***
Пока монахини подготавливали трапезный зал к завтраку, расставляя угощения и сервируя столы, ученики нехотя застилали постели, умывались и приводили себя в порядок. "Доброе утро!" слышалось со всех сторон. Школьники выглядели сонно, но хорошее настроение в честь наступивших выходных давало о себе знать. Любезности сыпались как никогда льстиво. Свободный дресс-код, отсутствие занятий, практически вольный распорядок дня - разве можно было оставаться хмурым? В пижаме и с банными принадлежностями в руках Хань пробежал до душевой комнаты и пристроился у первого свободного умывальника. Своего обожаемого Ангела он заметил сразу. К слову, Сехун был единственным, кого Лу преднамеренно высматривал в толпе, где бы ни находился. Но сейчас желанная встреча была равносильна неловкому столкновению двух малознакомых приятелей, переспавших друг с другом по пьяни. По крайней мере именно так себя ощутил Хань, увидев Ангела с зубной щеткой во рту среди учеников, толпившихся возле умывальников. Се выгодно выделялся на фоне остальных ребят: стройный и высокий, как модель, светловолосый. Он стоял, опираясь рукой о раковину, его укороченные джинсы были закасаны по щиколотки, светлые волосы лежали в красивой укладке. Когда только успел? Волна стыда и возбуждения пробежала по телу Лу Хана, завершаясь дрожью в пальцах. Воспоминания недавних событий щекотали и смущали. Засветло Сехун вынудил его читать молитву... и обнимал: двусмысленно, нежно. И откуда столько сил у этого изящного, аристократичного ангелочка? Он ведь с легкость доминировал, чтобы утихомирить Лу, а тот, в свою очередь, растеряв чувство гордости, позволял ему делать это. Стыдно. Приятно. Хань невольно заулыбался и закусил нижнюю губу, складывая все картинки произошедшего воедино. Вообще-то сейчас нужно было бы начать приводить себя в порядок: зубы чистить, умываться, но в голове крутилась полная белиберда. И фантазии у Лу хватило лишь на то, чтобы повернуть краники против часовой стрелки и сунуть руки под поток горячей воды, зависая в таком положении на продолжительное время. - Так и будешь плескаться? - хмуро спросил Филипп, подходя ближе. - Сехун-и, скажи ему! Если он хочет помыться, пусть идет в душ, нечего умывальник занимать, тут и так очередь из желающих. Лу промычал что-то несвязно-матерное, засовывая зубную щетку в рот, и с содроганием сердца услышал шаги Ангел, идущего по залитой водой плитке предположительно в его сторону. Хань оглянулся, ожидая, что Се пожурит его. Но тот прошел мимо, лишь с наигранной строгостью погрозив пальчиком. Как только дверь за ним захлопнулась, со всех сторон тут же посыпались взволнованные перешептывания: - Он такой красивый, даже с утра. - Действительно ангел. - А в душ, кстати, сегодня пришел без своих сожителей по комнате. - Это потому, что Кай дежурит в трапезном зале с МинКи, а Армина нет в школе. - Его исключили. - Отчислили. - Матушка Розетт сказала, что он сам так хотел. - Сбежал. - О Сехун будет искать ему замену. Мальчишки трещали без умолку, подкидывая друг другу всевозможные темы для перемывания костей, а Лу стоял, разинув рот, и поражался тому, как быстро разлетались сплетни в сугубо мальчишеском коллективе. К полудню слух об исключении Армина пролетел практически по всей школе, обрастая всё новыми и новыми подробностями. И несмотря на то, что Филипп не был свидетелем произошедшего, в итоге он оказался в этом деле самым проинформированным пронырой. В попытках получить интересную информацию, староста дошел с возмущениями аж до директората. Там ему продемонстрировали официальный документ об отчислении Армина и его личное прошение немедленно прекратить обучение в данной школе по собственному желанию. На вопрос "почему" директор разводил руками и предлагал обсудить данное решение с пастором Хейгом или префектом, коим являлся Вайрон. К слову, сам Джеймс в школе временно отсутствовал, т.к. именно он вызвался отвезти отчисленного ученика в аэропорт. К чему такая спешка, неужели нельзя было дождаться школьного автобуса, который обычно развозил детей? Со слов Сехуна, еще тогда, поутру, все было сделано впопыхах, дабы избежать прощаний. И в этом прослеживалась логика. Ведь улыбчивого прислужника не только увезли ни свет ни заря, но и предварительно заперли в лазарете. И не из-за жалоб на здоровье, как оказалось. Значит, для того, чтобы попросту лишить взаимодействия с другими учениками? Так или иначе, Хань всей правды не знал, но был практически уверен в том, что Армина отчислили против собственной воли, вынудили написать заявление из-под палки. Староста, в свою очередь, предпочел всё же придерживаться официальной версии. О том, что Армин бросил школу добровольно, он заявил во всеуслышание на собрании класса в общей гостиной пятого этажа в присутствии Се и других ребят. Однако по углам гуляла его более красноречивая версия - любименький прислужник Ангела предал его, бежав из праведного общества в пучину мирского разврата, т.к. устал придерживаться рамок католицизма. Итого: минус один. Что означало, что Иудой в компании Сехуна был именно милый улыбашка, а не Филипп, яро претендующий на место двенадцатого. И такой расклад был приемлемым не только для старосты. Каждый, кто мечтал втиснуться в компанию Ангела, мысленно поставил плюсик к своей карме и затаил дыхание, понимая, что раз предатель уже найден среди приближенных Се, то шанс получить доверие и попасть в свиту теперь более чем реален.***
- Ставлю на Филиппа, - уверенно заявил Бэкхен, раскладывая игральные карты. Вообще-то подобные развлечения в школе не разрешались, но почему бы разочек и не пошалить? - Никогда в жизни, - с ухмылкой возразил Чанель, укутываясь в плед и подсаживаясь к Бэку. - Скорее всего он выберет кого-нибудь миленького. Чтобы выглядел как Армин, МинКи, ты или Хань. Я думаю, ему нравится именно такой типаж, слегка девчачий, с детскими чертами лица. - Ой, заткнись, ты. Тоже мне, специалист в типажах, - пробурчал Лу Хан, шмыгая носом, и сделал первый ход. - Да дело не во внешности вообще, - возразил Бэкхен, отбиваясь валетом. - О Сехун никогда в жизни не клюнет на милое личико. Для него важна душа. Даже пастор Уильям подтвердил это. - А он-то тут причем? - Лу походил козырной семеркой и слегка нахмурил брови, вспоминая слова Ангела о наклонностях Хейга. В последнее время Бэкхен проводил с ним слишком много времени. И это не могло не настораживать. - Пастор Уильям учредитель детского христианского лагеря в Англии близ Рочестера, - начал оправдывать Бэк. - Лучшие ученики из разных уголков Европы и Азии ездят к нему туда на лето. И твой О Сехун был там ни раз. Пастор Уильям знает его, как облупленного. И он сказал, что главная особенность Сехуна в том, что он умеет распознавать среди толпы людей обладателей поистине чистой души. Так что душа - именно то, что Ангел ценит в людях больше всего, как настоящий христианин. А не какую-то там внешность. Хань насупился, кусая губы. Какое-то неприятное волнение защемило в сердце. Ревностно было представлять Се в компании других мальчишек, но еще ужаснее было представлять его в компании педофила Хейга в каком-то там рочестерском лагере. Он ведь не прикасался к нему? Откуда вообще Сехун узнал об этих наклонностях пастора? - Меня Хейг бесит, - озлобленно вынес вердикт Лу. - И пофигу, что он лагеря там организовывает. Это его не оправдывает. Этот придурок педофил и точка. И тебе пора бы уже перестать с ним тягаться. У вас разница в возрасте лет 35-40, не меньше, а ты бегаешь к нему, словно вы приятели-одногодки. - Если по-чесноку, то мне он тоже не особо, - вполголоса признался Чанель. - Слишком уж хороший. Добрячек такой. Подозрительная рожа. Улыбается все время, словно лицевой нерв защемило. - А после втихую надрачивает на детские фотки, которые Бэкхен ему наснимал, - заговорщическим тоном продолжил Лу, отвоевывая у друзей часть теплого пледа. - Точно-точно, - пробурчал Пак, по-братски делясь одеялом. - Хватит клеветать! - бросился на за защиту Бэк. - Пастор Уильям добрый и классный. И да будет тебе известно, Хань, именно он твоего О Сехуна вчера выручал, пока ты у МиМи сладости выпрашивал. - Да с чего ты взял?! - выпалил Лу. - Он сам мне сегодня после репетиции хора рассказал об этом. Вайрон запер Сехуна в подвале, а ключ доверил пастору Уильяму, чтобы тот отпустил Ангела поутру, перед завтраком, ибо сам Вайрон в это время планировал везти Армина в аэропорт. Так вот пастор не стал дожидаться утра, а сразу же отдал ключ ребятами из свиты и велел им забрать Сехуна немедля. Естественно, без ведома префекта... - А что же он тогда сам его не забрал, а на учеников все перекинул? - перебил Лу Хан, обнимая свои коленки, чтобы было уютнее и спокойнее. - В директорате было совещание по поводу отчисления Армина. Он не мог на него не явиться, - оправдал пастора Бэкхен. - Вот блин, и не придерешься же, - буркнул Пак, подкидывая Ханю очередной козырь. Лу глянул на свои карты и понял, что продул - отбиваться нечем. Но прежде, чем он признал поражение, в дверь постучали. Ребята испуганно переглянулись и стали впопыхах прятать карты под матрац. - Мальчики-и, через пятнадцать минут спускаемся в малый зал на репетицию бала, - заглядывая в комнату, протянула сестра Мария и деликатно перевела взгляд с пола, на котором красовалось несколько недопрятанных карт, на святое распятие, висящее над кроватью Бэкхена. - Чё? - выпалил Хань. Пак пожал плечами, а Бэк со знанием дела заявил: - Танцы, вот "чё".***
- Рождественский бал - это в первую очередь налаживание дружеских и культурных связей между представителями лучших католических школ. И сохранность статуса нашего высоконравственного учебного заведения зависит только от вашего поведения, - деловито пояснил директор, под скрип половиц прохаживаясь с заведенными за спину руками через центр зала. Охваченные пламенем дубовые поленья, томящиеся в помпезных каминах, словно соглашаясь с его словами, тут же сурово затрещали. - Что он все про этикет да про нравственность, про девочек бы рассказывал, - пробурчал Нейтан, стараясь потеснить других ребят и встать ближе к стенке. - Мы здесь стоим, не видно что ли? К своему классу шуруй, - прошипел Хань, выпихивая мальчишку в первый ряд. МакДауэлл заметил это безалаберное поведении ребят и неспешно направился в их сторону. - Ученицы старших классов образцовой сеульской католической школы во главе с преподавательской делегацией и директором, леди Бертран, приедут к нам уже на следующие выходные, сразу после проведения итоговых экзаменов. И останутся до 23 декабря, - продолжил он, чуть ускоряя шаг. - Как и во все прошлые годы, гости будут расселены в спальнях первого этажа. Так что ученики младших классов на время вынуждены будут подселиться к ребятам постарше, на второй и третий этажи. Посещать спальни девочек само-собой будет запрещено. Но для общения вы всегда сможете собраться в общих залах и гостиных под присмотром старост, монахинь или настоятелей. Что же касается самого бала, то он пройдет 21 декабря, с семи вечера до часу ночи. МакДауэлл остановился возле Нейтана, сонно накручивающего кудри на палец, и задрал нос повыше. - Я надеюсь, что на балу, так же, как и во время всего гостевого визита, вы будете вести себя подобно приличненьким, благовоспитанным людям, так ведь, мой хороший? - Возможненько, - с улыбкой бросил Нэйт, передразнивая директорскую манеру коверкать слова. - Не возможненько, а абсолютно точненько! Поэтому никаких приставаний к девочкам, никакого сквернословия и беготни, никаких запрещенных в пост сладостей, никаких вылазок за пределы спален после отбоя, никаких интриг и греховных деяний, ясненько?! - выкрикнул МакДауэлл. - Да! - хором ответили ученики. - Вот и чудненько. Надеюсь, что к вопросу о поведении возвращаться больше не придется, - директор развернулся кругом и вновь прошел в центр зала. - Ученики, уже участвовавшие ранее в рождественском балу, могут быть свободны. А джентльмены, которые только в этом году достигли сознательного возраста и будут присутствовать на подобном мероприятии впервые, остаются разучивать движения танца с мисс Элизабет Льюис. Все кроме О Сехуна, он тоже может идти отдыхать. С разрешения МакДауэлла старшеклассники стали покидать зал, топоча по нагретому от каминов паркету, а Хань, его одноклассники и ребята из параллели, перекидываясь озадаченными взглядами, выстроились в ряд, как на расстрел. - Чего это Сехун не остается? - шепотом спросил Лу, провожая Ангела ревностным взглядом. - Он же учился в школе Святой Марии во Франции, до того как сюда перевелся, а там классическая хореография входит в число обязательных дисциплин. Так что вряд ли есть хоть один элемент бального танца, который он не знает, - предположил Бэк. - Мы будем танцевать балет? - ошарашено выпалил Хань, разворачиваясь лицом к Бэкхену. - Я не знаю, - Бэк пожал плечами. - Может, и "ча-ча-ча". - Вальс! - развеяла все домыслы миниатюрная монахиня. - Мы будем разучивать с вами классический вальс, - уверенно заявила она, поправляя свой накрахмаленный белый барбетт. - Это очень красивый и изящный парный танец. Он не только поможет вам выглядеть грациозно, двигаясь в плавной, летящей манере, и научит держать благородную осанку, но и духовно сблизит вас с вашей партнершей по танцу, настраивая на романтический лад. - Элизабет, не перегибайте с романтикой, тут некоторым мальчикам и семнадцати нет, - напомнил директор, сканируя учеников придирчивым взглядом. - Мне 16! - выкрикнул Филипп, делая шаг вперед. - Я пошел в школу с 5-ти лет. - И я! - подал голос Рэй, поднимая руку, как вызванный ученик. - Как будто бы это кому-нибудь интересно... - прошипел Хань, опуская глаза в пол. - И ты ведь тоже, да? - улыбчиво заметил Чанель, легонько подпихивая Лу Хана локтем. - Вы втроем самые малые на нашем потоке. - Тише ты, не ори на весь зал, а то огребешь сейчас, - пробурчал Хань и сложил руки на груди. "Как ножом по сердцу, ей Богу!" - Ничего страшного. Вы все равно уже достаточно взрослые. К тому же в классических танцах нет ничего порочного, особенно в вальсе. Да и легкая романтика - дело допустимое в любом возрасте, - оправдалась мисс Льюис. МакДауэлл немного покраснел, что-то там себе фантазируя про романтику для всех возрастов, и, видимо, понимая, что не имеет особых поводов возражать, махнув рукой, бросил тихое "продолжайте" и поспешил покинуть зал. - Для начала хорошенько выпрямите спину, - попросила молодая монахиня, перехватив наконец инициативу в свои руки. - Я знаю, что лень и трудно, но это обязательное условие. Живот подтяните, расправьте плечи. Мальчишки стали стараться выгнуться как можно грациознее. Филипп вообще выкрутился чуть ли не колесом в попытке всех переплюнуть. - Не напрягайся ты так, а то пупок развяжется, - улыбчиво подколол Лу. Староста уставился на своего обидчика, испепеляя его взглядом, а после, талантливо изображая трагизм, проорал: - А Лу Хан ко мне пристает! - Уговаривает сделать то извращение, о котором ты пастора спрашивал на классном часу? - тихо подшутил кто-то из учеников А класса, и со всех сторон тут же раздались приглушенные смешки. Лу ухмыльнулся и гордо вздернул нос, словно и вправду был неугомонным совратителем. А Филипп засопел пуще прежнего, пытаясь совладать со своим гневом и ущемленным самолюбием. - Если будете вести себя непристойно, я вынуждена буду позвать господина Вайрона. Он уставший и злой после поездки, так что быстро вас утихомирит, - припугнула монахиня. - Поэтому настоятельно рекомендую все же вернуться к вальсу, и не тратить больше время на приставания друг к другу. Пройдя через центр зала, монахиня скрылась в небольшой комнатушке тля технического оборудования за шторой, и вскоре на все помещение заиграла негромкая оркестровая версия вальса. - Слышите ритм? - спросила мисс Льюис, выглядывая из комнатки. - Вальс следует считать по три удара в такте. Раз-два-три, раз-два-три, - пропела женщина, дирижируя руками, и вновь выбежала в центр зала. - На счет "раз" сделайте шаг вперед с правой ноги. На "два" приставьте к правой ноге левую и поднимитесь на носки. Движение второй ноги к первой и подъем на носки происходит одновременно. На счет "три" опуститесь на начальный уровень - две ноги вместе. Это первая часть движения по квадрату. Далее. На счет "раз" сделайте шаг левой ногой в сторону, в левую, разумеется. На счет "два" подтяните вторую ногу и поднимитесь на носки. А на счет "три" опуститесь вниз и поставьте ноги вместе. Теперь повторим все это под музыку. Мальчишки, как полковые кони стали прыгать по залу в ритме вальса. У кого-то получалось хорошо, у кого-то не получалось вообще. Некоторые и вовсе остались стенку подпирать, захлебываясь от смеха, в том числе и Хань. Но сестра Элизабет не стала заострять на этом внимание и продолжила объяснять движения танца: - Далее! - громогласно окликнула она. - Сделайте левой ногой шаг назад на счет "раз". На счет "два" подтяните правую ногу и поднимитесь на носки. Опуститесь вниз на счет "три". Ноги вместе. И последняя часть. Сделайте шаг в сторону правой ногой на счет "раз". Подтяните левую ногу и поднимитесь на носки. Затем опуститесь на первоначальный уровень, поставив ноги вместе. Вот и весь танец. Теперь поделитесь, пожалуйста, на пары. Вместе вам будет намного легче понять, как все это будет выглядеть в дуэте. Сложностей возникнуть не должно. Партия партнерши в точности повторяет партию партнера. Единственная разница - партнерша начинает движение назад с левой ноги. Мальчишки бросились метаться по залу в поисках подходящей кандидатуры, тогда Лу Хан ухватился за Бэкхена, как за спасательный круг, и угрожающе настойчиво прошипел: - Ты пляшешь со мной. - А Чанёль? - плаксиво возразил Бэк. - А я? - так же обреченно протянул Пак, складывая бровки домиком. - Вот не надо только давить на жалость, - Лу с наигранной строгостью уставился на друзей, стараясь показать всю серьезность своего настроя, но вскоре сдался под их умоляющими взглядами. - Да чтоб вас... - буркнул Хань, уступая своего партнера по танцам лопоухому улыбашке. Кроме Бэка он ни на кого больше и не рассчитывал. И совершенно не представлял, с кем еще можно было договориться о совместной тренировке. Но Мисс Льюис быстро нашла ему пару. - Встанешь с Нейтаном, - заявила она, притягивая мальчишек друг к дружке. - Еще чего... Мы только вчера с ним дрались на репетиторском занятии, - прошипел Хань. - Ну, значит, вальс будет отличным поводом для примирения, - деловито ответила монахиня. Лу раздраженно цыкнул, а Нейтан бросил на него затравленный взгляд и вполголоса предложил: - Ты ведешь, а я исполняю роль партнерши. - Само собой, - буркнул Хань, - Куда там руки нужно девать? - Правую руку ведущий партнер кладет на талию партнерше, а в левую берет ее ладонь и вытягивает вперед, - объяснила монахиня. - Двигаться по залу вы должны по часовой стрелке. С ритма старайтесь не сбиваться. Я буду следить за правильностью выполнения ваших движений и, по-возможности, исправлять, - уведомила она и начала четко отсчитывать шаги: - Раз-два-три, раз-два-три... Все закружились в неумелом вальсе, сбивая друг друга с ног, как кегли, наступая на обувь и визжа. Единственным, кто танцевал безупречно, был Ким Кай. И Хань в глубине души пожалел, что не попытался предложить ему встать в пару. Потому как танцы с Нейтаном скорее походили на ритуальные пляски пьяных цыган, чем на вальс. Вести себя кучерявый мальчишка конечно позволял, но при этом он подпрыгивал с каждым шагом, как на пружине, обхватив Лу за шею той рукой, которую по правилам должен был держать исключительно на плече партнера. - Нейтан, это вальс, а не джайв. Перестань скакать, как горная лань, - умоляюще хныкал Хань, пытаясь освободиться от удушающих объятий. - И убери уже руку с моей шеи в конце концов. - На талию? - с азартом поинтересовался кучерявый мальчишка, вновь подпрыгивая. - Куда хочешь, только не души меня, садист малолетний, - прошипел Лу, закатывая глаза. - Нет-нет-нет! - выкрикнула сестра Элизабет, подбегая к ребятам. - партнерша руку должна держать на плече. Хань облегченно вздохнул, мысленно благодаря монахиню за то, что Нейт все же встал в правильную позицию, и постарался ускорить темп, чтобы попасть наконец в ритм. После получасовых скачек не на жизнь, а на смерть, когда основные движения у всех стали более-менее получаться, мисс Льюис предложила немного отдохнуть и поменяться ролями. - Теперь те мальчики, которые вели, будут ведомыми. И наоборот, - заявила она, включая новую, достаточно медленную и романтичную мелодию в ритме вальса. - Вот эта музыка и будет открывать наш рождественский бал, - объяснила монахиня. Школьники зааплодировали, одобряя красивую музыкальную композицию, и вновь выстроились по парам, начиная медленно кружить по залу. - Когда я веду, у нас намного лучше выходит, - похвалился Нейтан, обнимая Лу за талию, а после неспешно сдвинул ладошку чуть ниже. - Не льсти себе, - приструнил Хань, чуть отталкивая мальчишку от себя, чтобы не кружить по залу на грани кислородного голодания. - И лапку с моей задницы убери, пока я тебе по щам не зарядил. - Я бешу тебя, да? - спросил Нейт, еще сильнее прижимая Лу Хана к себе. Хань недовольно наморщил нос и чуть запрокинул голову, чтобы внимательно посмотреть на своего партнера по танцам. Густые темно-каштановые кудри, большие европейские глаза миндалевидной формы - на итальяшку похож. - А я тебя? - с хитрым прищуром поинтересовался Лу. - Бесишь! И очень сильно, но личико твое мне нравится, - хмуро признался Нейтан. - Взаимно, - съязвил Хань. - Выходит, что у нас много общего, - сделал выводы кучерявый мальчишка. - Мы оба обожаем Сехуна. И оба до чертиков ненавидим друг друга. И, к тому же, судя по слухам, твои богатенькие родители, как и мои в свое время, дали на лапу директору, чтобы всунуть тебя в эту школу на перевоспитание. Значит, дома особым послушанием ты не отличался. И я, к слову, тоже. - Не путай берега. Мои родители слишком религиозны, и не стали бы кого-то там подкупать, - возразил Лу. - И у нас обычная среднестатистическая семья со скромным заработком, если что. - Значит, по знакомству, - уверенно заявил Нейтан. - Нормальные ученики приёмные экзамены сдавали, чтобы сюда попасть, и многочисленные рекомендательные письма из воскресных школ предоставляли. И не будь ты привилегированным, тебя бы даже на порог этой школы не пустили. Лу Хан натянуто улыбнулся и закусил нижнюю губу, старательно вспоминая всех влиятельных друзей своих родителей. Одни религиозные фанатики и папин крутой начальник. Вот и весь выбор. - В любом случае, сомнительная схожесть - не повод душить меня сейчас в объятьях. Слышал, что говорила мисс Льюис? "Соблюдайте дистанцию", - деловито напомнил Хань, ощущая чужое возбуждение где-то в районе своего пупка. - И перестань уже думать о всяких извращениях в конце концов. Мы стоим в паре в непозволительной близости друг от друга, и это малость мешает. - Я не думаю о извращениях, я думаю о любви, - как-то раздражающе томно уточнил Нейтан, без доли смущения и иронии. - Не зли меня. Думай о чем-нибудь другом, - пробурчал Хань, отводя взгляд. - О чем? - Да о чем угодно. В жизни есть еще столько всего увлекательного помимо любви, - сконфужено бросил Лу. - Например? - Ну... - Хань завис на время, пытаясь примерить на себя роль проповедника, наставляющего на путь праведный, но никаких вразумительных слов подобрать так и не смог. - Не знаю, ничего на ум не приходит, но определенно что-то есть. - Может быть, футбол? Или вкусняшки? Жареная курочка там, спагетти? - с какой-то детской наивностью предположил вдруг Нейт. Лу утвердительно кивнул. Но для себя решил, что, скорее всего, на любви все и заканчивается.***
- Суп из белых сушеных грибов, печенная брюссельская капуста с кедровыми орехами, яблочный штрудель и божественный чаёк с корицей и медом - все наши дары на сегодняшний ужин. Возжрём же, джентльмены! - Чанель раскинул руки в стороны и сделал одухотворенное лицо, словно после его этого театрального жеста официально можно было приступить к трапезе. - Больше пафоса, больше! - улыбчиво подбодрил Хань, держа руки сложенными в замок, якобы для молитвы. - Можешь даже в честь яблочного штруделя изобразить элемент вальса. Бэкхен тоже заулыбался и, оторвавшись наконец от заучивания рождественских хоровых партий, которые некогда принадлежали Армину, стал просчитывать уже часом поднадоевшее после репетиции "раз-два-три, раз-два-три". Пак с серьезным видом старательно покачался из стороны в сторону, подпрыгивая на месте, и вновь раскинул руки в стороны, ожидая восторженных аплодисментов. - В тебе умер Барышников, - пробулькал Бэкхен, сунув в рот ложку с супом. - Раз умер, помянем, как родного - не чокаясь, - Чанель поднял кружку в пригласительном жесте, Хань сделал тоже самое. Ребята понимающе переглянулись и отпили горячего чая. Но, сделав лишь один глоток, тут же прыснули все это друг на друга. - Кипяток, мать твою, - зажав рот ладошкой, выпалил Лу. - У меня чуть язык не отвалился. - Маменька моя здесь не причем. Все претензии к поварихе МиМи, - поспешно возразил Пак и высунул обожженный язык, старательно обмахивая его руками. Бэк заливисто рассмеялся, чуть было не свалившись со скамьи, но стоило ему лишь мельком глянуть в сторону скрипнувших дверей, как он тут же себя приструнил, сев как полагается. - Вайрон, - прошептал он. Всего одно слово, но ошеломительный эффект успокоения, возвращающий с небес на землю, как по щелчку. И эти звонкие шаги по мраморному полу трапезного зала. Они звучали ровно, четко, словно маятник, отстукивающий дьявольский ритм, заставляющий ребят замолчать и уткнуться носами в тарелки. Джеймс был сегодня хорош собой. Верхние пуговицы на рубашке расстегнуты, прямые брюки по фигуре, легкая щетина, щегольская укладка и самодовольная улыбочка, как для рекламы зубной пасты. Гребаный диктатор. Где та усталость с дороги, о которой говорила мисс Льюис? Ничего подобного. На лице ни тени усталости. А что касаемо озлобленности, то это да. Вайрон улыбался, но в глазах его черти плясали. - Лохматые кутлы свои расчеши, неряха. Ноги с прохода убери. Руки ровно положи... - прогуливаясь между длинными столами, шипел он. Хань готовился услышать замечание и в свой адрес тоже, но Джеймс лишь вскользь провел ладошкой по его спине, призывая не ссутулиться, и молча направился к крайнему столу, за которым сидели исключительно хорошие детки, в том числе и О Сехун. Джеймс с нескрываемым интересом разглядывал его личико, чудесным образом зажившее после жестокого избиения. А после чуть наклонился и что-то зашептал на ушко. Ангел слушал спокойно, не теряя своей умиротворенности, и совершенно не меняясь в лице. Ханя же то в жар, то в холод бросал. Он мысленно молился всем богам, прося послать мучителю хоть каплю милосердия. И, видимо, подействовало. Вайрон вновь выпрямился и зашагал к столу, за которым чаёвничало несколько учителей и монахинь. А Сехун, будто почувствовав всю бурю волнения и страха, бушевавшую у Ханя в душе, глянул в его сторону, сложил ладошки вместе, шутливо изображая иконописного праведника, и подмигнул. Лу от этого жеста занервничал еще сильнее и принялся пить свой горячий чай непозволительно большими глотками, обжигая язык кипятком и опаляя сердце мучительной любовью.