***
Ровно в одиннадцать часов утра профессор Макгонагалл вошла в кабинет мисс Коулман. Он был заставлен антикварной, возможно, даже дорогой мебелью, но расстановка была до крайности бестолковой. Ни к бюро, ни к письменному столу невозможно было просто подойти. Везде нужно было протискиваться, стараясь избежать острых углов. И ради чего эту небольшую комнату наполнили громоздкой мебелью? Казалось, хозяйка кабинета безуспешно пыталась добрать стиля или шика. Сама мисс Коулман, нервная и бесцеремонная особа, тоже категорически не понравилась Минерве. Но профессиональная солидарность требовала закрыть глаза и не обращать внимания на грубость. Она была коллегой, хоть и не из волшебного мира. Мало ли, какие тут ученики. Довели бедную женщину! – Так. Вы кто? — не ответив на приветствие вошедшей Макгонагалл, рявкнула директриса приюта. Поджав губы, профессор трансфигурации представилась: – Меня зовут Минерва Макгонагалл, я профессор и заместитель директора частного колледжа, в который записана воспитанница вашего приюта Мелисса Эванс. Директриса слегка побледнела, услышав фамилию воспитанницы, что не могло ускользнуть от внимания Макгонагалл, наблюдающей за женщиной. – Кто записал? У нее объявились родственники? Так пусть забирают! – Ее родители. Еще до своей смерти. Девочке предоставлена стипендия, так что в материальном плане приюту беспокоиться не придется. Коулман поджала губы, всем своим видом демонстрируя, что уж она-то беспокоиться и не собирается. Минерва продолжила. – Вы не расскажете мне о девочке? Какая она? Какой у нее характер? Глаза собеседницы заметались. Она словно хотела что-то сказать, но то ли не решалась, то ли боялась. И это никак не складывалось с первоначальным впечатлением о ней. – Нам очень важно знать как можно больше о новых учениках! И тут Коулман прорвало. Раздражение, которое она сдерживала почти год, забурлило и выплеснулось наружу. – Это черт знает что такое! Весь мир что ли вертится вокруг этой девчонки? То ей одну стипендию предоставляют. Она, видите ли, вундеркинд. То другую. Как по мне, она дерзкая, наглая, лживая и своенравная! – Чем же она заслужила такую лестную характеристику? – Она ни в грош не ставит слова старших, считает, что ей все позволено и творит, что пожелает. Более того, терроризирует окружающих. Эта малолетняя преступница сломала мне палец, в конце концов! — орала директриса, уже не сдерживаясь. Минерва тяжело вздохнула: „Неужели Альбус был прав, и жизнь в приюте портит абсолютно всех? А ведь Лили была такой милой девочкой!“ – Я вас поняла, мисс Коулман. Что ж, вы можете не волноваться. В сентябре девочка уедет в школу и проведет там почти весь год. Сюда она вернется только на каникулах. На летних — обязательно, на рождественских и пасхальных — по ее желанию. – Ее желание мне неинтересно. Она будет приезжать сюда только летом. И точка. Я с ней достаточно намучилась — теперь ваша очередь. – Где я могу поговорить с девочкой? – Ее комната на третьем этаже. Она живет одна. Так запугала других воспитанниц, что с ней никто и жить-то не хочет в одной комнате. Минерва, качая головой, вышла из кабинета директрисы и пошла вверх по лестнице. Поднявшись на третий этаж, профессор трансфигурации посмотрела на единственную дверь и вздрогнула. От нее шел легкий магический фон. Оглянувшись и убедившись, что вокруг никого нет, Макгонагалл достала волшебную палочку и исследовала дверь. Явственно виднелись следы чар, отталкивающих внимание. Удивленная, Минерва помедлила секунду и, убрав палочку, постучала.***
На свой одиннадцатый день рождения Мелисса получила не только традиционные книги. В этот раз, развернув сверток, она обнаружила там котел. Самый настоящий, сделанный, похоже, из олова. В нем лежал комплект учебников для третьего курса, а кроме того телескоп, медные весы с набором гирек, стеклянные флаконы, набор пергаментных свитков и гусиных перьев, а также старомодная чернильница и пузырьки с разноцветными чернилами. При ближайшем рассмотрении телескоп оказался очень слабым, всего с пятикратным увеличением. Зная, что предстоят уроки астрономии, Мелисса решила разориться на подробный астрономический атлас и, возможно, на нормальную оптику. Благо, финансовые возможности позволяли. Весы тоже оставляли желать лучшего. Девочка подумала, что нужно попросить учителя химии порекомендовать ей приличные аптечные весы без электроники максимально возможной точности. Потому что с этим агрегатом, пожалуй, можно было и нитроглицерин сварить вместо успокаивающего бальзама! Однако, если телескопом и весами можно было еще хоть как-то пользоваться, канцелярские товары привели в полнейший ужас и заставили крепко призадуматься. «Судя по набору, в Хогвартсе пишут в стиле „средневековый монах“. Гусиными перьями на свитках. Свитки в процессе письма будут сворачиваться, чернила смазываться, перья быстро тупиться и рвать бумагу. Одинаково очинить их сможет только человек с идеальным глазомером и твердой рукой. Значит, получу разные по толщине буквы, испачканные по локоть руки и нечитаемый текст. Как результат, мягко говоря, паршивые отметки за письменные работы. А уж чернильница! Просто за гранью добра и зла. С таким приспособлением можно даже не опасаться, что из него выльется содержимое и зальет все на свете. Нужно просто знать: это обязательно произойдет. Необходимо срочно приобрести чернильницы-непроливайки, пачку промокательной бумаги (не песком же посыпать(2)!), специальное пресс-папье и перьевые ручки: как обычные деревянные, так и простенький Паркер с запасом чернильных картриджей. Легче всего купить перьевой Паркер. Все остальное… Интересно, это вообще еще производят?» И вот сегодня Мелисса сидела на кровати, составляя список необходимых покупок, когда раздался стук в дверь. „Господи, дай мне сил не убить ее!“ — подумала девочка, одним движением правой руки, пряча свои вещи в медальон, а левой невербально приводя в порядок кровать. Удостоверившись, что все идеально, она подошла к двери и отперла щеколду, абсолютно уверенная, что пришла мисс Коулман. В последнее время директриса снова активизировалась и начала пакостить. Очевидно, впечатления от предыдущей беседы уже слегка потускнели, а ущемленная гордость требовала сатисфакции. Сначала она попыталась запретить Мелиссе любую дополнительную внешкольную активность, но письмо из Департамента образования, которое пробила Макнабб, поставило крест на этом „благом“ начинании. Потом вспомнила о рекламных съемках Мелиссы и решила наложить лапу на ее банковский счет. Помогла опять-таки Макнабб, задействовавшая свою подругу-юриста. Слава Богу, они подсуетились еще при предыдущем руководстве приюта. Макнабб занималась финансовыми вопросами девочки по доверенности, которая была продлена на пять лет в день десятилетия Мелиссы. Нет, ее, конечно, можно было аннулировать, но в таком случае это затронуло бы репутацию Макнабб. А гордая шотландка подобного бы не спустила и начала разбирательство с привлечением юристов, чиновников из Департамента образования и социальных служб. И Коулман прекрасно понимала, что это невыгодно уже ей самой: потому что копать стали бы и под нее тоже. После всего этого директриса вела себя как нервная комнатная собачка, которая громко тявкает, пытается укусить и гадит посреди комнаты на ковер. Каково же было удивление Мелиссы, когда вместо Коулман она увидела на пороге незнакомую даму в строгом зеленом твидовом костюме. – Доброе утро, мэм. Вам не жарко? — вырвалось у девочки. – Простите? — опешила Макгонагалл. После разговора с мисс Коулман, она ожидала увидеть озлобленного, хмурого ребенка, обиженного на весь свет. Однако девочка, стоящая перед ней, никак не подходила под это описание: высокая, тоненькая, красивая брюнетка с приятной улыбкой и ясным взглядом. „Внешне она абсолютно не похожа на Лили!“ — подумала Минерва. – На улице очень жарко, мэм, я подумала, вам может стать нехорошо. Ваш костюм очень теплый. Впрочем, это не мое дело. Извините. Мелисса и профессор трансфигурации некоторое время смотрели друг на друга, а потом девочка отошла с порога и произнесла: – Вы ко мне? Проходите, пожалуйста. Минерва стряхнула оцепенение и вошла. Комната была крохотной с минимальным набором мебели: кровать, шкаф, тумбочка и стул. Окно было небольшое и пропускало очень мало света. В принципе, не очень здоровая обстановка для ребенка. Мелисса подвинула стул ближе к Маконагалл. – Присаживайтесь. – Спасибо, мисс Эванс. – О, у вас преимущество, — сказала девочка, — вы знаете мое имя… – Прошу прощения, меня зовут профессор Макгонагалл, я привезла вам письмо, — дама достала из кармана конверт и протянула его девочке. – Благодарю. Мне еще никогда не привозили письма профессора, — улыбнулась Мелисса и, отметив про себя необычную печать, вскрыла конверт. Там было два пергаментных листка, исписанных зелеными чернилами. Это было то самое письмо, которое она ожидала со дня на день: «Директор: Альбус Дамблдор (Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волшебник, Верховный чародей, Президент Международной конфедерации магов).Дорогая мисс Эванс! Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства „Хогвартс“. Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов. Занятия начинаются 1 сентября. Ждем вашу сову не позднее 31 июля.
Искренне Ваша, Минерва Макгонагалл, заместитель директора!»
На втором листе был список необходимых студенту вещей. – Забавно… — протянула Мелисса. – Уверяю вас, это не шутка, вы, действительно, волшебница. И магия, действительно, существует. Вот, смотрите. И Макгонагалл выполнила свой любимый трюк: превратилась в кошку и обратно. Маглорожденных это всегда поражало до глубины души. Но эта девочка и бровью не повела. Вежливо посмотрела и разве что в ладоши не похлопала. Было даже как-то обидно. Словно прочитав ее мысли, Мелисса сказала: – Я и не ставлю под сомнение то, что я волшебница, профессор. И ваше превращение было весьма впечатляюще. Забавно, что вы сами разносите свои письма. Такого я еще не видела. – Только детям, выросшим вне магического мира, — начала было объяснять Минерва, но тут зацепилась за главное. — Так вы не удивлены, узнав, что вы — колдунья? Почему, позвольте спросить? Вы что, использовали магию в приюте? Поэтому на вас так много жалоб со стороны директрисы? Она говорит, что вы дерзите и так затерроризировали сверстниц, что вас даже поселили отдельно. Имейте в виду, мисс Эванс, в Хогвартсе дисциплина очень важна, и подобные штучки там не пройдут. Итак, что вы можете сказать в свое оправдание? Объяснитесь! Мелисса удивленно посмотрела на нее. Улыбка медленно сползла с ее лица, и оно приобрело очень спокойное выражение. – Профессор, простите, мне кажется, между нами возникло некоторое недопонимание. Полагаю, я еще не ваша студентка. После моего приезда в школу вы на законных основаниях сможете повышать на меня голос и требовать каких-либо объяснений, если мое поведение или поступки покажутся вам недостойными. А пока, на данном этапе нашего недолгого знакомства, у вас такого права нет. Я не должна и не буду объясняться. Девочка говорила предельно вежливым тоном и голос не повысила ни на йоту. Казалось, она просто отвечает хорошо выученный урок. Минерва почувствовала неловкость. Она действительно слегка вышла за рамки, но все необходимо было выяснить заранее, чтобы знать, с чем придется иметь дело. – Хм… Что ж, если вы не желаете прояснить ситуацию, то воля ваша, но я сделаю в отношении вас определенные выводы, имейте в виду, — Макгонагалл пристально посмотрела на девочку, и так как ответа не последовало, продолжила. — Я должна буду сопроводить вас за покупками. Если мы выйдем сейчас, то все успеем. – Да, мэм. Мне нужно пять минут, чтобы переодеться. Если вас не затруднит, не могли бы вы подождать меня внизу? Макгонагалл, бурля негодованием (действительно, дерзкая девчонка!), спустилась по лестнице. Внизу, в небольшой гостиной, сидели две девочки. Очевидно, они поджидали Минерву, так как бросились к ней сразу же, как она появилась на пороге. – Мэм, мы все слышали! Мисс Коулман так орала! Не слушайте ее, мэм! Лисса нормальная, — наперебой заговорили девчонки. — Она никогда никого не обижала. Поговорите с мисс Грин, нашей бывшей учительницей. – Или с учителями в школе Мелиссы. Они вам скажут правду! Макгонагалл слегка опешила от их напора. – Как вас зовут, юные леди? – Мы Дженни и Бет. Поверьте, мы правду говорим. – А палец мисс Пугало сломала, когда Лиссу ударила. О ее лицо и сломала. Била сильно. Услышав шаги на лестнице, девочки убежали из гостиной. Профессор трансфигурации обернулась и увидела входящую в комнату Мелиссу. – Надеюсь, не заставила вас долго ждать? Куда мы направляемся? – Мы идем на Косую аллею, туда можно попасть через паб „Дырявый котел“, он находится на Чаринг-Кросс-Роуд. Отправимся на общественном транспорте, чтобы вы знали, как туда добираться из Лондона.***
Автобуса им пришлось ждать достаточно долго. Мелисса молчала и смотрела перед собой. Макгонагалл почувствовала легкую вину. – Мисс Эванс, не обижайтесь на меня. Ваши подруги, Дженни и Бет, рассказали мне о некоторых аспектах ваших отношений с директором приюта. Я была не права, сделав выводы на основании слов только одного человека. Девочка посмотрела на Минерву. – Спасибо за ваши слова, профессор, но я никогда не обижаюсь на незнакомых людей. Это бесперспективно. Обидеть могут только близкие, чье мнение, действительно, важно. У меня их всего двое. „И вы в их число не входите“, — мысленно добавила девочка. – Интересная логика… Что ж, раз мы все прояснили, может быть, объясните, откуда вы знаете, что вы волшебница? – Это очевидно, мэм. Если я с детства умею делать вещи, которые люди относят к паранормальным способностям, то тут только два варианта. Либо я действительно могу колдовать. Либо мне это кажется, тогда по Мелиссе Эванс плачет Бетлем(3). А с тем, что мне пора в дурдом, я никак не могу согласиться. И не уговаривайте, — улыбнулась девочка. – И что же вы можете? – На расстоянии двигать и притягивать предметы, открывать и закрывать двери. Могу сделать так, чтобы меня долго не замечали… Но мисс Коулман всегда меня находит. Или тоже что-то может, или у нее на меня нюх. – Значит, это вы наложили на свою комнату чары отвлечения внимания? – А на ней какие-то чары? — пожала плечами Мелисса. — Мне просто хотелось, чтобы мисс Коулман обо мне забыла. Резонное желание, не находите? Я так поняла, что Дженни и Бет уже проинформировали вас, насколько у нас с мисс Коулман разнятся представления о ведении светской беседы. Она полагает, что прямой правый способствует взаимопониманию, а я с ней категорически не согласна. Сколько людей — столько и мнений, не так ли? Макгонагалл хмыкнула и хотела что-то ответить, но в этот момент подошел автобус. Всю дорогу они молчали. И только когда они уже шли по Чаринг-Кросс-Роуд, Мелисса заговорила: – Профессор, что касается денежного аспекта… – Не волнуйтесь, — перебила ее Макгонагалл, — студентам-сиротам полагается пособие от совета попечителей. Правда, одежду и книги придется покупать подержанные, но на палочку вам хватит. „Приветствую заботу о своем банковском счете!“ — подумала девочка. – Итак, мисс Эванс, если приглядитесь, то… – Да, мэм. Я заметила. – Что ж, идемте. Они перешли дорогу и вошли в бар.***
Там было прохладно и царил полумрак. Посетителей было много — время двигалось к ланчу. Макгонагалл повернулась к Мелиссе. – Мисс Эванс, приглашаю вас пообедать со мной. Потом будет некогда: мы будем слишком заняты. – С удовольствием, профессор. Они сели за столик, к ним подошел хозяин паба. – Здравствуйте, профессор Макгонагалл, мэм. Снова со студентами начали возиться. Ты смотри, девочка, учись хорошо. Видишь, как тебя опекают. – Спасибо, сэр, непременно, — вежливо ответила Мелисса. – Том, нам бы легкий обед. Он принес суп и сэндвичи. Суп как суп. Сэндвич с индейкой как сэндвич с индейкой. Еда была самой обыкновенной. Не волшебной. В отличие от посетителей. Сразу было видно, что они странные. И появлялись они по-разному. Кто-то приходил с черного хода. Они были одеты в мантии и остроконечные шляпы и, пропустив стаканчик сливочного или обычного пива, проходили к камину и исчезали в зеленом пламени. Кто-то приходил со стороны магловского Лондона. Они, судя по всему, пытались одеться как обычные люди, но это мало кому удавалось. Если женщины могли быть сколь угодно экстравагантными и в мире маглов сошли бы за своих, то мужчины выглядели просто феерично. Один решил, что спортивные штаны и пиджак от смокинга — это идеальное сочетание. Другой нацепил женскую блузку и бриджи. В общем, кто во что горазд! Макгонагалл встретила каких-то своих знакомых, и начались бесконечные разговоры. Последние полчаса Минерва безуспешно пыталась отбиться от некоего Мундунгуса Флетчера, который настойчиво чего-то добивался. Мелисса уже давно поела, поэтому, решив не мешать профессору, подошла к барной стойке. „Скрестим пальцы, чтобы она говорила как можно дольше, — подумала девочка, — тогда времени останется мало. Мы только зайдем за палочкой, а про остальное скажу, что докуплю сама. Так, создадим себе алиби…“ Сев на высокий табурет, она дождалась, пока Том, протирающий абсолютно чистый стакан, на нее посмотрит. – Чего тебе, стрекоза? — ласково спросил он ее. – Не стрекоза, а пчела, — улыбнулась ему девочка. – Хм, а с чего это пчела? – Меня Мелисса зовут. Означает „пчела“, мистер…? – Том, просто Том. „Бонд, Джеймс Бонд!“ – Сэр, если я на днях зайду сюда без профессора Макгонагалл, вы не поможете мне пройти на Косую аллею? Я боюсь, мы не успеем с ней купить все, что нужно, а еще раз я ее дергать не хочу. – Да не вопрос, пчелка, — хмыкнул бармен. — Если меда принесешь. – Насчет меда не знаю, а шоколадка с меня. – Да я пошутил, — покраснел Том. — Мне же несложно. – А я нет. Может, мне приятно будет вас угостить? – Ну, тогда, по рукам. Мелисса едва успела хлопнуть о мозолистую ладонь бармена, как вдруг за спиной раздался удивленный голос Макгонагалл. – Профессор Снейп? Северус? Что вы здесь делаете? – А что такое, Минерва? С каких пор я должен отчитываться перед вами, где я обедаю или чем занимаюсь в свой отпуск? У меня есть дела на Косой аллее. Нужно закупить ингредиенты для школы. Такой ответ вас устроит? Мелисса сползла с табурета и обернулась на голос. Рядом с профессором Магконагалл стоял высокий мужчина. – О, Мерлин, Северус, причем тут это. Просто не ожидала столкнуться с вами сегодня. Думала, вы уже где-нибудь на юге. Греетесь на пляже в окружении юных прелестных леди. А не бегаете по делам школы. – Минерва, вы заместитель директора и прекрасно знаете, что если я не оторву от своего отпуска несколько дней и залягу на пляже, учебный год в кабинете зельеварения вообще не наступит. Вам также хорошо известно, что мне по штату положен ассистент для закупки и нарезки ингредиентов. И где он? – Северус, мы не будем обсуждать дела школы в пабе. – Хорошо, отложим. Но не сомневайтесь, к этой теме я вернусь. И раз уж мы обсудили мои дела, то обсудим и ваши. Вы-то что тут делаете? Мне казалось, пиво несколько не ваш напиток? Вы изменили огневиски? Или у вас свидание с Мундунгусом? Но здесь? Минерва, это так не романтично! – Северус! Я сопровождаю студентку. Эванс, подойдите и познакомьтесь со своим будущим профессором зельеварения! — рявкнула Макгонагалл. – Минерва, избавьте меня от ненужных знакомств, с учениками я могу прекрасно встретиться и на уроках. Мелисса медленно подошла к профессорам. Снейп мазнул взглядом по девочке и, буркнув „До встречи на занятиях!“, ушел в направлении выхода на Косую аллею. „Значит, наше знакомство афишировать нельзя“, — сделала вывод девочка. – Он очарователен, как всегда, Минерва! Но ты тоже хороша. На пляже, в окружении юных прелестных леди! — захихикал Флетчер, передразнивая профессора трансфигурации. — Разве можно представить нашего затворника на пляже, на лежаке? Еще скажи, в плавках или в гавайской рубахе и шортах! И с тропическим коктейлем в руках! С зеленым, слизеринских цветов, зонтиком в бокале! И с бумажкой, прикрывающей от солнца его великолепный кривой нос! „Слизняк недодавленный! — зло подумала Мелисса, слушая словесные экзерсисы этого потасканного мага. — На себя самого в зеркало давно смотрел?“ – Мундунгус, не в присутствии студентки. Ладно, мисс Эванс, идемте, у нас мало времени, — прервала его излияния Минерва. Они вышли через черный ход и оказались на заднем дворе, перегороженном кирпичной стеной. Макгонагалл достала волшебную палочку, отсчитала определенный кирпич и постучала. Кирпичи задвигались сами собой и образовали большую арку, через которую они и вышли на Косую Аллею. „Все, как было написано в пособии для маглорожденных от древнего года. Люди замки на дверях чаще меняют. Никакого понятия о безопасности“. Несмотря на будний день, улица была заполнена волшебниками и колдуньями, спешащими от магазина к магазину, которых здесь было множество: от маленьких лотков и лавчонок, до солидного кафе-мороженого Фортескью и лавки одежды мадам Малкин. От витрины к витрине перебегали дети. То тут, то там шныряли разноцветные коты. – Что ж, мисс Эванс, начнем, пожалуй, с… – С палочки, профессор. Это самое важное… Уже прошло достаточно времени. Главное успеть зайти за ней. – Да, Мундунгус меня совсем заболтал. Придется снова приходить. – Мэм, я говорила с Томом, барменом, он сказал, что сможет меня сюда пропустить. Не думаю, что вам следует тратить свое время и ходить со мной по старьевщикам за форменной одеждой. Я честно предупреждаю — это будет очень долго. Я буду выбирать самое новое из старого. – Хорошо, если вы полагаете, что справитесь одна… – Мэм, я живу одна очень давно. – Да. Впрочем, хорошо, но если вы будете не готовы к началу учебного года, я сниму баллы с того факультета, на который вы поступите. Они направились в сторону магазина Олливандера. – А какие есть факультеты, профессор? – Их четыре: Гриффиндор, Хаффлпафф, Рейвенкло и Слизерин. Я — декан Гриффиндора и преподаватель трансфигурации. Это очень интересный и сложный предмет, для сильных и умелых волшебников и колдуний. – А профессор Снейп? – Хм… — не удержалась от недовольного хмыка Макгонагалл. — Он декан Слизерина. Преподаватель зельеварения. Деканом факультета Рейвенкло является преподаватель заклинаний, профессор Флитвик, а Хаффлпаффа — профессор Спраут. Она преподает гербологию. – И как распределяют на факультеты? – Согласно чертам характера, присущим студентам. Благородные и храбрые попадают на Гриффиндор. Трудолюбивые и дружелюбные на Хаффлпафф. Умные и талантливые на Рейвенкло. А хитрые и амбициозные обучаются на факультете Слизерин, — на последнем слове Макгонагалл слегка скривилась, недвусмысленно демонстрируя свое отношение. – У факультетов разная программа обучения? – Нет, всех учат одному и тому же… – В чем тогда смысл подобного распределения? У любого человека больше одной или двух черт характера. Макгонагалл с интересом посмотрела на девочку. – Это так, но некоторые черты превалируют, вам не кажется? И мы распределяем студентов согласно основным склонностям… – Мэм, это софистика. Вот предположим, студент говорит себе: „Я буду хорошо учиться!“ Его можно распределить сразу на четыре факультета. Потому что цель эта, несомненно, благородная, а также говорит об уме, трудолюбии и об амбициях. Или, например, если студенту не присуща ни одна черта из перечисленных. Вот не повезло человеку. Он, допустим, глуп и труслив. Получается, его никуда нельзя распределить. Что вы будете с ними делать? – Я думаю, вы попадете в Рейвенкло. – Я думаю, вряд ли, мэм. – Что ж, поживем — увидим. Мы пришли. __________________________________ (1) Английский аналог русской пословицы „Обжёгшись на молоке, будешь дуть и на воду“. (2) В средние века пергаменты посыпали песком, чтобы чернила быстрее высохли. (3) Бетлем (Бедлам) — Бетлемская королевская больница. Одна из старейших психиатрических лечебниц в Англии.