***
Халид стоически выслушивал претензии оравших ему в оба уха и колотящих кулачками в грудь приятельниц, не обращая на них особого внимания. Смысл? Все их причитания сводились к одному вопросу: зачем. Что значит, зачем? Он не мать Тереза, чтобы действовать нежно и деликатно. К тому же так быстрее, а скорость при столь неудачном знакомстве — решающий фактор. А тем более в его ситуации: в последние годы внутренние часы, отмеряющие оставшееся время — лет десять, не больше, — обзавелись секундной стрелкой и лишь ускоряли свой бег. Мало. Поразительно мало! Вот он и рискнул пойти по пути наименьшего сопротивления. Но теперь – увы! — игры кончились. Придется договариваться и торговаться. — Со мной поступили так же. Ничего, не умер, — одним взглядом прервав словесные излияния, спокойно бросил он дамам и уточнил у Снейпа, стоящего с палочкой наготове чуть поодаль. — Почему ручка? — Чем богаты, — дернул плечом Снейп и, усмехнувшись, ответил вопросом на вопрос. — Если я продолжал держать Протего вокруг себя и ребенка, почему ты должен был поступить иначе? — Что ж. Недооценил, — Халид хмыкнул и слегка покачал головой. — Впрочем, это взаимно, не так ли? Ну, да суть не в этом. Как делить будем? Верно понявший его слова, Северус, сощурившись, посмотрел на него и раздельно, словно гвозди заколачивая, произнес: — Это. Моя. Девочка. — Неконструктивно. Твоя, — Халид сделал ударение на этом слове, — девочка мне не нужна. Я ищу ученика. — Неудачно. С ней вы вряд ли теперь найдете общий язык. — Спорно. Неприязнь и желание отплатить той же монетой могут стать неплохим стимулом. У нее предрасположенность к магии смерти. Она как магнит для нежити всех мастей, — сказал Халид и, заметив промелькнувшую на лице Северуса тень, продолжил. — Представь: какому-нибудь призраку в этой вашей школе, полной энергетических пиявок, надоест убогое подобие жизни. А рядом необученная девчонка, которая энергетически ощущается как сильный некромант. Как долго — даже не морально, а физически! — она продержится, если требующее эвтаназии привидение начнет ее преследовать? Призраки могут быть очень настойчивыми: резаные раны, паралич, утопление — лишь неполный список их возможностей. Это ученичество нужно в первую очередь ей. — Сомнительно. Все твои действия кричат о том, что ты заинтересован. И кровно. И не просто в ученике, а именно в ней. Вопрос, почему? — задумчиво протянул Снейп, лихорадочно перебирая в памяти и собирая воедино все обрывки сведений о ближневосточной магии и известных колдунах, которые попадались в различных изданиях, а потом, придя к определенным выводам, пристально посмотрел на своего собеседника. — Тебя приперло. Очевидно, вопрос смерти. А ученик срывается. И, похоже, не в первый раз. В перспективе долгая – нет! — о-очень долгая агония, крайне неприятная смерть, неимоверно отвратительное посмертие и хрен тебе, а не возрождение(6), кахин. Последнее слово он произнес с несколько вопросительной интонацией, словно уточняя, далека ли от истины его догадка. — Сильно недооценил, — Халид кивнул, подтверждая предположение собеседника. — Учитывая общий уровень образования на островах… — Что в меню? — прервал его Снейп. — Помимо некромантии и демонологии. Наверняка, прорицания. Что еще? — Артефакторика и алхимия. Включая собственные наработки. „Впечатляет. Отказываться глупо, да и опасно. Во-первых, лишний туз в рукаве еще никому не вредил. А во-вторых, учитывая, что с собой сотворил Лорд, некромантия — это то, что доктор прописал“, — Северус решился. — Исключительно в моем присутствии. Составим график, который… — Растянется на десятилетия, — недовольно перебил его Халид. — Устроит всех, — завершил свою фразу Снейп и усмехнулся. — Не переживай. Девочка весьма способная. — Сильная, безусловно, но… — арабский маг скептически поморщился, словно не допускал и мысли о существовании способных девочек. — Ладно. Я обдумаю варианты ученичества и сообщу… — Через Гризельду, — Снейп кивнул в сторону замершей с открытым ртом дамы и добавил. — И еще: мы непременно подстрахуемся обетами. И если ты только попробуешь ее выкрасть, или магически воздействовать, или еще раз применить гипноз… Договорить ему не дали. — Нерушимый? — легко предложил Халид и развел руками. — Прямо сейчас. В качестве демонстрации доброй воли, мой друг. Северус внимательно посмотрел на довольного – пожалуй, даже чересчур довольного, – джинновладельца и, задержавшись взглядом на выгравированном на набалдашнике его посоха Уроборосе, медленно покачал головой. — Не только. Пожалуй, еще клятва вечностью и возрождением, друг мой, — язвительно вернул он обращение. Несколько минут царило напряженное молчание, а потом всю фигуру Халида окутало золотистое сияние. — Клянусь, — громко и четко проговорил он и сокрушенно вздохнул. — И откуда ты взялся, такой умный. — Тебе какую версию? Про аиста, капусту или пчелку и цветочек? — После „Шестидесяти четырех искусств(7)“ ничего нового ты мне не поведаешь, — мягко отказался Халид. Усмехнувшись, Снейп кивнул Батильде с Гризельдой в знак прощания, и уже собирался аппарировать, когда его догнал иронический комментарий: — Да, моя клятва на сегодняшний случай не распространяется, не так ли? Выругавшись, Северус мгновенно испарился. Скрестив руки на груди, Халид задумчиво смотрел на то место, где только что стоял Снейп, и размышлял о том, как в периодические занятия можно вместить весь объем знаний, накопленный им за полтысячелетия, и сколько лет это займет, когда услышал звенящий от возмущения голос Гризельды. — Ты действительно что-то внушил ребенку под гипнозом? — Нет, алмаз мой, — пожал плечами Халид и, отвечая на невысказанный еще вопрос, пояснил. — Мелкая месть. Не очень достойно, но не мог удержаться.***
Тик-так. Тик-так. Влево-вправо. Влево-вправо. Маятник на часах в кабинете Снейпа ни на секунду не останавливался, отмеряя ход времени. Сколько прошло? Десять минут? Двадцать? Полчаса? Съежившись, Мелисса сидела на диване и гипнотизировала стрелки. Черт! Черт! Черт! Слезы полились сами собой. „Соберись! Реветь будешь потом!“ — она несколько раз глубоко выдохнула, пытаясь остановить накатывающую волнами панику, ледяными руками вытерла глаза и подышала на ладони. Почему же так холодно? Ведь камин горит: вон, как ярко пылает пламя. За дверью послышались торопливые шаги, и в кабинет влетел Снейп. Он подошел к замершей девочке, рывком поднял ее на ноги и, взмахом руки призвав себе стул, сел так, чтобы их лица оказались друг напротив друга. — Смотреть в глаза! Не сопротивляться! Будет больнее. Щиты опустить! — скомандовал он и, выхватив палочку, произнес „Легилименс“. Да, палочковая легилименция — это все же нечто. Профессор зельеварения вытащил на белый свет, всесторонне рассмотрел и жестоко препарировал всё. Девочка лишь стискивала зубы и терпела, задвигая свою естественную и приобретенную защиту, как можно дальше. Она прекрасно понимала, что в сложившейся ситуации другого выхода нет, и ждала лишь окончания процедуры и вердикта. К концу сеанса легилименции, Мелисса из последних сил удерживала себя в вертикальном положении: ноги подгибались и дрожали. А Северус снова и снова просматривал события полуторачасовой давности. Наконец, вынырнув из ее разума, Снейп откинулся на спинку стула, прикрыл глаза и, сосредоточившись, зашипел на корявом, но более-менее понятном парселтанге. Отшипевшись несколько раз для верности, он приказал: — Переведи! Только когда Северус, выслушав приблизительный перевод своей относительной тирады, вытер со лба холодный пот и облегченно выдохнул: „Вроде все чисто“, — Мелисса позволила себе потерять сознание. В себя она пришла от того, что ей под нос сунули что-то отвратительно воняющее. Девочка обнаружила, что лежит на том же самом диване под теплым шерстяным пледом, а Снейп держит перед ее лицом пробку от какого-то зелья. — Я в норме, — прошептала она, свернувшись клубком и подтянув колени к груди, и поежилась. — Только холодно. Очень. Профессор движением палочки бросил на нее еще и согревающие чары, принес девочке из кладовки бодроперцовое зелье и устало опустился рядом, уперев локти в колени и закрыв лицо ладонями. Какое-то время они молчали. Мелисса подсунула ледяные ступни под его ногу, пытаясь унять бьющую ее крупную дрожь, а когда ей это удалось, сообщила ровным голосом. — Жизнь дерьмо. Я дура. — Полное. Набитая, — не меняя позы, профессор глухо подтвердил оба тезиса и, подумав немного, все же добавил. — В силу крайней юности. Должно пройти с возрастом. Впрочем, и я не лучше. Недооценил. Если бы посмотрел в твою сторону на минуту позже… Мелиссу передернуло от осознания подобной возможности, а Снейп тем временем продолжил: — А жизнь… Жить станет легче. Когда сделаешь великое открытие и поймешь: все люди сволочи, пока не докажут обратное. — Эврика! — невесело улыбнулась девочка, подтверждая, что открытие уже совершено, уставилась на языки пламени, пляшущие в камине, а потом сбивчиво произнесла, морщась от собственных криво построенных фраз и жалобно звучащего голоса. — Я слишком разделила мир обычных людей и волшебников. Он выглядел чересчур… чересчур магом. Проклятие, заклинание, яд, ритуал. Ожидаемо. Я бы не удивилась. Но это… Почему он так легко меня загипнотизировал? Я ведь сдерживала ментальные атаки. И твои, и Дамблдора. Северус хмыкнул. — Я не специалист, но кое-что читал. Считается, что при определенных условиях и должных навыках загипнотизировать можно любого, а с волевым человеком, способным концентрироваться, это провернуть проще, чем с рассеянным. Судя по тому, что я видел в твоем разуме, наш новый „друг“ применил некий симбиоз медицинского гипноза и цыганских техник. Начал он, как типичная: „Молодая-красивая, не проходи мимо, позолоти ручку!“ — голос Снейпа приобрел характерные интонации, и девочка невольно улыбнулась. — Цыгане, чтобы привлечь внимание и вызвать сильные эмоции, обычно давят на страх, выдавая что-нибудь вроде: „Беда тебя ждет. На каталке тебя вижу. Белой простыней накрытой вижу. С ярлыком на большом пальце вижу“. Нет, наш знакомый конца света тебе не предрекал, лишь нажал на супер-кнопку „Исключительность“. Он дал тебе понять: ты особенная и можешь овладеть тайными знаниями. Дальше вопрос техники: тебя, возбужденную открывшимися перспективами, попросту заболтали. Вспомни, как он говорил. Быстро, обволакивающим голосом, засыпал тебя лишней обрывочной информацией о легендах, мифах. Причем усилил эффект с помощью блестящего движущегося предмета. И заключительный этап — команда: подойти и дотронуться до посоха. Потом, вероятно последовала бы аппарация. — Для парной аппарации нужен физический контакт, — возразила девочка. — Перестраховка. Ни под каким гипнозом человека нельзя заставить сделать то, что расходится с его чувством самосохранения. Ты бы в здравом уме взяла его за руку? — поинтересовался Снейп и после яростного отрицания успокаивающе похлопал ее по руке. – Ну, вот видишь. Знаешь, по большому счету, надо сказать ему спасибо. — За то, что ткнул меня носом в лужу, как щенка? — с сарказмом уточнила Мелисса, которой категорически не понравилось чувство тотальной беспомощности, испытанное по милости арабского мага. — Вот уж не думала, что мне настолько была необходима прививка от излишней самоуверенности. Что ж, если когда-нибудь его встречу, то сердечно поблагодарю. В стихах. Под гитару. — Начинай репетировать, поскольку ваша следующая встреча не за горами. Ты будешь у него учиться, — хмыкнув, объявил Снейп и кратко пересказал свой разговор с Халидом. Мелисса резко села, обхватив руками колени и поставив на них подбородок, и мрачно взглянула на профессора зельеварения. — Я не… — начала было она, но вдруг неожиданно замолчала, глубоко задумавшись. «А, собственно, что „не“? Не выношу потенциального учителя? Ну, и Макгонагалл не педагог моей мечты. Что теперь, забить на трансфигурацию? Тупо не хочу — не буду? Довод обморочной истерички, выбравшей для капризов весьма неудачное время. Что, мне в партии с Дамблдором и Темным Лордом дополнительный козырь помешает? А изучать некромантию и демонологию без наставника — проще сразу выдвинуться в сторону ближайшего кладбища на погребальном экипаже, насвистывая траурный марш, вырыть себе там могилку и аккуратно закопаться. Других же специалистов в этих областях в Британии нет. Значит, надо наступить на горло собственной песне, собраться и… — девочка мстительно усмехнулась, — помочь гипнотизеру максимально быстро решить вопрос с его будущей смертью, раз уж он так торопится на тот свет!» Подняв глаза на Снейпа, внимательно следящего за выражением ее лица, Мелисса выдохнула и закончила начатую фразу: — Я не откажусь, не думай. Ты ведь мне поможешь? — А куда я денусь? — он усмехнулся, шутливо щелкнув ее по носу.***
Фенрир Сивый, удобно расположившийся в кожаном кресле одного из кабинетов банка Гринготтс, стремительно мрачнел. Больше месяца чертов Фреддо „причесывал“, по его собственному выражению, свой бизнес-план и отлавливал в нем „блох“. Наконец, он явился к Сивому, потряс перед его лицом хлипкой картонной папочкой и блаженно выдохнул: „Все готово!“ Шли они на встречу с поверенным Мелиссы в приподнятом настроении: Фред заразил Сивого своей уверенностью, что заключение сделки — дело пары дней. Ну, максимум — недель. Сюрпризов, по его мнению, не должно было быть. И вот теперь Фенрир наблюдал, как выражение лица гоблина, листающего план, от страницы к странице становится все более и более кислым. Похоже, Фреддо погорячился: неожиданностей будет предостаточно. Впрочем, первый сюрприз ждал их сразу, как они вошли в кабинет: Мордредовым поверенным оказался Оглаф. Лет пять назад они уже пересекались. Фенриру, обложенному тогда со всех сторон, потребовалась срочная частная консультация, и вожак дружественной стаи порекомендовал именно этого гоблина. Сивый, скрепя сердце, заплатил последние пять галлеонов — стандартную часовую ставку консультанта — и не пожалел. Гоблин отработал каждый кнат, четко расписав, как именно оборотень, не имеющий никаких прав, может открыть сейф и скрыть часть доходов стаи от зоркого ока Министерства. Меры оказались действенными, что позволило волкам Фенрира ослабить пояса, которые были затянуты уже практически на шее, и немного раздышаться. Наконец носатый выжига поднял на них глаза и фыркнул: — Бред собачий. В таком виде — категорическое нет! Фенрир и рта не успел раскрыть, как Фред, брызгая слюной, начал спорить, доказывая, что план безупречен. Что расходы окупятся в течение двух-трех лет, а стабильно растущий доход обеспечен. Оглаф закатил глаза, а Сивый, негромко рыкнув, тычком заткнул Фреда и выжидающе посмотрел на гоблина. — Фенрир, ты уже читал утренний „Пророк“? — спросил тот и, заметив недоумение оборотня, понимающе кивнул. — С завтрашнего дня вы снова „твари“. Что это значит, знаешь и сам. Сивый скрипнул зубами от злости. А Оглаф тем временем продолжал. — Теперь вам даже в магических общественных местах без официальной бумажки появляться нельзя. Не то что в магловских. А у вас весь план завязан на мир людей. Как ты вообще собирался решать вопрос с документами? — Ну, у него есть, — Фенрир мотнул головой в сторону Фреда. — И еще у нескольких. Да и выход на одного прикормленного козлика в отделе взаимодействия с маглами у меня имеется. Должен мне по самое не балуйся. Думал, успеем. Покуда умники из отдела контроля раскачаются и выжмут из себя очередной закон в честь нас. — Ты, извини, охренел? — поинтересовался Оглаф таким тоном, которым обычно спрашивают, как пройти в библиотеку. — Планировать обойти Мордредову кучу законов магической Британии и начать сие благородное дело с визита в Министерство? Может, пошлешь им официальное уведомление или дашь объявление в „Пророк“, а то, не дай Мерлин, кто-нибудь да пропустит столь эпохальное событие. Кроме того, в отделе взаимодействия с маглами тебе бы предоставили наколдованное удостоверение личности. А с ним можно лишь прогуляться в парке и в баре выпить. Заметь, культурно. Без мордобития. — Че так? — удивился Фенрир. — Ну, если ты грубо пощупаешь чью-нибудь физиономию, приедут полицейские. И привет — пишите письма мелким почерком на клочке бумаги, — ответил Оглаф и, взглянув на хлопнувшего себя по лбу Фреда, фыркнул. – Вон, до щеночка твоего дошло. Сивый зыркнул на спутника и ткнул его кулаком в бок. — Мы погорим при первой же проверке документов, — пояснил тот, потирая место ушиба. — Наколдованные удостоверения не будут проходить по базам данных. Кроме того, только их недостаточно. Люди пользуются огромным количеством документов. Свидетельство о рождении, удостоверение личности, социальная и медицинская страховки, документы об образовании, хотя бы школьном. Это минимальный набор. — Не, ты мне вот что скажи, — перебил Фенрир, обращаясь к Оглафу. — У мелкой же есть документы, да и деньги она дает. Нам эти бумажки на кой? — А как вас на работу нанимать прикажешь? Как веселых лесных гномов в синих колпачках с бубенчиками? — спросил гоблин, откинувшись на спинку кресла. — Это не игра. Все бумаги должны быть абсолютными, чтобы комар носа не подточил. Вы вообще хотите улучшить качество жизни и подготовить пути для возможного отступления? Если да, о чем спор? Далее, почему не предусмотрены сотрудники-маглы? Или предлагаешь каждый месяц вешать на двери табличку „Закрыто на полнолуние“? Оглаф окинул взглядом оборотней и, не дождавшись ответа, продолжил: — Следующий вопрос: качество оказываемых услуг. Сейчас, на данный момент времени, оно будет отвратительным, — гоблин жестом остановил Фреда, снова желающего возразить. — Я ничуть не умаляю физического превосходства оборотней: обоняние, сила, скорость. Но знакомы ли ваши волки с магловской техникой, оружием, боевыми искусствами? Согласитесь, вам нужны инструкторы. Оптимально, бывшие полицейские или морские пехотинцы. Фред круглыми глазами уставился на гоблина, столь непринужденно ориентирующегося в реалиях обычного мира. — Естественно, гоблины ведут дела с маглами. Где мы, по-твоему, берем деньги на обмен? Сами рисуем? — снизошел до объяснений Оглаф и снова обратился к Фенриру. — Теперь понятно, почему я называю этот план бредом? Расстроенный Фред опустил голову и уже было встал, полагая, что встреча окончена и им отказали окончательно, но Сивый, оскалившись, дернул его за рукав, понуждая сесть обратно, и взглянул на гоблина. — Че-нить предложишь или разбегаемся? Оглаф задумчиво постучал пальцами по подбородку и медленно сказал: — Предложу следующий вариант. Я присматриваю парочку небольших детективных агентств, дышащих на ладан. Мы скупаем их за гроши, нанимая, естественно, бывших сотрудников, и развиваем по бизнес-плану твоего мальчика. В этом разделе он, кстати, весьма неплох. Оборотни, у которых имеются магловские документы, начинают там стажироваться. Потом будут обучать оставшихся. Что до легализации в магловском мире. Я свожу вас со своим… Как ты там выразился, Фенрир? — Оглаф защелкал пальцами. – Ах, да! Прикормленным козликом в Хоум-офисе(8). Он оформит вам свидетельства о рождении и удостоверения личности, а также даст координаты такого же парнокопытного в налоговом ведомстве. Сразу скажу, во времени это растянется. График они определят сами, чтобы не подставиться. Что до документов об образовании. Тут я вам ничем помочь не могу. Будете ли вы искать выход на министерство образования или сдавать экзамены за среднюю школу — это уж вы разберетесь. Но вопрос должен быть решен. — У нас нет столько капусты, — констатировал известный факт Фенрир. — Мы же не огородники, как некоторые. — О, боги! — театрально воздев руки к потолку, буквально пропел Оглаф. — Никогда не думал, что скажу такое, но деньги решают далеко не все. — А чем ты прикормил этого своего козлика, Оглаф? — поинтересовался Сивый, пристально глядя на гоблина сощурившимися глазами. — Козлик поранился? Или хворал? Или его козочка? Или козлята? Зелья или лечебные заклинания? Гоблин лишь глубокомысленно хмыкнул, а Фреда осенило: — Больница или хоспис, — прошептал он. — Вы там его нашли. Это золотое дно. Если хорошенько поискать, то среди смертельно больных можно найти и госслужащих, и морпехов, и бывших бобби(9). — Или членов их семей. И благодарны они будут весьма и весьма, — подтвердил его выводы Оглаф. — Хотя не всякую болезнь и не на каждой стадии можно вылечить зельями. — Слюной оборотня в кровь — каждую, — почесал затылок Сивый. — В соседней стае есть один бывший раковый. Последняя стадия была вроде. Смертничек, не? По его словам, был счастливо погрызен. Сейчас жив, здоров, вонюч и волосат. Фреддо, хорош сиять оскалом в тридцать два клыка. Игры кончились. Кусать всех подряд — верный способ озадачить Министерство и быть пущенным на ингредиенты. Если и найдем кого, решать они будут сами. Фред послушно притушил улыбку. Фенрир был прав: если и обращать, то редко, но метко. А Сивый тем временем подался вперед и, уперевшись локтями в колени, поинтересовался: — Что тебе надо? Ну, что от нашей доли ты сейчас отпилишь еще кусок, это к прорицателю не ходи. Что еще? Ты же непроста сливаешь нам свои связи и… Как там это у маглов называется? — Ноу-хау, — замешкавшись, подал голос Фред, не сразу сообразив, что имел в виду вожак. Оглаф улыбнулся. — Перед тем, как обращать кого-нибудь или вербовать, вы будете ставить в известность меня. Я отберу нужных мне людей. Если вдруг будет спорная кандидатура, договориться сможем всегда. Надо будет — одолжу в качестве инструктора или тренера. — И сколько тебе надо людей? — Точно не скажу. Пока небольшой отряд телохранителей. Этаких верных головорезов. У тебя на подобный контингент нюх, Фенрир. Меня интересуют и те, кого можно просто вылечить, и те, кого придется обратить. Главное условие, они должны быть сквибами. — Ни хрена себе! А че не высшими эльфами? Почему именно сквибы? — удивился Сивый, а потом цепко взглянул на своего собеседника и медленно ответил сам себе. — Вассальная клятва. На это их слабых магических силенок должно хватить. И это не для тебя. Оглаф молчал, а Сивый, очевидно, придя к какому-то выводу, медленно откинулся на спинку кресла, осмотрел гоблина и с интересом протянул: — Вон оно как! Может и ты уже, — он хохотнул, даже в мыслях не допуская подобной возможности, — вассал? — Не идиотничай, Фенрир, тебе не идет, — спокойно ответил Оглаф. — Ты прекрасно знаешь, что вассальную клятву можно дать только главе рода. Пока только полный найм. — Пока?! Сказать, что Сивый был поражен, — ничего не сказать. Он, уже имевший дело с гоблинами, даже представить себе не мог, что должно было произойти, чтобы кто-нибудь из них когда-нибудь решился на подобный шаг: добровольно принести вассальную клятву волшебнику. Фенрир волевым усилием подобрал отвисшую челюсть и поинтересовался: — Почему? — У меня есть мечта… „Тоже мне, Мартин Лютер Кинг(10)! Версия-негатив!“ — мысленно фыркнул Фред, наблюдая за словесным бадминтоном, а Оглаф тем временем продолжал: — И исполнение этой мечты во многом зависит от нее. — Ты че, реально собрался?! — возопил Сивый. — И тебе рекомендую, — Оглаф слегка поморщился от резкого звука. — Сбрендил! — возмущенный оборотень так прибавил громкость, что даже привычный Фред подпрыгнул от неожиданности. – То, что она — истинный первенец, ничего… — А она еще и истинный первенец! — возбужденно перебил его Оглаф и жестом велел Фенриру замолчать. Было видно, что гоблин лихорадочно что-то обдумывает. Потом он схватил со стола лист пергамента, оторвал от него кусочек и что-то быстро написал на нем. Затем смял записку, подбросил ее вверх и взмахом руки подпалил. Фреддо с удивлением наблюдал, как маленький огненный комок, не долетев до гладкой, лакированной столешницы, испарился в воздухе. Через несколько минут молчание, воцарившееся в кабинете, было прервано коротким стуком в дверь, и на пороге появился еще один гоблин с пронзительными темными глазами и торчащими во все стороны, словно он только что вытащил пальцы из розетки, волосами. — Арг! — разом воскликнули Оглаф и Фенрир и, изумленно уставившись друг на друга, так же одновременно спросили. — Вы знакомы? И тут же хором грянули. — Да! Вошедший плюхнулся в свободное кресло. — Прелестненький дуэтик. Вы настоящие талантики! Про магловское синхронное плавание не думали? Я уже вижу афишки: вы стоите в полный ростик в одинаковых шапочках, купальничках и с прищепками на носиках. А внизу большими буковками написано: Лучшие ножки Лондона! — пафосно объявил он и, критическим взглядом осмотрев Сивого, скучным голосом констатировал. — Только тебе не мешало бы сначала их помыть, побрить и выпрямить. — Слышь, ты! — возмутился Фенрир. – То, что ты один раз снял с моей левой задней министерский браслет, — за хорошие бабки, между прочим! — еще не дает тебе права хаять мои ноги! — Правда-истина! — Арг хлопнул оборотня по плечу. — И потом, я же имел счастьице любоваться только одной твоей ножкой. Может, вторая у тебя мытенькая, бритенькая и пряменькая. Фенрир побагровел и подозрительно громко задышал, словно набирая воздух в грудь. Фред сжался, но воплей не последовало: все трое жизнерадостно заржали. Первым успокоился Арг. — Оглаф, а ты меня зачем вызвал? Не ножки же Сивого обсуждать? — обратился он к приятелю. Тот согласно кивнул и, посмотрев на Фенрира, попросил: — Повтори Аргу то, что сказал мне. — Че, с начала? — дурашливым тоном спросил оборотень и, заметив укоризненный взгляд гоблина, с точностью до слова процитировал сам себя. – То, что она — истинный первенец, ничего… Фред видел: Сивый явно ожидал, что Арг попросит каких-либо пояснений или начнет задавать наводящие вопросы. Однако тот, казалось, полностью ушел в свои мысли. Когда же он из них вынырнул, с его лица ушло шутовское выражение, и гоблин заговорил в совершенно другой манере: резкими рублеными фразами. — Шансы растут. Я в игре, — сказал он Оглафу, очевидно, продолжая какой-то прошлый разговор, и кивнул в сторону Фенрира. — Он с нами? — Ни хрена не с вами, пока не узнаю, о чем вы тут толкуете! — отрезал Сивый. — И сразу говорю: Нерушимого от меня не ждите. Плавали — знаем. Гоблины переглянулись. Оглаф хмыкнул, выдвинул правый верхний ящик письменного стола, достал оттуда медную курильницу с выгравированными на ней рунами, серебряный атам и сверток с каким-то сухим травяным сбором. Выдавив несколько капель своей крови в углубление курильницы и бросив сверху несколько щепоток трав, гоблин щелчком пальцев зажег огонь. В воздухе запахло чем-то терпким. — Этот гоблинский сбор обладает замечательным свойством. Мы не сможем обсуждать ни с кем ничего из того, что будет сказано в течение часа после того, как трава прогорит, без разрешения Оглафа. Он, как пожертвовавший собственной кровью, является хранителем тайны, — меланхолично наблюдая за дымом, поднимающимся вверх ровными кольцами, пояснил Арг и, вдруг внимательно посмотрев на Фреда, обратился к Сивому. — Он сквиб? — Угу, — буркнул Фенрир. — Прюеттовский. — Да хоть из рода Мерлина! Пусть ждет за дверью. На него может не подействовать. Сивый даже не дал Фреду повозмущаться для порядка. Повинуясь повелительному кивку вожака, он встал и направился в сторону выхода. Последнее, что он услышал, до того как медленно закрывающаяся за ним дверь кабинета отсекла малейший шорох, было: — Если бы мы тебе сказали, что есть реальная возможность выйти из-под юрисдикции мини…***
Мелисса вылетела из кабинета профессора зельеварения за десять минут до комендантского часа: они до последнего обсуждали график занятий. Расписание получилось похлеще, чем в магловской школе. Единственное, чем она могла его хоть как-то разгрузить, — это договориться со Снейпом и, если получится, Флитвиком об устных опросах, вместо эссе. Ведь именно на письменные задания тратилось больше всего времени. В конце концов, и с тем, и с другим она встречалась на дополнительных занятиях. Лично для себя она со своей памятью и способностями проблемы не видела. Снейп согласился условно: до первого плохого ответа. Оставался Флитвик. Именно с мыслями о том, как уговорить преподавателя чар на подобный эксперимент, девочка неслась по коридору к гостиной Слизерина, когда в кого-то врезалась. Этим кем-то оказался Перси Уизли. Мелисса недоуменно взглянула на него, не понимая, что он, собственно, забыл в подземельях перед отбоем. — Я тебя весь день тут караулю, — выпалил он. Поняв, что вопрос серьезный, девочка приложила палец к губам и дернула его за рукав, уводя в соседний коридор. Оглядевшись, она поставила звуконепроницаемый полог и внимательно посмотрела на Перси. — У нас на факультете начались какие-то непонятные игры. И как мне кажется, в твою честь. __________________________ (1) Ананта (индуизм) — тысячеголовый правитель змей. Символизирует бесконечное, беспредельное, плодородие. (2) Медный змей Моисея (араб. Мусса) — также символизирует гомеопатический принцип, подобное лечится подобным. (3) Левиафан — змей глубин, часто ассоциируется с Сатаной. (4) Уроборос (пожирающий свой хвост) — символ вечности и возрождения. (5) В христианстве змей — амбивалентный символ: это и Христос, как мудрость, вознесенный на Древе жизни в качестве искупительной жертвы, и Сатана, искуситель, враг Бога и участник грехопадения (6) Такие легенды действительно существуют, в том числе и на арабском востоке. Считается, что сильные и древние маги чувствуют приближение смерти и должны заранее найти ученика, которому передадут накопленные знания, а иногда и магическую силу. В противном случае предсмертная агония может длиться очень долго, а после смерти есть вероятность стать призраком или личем. Что касается веры в возрождение или перерождение (реинкарнацию): современный ислам отрицает подобную возможность, но ислам средневековый ее вполне допускал, как, впрочем, и некоторые современные секты. (7) Шестьдесят четыре искусства — другое название Камасутры. (8) Хоум-офис — департамент Правительства Великобритании, функции которого аналогичны функциям МВД в других странах (9) Бобби — сленговое название полицейского в Англии. Произошло от имени основателя Лондонской полиции: Роберт. (10) У меня есть мечта („I have a dream“) — название самой известной речи Мартина Лютера Кинга.