенадцатый? Как такое возможно? Почему он? Что Сехун в нем нашел? Может, он его приворожил, заставил? - слышалось со всех сторон под дружное дзиньканье серебренных столовых приборов. Лу сидел на привычном месте рядом с Бэкхеном и Чанелем, но друзья каждый раз опускали глаза, стоило ему на них посмотреть. Первым сдался Чанель. Он долго отмалчивался, однако любопытство взяло верх. - Ты теперь с ними? - выдал таки Пак, не скрывая недовольства. За что тут же получил пинок от Бёна. - Издеваешься? - прошипел Хань, - Ты молчал весь обед как партизан, чтобы выдать подобное? - Да все об этом только и судачат, оглянись, - выпалил Чанель, но быстро одернул себя и перешел на шепот: - Мы сразу думали, что это по-приколу О Сехун с тобой цацкается, чтобы подтянуть по учебе. Но теперь уже совсем не смешно. Как ты это сделал, Хань? Ты и вправду его приворожил? - Ты это серьезно? - опешил Лу. - Приворожил? Вернись в реальность, - включив скептика, вполголоса отчитал Бэкхен, - Сехун просто помогает ему по учебе, да? Делится советами, наставляющими на путь праведный и все такое... - И все такое... - улыбчиво передразнил Хань, с большим усилием обуздав желание хвастливо ошарашить вычурными подробностями о безумных поцелуях и совместной ночевке. - Вы ведь не делали ничего плохого? - словно почуяв подвох, с надеждой уточнил Бэк. - Готов поспорить, все уже на полном серьезе думают, что О Сехун взял тебя в свою свиту на место двенадцатого, вернее одиннадцатого, если не считать Армина. - А что думаешь ты? - полюбопытствовал Лу. - Что тебя никогда не интересовало стремление познать царствие Божие, как бы О Сехун не старался, - уверенно отчеканил Бэкхен и наклонился так близко, чтобы его слова не услышал даже Чанель, - Я не знаю, что ты задумал, Хань. Но уверен, что это чуждо убеждениям Ангела, полностью противоречит его естеству. Это ненормально. Вкрадчивый шепот на ухо и запах кондиционера для белья, которым пах Бён, почему-то вдруг вызвали у Лу сладкую щекотку в животе. Поймав себя на внезапном влечении к тому, кто ранее вызывал исключительно дружеские чувства, мальчишка испытал что-то сродни пугающему откровению. Безумные картинки слюнявых поцелуев и настойчивых касаний с участием Бэкхена невольно замелькали в голове. Лу Хан перевел извиняющийся взгляд на Чанеля, словно тот мог прочитать его похабные мысли. Но тем самым лишь пригласил в фантазии нового участника, дорисовав в своей голове сцены секса втроем. "Интересно, как долго их пришлось бы уговаривать?" - Хань, ты в порядке? - голос Пака прозвучал так странно, словно он говорил через трубу. Бэкхен отринул от Лу и приложил холодную ладошку к его лбу. Но Хань одернул руку мальчишки, избегая прикосновений, и спешно протараторил: - Сбегать ночью из спальни, чтобы позажиматься с другом детства, глядя на звезды - тоже, мягко говоря, не в духе приверженцев католицизма. Но для себя ты всегда найдешь оправдание, Бэкки, в то время как для меня - причину для порицания. - Я не порицаю тебя, а лишь хочу защитить, - объяснился Бён. - От кого, от ангела Божьего? - От сладострастия. Это смертный грех, Хань. - Равно как и зависть. Вас просто бомбит от того, что Сехун выбрал не затюканного праведника, а меня. Вот и весь сказ, - демонстративно отставив в сторону тарелку с десертом и вскочив из-за стола, Лу чуть было не опрокинул на пол пустую салатницу. Многочисленные возгласы тех, кто решил было, что тарелка все же упадет и разобьется, красноречиво дали понять, насколько много зевак все это время прожигали Ханя взглядами. Мальчишка огляделся по сторонам, замечая как любопытствующие школьники молниеносно отводят глаза, после чего мельком глянул на своих друзей, смотрящих с щенячьей жалостью и сожалением... И вдруг почувствовал себя таким одиноким, что захотелось смахнуть всю посуду со стола, к чертовой бабушке, и разреветься. Только вот прослыть еще и плаксивой истеричкой, помимо бесноватого отродья, принуждающего невинного Ангела к дружбе и романтике, совсем не было желания.