Убийство в Квель'Таласе

Лор’Темару проблем хватало и без взбалмошного принца. Жрица леди Лиадрин совместно с магистром Асталором сумела найти способ вытягивания силы Света из наару. Она основала орден Рыцарей Крови, в который вошли жрецы и паладины, обрадованные вернувшейся возможностью исцелять. Роммат и поддерживающие его чародеи с ней конфликтовали не на жизнь, а на смерть, натурально устроив несколько раз дуэли на дворцовой площади. Великий магистр возмущался, что Рыцари Крови насильно отнимают энергию Му’уру – друга принца Каэль’Таса, которого тот велел уважать и беречь, леди Лиадрин же парировала, что берет у наару энергию для исцеления эльфов, подданных принца, которых он тоже велел беречь. На предложение Лор’Темара дождаться следующего появления его высочества в Азероте и спросить прямо у него, и Роммат и Лиадрин ответили весьма грубо. Терон зарекся встревать в конфликты заклинателей пусть даже и в роли миротворца. К счастью после долгой беседы великого магистра с оказавшимся пленником Рыцарей Крови Му’уру конфликт был разрешен: жрецы и паладины стали пользоваться светлой энергией с позволения самого наару. Нередко случались проблемы с теми син’дорай, кто отказывался поглощать магию. Они больше не считали такой выбор личным делом каждого и начинали открыто выступать против своих зеленоглазых собратьев, особенно Рыцарей Крови, осуждая вытягивание энергии создания Света. Часто эти эльфы начинали также критиковать как курс Лор’Темара - восстановление Квель'Таласа общими усилиями и любыми средствами, так и политику принца - контроль над новыми землями в Запределье и опасные игры с мощными силами. Неприятным было то, что недовольные голоса доносились в том числе и оттуда, откуда Терон никак не ожидал удара – от следопытов. Приходилось принимать меры, отправляя самых горластых на посты в южные леса. Принц, все еще злившийся на своего наместника, не сообщал ему сам, но Лор’Темар узнал от Роммата о переходе Ворен’Таля на сторону Шаттрата. Наместник не мог его понять. Даже если в Запределье мальчишка продолжал творить такие же глупости, как в Азероте или хуже, предательство - не выход. Одно дело предать безумного суверена, чтобы спасти страну, а совсем другое – тупо сбежать и присягнуть врагу. - Его высочество пишет, что у Ворен’Таля был конфликт с Анастерианом. Ты слышал что-нибудь об этом? Лор’Темар кивнул. - Конфликт, пожалуй, неподходящее слово. Шум не поднимали, поэтому ты в своем Даларане и не слышал. Знали только Странники и некоторые из следопытов. Да, Ворен’Таль мог иметь на короля зуб, хотя и сомнительно, чтобы он решился на месть спустя столько лет. Роммат слегка приподнял бровь, показывая, что хочет услышать всю историю. - Ворен’Талю было видение, что отряд, который пойдет на троллей, погибнет в бою. Он сказал об этом королю, но тот не прислушался, потому что пророчество было достаточно туманным, а момент для нападения на Тор’Вату был удачным, как раз тогда следопыты хорошо подчистили соседние поселения. Отправляли Странников, командовал отрядом сын Провидца. Король предложил тому не идти, пусть отряд возглавит его заместитель или можно было вообще другой отряд взять, раз уж Ворен’Таль так настаивает. Сын отказался, заявил, что он не трус и не будет прятаться за спинами заместителей. Сам понимаешь, он был из Странников, иначе ответить не мог. Он предложил просто взять побольше эльфов и защитных амулетов. Сказал, мол, пророчество – это разведывательная информация, а не способ подрыва боевого духа. Магистр слегка склонил голову набок, соглашаясь с мнением сына Ворен’Таля. - Они все были убиты троллями и их странной магией, - закончил историю Терон. - Провидец тогда проглотил обиду и не мстил. - Отомстил сыну короля за своего сына, - задумчиво произнес Роммат. Лор’Темар поморщился. - Какой смысл это делать после смерти Анастериана? Да и вообще, тех, кто боится умереть, Странники к себе не берут. Мутная история какая-то… Из Азерота нам в ней не разобраться. Роммат кивнул, соглашаясь. *** Через несколько месяцев неприятности посыпались на син’дорай как огненный дождь чернокнижника. Сначала из штаба Рыцарей Крови был похищен Му’уру. Целый отряд появился в центре столицы и каким-то образом тихо, не привлекая к себе внимания, перебил охрану и похитил наару. На работу профессионалов было непохоже: те обычно либо тщательно убирали всех свидетелей, либо наоборот, старались обойтись без лишней крови, если подобная акция была политическим ходом. Здесь же похитители убивали тех, кто мешал, но игнорировали раненых и не способных сопротивляться. Когда целители привели свидетелей в порядок, те сообщили совершенно невероятные известия. Отряд вел принц Каэль’Тас, но он был настолько не похож на себя, что его с трудом узнали. Из груди его торчал магический кристалл, а сам он походил на презренного, причем в поздней стадии, когда от эльфа остается только неспособная воспринимать реальность, жаждущая магии оболочка. С принцем шли син’дореи, кожа которых имела красный оттенок, движения были невероятно быстрыми, а магические атаки – мощными. С ними был сатир и странного вида демон, части тела которого были заменены механизмами. - Мо’арг, - определил Роммат и тут же обвинил свидетелей в клевете. После непродолжительных споров было решено отправить нескольких следопытов и магов через Темный Портал в Крепость Бурь, чтобы они разобрались в происходящем, и маги смогли сразу же телепортироваться в Элун’аран с новостями. Маги все не возвращались. Роммат намеревался отправиться в Запределье сам, но однажды утром произошло нечто невероятное. Син’дореи почувствовали знакомое ощущение теплого света, окутывающего их тела и пробегающего по венам. Солнечный Колодец снова существовал. - Анвинна нашла способ восстановить его, - обрадовался Халдарон. - Может, затем и похищали Му’уру, чтобы он стал ее консультантом? – предположил Роммат. Лор’Темар нахмурился. Это объясняло бы участие принца в операции, хотя по-прежнему оставалось непонятным пренебрежение похитителей к жизням охранявших наару эльфов. Но почему свидетели описывали Каэль’Таса как презренного? И почему дикарь уже давно не открывал межмировые врата? - Будем искать ответы на Квель’Данасе, - решил наместник. На острове происходило нечто невообразимое. Зашевелилась нежить, привлеченная энергией восстановленного Колодца. А на севере высадились отряды шаттратской армии: дренеи и ворен’талевы последователи. Еле успокоив Роммата, жаждущего крови Провидца, Лор’Темару удалось выяснить новости. Пророчество Ворен’Таля сбылось: принц потерял контроль над зависимостью от магии и стал сотрудничать с демонами. На острове вокруг Плато Солнечного Колодца и впрямь разместились инферналы, шиварры и другие демоны незнакомых Терону рас. Его высочество же, по словам шаттратцев, заперся на Террасе Магистров с отрядом измененных демонической магией и, возможно, кровью демонов, эльфов. А целью всего этого безумия был призыв в Азерот генерала Пылающего легиона Кил’Джедена Искусителя, чему шаттратская армия Расколотого Солнца пыталась помешать. Лор’Темар отправил Роммата и Халдарона в Элун’аран собирать отряд для штурма Террасы и Плато. Великий магистр, стремящийся спасти попавшего в плен к демонам наследника трона, сумеет мобилизовать всех магов, постоянно отлынивающих от военных операций. А сам наместник продолжил переговоры с Ворен’Талем. Провидец согласился не начинать штурм без талассийского отряда и поклялся использовать любую возможность для спасения принца Каэль’Таса. А Лор’Темар в свою очередь пообещал не рассматривать вторжение шаттратской армии в Квель’Талас как нападение. Он специально подчеркивал, что вина наследника талассийского престола еще не доказана и Ворен’Талю пришлось уступить. Роммат и Халдарон собрали сильнейших магов и самых опытных Странников. Под командованием Лор’Темара они отправились на Террасу Магистров, взяв с собой несколько сильных бойцов у Ворен’таля и целителей-шаманов у дренеев. Увиденное на Террасе озадачило их. После первого поста охраны, с которым отряду удалось справиться, не поднимая шума, бывший дворец квел’данасских магистров был практически пустым. Повсюду были следы сражений, лежали неубранные тела охранников (эльфов и демонов), стены и пол были покрыты копотью и следами магии Скверны. Кто бы ни опередил спасательный отряд, он явно постарался забрать тела всех своих убитых помощников, не оставив никаких улик. Ни принца, ни его мертвого тела нигде не было. Битва происходила недавно, видимо Ворен’Таль или дренеи все же нарушили договор с Лор’Темаром, тихо отправив сюда отряд для зачистки. - За голову Каэль’Таса назначена щедрая награда, - с нелепым акцентом произнесла одна из дренеек. – Никто не приходил потребовать ее. Мы думали, все отряды, посланные сюда, погибли. Лор’Темар едва сдержался, чтобы не ударить ее. - Его высочеству удалось сбежать или его взяли в плен, - сказал он Халдарону и Роммату, когда они покинули Террасу. - Или его спасли Иллидари, - отозвался великий магистр. Вид его был непроницаем, но генерал и так знал, что тот сходит с ума от беспокойства и цепляется за единственную надежду. - Или это все махинация Шаттрата, и принца там и не было. Или он сбежал и, надеюсь, скоро сам объявится. Если он в плену – мы скоро услышим требования похитителей. Если это Иллидари, они тоже нас известят, - разложил ситуацию по полочкам Халдарон, несмотря на свои оптимистичные тезисы, выглядевший встревоженным. Или шаттратские наемники предпочли тихо убрать принца, чтобы избежать открытого конфликта с син’дорай. Никто не озвучивал это предположение, но каждый, несомненно, думал о нем. - Нам остается ждать новостей, - подытожил Лор’Темар, поморщившись. Вынужденное бездействие и неинформированность. Ужасное положение. - Что будем делать с Кил’Джеденом? – спросил его заместитель. Наместник оскалился. - Мы позволили шаттратской армии ступить на наши земли. Позволим же им и погеройствовать на Плато Солнечного Колодца. Халдарон, остаешься здесь как представитель Квель’Таласа, наблюдаешь, подсказываешь, но не пускаешь наших эльфов лезть в сражения с Легионом. Мы с Ромматом будем искать возможных похитителей. Через сутки над островом появились вспышки огня и Скверны: сражение с Кил’Джеденом началось. Битва длилась долго, Терон уже пожалел, что запретил Халдарону помогать армии Расколотого Солнца: если они проиграют, Квель’Талас будет первым стерт с лица земли. Лор’Темар не понимал, как принц мог поступить подобным образом со своим исстрадавшимся народом. Но если он действительно превратился в презренного – тогда вопрос снимается. Эти потерявшие волю безумцы были способны на любую подлость и жестокость ради магической энергии. Искуситель, генерал Саргераса, наверняка мог предоставить принцу много энергии. Битва окончилась, Халдарон вернулся. Он сообщил Терону, что Искусителя наемникам Шаттрата удалось загнать обратно в его мир. Солнечный Колодец, снова оскверненный - на этот раз не некромантским, а демоническим ритуалом призыва, - очистили дренеи, использовав останки погибшего в битве Му’уру. О пропавшем принце никто ничего не знал. Этот мальчишка менял покровителей как перчатки. Сначала он слушался Терона, потом восторженно смотрел в рот Сангвинару и выполнял команды Гаритоса, в Запределье стал есть с рук у дикаря-кал’дорея, а теперь связался с Кил’Джеденом. Кто дальше? Королева наг Азшара? Дух Саргераса? Древние Боги? Злость на слабовольного принца позволяла Терону немного отвлечься от мучительного чувства собственной вины, острым камнем засевшего где-то в груди и причиняющего боль при каждом вздохе. Не досмотрел. Не удержал. Не смог вернуть в Квель’Талас, невовремя затеяв ссору и поздно придумав план вовлечения мальчишки в дела его народа. Почему желание принца подчиняться старшим, сильным и опытным давало сбой в общении с Лор’Темаром? Он старался не ругать, не читать нотаций и вообще не давить на подростка слишком сильно… Все дело было не в слабой воле, а в жажде силы? В Запределье у принца были его манагорны, добывающие колоссальные объемы энергии прямо из ничего, которые удерживали его от возвращения в Азерот покрепче дружбы, долга и любви к родине. Обычная чародейская жажда силы, которая встревожила Терона еще во время истории с черепом Анастериана, она погубила принца? Даже тысячелетние тертые жизнью маги поддавались этой жажде и превращались в некромантов, чернокнижников или презренных. Где тут было устоять сто шестидесятилетнему мальчишке, обладателю громкого титула, который хотел соответствовать своему положению будущего короля если не по разумности, возрасту и опыту, так хоть по магической силе. А кто не сумел дать понять юному принцу, что замечает его способности и верит в его шансы стать достойным правителем? Тупой вояка Терон, исправно выполнявший свои обязанности наместника, но так и не сумевший стать тем, кем должен был быть назван с самого начала. Регентом: опекуном и защитником малолетнего наследника. С самого начала обрадовавшись послушанию ошарашенного горем принца, Лор’Темар и не подумал сблизиться с ним по-настоящему. Удобный, не доставляющий проблем, выполняющий его указания – вот за что он, занятый обороной и восстановлением столицы, ценил Каэль’Таса, не поинтересовавшись личностью, характером, привычками и увлечениями волею судьбы вверенного его заботам принца. Понадеялся на кого? На окружающих наследника чародеев: Верре’Таса, Каперниан, Паталеона, которые успешно играли роль семьи мальчика, но не обладали ни благоразумием, ни ответственностью, ни авторитетом в глазах его высочества. Лор’Темар сел за стол и бессильно уронил голову на сложенные руки. Горькое ощущение поражения неподъемной тяжестью давило на него. - Генерал Терон, – услышал он звучный голос кал’дорея. Этот чародей мог появиться из своих межмировых врат практически в любой точке дворца, немало нервируя наместника и дворцовых стражников. Лор’Темар медленно обернулся к нему. Ну давай же, скажи, что принц у вас и с ним все в порядке. О том, можно ли доверять корону столь взбалмошному эльфу и можно ли его все-таки перевоспитать или хотя бы держать под постоянным контролем, наместник подумает позже. - Принц Каэль’Тас у нас, мы его спасли от Легиона, - медленно произнес Иллидан. - С ним все в порядке? - спросил Лор’Темар, заранее зная ответ. Кал’дорей помолчал, прежде чем ответить, тщательно формулируя фразу. - Когда наемники Шаттрата напали на Крепость Бурь, принц был сильно ранен, почти убит. Терон нахмурился: об этом он слышал впервые. - Одна из целительниц, - продолжил рогатый эльф, - оказалась агентом Кил’Джедена, она вживила в тело принца кристалл, питающий его Скверной, но и отравляющий ею. Он не владел собой, когда организовывал призыв Кил’Джедена. Принц невиновен. - Он стал презренным, - выделил главное Терон. - Не совсем, он ведь не сам потерял контроль над жаждой магии и магический источник всегда рядом с ним, то есть Каэль’Тасу не требуется поглощать еще какую-то магию… - Он… - Лор’Темар напряженно сощурился, не зная, как подобрать слово, - разумен? Адекватен? Осознает происходящее? - Вроде бы да, - неуверенно произнес Иллидан. - Но он не разговаривает и просто сидит, глядя в одну точку, если не чувствует угрозы своему источнику Скверны. Мы будем искать способы вылечить его. Негласно: я знаю, как син’дорай относятся к таким, как он. Вы тоже тут задействуйте ученых. Терон скривил губы. Презренных исцелить невозможно, многие уже пытались. А у принца, по словам свидетелей, уже последние стадии деградации, когда от эльфа остается лишь безумная оболочка. Иллидан, судя по всему, и сам не очень-то верил в благополучный исход. - Мы заберем его высочество и будем лечить здесь. Тут доступ к Солнечному Колодцу и… - Принц останется в Запределье, - отрезал Иллидан. - Тут лучшие условия для лечения, больше целителей самых разных школ, - попытался убедить его Терон, но сам понимал, что бесполезно. Недееспособный принц будет идеальным инструментом для контроля над кланом Ярости Солнца, жадный до власти дикарь не упустит его из своих рук. - Откройте мне врата в Крепость Бурь, - потребовал Лор’Темар. Решится ли кал’дорей открыто заявить о своем предательстве союзных син’дорай? - Нет. - Кто сейчас управляет делами клана Ярости Солнца? - напрямую спросил Терон. - Каперниан и Сангвинар, - не стал сознаваться в узурпации власти кал’дорей. – Они будут счастливы, если вы отправите им в помощь Роммата. Роммата, контролирующего всех квель’таласских заклинателей? Иллидан что, хочет захватить власть не только над запредельскими син’дорай, но и над азеротской частью народа? - Нет. Иллидан нахмурился, но спорить не стал. - Ищите целителей, книги, все, что может помочь в лечении его высочества. Я буду открывать врата каждый месяц, - заявил он и исчез за фиолетовым кругом портала. Наместник вызвал к себе капитана дворцовой охраны и распорядился не пускать во дворец Владыку Запределья. Иллидан не так уж и раздражал его, из всех знакомых Лор’Темару кал’дореев он относился, пожалуй, с наибольшим уважением к Высокорожденным. Конечно, о той почтительности, с которой обращались к ним простые ночные эльфы до Раскола, речь уже не шла, но генерал ясно видел, как приятно полудемону восхищение син’дорайских чародеев его магической силой. Прямо у него на глазах Роммат, используя очень элегантную и тонкую лесть, - вот уж от кого Терон не ожидал такого навыка, - однажды уговорил «Владыку Иллидана» задержаться в Квель’Таласе и помочь магам со стабилизацией каких-то там потоков для восстановления Западного Святилища. Кал’дорайское происхождение Владыки Запределья не так уж и сильно мешало Терону, уже привыкшему работать с Отрекшимися и орками. По большому счету, Терон был не против продолжать сотрудничать с конкретно этим кал’дореем, оставив часть армии Ярости Солнца для защиты и обслуживания манагорнов принца, но были два важных аргумента против. Иллидан слишком любил власть и слишком часто становился источником разного рода крупных заварушек и неприятностей. Допустить захват власти Иллиданом было никак нельзя, это не только ужасный позор – дикарь-правитель, но и риск гражданской войны или обострения отношений с другими народами Азерота. Терон встал перед трудным выбором: верность умершему как личность принцу и королевской династии или Квель’Таласу и син’дорай. Халдарон не колебался: - Мы же не убивать принца собираемся. А насчет династии – может, однажды от него кто-нибудь родит нормального наследника, того и коронуем. Хотя вряд ли. Презренные живут недолго. Что делать с Ромматом, Лор’Темар не знал. За отречение от принца, пусть и ставшего безумцем, он мог и предать их. Великий магистр – бывший Иллидари, он вполне мог поверить в сказочки кал’дорея, что его высочество будут лечить, и объявить войну Квель’Таласу. С другой стороны, опять же, как бывший Иллидари, Роммат имел шансы втереться в доверие Владыке Запределья и выкрасть у него принца. Пусть тогда собирает консилиумы целителей и экспериментирует с Солнечным Колодцем в попытке вернуть его высочеству разум и волю. Вопрос в том, кому Роммат доверяет больше: Лор’Темару или Иллидану. Отдать приказ об устранении великого магистра Терон не решался. Он все еще чувствовал себя обязанным ему за помощь в спасении Адалассори, нуждался в его услугах главы заклинателей. Роммат был верен принцу и все делал для процветания Квель’Таласа. Убийство такого эльфа – это было однозначное вступление на путь, по которому Терон не хотел вести син’дорай в будущее. Терон и Халдарон решили просто поставить Роммата перед фактом предательства принцем своего народа и его смерти в расчете, что Иллидан не будет сразу афишировать состояние его высочества, и их обман раскроется не скоро. Они объявили всем син’дорай, что от злоупотребления демонической магией Каэль’Тас сошел с ума, вступил в союз с Пылающим Легионом, призвал Кил’Джедена в Азерот и погиб от рук наемников Шаттрата, спасающих мир от демонов. Великий магистр был в бешенстве. Он обвинял Халдарона и Лор’Темара в клевете и поспешном обнародовании непроверенной информации, рвался в Запределье сражаться с Шаттратом. Терону в тот момент было по-настоящему страшно. Если бы Роммат устроил шумную истерику со швырянием магией, угрозами и тому подобным, им с Халдароном было бы проще понять, насколько тот предан Квель’Таласу, и, выпустив пар и пережив горе, будет достоин доверия с их стороны. Но он не дал им никакой информации. Услышав о смерти принца, Роммат дернулся, как от удара, и разом постарел на несколько десятилетий. Но тут лицо его словно окаменело. Ярость его была тщательно сдерживаемой и оттого более опасной в своей непредсказуемости. Он вроде бы согласился с аргументами Лор’Темара о неспособности син’дорай сейчас ввязаться в войну еще и с Шаттратом, но Лор’Темар не мог быть уверен в искренности его согласия. Терон приказал Халдарону тщательно следить за магистром и если тот сорвется в путь к Темному Порталу – арестовать его. А сам отправил переговорщиков к клану Ярости Солнца с приказом возвращаться в Азерот. После смерти принца им нечего делать вдали от родины. Жители Квель’Таласа отреагировали на известие о предательстве и смерти принца ожидаемым возмущением и недоверием, но восстановленный Солнечный Колодец был достаточно убедительным доказательством правдивости заявлений наместника. Беспорядки удалось быстро пресечь, с особо буйными несогласными Халдарон пообещал разобраться. Генералу следопытов Светлое Крыло, похоже, вообще было все равно, кто стоит у власти: он готов быть лояльным и верно служить любому правителю, хоть принцу, хоть Терону. Лор’Темар завидовал его спокойствию и беспечной уверенности в правильности их действий. Сам он не обольщался: принц, пусть и невольно, предал свой народ, а он, Лор’Темар, предал принца ради благополучия остальных син’дорай. Впрочем, учитывая, что о потерявшем себя Каэль’Тасе теперь уже можно было говорить в прошедшем времени, Терон фактически предал память принца, а не его самого. Тем не менее, от этого мальчишки, даже полумертвого, было по-прежнему слишком много проблем. Адалассори с Лор’Темаром рассорилась и объявила о своем уходе, так и не поверив всем доказательствам вины его высочества. Терон даже показывал ей могилы охранников Му’уру и приводил на встречу с одним из выживших свидетелей похищения. Не помогло. Она назвала его предателем и захватчиком и подала на развод. Так плохо Терону не было даже в момент поражения от Плети. Мучимый чувством вины за то, что не смог уберечь от беды наследника трона и был вынужден предать гласности его преступления, Лор’Темар как никогда нуждался в поддержке жены. Он был уверен, что она одумается и вернется, но сомневался, что примет ее обратно. Уход Адалассори в столь трудный для него момент он воспринял как предательство. Предательство стало очень модным среди син’дорай в тот год. Официальная версия событий начала обрастать какими-то нелепыми подробностями, домыслами и искажаться. Те, кто знал его высочество хотя бы немного, считали, что юного наследника трона коварные демоны попросту обманули. Следопыты склонялись к версии о сгубившей принца-чародея жажде магической силы, толкнувшей его на заключение сделок с эредаром. Простые эльфы говорили, что принц превратился в чернокнижника и стал управлять армией демонов. Представители других рас, в том числе и некогда союзные люди, знавшие Каэль’Таса лично, утверждали, что в ходе кровавых ритуалов принц превратился в демона сам, наполовину превратил свой народ и попытался захватить мир, вследствие чего был убит силами света. Слухи со временем стали рисовать его высочество все более сильным, жутким и кровожадным, приписывая ему различные сверхъестественные возможности. «Демонический принц», «принц Скверны» и «их демоническое высочество» - такими эпитетами называли Каэль’Таса теперь в Азероте. Роммат неоднократно предпринимал попытки убедить Терона объявить, будто были проведены дополнительные расследования событий на Квель’Данасе, показавшие, что принц был невиновен. Лор'Темар поначалу убеждал его не запутывать син’дорай еще больше, а потом попросту предложил проваливать с должности его советника, раз официальная политика его не устраивает. Шпионы Халдарона тщательно следили за Ромматом и также пытавшимся возмущаться Верре’Тасом, но те все-таки проявили благоразумие и дальше высказывания претензий Терону наедине не заходили. Или хорошо скрывались. С магами никогда нельзя быть в чем-то уверенным. Возросшее после демонстрации истинности его пророчества влияние Ворен’Таля Лор’Темар лихо взял под контроль: объявил, что если Провидец так точно и заранее знал о предательстве принца, то надо было не сбегать под защиту Шаттрата, а остаться рядом и предотвратить падение последнего из Солнечных Скитальцев. Поток восторгавшихся мудростью Провидца и желающих присоединиться к нему в Запределье уменьшился. А потом Ворен’Таля убили наемники: решили отомстить за Каэль’Таса маги Ярости Солнца или подсуетились остальные Иллидари, чтобы наказать за ослабление их влияния. О принце новостей не было: то ли его тихо похоронили, то ли он так и остался презренным, безумной оболочкой некогда многообещающего предводителя син’дорай. Кал’дорей, пару раз наткнувшись в Квель’Таласе на отнюдь не теплый прием, перестал появляться здесь. Через два года, когда власть Иллидана свергли силы Орды и Альянса, в Азерот вернулась часть армии Ярости Солнца. На Лор’Темара они смотрели волком, заявили, что будут подчиняться Роммату, - причем, даже бывшие следопыты и Странники. О принце они знали мало: ходили слухи, что он жив, слухи о его болезни, и даже слухи о чудесном исцелении, но никто из них собственными глазами его высочество не видел. Насколько Терону было известно, при захвате Черного Храма и Крепости Бурь Каэль’Таса там не обнаружили, его комнаты выглядели нежилыми, поэтому Терон предположил, что он все-таки умер от своей болезни раньше. Роммат же послал нескольких эльфов в Запределье, но следов пребывания принца тоже они не нашли, поэтому великий магистр сделал вывод, что эльфы просто выдавали желаемое за действительное. Часть армии Ярости Солнца осталась в Запределье под предводительством Сангвинара, Терон велел Халдарону отправить шпионов на всякий случай приглядывать за ним. Его части армии было недостаточно, чтобы напасть на Квель’Талас, но Сангвинар еще мог доставить проблем, объединившись с сильным союзником. Позже Лор’Темар нередко стал сожалеть, что поторопился объявить о предательстве принца. Сообщение о его героической смерти в неудавшейся попытке противостоять Кил’Джедену лучше сказалось бы на моральном духе син’дорай. Рассудив, что раз нельзя доверять даже Солнечному Скитальцу, то доверять нет смысла вообще никому из властителей, эльфы стали слишком много времени проводить в праздности и прожигании жизни, без цели и без интереса к судьбе Квель’Таласа. Заново отстроенная красивая столица, доступ к магии Солнечного Колодца и волшебного потока – этого было им достаточно, чтобы начать вести беззаботный образ жизни, предаваться бессмысленным увеселениям и злоупотреблением роскошью. В отсутствие Солнечного Скитальца, роду которого они все клялись в верности, эльфы, не пожелавшие пользоваться силой волшебного потока, окончательно рассорились со своими зеленоглазыми собратьями. Они стали снова называться квел’дорай и носить синие одежды и знамена. За постоянные подстрекательства к конфликтам их пришлось отправить на границу королевства. Часть из них обживала кишащие нежитью места, другие же образовали собственную фракцию во главе с женой главного кирин-торского мага и поселились в Даларане. Причем их присутствие официально объяснялось подстраховкой Кирин-Тора на случай агрессии син’дорай из группы Похитителя Солнца, нового лидера даларанских эльфов. Люди открыто объявили о намерении столкнуть лбами обе части талассийского народа, и квел’дорай пошли у них на поводу. Возможно, и не весть о предательстве принца была тому виной. Множество честных и отважных воинов полегло в борьбе с Плетью, а большую часть выживших составляли уехавшие из Квель’Таласа эльфы, изгнанники, путешественники и ловкие дипломаты. Все они долго пробыли вдали от родины и подрастеряли верность ей. Предательство квел’дореев, - а Терон воспринимал их действия именно так, - больно ударило по военным силам Квель’Таласа. Халдарон, правда, пытался сотрудничать с ними во время конфликта с троллями Амани, решившимися на восстание вместе с племенем Зандалари. - Почему я должен терпеть неизбежные потери среди моих следопытов, когда я могу разделить их с Серебряным Союзом?– заявил с невинной рожей Халдарон в ответ на возмущения Терона скоплением посторонних войск в эльфийских землях. Угрозу троллей успешно устранили, но квел’дореи Серебряного Союза под предводительством Верисы Ветрокрылой, младшей сестры генерала Сильваны, по-прежнему не желали подчиняться Элун’арану и открыто противопоставляли себя син’дорай. Будь Сильвана жива, она никогда бы не допустила подобных вывертов со стороны представительницы некогда великого и преданного Квель’Таласу рода Ветрокрылых. Возможно, ошибок Терона в общении с принцем она бы тоже не допустила, и его высочество был бы жив. Но Сильвана не была жива, как, впрочем, не была и мертва, и проблемы теперь были от нее самой. За помощь Отрекшихся в Призрачных землях она требовала участия син’дорай в войне с Королем-Личем, как будто они недостаточно потеряли своих эльфов в сражениях с Плетью. Лор’Темар, Халдарон и Роммат погрузились в заботы о Квель’Таласе, и мир в их Триумвирате был восстановлен. По крайней мере, так казалось бывшему наместнику, а теперь уже Правящему лорду Терону.