Цвет

Стальные кости хищно блестят в свете луны, будто зубы рыбы-убийцы, притаившейся у отмели, совсем-совсем близко к берегу, чтобы вцепиться в ногу какого-нибудь неудачливого рыбака и утащить его на покрытое илом дно. Рыбная чешуя покрывает тяжелую юбку и корсет герцогини Деменции, мертвые рыбы обрамляют распахнутыми пастями ее смуглые запястья. Она сама ужасно похожа на рыбу, даром, что босмерка с острыми ушами и желтоватой кожей. Хаскил смотрит в ее огромные темные глаза с расширенными от возбуждения зрачками, и ловко уворачивается от искрящегося едкими молниями молота. Женщина злобно шипит, Расшатыватель Нервов описывает дугу и врезается в пол, почти у самых ног камердинера. - Кот из дома – мыши в пляс? - чуть приподняв уголки губ. - Смейся сколько хочешь, но жить тебе осталось недолго, - Сил кривит подчеркнутый малиновым рот. – Мазкен и аурил подчиняются нам, а людям все равно, кто будет сидеть на троне, лишь бы устраивал кровавые игрища время от времени, - она отводит левую ногу назад, вскидывая пудовое оружие с легкостью детской игрушки, - с твоей куклой разберется Тейдон, а потом мы займемся Релминой, чтобы не вздумала артачиться, - молот задевает полыми шипами плечо камердинера, оставив дымящуюся неровною дыру. - Арден Сул был избран Лордом Шеогоратом, - Хаскил даже не морщится, только отстраненно наблюдает за падающими на зеленый ковер густыми каплями. - Ты кому врать вздумал? - Сил сжимает рукоять молота так, что трясутся руки. – Да как ты вообще смеешь говорить мне эту сраную ложь прямо в лицо, а!? – она в ярости замахивается заискрившимся от прилива магической силы Расшатывателем. – Ты, проклятый предатель! *** На самом деле, Тейдон сначала не поверил, что Хаскил, этот сборный образ всего рационального и скучного, вместе с Релминой – той самой Релминой! – хочет посадить на трон Нью Шеота смертного. Это казалось настолько абсурдным даже для него, владыки Мании. Но потом люди стали говорить про не пойми какого Арден Сула, про какой-то марш и врагов из кварца в рыцарских доспехах. А потом оно правда появилось, с мечом за поясом и абсолютной пустотой в глазах, идеальный сосуд для вод священного источника, которые позволят взойти на трон и не сдохнуть, превратившись в кучку зловонной желтой плесени. Тейдон бы даже посмеялся, Тейдон бы даже смирился, не его ведь забота постигать башню фундаментальных планов престарелого камердинера. Но Сил была против. Посему Тейдону ничего не оставалось, кроме как схватиться за ее юбку, бросив всякие попытки донести до самой ревнивой в мире любовницы, что быть им кормом для гнарлов или баливогов, ведь этот нарочито унылый тюфяк, бешеная магичка и болванка Шеогората вдолбят их в землю вместе с герцогскими регалиями, если они вздумают проявить недовольство. И никакая армия полуголых младших даэдротов им не поможет. Наверное, он просто подхватил пессимизм от Сил. Наверное, он просто устал. Тяжелые окованные рудой безумия двери содрогнулись и слетели с петель, переломав хребет нескольким зазевавшимся аурил. Тейдон сжимает губы в нить, силится самодовольно улыбнуться, но выходит настолько паршиво, что он бросает это дело, опрокинув в себя бокал вина со смертельной для любого человека дозой феллдью и зеленой пыльцы. К счастью, человеком он не был, поэтому сердце его только пару раз рвануло до судорожно пульсирующей красно-черной пелены, а потом отпустило, подарив столь необходимую эйфорию и чувство всесилия. Они победят. Личинка будущего Шеогората врывается в зал, щедрыми широкими ударам меча отправляя золотых святых на перерождение, орошая пол кислотно-красной кровью, смеясь захлебывающимся, лающим смехом. У них нет другого выбора. Тейдон неловко поднимается со своего места, собирая силу всей маниакальной части Дрожащих Островов на кончиках пальцев. Они победят. - Ты знаешь, - задумчиво протянул он, сфокусировав взгляд на лице своего будущего убийцы, - я никогда не слышал более грустного смеха, – и ударил, заставив дворец содрогнуться до самого основания. *** Стекла в тронном зале жалобно зазвенели и лопнули, разлетевшись на тысячу осколков. Сил опускается на одно колено, переводя дух; цветные пчелы торчали из ее плеч и живота, причиняя не сильную, но досадливую боль. Хаскил утирает наливающуюся черным царапину на щеке подушечкой большого пальца. Он снова цел и невредим, даже мантия его не покрыта каменной пылью, будто только-только появился перед ней, одаривая холодным высокомерным взглядом. Но Сил почти горда собой. Не каждый может довести старика до бешенства. - Все, что я делаю, - слова его тяжелые, как комья сырой земли на крышке гроба, - направлено исключительно на благо Дрожащих Островов и его жителей. - Лже-е-ец, - Сил облизывает горьковатые губы, - тщеславный, эгоистичный старый лжец. – Она распрямилась, одарив его презрительной усмешкой. – Просто твоя рациональность сказала, что лучше видеть на троне куклу в форме Шеогората, чем терпеть капризы настоящего, - босмерка прищурилась. – Признай, хотя бы себе признай, что ты хочешь видеть его рядом с собой, быть рядом с ним, а он бежит, потому что такова его натура, которую что ты, что Релмина, не желаете принимать. На лице Хаскила не отражается ровным счетом ничего, только на дне зрачков всколыхнулось что-то нехорошее, страшное и древнее, как сами Дрожащие Острова. Сил на секунду даже почувствовала ужас. Не обычный страх, а именно ужас, всепоглощающий и абсолютный. Но потом камердинер смежил веки, покачав головой, снова взглянул на Сил своим меланхоличным взглядом с едва уловимым намеком на насмешку, подошел неспешно и уверенно, убирая растрепанную темную челку с лица. - Ты не права, - неожиданно мягко ответил он, коснувшись губами ее лба. Сил не почувствовала ничего. Молот выпал из ее ослабевшей руки.

Сил больше ничего не почувствует.

*** - О-о-о, Сил умерла… - Тэйдон шмыгает носом, силясь поднять голову, будто он хоть когда-нибудь обладал даром видеть сквозь стены или чем-то подобным. – Э-э-э-эх. Заготовка Шеогората стоит над ним, глядя на Тейдона все теми же пустыми глазами. За ней гора и холмик трупов, последнюю треть которых ей пришлось рвать голыми руками, потому что меч она швырнула Тейдону в живот, как только ряды аурил поредели, а у него хватило ума выйти на открытую площадку перед своим небольшим обеденным столом. Тейдон чувствует себя самым грустным в мире дураком, со стыда закрыв окровавленными ладонями лицо. Самый нелепый во всех мирах герцог, посмешище посмешищ. Да, у него есть весомый повод для стыда – он потерял корону. Чудовище с человеческим лицом опускается, на четвереньки, Тейдон чувствует его прерывистое дыхание на костяшках пальцев и даже радуется, что его сейчас убьют. Узкая горячая ладонь опускается на голову, надавливает, осторожно гладит по растрепанным волосам, задевая острое ухо. В этом жесте столько немого, даже детского сочувствия, что он, вопреки всем законам, заливается слезами, не сдерживаясь и не пытаясь скрыть этой недостойной зрелого мужа слабости. - Не плачь, - дрожащим голосом просит его, наверное, еще более несчастный человек, порывисто прижимая к плечу. – Не плачь. Тейдон неловко касается его дрожащей спины, чувствуя, как холодно на самом деле этой лунной ночью, ответив с неожиданно легкой улыбкой: - Только после тебя… мой лорд.