Иллюзия непорочной любви
Утро шестнадцатилетнего омеги Кёнсу началось, как обычно, с поцелуя в лоб и ласкового: — Сынок, пора в школу. — Ну, отец, — недовольно пробубнил омега, — еще пять минуточек. — Никаких пять минуточек! Папа сейчас нам нагоняй даст. Я ведь и так бужу тебя позже. — Чонин! — тут же послышался недовольный голос Ханя, — Ты разбудил Кёнсу? — Да, он уже в ванной, — альфа стянул одеяло и потащил сына за ногу. — Ну же, сынок, вставай! — Ох, ну хорошо, — лениво потянувшись, омега кое-как поднялся с кровати, поцеловал отца в щеку и отправился в ванную. Закончив все утренние процедуры, Кёнсу спустился на кухню и поцеловал уже папу-омегу. — Доброе утро, папочка! — Доброе утро, солнышко! — прощебетал Хань, потрепав сына по волосам. — Как спалось? — Отлично. Пока отец не разбудил меня, — юный омега зло посмотрел в сторону Чонина, на что тот пожал плечами. С момента разговора между Чонином, Крисом и Тао прошло большое количество времени, но альфа никак не мог до конца отогнать от себя назойливые сомнения и тревоги. Однако Чонин не забывал и про слова друга о том, что он всегда может обратиться к ним за помощью, и когда та требовалась, не раздумывая, шел к семье Ву. И тем не менее, все тревоги и проблемы отодвинула на второй план забота о сыне. Альфа волновался и ждал появления сына сильнее, чем сам Хань. Часто забегал после работы в детский магазин и покупал очередную мягкую игрушку. Одно время даже пытался учиться вязать, но сломав четыре набора спиц, бросил это «омежье дело». Также Чонин боялся, что не справится с обязанностями отца. Он не хотел перекладывать ответственность за воспитание сына на мужа, переживал, что если родится омега, то он будет больше привязан к Ханю, чем к нему. Чонин всем сердцем желал быть для своего ребенка в первую очередь другом. Альфу бы он учил, как постоять за себя и за тех, кто ему дорог, а для омеги был бы первым защитником и терпеливым слушателем, всегда готовым помочь советом. Когда родился Кёнсу, запах Ханя снова стал прежним и перестал будоражить Чонина. Однако тот, увидев своего омегу-малыша, и думать об этом забыл. Его сердце забилось в бешеном ритме, а вспотевшие от волнения руки по привычке полезли в карманы брюк. Окончательно Ким растерялся, когда Хань вложил в его дрожащие руки крохотный сверточек. Из пеленок на альфу с любопытством смотрели большие ореховые глазки. Малыш смешно причмокивал и даже, как показалось Киму, улыбнулся ему своими маленькими пухленькими губками. В тот день Чонин много плакал и безостановочно благодарил мужа за такой подарок. Он ни на секунду не отходил от сына. Когда малыш плакал по ночам, Чонин сам подрывался к нему, говоря Ханю, что тот и так очень устает. На самом же деле Чонин не столько волновался за состояние своего мужа, сколько хотел быть рядом со своим маленьким чудом. Со временем Кенсу становился старше. Но Чонин по-прежнему был всегда рядом, дрожа над своим сокровищем. Хань налюбоваться ими не мог, иногда ревнуя сына. Как-то за просмотром телевизора маленький Кёнсу, сидя на коленях отца, вдруг сказал: — Как же ты вкусно пахнешь, — проговорил малыш, вдыхая запах отца. — Прямо как новогодняя елка. Чонин с Ханем посмотрели друг на друга и залились хохотом. — А чем пахну я? — Ммм, — малыш немного задумался, — какими-то травками. Хань сначала удивился, а потом снова расхохотался вместе с мужем. — Это зеленый чай, малыш, — пояснил Чонин. — Аа-а-а-а, — протянул Кёнсу, не понимая, как это чай может быть зеленым. — Отец? Отец?! — Да, прости, ты что-то сказал? — встрепенулся Чонин, застывший за просмотром в голове слайдов с самыми яркими воспоминаниями. — Говорю, в школу меня отвезешь? А то папу уже вызвали на работу. — Без проблем, дружок, — Ким подмигнул сыну. — Собирайся. — Захватим еще Бэкхёна, ладно? — Конечно. Бэкхён — сын Тао и Криса. Очаровательный и талантливый омега, а также лучший друг Кёнсу. Бэкхён был на год старше Кёнсу. Светлые короткие волосы, такие же маленькие и пухлые губы, как у Криса, аккуратный носик с еле заметной родинкой и карие глаза, которые искрились, когда Бэкхён улыбался. Кёнсу называл Бэка Лисенком. Потому что когда тот улыбался, то глазки его сужались, искорки сверкали еще ярче, а взгляд становился хитрее, словно он что-то задумал. Но пик его внешности – руки. Худенькие длинные пальцы с всегда ухоженными короткими ноготками. Смешной лопоухий альфа, который был их одноклассником, как-то сказал, что только из-за этих прекрасных рук он уже готов взять Бэкхёна в мужья. На что смущенный омега картинно отворачивался и, хмыкая, тащил за собой хихикающего друга. В отличие от Кёнсу Бэкхён воспитывался в строгости. Крис не позволял мужу баловать сына, дабы тот вырос порядочным омегой, который умел бы принимать самостоятельные решения и всегда отвечал за свои поступки. Однако Бэкхёну достался озорной характер папы, из-за чего между ним и отцом часто происходили конфликты. И все же омега уважал своего строгого, но справедливого отца и в большинстве случаев, когда требовалось принять непростое решение, Бэкхён обращался за советом именно к Крису. — Бэкки! — Кёнсу-а! — радостно закричал омега, завидев друга. — Ву Бэкхён! — позвал сына Тао, отчего тот испуганно замер. — Ты ничего не забыл? — уже мягче спросил старший омега, подставляя свою до сих пор по-детски розовенькую щечку. — Ах, да! — Бэкхён тут же ее чмокнул и снова собирался бежать к другу, как услышал: — Вообще-то, у тебя еще есть отец! — это уже недовольный Крис. — Да ладно тебе! — Бэкки чмокнул и его. — Я просто очень соскучился по Кённи. — Точно! Вы же не виделись целые выходные, — с сарказмом произнес альфа. — Эй, вы там закончили свои сюсюканья? Дети опаздывают. — И тебе привет, Нини! — Тао, ну сколько можно? Мы же уже не подростки, — Крис закатил глаза. — Цыц! — Па, я могу идти? — Да, милый. Хорошего дня, мы любим тебя! — Я вас тоже, — Бэк помахал своей изящной ручкой родителям и тут же с новой силой завизжал: — Кённи-и-и! — Эти розовые сопли у него от тебя! — пробубнил Крис.~~~
— Что прям так и сказал? — Угу, — кивнул смутившийся Бэкхён. — По-моему, ты ему нравишься, а он нравится тебе. — Кто? Эта башня непутевая? Ты что такое выдумал? — завизжал своим звонким голоском Бэк. — И… с чего ты решил, что я ему нравлюсь? — уже шепотом. — Ты красивый, талантливый, милый. С тобой интересно проводить время. К тому же у тебя приятный запах, — последнее Кёнсу сказал как-то отстраненно. — Эй, Су, ты все еще переживаешь по поводу своего запаха? Омега кивнул. — Прекращай! — Бэк приобнял друга. — У каждого он по-разному проявляется. — У меня однажды спросили, не бета ли я, — и Кёнсу совсем поник. — ЧТО? ДА КАК МОЖНО БЫЛО? ДА ПУСТЬ ТОГО, КТО ПОСМЕЛ СКАЗАТЬ ТАКОЕ, ПОСТИГНЕТ АНАЛЬНАЯ КАРА! На мгновение гул в классе прекратился, и все уставились на переполненного гневом пыхтящего Бэкхёна, но стоило тому только взглянуть, как все мигом отвернулись и снова начали болтать. — Кён-а, не переживай по этому поводу и секунду! Ты прекрасный омега. Ты видел свои губы? Эти минетные губища кого хочешь с ума сведут! — Кёнсу дал другу подзатыльник. — Ладно-ладно! — Бэкхён поднял руки в примирительном жесте. —Поговорим о человеческих качествах. У тебя добрая душа. Никогда и никому не откажешь в помощи. Это я ценю в тебе больше всего. А еще ты очень умный. С тобой всегда есть о чем поговорить или поспорить. А это огромный плюс, поверь мне. Альфы не любят бестолковых расфуфыренных омег. Они ими пользуются. Ты ответственнее и смелее, чем я. Так что не стоит принижать себя и расстраиваться из-за отсутствия запаха. Он скоро обязательно проявится, веришь? — Кёнсу кивнул. — Вот и славно! Давай пройдемся после уроков по магазинам? — Да, конечно! Спасибо, Лисенок! — улыбнулся омега и крепко обнял друга. — Дурашка. Парни сели на свои места, так как в класс зашел учитель. Начался урок. Слова Бэкхёна заставили Кёнсу приободриться, но он и не догадывался о том, что ждет его дальше…