***
В большом трапезном зале для учеников было сервировано четыре длинных стола. Школьники занимали удобные для них места, садиться строго по классам никого не заставляли. Учительский стол стоял отдельно. И, судя по доступному оттуда обзору, преподаватели успевали не только чаевничать, но и за дисциплиной следить. К слову, вполне успешно. Ученики, конечно, перешептывались между собой, но в полный голос никто не говорил. Бросив кому-то улыбчивое "привет", Бэкхен кое как устроился за вторым столом. Усевшись поудобнее рядом с ним, Лу, не долго думая, схватился за палочки, пробуя непонятную овощную стряпню, но тут же получил подзатыльник. - Какого черта? - мальчик оглянулся. За ним стоял высокий, благоухающий пряными духами, симпатичный мужчина лет так тридцати: идеальный костюм-тройка, темно-русые волосы, европейская внешность, холеный взгляд. Воспитательские, нагловатые замашки и азартный блеск в глазах говорил о том, что в свои молодые годы мужчина уже достаточно четко уловил все прелести управленческой должности. - Сквернословие! Опаздываете и игнорируете молитву перед едой, - язвительно выпалил он. - Ты же новенький, Лу Хан, верно? Контролируй свое поведение, иначе тебя ожидают большие неприятности. Церемониться не стану, всю дурь выбью на "раз", - молодой мужчина укорительным взглядом пробежался по лицам жующих учеников и, развернувшись на пяточках, вальяжной походкой направился к чаевничающим учителям-настоятелям. - Это что еще за придурок? - шепотом спросил Хань. - Джеймс Вайрон. Следит за учениками, как сторожевой пес. Он префект и учитель английского языка. И знаешь, именно он раздает наказания. Так что аккуратно, лучше не попадайся, - тихо пролепетал Бэкхен, держа руки в замке, словно все еще произносил благодарственную молитву перед приемом пищи. Хань тоже сложил руки вместе, пытаясь подражать, и с улыбкой произнес: - Господи, ему просто нужно как следует потрахаться. Аминь. Вокруг послышались тихие реплики возмущения и несколько сдержанных смешков. - Тш-ш-шь, - Бэкхен тоже заулыбался и легонечко пихнул соседа локтем. - Привет, я Пак Чанель, - раздался вдруг достаточно громкий среди всех этих полутонов голос. Хань глянул впереди себя. Напротив сидел мило улыбающийся мальчишка, который тянул руку через стол, пытаясь познакомиться. - Лу Хан, - охотно принимая рукопожатие, представился Лу. - Ты новенький, да? А мы тут сто лет уже, я и Бэкхен. Раньше соседями были. - Правда? - Ага. Но матушка Розетт решила, что Бэкки оказывает на меня дурное влияние. Так что теперь ты на моем месте. Ты ведь нормальный? - Ну, смотря что ты считаешь нормой. Чанель почему-то мельком глянул на Бэкхена и смутился. Тот лишь показал язык и продолжил есть. - И где ты теперь живешь? - поинтересовался Лу. - На четвертом этаже, в 407, - Пак немного грустно усмехнулся. - Далеко. - А кто живет по соседству с нами? - Хань вопросительно посмотрел на Бэкхена, но тот лишь раскашлялся, пытаясь прожевать. - Филипп, Кай, Сехун, Эрик, Вильгельм, Армин... - затараторил Чанель. - Хэй-хэй, притормози, - перебил его Лу. - Я видел сегодня одного возле соседней комнаты, возле 512. Светлые волосы, длиннющие ресницы, высокий словно модель. Он хмурил брови и ... - О Сехун? - тихо прошептал Бэк и украдкой указал пальцем на соседний стол, тут же одернув руку. Лу Хан слегка приподнялся, всматриваясь. Кажется, Бэкхен правильно понял, потому что мальчишка, о котором шла речь, сидел именно там. Идеальная аристократичная осанка, хорошие манеры. Он ел вилкой и ножом, а не палочками, как большинство. Ребята, сидевшие рядом, вели себя не менее галантно, перенимая повадки, наблюдая и прислушиваясь ко всем мельком брошенным фразам Сехуна. - Бесит, - почему-то ляпнул Хань, хотя мальчик с хорошими манерами не бесил его, скорее даже привлекал. Такая чистота, грациозность и холодная самодостаточность. - Меня тоже, - перекинувшись через стол и наклонившись ближе к Лу, прошептал Чанель. - Лучший ученик и его свита. Красивый, да? Но Ангелочек дружит только с себе подобными. Всякий сброд, вроде нас, его не интересует. Только отличники с чистыми помыслами без изъянов. Остальные для него - так, мусор, пыль под кроватью. - Короче, если к лику святых не причислен, то просто закатай губу, - подытожил Бэк. - А вы что, местные бунтари? - удивился Хань. - Я-то подумал, что тоже паиньки, разве нет? Мальчишки переглянулись. - Бунт никому не нужен. Стоит отречься от мирских переживаний, - деловито ответил Бэкхен. - То, что Се раздражает Пака, так это все от Лукавого. Это бес в нем сидит - зависть. О Сехуна все любят, и мы должны молиться, чтобы уподобиться его чистой душе. - Ой, заткнись, а? - улыбчиво буркнул Чанель, театрально закатывая глаза. - Сам заткнись, дуралей. - с ухмылкой отмахнулся Бэк. Лу Хан заулыбался. Может, не все так плохо, и в этих двоих еще можно было разбудить былое подростковое озорство, спрятанное за стеной благочестивого католического воспитания? По крайней мере задатки прослеживались. Казалось, один щелчок пальцами и мальчишки сорвутся. Но щелчка не было, лишний шум вообще не поощрялся, так что пока они просто продолжали держать себя в ежовых рукавицах, лишь изредка роняя фразы, раскрывающие их реальное естество.***
Сразу после ужина и вплоть до полдесятого вечера всем ученикам даровалось свободное время. Можно было заниматься чем угодно или же просто встать в километровую очередь, ведущую через весь этаж в душевую комнату. Пытки ожидания: стоя, сидя, снова стоя, полулежа. Хань достиг места назначения только к восьми сорока. Он хотел увидеть что-то вроде легкого стриптиза, но душевая представляла собой весьма консервативное помещение. Общая продолговатая комната с зеркалами и умывальниками, а вдоль по стенке множество небольших зашторенных кабинок. Там нужно было и мыться, и переодеваться. Без одежды по общему помещению никто не ходил. Никакого намека на порок, чтобы даже и в мыслях не было. Лу чувствовал себя таким уставшим, что мылся в душе сидя, вставать было лень. Его не особо волновала очередь за пределами комнаты, он нарочно тянул время, пока не вспомнил, что полдесятого все ученики должны собираться в малом молитвенном зале. Хань вскочил, как ошпаренный, вытерся кое-как, напялил на себя майку, светло-серые спортивные штаны и мигом вылетел за шторку. Проскользнув босыми ногами по полу, Лу направился к выходу. Но не удержал равновесие и, в попытках избежать падения, смог лишь ухватиться за халат подвернувшегося под руку ученика, задержавшегося в помещении дольше положенного, утягивая его за собой на пол. - Черт, извини... - Хань потер ушибленный локоть и, шумно вдыхая какой-то невероятно дурманящий запах свежести и чистоты, коим благоухал незнакомый мальчишка, сразу же принялся ползать по мокрой плитке, собирая его разлетевшиеся по полу вещи: штаны, хлопковая майка, нижнее белье... -***
Обычно Лу Хан ложился спать в час ночи либо в полвторого. После веселой пятницы и субботы - в восемь-девять утра. Тут же, о, Боги, принудительно тихий час наступал в 10.15. Ровно в десять вечера матушки-настоятельницы начинали обход по всем комнатам, проверяя, улеглись ли мальчишки в свои кровати, и выключали свет. А в 10.15 и вовсе отключалось все электричество на ученических этажах вплоть до пяти утра. Но Хань совсем не хотел спать. Он, конечно, лёг для приличия, однако вскоре зажег огарочек свечи и решил нащупать томик новенькой эротической манги под подушкой. Каково же было его удивление, когда вместо комикса он нашел там крест. - Что за?.. - Лу сел, размахивая находкой. - Это ты положил, Бэкхен? Какого черта тут делает этот деревянный Иисус на распятии? Где мой комикс? Или ты думаешь, что я могу передернуть, пялясь на крест? Бэк пытался сделать одухотворенность лицо, но все же не сдержался и рассмеялся. - Это не я. Во время ужина и завтрака проходит уборка. Думаю, кто-то из матушек-настоятельниц его положил. Хань многозначительно закатил глаза, а затем с театральным драматизмом упал на постель. - Полный бред... Как ты тут живешь? - прошептал он. - Не знаю, нормально. - Вы хоть развлекаетесь? Как вы расслабляетесь? - Да мы и не напрягаемся. Только учимся и молимся. После занятий играем. Еще на хор ходят некоторые. - Во что играете? - В разное... Ты не думай, тут не тюрьма же. На шестом этаже даже проектор есть и фильмы можно смотреть. - Еще вчера я мог смотреть порнушку в интернете, а сегодня делаю удивленное лицо при слове проектор. Н-да... Моя жизнь явно катится к черту, - Лу Хан засунул руки под одеяло и похлопал ладошками по впалому животу. - Ладно, значит будем смотреть кино на шестом этаже. - Нет, это только для Сехуна и его друзей. Остальным нельзя, только по особым праздникам, - уведомил Бэкхен. - Он что, блин, пуп земли или кто? Тут существует отдельный закон имени О Сехуна? - Это имя Лу Хану произносить стало немного неловко после той несуразицы в душевой. Сразу в голове вспыхнули мучительно приятные картинки: короткий белый халат, длинные ножки, хмурые бровки и до одури красивые черты лица. - Тут все молятся на Сехуна, как на икону, даже учителя, - выждав паузу, ответил Бэк. - Он перешел в нашу школу только год назад. Раньше жил и учился во Франции. Говорят, что там он тоже был каким-то идолом для всех. И немудрено. Он знает, наверное, все молитвы наизусть: на французском, английском, немецком, корейском. Он говорит на латыни в совершенстве, никогда не ошибается, никогда не врет, не повышает голос, не злится и не радуется, представляешь? А еще... ходит слух, что у него на спине, вдоль лопаток, два шрама, как от крыльев. Поэтому все и называют его Ангелом. Бэкхен не успел договорить, как дверь в комнату распахнулось с характерным скрипом. На пороге стоял Джеймс Вайрон, держа светильник высоко над головой. - Свечу затушили, руки повынимали из под одеяла и засунули под подушки! - сказал он строгим голосом. - Никаких разговоров и рукоблудства. В особенности тебя касается, - учитель глянул на Лу Хана, ниже опуская источник света, - Даже не думай лапать себя там, внизу, иначе порки тебе не миновать, усек? - Если бы Бог не хотел, чтобы я дрочил, то сделал бы руки покороче, - ляпнул Хань в свое оправдание - роковая ошибка с его стороны. Вайрон молниеносно подбежал, схватил мальчишку за ворот майки и вытянул из постели. - Идешь со мной!***
Учитель долго вел Лу по темному коридору, освещая путь беспроводным керосиновым светильником, напоминающим городской фонарь 40-х годов. Хань шел, спотыкаясь, вид был страдальческий: босиком, в трусах-боксерах и в майке. В своей голове мальчишка давно представил все возможные наказания, которые могли бы его ожидать. Но на деле - всего лишь освещенная лунным светом комната, стенки, потолок и пол которой были обиты мягкой тканью, как в фильмах про психиатрию. Это должно навевать страх? - Если тебя так мучают бесы, то самое время побыть наедине с ними, не засоряя вздором головы других детей. Следующий раз я прибегну к физическим наказаниям, - Джеймс впихнул мальчишку внутрь комнаты и захлопнул дверь снаружи, щелкнув замком. - Тоже мне, печаль, передернуть я и тут могу! - выпалил Лу Хан вдогонку, но шаги учителя отдалялись слишком стремительно. Вряд ли он что-либо услышал. Хань слегка поежился. Все же неприятно спать в первую же ночь прибывания в новой школе в таком вот помещении, без одеяла, под стрелой лунного света. Мальчишка огляделся. Сплошной плюш на стенах и небольшое окно, дотянуться до которого было невозможно. Внизу, на входной двери, красовалась дополнительная ручка. Хань потянул за нее. Оказалось, что это маленькое отверстие для передачек, как в тюрьме. Вот и все развлечения на сегодня. Особо не разгуляешься. Мучаясь от мыслей и переживаний, мальчишка провалялся в полудреме, кажется, полночи, только затем уснул. Но сны были неприятными, будто все эти реплики Вайрона про бесов возымели место быть и теперь истязали мальчишку. Когда лунный свет сменил направление, аккуратные шаги послышались по ту сторону комнаты. Лу сию же секунду открыл глаза, пробуждаясь от чуткого сна. Чьи-то тонкие пальцы в белых перчаточках подтолкнули старую книгу в дорогом переплете через секретное отверстие для передачек в двери, а затем тихий голос прошептал: - Не скучай...