***
Учебный день проходил на удивление быстро. Хотя перебежки из кабинета в кабинет изрядно утомляли. Последним был урок зарубежной литературы. Его вел Отец Хольцман. Уставшие ученики из последних сил пытались проявлять активность, но только не Лу Хан. Он откровенно засыпал от монотонной лекции, удерживая голову рукой и глядя куда-то сквозь пространство. Хольцман вышагивал ритмично ровно, как маятник часов, и вскоре Хань попросту отключился, впадая в сладкий сон. - Мой милый друг, Вам дурно? - учитель постучал указкой по парте. Хань дернулся и неохотно открыл глаза, понимая, что вопрос адресован именно ему. - Мне нормальненько... - Я рад. Вы хоть соображаете, на каком уроке сейчас находитесь? - Литература, - безэмоционально ответил Лу. - Тогда, возможно, Вы даже скажете, произведение какого писателя мы сейчас обсуждаем? Лухан озадачено огляделся по сторонам. Все ученики в аудитории молча смотрели на него, только Бэкхен и Чанель, сидящие рядом, пытались активно подсказывать. - Вы двое, успокойтесь. Я не слепой и не глухой. Еще один звук и вылетите из класса всей вашей святой троицей... Так что же, мой дорогой, хотите подсказку или, возможно, хотите двойку в журнал? - А Вы как думаете? - хмыкнул Хань. - Хамите? "Не знает юность совести упрёков". Кто сказал эти очень уместные в данной ситуации слова? Лу Хан безразлично хлопал глазами, даже не пытаясь делать вид, что заинтересован. Учитель выждал убийственно долгую паузу, затем сам же ответил на свой вопрос: - То были слова Уильяма Шекспира. Разве не очевидно? Я ставлю Вам два балла! - Хольцман разочарованно вздохнул и направился обратно к своему столу. - Пожалуй, все же не очевидно, сэр, - уверенный, но достаточно тихий и мягкий голос заставил учителя замереть на месте. - Как и не очевиден тот факт, что Шекспир из Стратфорда-на-Эйвоне существовал когда-либо и являлся автором всех этих произведений и слов, коим мы отдаем столь драгоценное внимание всю эту неделю, не так ли, профессор? - Дорогой Сехун, я не удивлен Вашему замечанию, - Хольцман улыбнулся. Лу Хан взволнованно посмотрел на своего защитника и поежился от непонятного чувства. Се сидел через один ряд от него, накручивая на указательный палец локон волос. Тонкие запястья, аристократичная осанка, бледная кожа, светлые волосы с легким платиновым оттенком. Он выглядел каким-то нереальным, словно фарфоровая кукла: слишком правильным и красивым. Мальчик привлекал, притягивал, как магнит, и пугал одновременно. Хотелось то ли прикоснуться, то ли бежать от него прочь. - Так все же, какой теории Вы придерживаетесь касаемо Шекспира? Мне интересно Ваше мнение, Сехун, - учитель вновь подошел ближе. - Почему-то люди падки принимать чужое мнение за свое. По этой причине я умолчу о моих убеждениях, дабы не навязывать их одноклассникам, позволив думать своей головой. Но, тем не менее, существует множество спорных теорий. Есть даже достаточно убедительные доводы в пользу того, что пьесы Шекспира - плод коллективного авторства во главе с Фрэнсисом Бэконом. По этой причине считаю уместным отменить столь унизительную оценку знаний, которой Вы намереваетесь "наградить" нового ученика. - Хотите дать ему шанс? - расплылся в улыбке Хольцман. - Возможно, - опуская непозволительно длинные ресницы, убаюкивающе мягко произнес Сехун. - Так и быть. Открываем книгу на странице 132 и молча читаем всю критику до самого конца. Бэкхен подсунул раскрытый учебник ближе к Лу. Тот, вроде бы, начал читать, но все мимо строк. Чертов Сехун не выходил из головы. Хань по пять раз перечитывал каждое предложение, но совершенно ничего не мог запомнить и понять. Он так долго плутал в своих мыслях, что даже не сразу сообразил, что урок подошел к концу. - Эй, ты чего, опять уснул? - одернул его Чанель. - Нет, идем, - Лу встал, собирая тетради и учебники. Он огляделся по сторонам и понял, что Сехун уже успел выйти из класса. - Где он? - Кто? - удивился Бэк. - Ты про Сехуна, да? - проницательно заметил Пак Чанель. - Что, уже запал на него? - Еще чего? Нет, конечно, - Хань хмыкнул и спешно направился в коридор. - Просто хотел поблагодарить его за то, что спас меня от Хольцмана. - Ах, вот оно что! - наигранно удивился Пак, вприпрыжку догоняя Лу. - А то просто у нас тут традиция такая - западать на О Сехуна, правда, Бэкки? Бэкхен нахмурился и сильно хлопнул Чанеля ладонью по спине. - Да, традиция... Он вообще-то многим помогает. Не думай, что ты какой-то избранный. Просто у него душа добрая. - И он немножко ангел, но и немножко высокомерный сучонок. Так что, если хочешь к нему приклеиться, вначале достигни 80 lvl в чтении молитв на латыни по памяти, - шепотом добавил Пак. - Я не верю в эту ересь про ангелов и мне плевать на О Сехуна, - буркнул Хань - Просто хочу поблагодарить и всё тут! С этого дня "поблагодарить" стало главной целью Лу Хана. Но то была миссия не для слабаков. На уроках и переменах, в трапезном зале и в зале для общей молитвы, в душевых и на прогулках - О Сехун постоянно был в сопровождении своей свиты. Их было 11 человек. Особо приближенные - Кай и Армин, они жили вместе со своим лидером в одной комнате. И даже когда остальные ребята занимались своими делами, эти двое не покидали О. Казалось, что тот злосчастный инцидент в душевой был единственной возможностью, предоставленной Ханю, дабы побывать с Сехуном наедине. Все другие попытки можно было пресекать на корню, потому что Лу, при всей своей наглости и бойкости, почему-то вдруг стал стыдиться подойти к Се, пока тот находился в компании друзей. Сосредоточиться на уроках становилось все труднее и труднее. Всю неделю Лу Хан учил с горем пополам не только базовые предметы, но и молитвы, которые остальные ученики знали по умолчанию, как свои пять пальцев. Хань отчаянно старался направить весь свой пыл в нужное русло и, увидев легкую инициативу к учебе, преподаватели стали загружать его дополнительными заданиями, чтобы мальчик смог быстрее догнать одноклассников. Учитель иностранного языка Джеймс Вайрон выбрал свою тактику подбадривания, постоянно отвешивая Ханю подзатыльники, хотя английский был единственным предметом, который Лу знал действительно хорошо, благодаря папе, работающему в британской компании. Подловить его на ошибках Вайрону не удавалось. Но как и во всех обычных учебных заведениях, в каталитической школе имени Св. Франциска были и выходные дни. В субботу и воскресенье занятия не проводились. Нужно было лишь посещать общие молитвенные собрания утром и вечером, и обязательную воскресную мессу. Хань ждал уикенда, как здешние ученики второго пришествия. И когда он наконец настал, даже проснулся пораньше, чтобы подольше поваляться в блаженном ничегонеделании.***
На утреннюю субботнюю молитву ребята пришли заранее. Даже успели занять удобные места. О Сехун в сопровождении своей свиты явился только за пару минут до начала. Все школьники ровными рядами восседали на коленях. Се окинул взглядом помещение, выискивая свободное местечко. Кай был проворнее и тут же задал направление, указывая пальцем именно в ту сторону, где сидели Лу и его друзья. - Черт, кажется, он собирается идти сюда, - протараторил Хань в панике и опустил взгляд в пол. - Кто? - Чанель оглянулся. Сехун шел через ряды. Все ребята, завидев его, сразу выпрямлялись по струнке, смущались и переставали шептаться. - Ах, вот оно что... - Что-то мне нехорошо... - Лу потер лицо руками, пытаясь успокоиться. - О чем вы там шепчитесь двое? - поинтересовался Бэкхен. - Хань, тебе плохо, хочешь пойти к врачу? - Да все нормально с ним. Это просто опять проявляются симптомы хронической для нашей школы болезни. Называется "Одержимость О Сехуном". Ему не нужен врач, ему нужен экзорцист! - хихикнул Чанель, но тут же сам опустил глаза, складывая руки в замок, потому что объект их бурного обсуждения уже был достаточно близко. Словно нарочно заставляя новенького понервничать, Сехун выбрал молельный коврик именно рядом с ним. Но аккуратно усаживаясь на колени, даже не глянул на Ханя. От Ангела так вкусно пахло нежными полевыми цветами и чистой свежестью, что Лу невольно стал активнее дышать, пытаясь насытиться этим одурманивающим ароматом. Сехун чуть заметно ухмыльнулся каким-то своим мыслям и слегка запрокинул голову вверх, чтобы лучше разглядеть пастора Чжан Су. - Доброе утро, дети мои! От сна восстав, прибегите к Спасителю своему. Поблагодарите за то, что привел вас увидеть сияние этого дня. И Бог наш поможет вам во всякое время и во всяком деле. Озарит светом благодати темноту души вашей и научит творить волю свою во все дни вашей жизни. Аминь, - спокойный голос священника убаюкивал. Он говорил достаточно тихо, но эхо отражало все его слова, усиливая акценты. - Аминь! - хором повторили ученики. Хань робко глянул на Сехуна. Тот сидел с идеально прямой спиной, сложив руки вместе, длинные ресницы были опущены, глаза закрыты. - Господи Боже, начинается новый день, и я хочу исполнять все дела свои согласно Твоей пресвятой воле, - продолжил пастор Чжан. - Господи Боже, помоги мне весь этот день провести в Твоем присутствии, подобно ребенку, играющему на глазах у отца. Молю Тебя, Господи, чтобы все мои сегодняшние дела, все радости и огорчения послужили во славу Твою. Аминь. - Аминь! - Дети мои, сейчас закрываем очи и про себя читаем молитвы: "Отче наш", "Радуйся", "Мария", "Слава" и "Верую". Заканчиваем "Святой Богородицей". Не шумим, ибо помыслы ваши и так громки, чтобы Господь наш услышал их, но лишние разговоры ваши отвлекают от помыслов. Гробовая тишина окутала помещение. Все молча молились, сидя с закрытыми глазами. Лу Хан в очередной раз посмотрел на Се. Каким же он был красивым. Розовые губки бантиком беззвучно повторяли какой-то заученный текст, реснички подрагивали. Такой весь аристократичный, изящный, свежий и чистый, как весенний ветерок. Хань сразу же представил, как лихо можно было бы сейчас вцепиться в него, жадно целуя, сильно зажимая бледные ручки, чтобы не брыкался. Никто же не заметит, все сидят с закрытыми глазами. Лу упивался своим фантазиям, наплевав на молитвы, но вдруг Сехун открыл глаза и строго посмотрел прямо на него. - Успокойся, - прошептал он. - Что? - Хань чуть дар речи не потерял. - О чем ты? - Ты знаешь, о чем я. Закрой глаза и молись, чтобы очистить помыслы свои. Хань тут же покраснел до кончиков ушей и закрыл глаза, делая вид, что молится. "Чертов Сехун, он что, читает меня, как открытую книгу?" - вихрем пронеслось в мыслях. Возможно, сейчас нужно было действительно помолиться, спасаясь от своей озабоченности, но сладкие фантазии пуще прежнего замелькали в голове Лу яркими картинками. Время тянулось бесконечно, сердце бешено стучало в груди, мальчишка боялся открывать глаза до тех пор, пока пастор наконец не зазвонил в небольшой колокольчик. - Дорогие мои, заканчиваем. Все стали шептаться. Пересилив смущение, Хань кинул короткий взгляд на Сехуна. Но тот не обратил на него внимания, что-то шепча Каю на ухо. - Желаю вам приятного дня. Не отсиживайтесь по комнатам. Хорошая погода на улице, прогуляйтесь на свежем воздухе, - посоветовал Чжан Су. - И не опаздывайте на завтрак. Будьте благочестивы сегодня в деяниях и помыслах своих. Да хранит вас Господь. Во имя Отца и Сына и Святого Духа, Аминь. - Аминь!***
- Представляете, я просто глянул на него разок, а он тут же вылупился на меня и сурово так сказал, чтобы я молился. Я чуть не офигел, - Лу Хан активно жестикулировал, меряя комнату шагами. - Ничего удивительного. Он вечно всех палит! Однажды Сехун... - начал было рассказывать Бэкхен, но Чанель сразу же перебил: - Хватит уже про него. Вам только тему задай, так не позатыкаетесь никогда. Давайте лучше поиграем во что-нибудь. - Во что? - разочарованно спросил Лу. О Сехун действительно был его любимой темой для разговора. Он только и ждал, пока кто-то упомянет это имя. - В "Правду или желание"! - Бэк хитро улыбнулся. - Тут в такое играют? - удивился Хань. - Отлично. Ну, с тебя и начнем. Что выбираешь, Бэкхен, правду или желание? - Правду. - Чур я спрашиваю! - спохватился Чанель. - Бэкки, у тебя когда-нибудь были отношения с девушкой? - Нет. Лухан многозначительно закатил глаза. - Ты что, серьезно? Никогда? - удивился он. - Я в католической школе для мальчиков с 7 лет, а дома только на каникулах бываю. Какие могут быть девушки, сестра Элизабет или кто? - Бэкхен насупился и залез под плед. - Ты хоть целовался когда-нибудь? - тихо спросил Лу, усаживаясь на подоконник. - Да, целовался, вообще-то, - буркнул Бэк - Стой, а что мне по сто вопросов сразу? Теперь ты давай. Правда или желание? - Правда, - бросил Хань и глянул в окно. Погода действительно была отличная. Некоторые ученики пытались даже играть в футбол. Значит, не все так безнадежно. - Я не спрашиваю о том, была ли у тебя девушка, - деловито начал Бэкхен. - потому что по мордашке твоей самодовольной, прости Господи, вижу, что была. Меня интересует количество. Сколько? - Тебя интересует то, с каким количеством девушек я спал или встречался? - уточнил Лу. Бэкхен покраснел. Чанель попытался закрыть его лицо подушкой, но тот отвесил ему пару подзатыльников и продолжил наступление: - А что, были такие, с которыми ты спал, но не встречался? - Это уже другой вопрос. Ты можешь задать только один. - Хань не отрывал глаз от неумелых недофутболистов за окном и вдруг заметил, что с краю площадки пристроились Кай и Армин, только вдвоем, без Сехуна. - Тогда отвечай на второй вопрос. Первый подождет. Лу Хан глянул на Бэкхена и серьезно произнес: - Я ни с кем не встречался, только спал один раз, в начале июля, когда с ребятами из школы на сборы по футболу в Циндао ездил. Там были и спортсменки из женской команды. Но они уехали спустя неделю. А мы до середины августа в спортивном лагере еще торчали. Поэтому повстречаться не удалось. - Боже... - выдохнул Чанель. - Да что такого? Все случилось по ее инициативе. Я, можно сказать, проявил мужественность, не отказав. Так что не надо тут глаза закатывать, - Хань шумно вздохнул, пытаясь не кипятиться. - Сам-то что, не целовался даже или как? - Я, может, желание хотел выбрать, что ты с вопросами сразу лезешь? - возмутился Чанель. - Так выбирай! - Нет, я боюсь, у тебя такой взгляд сейчас, что я, пожалуй, все же отвечу на вопрос, - стушевался Пак. - Ну так отвечай. - Я целовался, чуть меньше года назад, вот, - сознался Чанель. - Уже теплее, - просиял Лу. - Так, постой, а сколько ты тут уже учишься? - Семь лет, а что? - разволновался Пак. - Выходит, что целовался, скорее всего, в школе. С кем-то из монашек? - Лу Хан спрыгнул с подоконника и подошел совсем близко к мальчишкам, сидящим на кровати. - Ты дурной? Нет, конечно! Хватит вопросов, пусть теперь Бэкхен отвечает, - запаниковал Чанель. - Правда! - выкрикнул Бэк. Хань сел поверх одеяла и с ухмылкой глянул на ребят. - Скажи мне, Бэкхен, с кем целовался Чанель полгода назад? Мальчики переглянулись и зависли в многозначительном молчании. - Ну что? Отвечай, ты сам выбрал правду. Вот мой вопрос. И я хочу услышать на него честный ответ. - Я не играю, - протараторил Бэк и подскочил с кровати. - Э-э, нет, стой, - Хань схватил его за руку, потянув на себя. - Это не честно. Ты сам предложил эту игру. Так что отвечай, иначе получите оба. - Что ты угрожаешь сразу-то? - захныкал Бён. - Потому что ты играешь не по правилам! Думаешь, Иисус бы поддержал такое? Он всегда ратовал за честность, а не... - Достал ты... со мной, доволен? Он целовался со мной! - не дав договорить, как на духу выпалил Бэкхен. - Теперь ты отвечай! Хань заулыбался, как умалишенный, таращась в одну точку. Он не мог поверить своим ушам. - Что, серьезно? Да как вы... как умудрились вообще, праведники хреновы? Может, вы уже вместе и того? - Что значит "того"?! Что ты там себе напридумывал? Теперь мы спрашиваем! - сердито перебил Чанель. - Говори правду, ты влюбился в О Сехуна? - С чего ты взял, что я буду отвечать? Я выбираю желание, - Хань показал язык, а затем вновь заулыбался, думая обо всех этих щекотливых признаниях Бэкхена. - Вот тебе желание: идешь сейчас в соседнюю комнату, я имею в виду комнату 512, и целуешь всех, кто в ней окажется! - выдал вдруг Бэк и засиял, как рождественская елка. Чанель раскашлялся, а затем дал "пять" приятелю и добавил: - У тебя есть три варианта: либо это Армин, либо Кай, либо твой обожаемый Сехун! Но, возможно, что расцеловать придется всех троих, - Чанель рассмеялся. - В любом случае, тебе нечего бояться, ты же, наверняка, целовался уже раз сто, если даже спал без всяких там встречаний. Мальчишки выскочили в коридор. Они ладошками зажимали рты, пытаясь не засмеяться в голос. Хань быстро направился к комнате 512. Он храбрился, но в душе готов был сдаться и плюнуть на свою гордость, отказавшись выполнять желание. Будучи атеистом, Лу почему-то вдруг стал искренне молиться о том, чтобы в комнате никого не оказалось. Но когда он подошел совсем близко и нажал на дверную ручку, та с легкостью поддалась...