Flares

События растекаются перед его глазами. Взгляд не может зацепиться даже за одну какую-то деталь. В голове стоит невыносимый гул — она практически раскалывается от любого шороха, хотя сейчас все вокруг выглядит как эпицентр хаоса или апокалипсиса — ни одной уцелевшей стены, ни одного уцелевшего фрагмента бывшего великолепного здания, которое Логан так привык видеть каждый день. «Что-то не так», — шипит внутренний голос и Росомаха не может с ним не согласиться. Мужчина еле может пошевелить своими конечностями — видимо, повреждений слишком много, чтобы регенерация с ними быстро справлялась. Росомаха морщится, когда очередная кость неумолимо трещит, но виду не подает. «Мари», — вспыхивает в голове пронзительная мысль. Логан оборачивается в поисках девушки — кажется, тут никого нет. Он пытается закричать, но в горле слишком сильно пересохло. Мужчина откидывается на спину, покинув все попытки встать — одна нога прижата упавшим фрагментов стены, рука переломана в двух, наверное, местах, голова болит от сильного удара — на исцеление понадобится значительно больше времени, чем он раздумывал. — Мари, — зовет он в оглушающую темноту и хаос. — Мари, — повторяет громче. Она не могла никуда деться. Девушка стояла рядом с ним. В его объятьях. Она должна быть тут. Логан слышит сдавленный кашель, к которому так привык за эти дни. Он делает облегчающий выдох, понимая, что что-то у него еще есть — она жива, по крайней мере. — Логан? — её голос звучит приглушенно. — Логан, ты тут? Росомаха вертится на своем месте, пытаясь хоть как-то выкрутиться из своего положения, но все тщетно — нога застряла слишком глубоко, без помощи тут не обойтись. — Логан, ты в порядке? — ему кажется, что она стоит где-то тут, но он понимает, что это, скорее всего, просто его галлюцинация — он открывает глаза и, понятное дело, созерцает перед собой только стену из валунов, которые раньше были фундаментом здания. Интересно, в какой части здания они находятся? — Да, — он беззастенчиво ей врет, но другого выхода нет — паника тут не к месту, это уж точно. — Ты как? Ничего не сломано? — Кажется, я не могу пошевелить рукой. — Твою мать, — чертыхается Логан, — тебе не стоит дергаться, Мари, — в его голове все еще стоит звон, который нарастает с каждой секундой. — Все будет хорошо, — Логан кашляет, выплевывая кровь. «Какого черта?» — задает сам себе вопрос, но затем видит, как пробитая грудина начинает медленно срастаться. — Мари, — зовет он её, когда мозг начинает потихоньку отключаться. — Я сейчас вырублюсь. Не беспокойся. Просто моя регенерация не успевает за моими ранениями. Вернусь через пятнадцать минут, — он смеется, — не переживай. Все будет хорошо, — Логан говорит эти слова, не веря в них не на секунду. Как все может быть хорошо, когда они лежат под завалами и их никто, никто, твою мать, не собирается спасать. Но ей нельзя об этом говорить. Она расстроится, заплачет, скорее всего, и тогда им двоим придет конец в этой дыре. Росомаха даже не слышит, что она ему отвечает — голова болит слишком сильно. Кажется, он тянется к своей макушке, чувствует что-то липкое на ней, подносит к лицу, но глаза уже полностью слипаются под тяжестью век — рука просто падает на пол, больно ударившись об острый камень. Логан проваливается в зыбучую темноту, смутно понимая, что сейчас он просто спит, или в отключке, кому как удобно называть. Несколько секунд перед его глазами просто темнота, а затем — тысячи вспышек. «Проснись, проснись, проснись», — шепчет, словно заведенный, внутренний голос. Шепчет настойчиво, словно от этого зависит вся его жизнь. Когда уже белая пелена перед глазами спадает, Логан отчетливо видит практически ту же картину, которую лицезрел только что в реальности. Разрушенный особняк. Тысячи умоляющих голосов. Некоторые рядом с ним. Некоторые еще наверху. Логан подымается на ноги, не переставая шептать себе, что все это — просто сон и он скоро проснется. — Мы не выберемся, — рядом с ним стоит маленький мальчик. На его голове большая дырка, откуда течет кровь. Зрелище не из приятных, но чего только Росомаха не повидал за свою жизнь. Единственное, что его интересует — так это то, как этот маленький мальчик до сих пор жив? По всем меркам он мгновенно должен был умереть. Но нет, он стоит прямо перед ним. «Проснись, проснись, проснись». — Все будет хорошо, — хрипит Росомаха, заходясь кашлем. Наверху раздается первый крик. Внутренний голос явно меняет тактику. Вместо «Проснись», он теперь шепчет совершенно другое: «Вспомни, Логан. Просто вспомни». В голову вновь закрадывается то тупое чувство, которое преследовало его после Острова. Чувство, что что-то важное, что лежит прямиком на поверхности, никак не может быть тебе доступно. Росомаха вдыхает в легкие побольше воздуха, понимая, что он совершенно не чувствует никаких ароматов. Никакой тебе пыли, гари или чего-либо еще. Еще один крик. Больше он не выдержит. Внутренний голос просто бьется в истерике, повторяя, словно мантру свое тупое «Вспомни». — Почему они кричат? — спрашивает он у мальчика. Мальчишка поворачивается к нему лицом, задумчиво смотрит в его глаза, думая, стоит ли разглашать такое непонятному дяденьке. Секунды проходят мучительно, очень мучительно. Логан слышит все больше и больше новых криков. Но один заставляет его встрепенутся и поднять голову в поисках источника. Мари кричит о помощи. Что-то внутри Росомахи обрывается, словно натянутая нитка больше не выдерживает напряжения. — Почему они кричат? — он вновь обращается к мальчику, борясь с тем, чтобы не накричать и на него. Малыш стоит в пижаме, прижимая к себе игрушечного львенка — довольно хорошая картина, если бы не зияющая дыра в его голове и темная кровь, которая медленно вытекает оттуда. «Вспомни, вспомни, вспомни», — мозг Логана разрывается от таких посланий, тщетно пытаясь собрать мозаику в своей голове. — Они горят, — спокойно отвечает ребенок, словно разговор идет о леденцах или новых игрушках. Предпоследний элемент мозаики становится на свое место. Больше никаких «Вспомни». Память возвращается немедленно, словно по какому-то заклинанию. — Это все сон. Хватит, — Логан хватается за голову, пытаясь разбудить себя. — Нет, — просто отвечает ребенок, исчезая в дымке. Его кошмар обрывается, как будто ничего и не было. Логан со всей силы дергается и мычит от боли в ноге. Он вновь в подвале Школы вместе с Мари, погребенные под тоннами завалов. — Все хорошо? — голос Мари совсем рядом. Логан поворачивает голову и с изумлением замечает Мари, которая стоит на четвереньках перед ним, обеспокоенно положив свою руку на его лоб. — Тише, тише… — спокойно приговаривает она. — Мари, — он хватает её за руку, заставляя посмотреть ему в глаза. — Скажи мне. Просто два слова, а в её взгляде уже полно смысла. Скрытого, тайного, который теперь становится явью. Её кожа бледнеет, а руки начинают слегка подрагивать. Глаза наполняются слезами, а секундой позже маленькие капельки катятся по её лицу, оставляя мокрые дорожки.  — Ты вспомнил, да? — тихо говорит она, отнимая руку от его лба и прикладывая её к своему рту, словно боясь разрыдаться в голос. — Куда все уходят? — ему становится трудно говорить, поэтому он быстрее выплевывает слова, боясь за то, что его время подходит к концу. — Их больше ничего тут не держит, — шепотом отвечает Мари. — Я люблю тебя, Логан. И всегда любила. Вот оно. Оставшаяся заключительная часть пазла. Последнее, что видит Логан — уходящая вдаль Мари и белый горизонт. Никакой тебе разрушенной Школы, ни запаха дыма, ни криков, ни боли, ни захлопнутой двери и пустых обещаний, что все будет хорошо. Мари покидает его последней. Одиночество накатывает на него с огромной силой. Логан устало закрывает глаза, а там — будь, что будет.