Гарри Поттер и Дары Смерти или Что день грядущий нам готовит

- Кхм-кхм. - откашлялся Сириус разбивая тягостную тишину, наставшую после прочтения первой главы. - Ну, давайте что ли я следующую главу прочту, надеюсь она будет не столь же "оптимистичной". - неуверенно предложил он и потянулся за книгой. - Подожди, сначала нужно разобраться с этой главой! - Зачем разбираться, если и так всё понятно? Снегг - пожиратель, Хвост - вообще предатель! - горько скривился Блек. - Что тут может быть непонятного? - Ну, вообще-то, - воодушевлённо начала Алиса. - Питер мог быть, например, шпионом в стане пожирателей, с риском для жизни добывая нужные Ордену сведенья. - Ну да, - саркастично протянул Джеймс. - ты б ещё и Снегга в шпионы записала! - Ага, на пару с Беллой и Малфоями! - поддакнул Сириус. - Да, вряд ли. - согласился Ремус - Питер никогда не был храбрецом, он всего боится, во всяком случае, я его в роли доблестного шпиона представить не могу. - А может, мы поссорились или ещё что-то произошло и он ушёл в пожиратели? Во всяком случае лучше уж так, чем предполагать, что Хвост - предатель. - вздохнул Лунатик. - К тому же, когда он стал пожирателем, Дамблдор не мог этого не заметить. - Мерлинова борода, ты только что сказал, что Питер - пожиратель и это хорошо??? - Я не говорил, что это хорошо! Я сказал, что это лучше, чем твоё предположение. -Стоп! Мы ещё даже не знаем, пожиратель ли Питер! - все скептически покосились на Алису. - Я имею в виду, что произойти могло что угодно, и, пока мы не найдём этому подтверждения, мы не можем быть уверенны. - Ты права. - Ремус обвёл взглядом остальных. - Предлагаю, до тех пор, пока мы не узнаем всё наверняка, вести себя точно так же, как и раньше. Потому что всё может оказаться совсем не так, как мы себе напредставляли, и я не хочу, чтобы предателями оказались мы, накинувшись с нелепыми обвинениями и отвернувшись от нашего друга! - Да, я думаю, что так будет правильно. - согласилась Алиса и посмотрела на остальных. Лили кивнула, Джеймс и Сириус тоже неохотно согласились. - Но тогда надо дочитать книгу как можно раньше. Я не хочу долго мучиться неизвестностью, по крайней мере в отношении Питера! - Я тоже, Бродяга, я тоже. Надо будет сокращать текст, ну там описания всякие опускать или кратко пересказать, это всё же художественная книга, а нас сейчас больше волнуют факты. Согласны? - все были за. - Ну, тогда начинай, Бродяга! О, стой, давайте-ка кто-то будет делать заметки по ходу чтения, что бы ничего не забыть, там всё-таки больше тридцати глав. Алиса? Отлично! Поехали.

Глава 2. ПАМЯТИ УСОПШЕГО

Кровь все текла и текла. Сжимая правую руку левой и негромко ругаясь, Гарри толкнул плечом дверь своей комнаты в доме номер четыре по Тисовой улице. А потом протопал в ванную комнату, чтобы сунуть порезанный палец под кран. Глупо, бессмысленно, обидно, что еще четыре дня нельзя колдовать… Впрочем, вряд ли он справился бы с порезом своими силами. Лечить раны он так и не научился. Это утро Гарри провел, опустошая свой школьный чемодан, — впервые с тех пор, как он уложил его шесть лет назад. В начальные годы учебы Гарри просто выгребал из него примерно три четверти содержимого, заменяя его новыми вещами и оставляя на дне разного рода мусор. Так вот, несколько минут назад Гарри сунул во всю эту муть правую руку и вдруг ощутил острую боль в безымянном пальце, а вытянув руку наружу, увидел, как из него течет, и течет сильно, кровь. Дальше Гарри действовал с большей осторожностью. Опустившись на колени, он порылся на дне чемодана, нашел старый значок, потертый и потрескавшийся вредноскоп и золотой медальон со спрятанной в нем запиской от Р. А. Б., - Эй, Сири, так сосредоточенно хмуришься? Читай уже или хотя бы поделись своими тяжкими думами с друзьями... Ну? Так что тебя тревожит? - Записка от Р.А.Б. - со вздохом ответил Сириус. - Я знаю только одного человека с такими инициалами и не понимаю, почему записка от пожирателя оказалась у Гарри Поттера, он ведь Фениксовец! - Хм, Р.А.Б., честно говоря, я не могу вспомнить такого человека. - задумался Джеймс. -Откуда ты его знаешь? Хотя стоп, как я мог забыть??? Второе имя твоего брата - Арктурус. Моего брата зовут Регулус Арктурус Блек. Р.А.Б. И он полностью разделяет взгляды моей чокнутой мамаши. Не удивлюсь, если он уже принял метку! - Не заводись Бродяга, может это какой-то Ричард Александр Браун или вообще таинственная Ромильда Анастасия Бишоп, мечтательная пуффендуйка безответно влюблённая в нашего героя... - О, Лунатик, кажется это тебя занесло, а не меня. Почему хоть безответно влюблённая то? - Ну так медальон-то среди мусора валяется. - Эй, парни, мы вообще-то собирались ускориться, а не наоборот. И комментировать мы решили только действительно важную информацию. - неодобрительно прервала их фантазии Алиса. - Не отвлекайся, Блек! и наконец отыскал то, что рассадило ему палец. И сразу узнал его. Это был осколок зачарованного зеркала, которое подарил ему покойный крестный отец, Сириус. - Я надеюсь, эта информация действительно важна и достойна ма-а-аленького комментария? - справившись с мгновенно охрипшим голосом, полузадушено поинтересовался Бродяга. - Определённо! - шокированно ответила Алиса. Остальные потихоньку начали приходить в себя. - Если бы у меня был сын, я точно сделал бы тебя его крёстным, Бродяга. - Мда, что ни глава, то сплошное веселье. - протянула Лили. - Я, пожалуй, продолжу. Надеюсь, книга действительно поможет нам изменить будущее. Хотя такое ощущение, что мы начали читать историю с середины. - Да, многие моменты не понятны. Скорее всего, это целая серия книг и наша явно не первая! Сириус, посмотри пожалуйста, там нет списка остальных книг? - Нет. - быстро осмотрев титульные листы ответил он. - Но зато я нашёл что-то типа эпилога! Слушайте:"Девятнадцать лет спустя. Осень в этом году настала как-то внезапно. Утро первого сентября было золотым и ..." - Стой! Читая с конца мы вообще ничего не поймём, мы и так не с самого начала читаем! Но зато мы теперь знаем, что эта книга последняя. - улыбнулась Лили. Гарри присел на корточки, осмотрел повредивший ему палец осколок, но, кроме отражения собственных ярких зеленых глаз, ничего в нем не увидел. - Да-а-а! Все вздрогнули от громкого победного вопля Джеймса. По его лицу расплывалась широкая блаженная улыбка. - Эээ, ты чего это? - в духе Хагрида спросил опешивший Сириус. - У моего сына будут яркие зелёные глаза!!! Ты понимаешь, что это значит?! - восторгу Поттера не было предела. - О-о-о! - дружно протянули Ремус, Сириус и даже Алиса. - Если ты не поумеришь восторг, останешься вообще без детей - смущённо бросила Лили. - Уже молчу, моё солнце! - всё так же дебильно улыбаясь воскликнул Джеймс. Тогда он положил осколок поверх лежавшего на кровати утреннего номера «Ежедневного пророка» и попытался стряхнуть с себя вызванные находкой разбитого зеркала горестные воспоминания и печаль, занявшись остатками мусора, покрывавшего дно чемодана. На разбор его ушел еще час. Гарри выбрасывал то, от чего никакой пользы уже точно не будет, складывал в две кучки вещи, которые еще могли, хотя бы теоретически, пригодиться. Школьная форма, костюм, в котором он выходил на игру в квиддич, пергамент, перья и большая часть учебников грудой легли в углу комнаты, где им и предстояло остаться. Интересно, как поступят с ними дядя и тетка? Наверное, сбагрят куда-нибудь в самый темный час ночи, будто улики, свидетельствующие о некоем злодейском преступлении. Свою магловскую одежду, мантию-невидимку, набор для приготовления зелий, кое-какие книги, подаренный Хагридом альбом с фотографиями, пачку писем и волшебную палочку Гарри уложил в старый рюкзачок. В наружный карман его пошла Карта Мародеров и медальон с запиской от Р. А. Б. Это почетное место медальон получил не по причине его ценности, которой он, собственно говоря, и не обладал, но по причине цены, которую пришлось за него заплатить. - Цена, которую пришлось заплатить? - переспросил Рем. - Не думаю, что речь идёт о деньгах. Может, это действительно как-то связано с Регулусом и его эээ родом деятельности? - Не стоит щадить мои братские чувства, я прекрасно понимаю, какую сторону займёт Рег! - скривился Бродяга. - Мне больше интересно, о каких дяде и тётке идёт речь? У тебя же нет братьев или сестёр, а, Сохатый? - Нету, зато у моей будущей жены есть! - Джеймс всё ещё пребывал в преподнятом настроении. - Да, Туни, но она не очень любит волшебство, ну и волшебников тоже, мы с ней постоянно соримся из-за этого. Но, я надеюсь, что мы обязательно помиримся! Да и с чего бы ещё нашему сыну гостить у неё. - рассеянно подтвердила Лили, даже не заметив как многозначительно переглянулись мародёры на словах "наш сын". В итоге осталось разобраться лишь с объемистой кипой газет, лежавшей на столе рядом с белой совой Гарри, Буклей. Он начал перебирать газеты, отбрасывая номер за номером на груду ненужного мусора. Когда газет осталось совсем немного, Гарри начал перебирать их с несколько большим вниманием — ему нужен был номер, пришедший почти сразу после его приезда сюда, тот, на первой странице которого коротко сообщалось об отставке преподававшей в Хогвартсе магловедение Чарити Бербидж. - Чарити Бербидж, это которую убили в первой главе? Они это назвали "отставкой"?! - Может, они просто не знают о её смерти. Это не так уж и важно. И наконец он этот номер нашел. Открыв его на десятой странице, Гарри уселся за стол, чтобы перечитать статью, которую искал. Элфиас Дож ПАМЯТИ АЛЬБУСА ДАМБЛДОРА - Название больше на некролог похоже. - нервно заметил Блек. - Надеюсь, это не он. Дамблдор ведь не мог.. Ладно, лучше прочитаю Я познакомился с Альбусом в одиннадцать лет, в первый наш хогвартсовский день. Приязнь, возникшая между нами, несомненно, объяснялась тем, что в школе мы оба ощущали себя чужаками. Я перед самым приездом туда переболел драконовой оспой, и, хотя был уже незаразен, моя рябая, зеленоватого оттенка физиономия популярности мне среди учеников отнюдь не прибавляла. Что касается Альбуса, он появился в Хогвартсе обремененным нежелательной известностью. Едва ли не за год до того отца Альбуса, Персиваля, посадили в тюрьму за жестокое, подробно описанное в прессе нападение на трех молодых маглов. Альбус никогда не пытался отрицать, что его отец (которому предстояло скончаться в Азкабане) повинен в этом преступлении. Напротив, когда я набрался храбрости и спросил его о случившемся, он сказал, что считает отца повинным в преступлении. Однако рассказывать что-либо об этом прискорбном инциденте Дамблдор отказывался, хоть многие и пытались втянуть его в такой разговор. Кое-кто склонен был восхвалять поступок его отца, полагая, что и Альбус тоже ненавидит маглов. Но они сильно заблуждались. Всякий, кто знал Альбуса, подтвердит, что он не питал к маглам даже малейшей неприязни. На самом деле из-за решительных выступлений в защиту прав маглов Альбус нажил в дальнейшем немало врагов. Впрочем, прошло лишь несколько месяцев, и известность, приобретенная Альбусом, затмила известность его отца. К концу первого учебного года его уже называли не сыном маглоненавистника, но ни больше ни меньше как самым блестящим учеником, какого когда-либо видела наша школа. Те из нас, кому выпала честь стать его друзьями, приобрели очень многое, всего лишь наблюдая за ним, — не говоря уж о помощи и поддержке, на которые он никогда не скупился. Много позже он признался мне, что даже тогда считал работу учителя величайшей радостью в жизни. Альбус не только получал все почетные награды, какие были учреждены школой, очень скоро он вступил в деятельную переписку с самыми знаменитыми волшебниками того времени, включая прославленного алхимика Николаса Фламеля, известного историка Батильду Бэгшот и теоретика магии Адальберта Уоффлинга. Несколько написанных им статей были приняты к публикации такими научными журналами, как «Трансфигурация сегодня», «Проблемы чароведения» и «Практика зельеварения». Все полагали, что Дамблдора ожидает блестящая и стремительная карьера, единственный вызывавший споры вопрос состоял в том, когда именно он станет министром магии. В последующие годы часто ходили разговоры, что он вот-вот займет этот пост, однако подобного рода амбиций Дамблдор никогда не имел. Через три года после нашего поступления в Хогвартс в школе появился и брат Альбуса, Аберфорт. Особым сходством они не отличались. Аберфорт не был большим книгочеем и, в отличие от Альбуса, предпочитал разрешать разногласия не разумной беседой, а дуэлью. Было бы, однако, совершенно неверным полагать, как делали многие, что дружбы между братьями не существовало. Они ладили друг с другом в той мере, в какой это возможно для столь несхожих юношей. К тому же, если говорить со всей прямотой, жизнь в тени Альбуса была для Аберфорта испытанием не самым простым. Неизменное превосходство Альбуса даже для его друзей оборачивалось своего рода травмой, а уж для брата оно было тем более неприятным. Выйдя из Хогвартса, мы с Альбусом собрались отправиться вместе в традиционное странствие по белому свету — посетить заграничных волшебников, понаблюдать за их работой, а уже после этого начать наши собственные карьеры. Однако нам помешала трагедия. Перед самым началом задуманного нами путешествия скончалась мать Альбуса, Кендра, оставив его главой и единственным кормильцем семьи. Я отложил свой отъезд на срок, достаточный для того, чтобы почтить память Кендры присутствием на ее похоронах, а затем отправился в странствие, теперь уже одиночное. О том, чтобы не получивший в наследство сколько-нибудь значительных средств Альбус, на попечении которого остались к тому же младшие брат и сестра, сопровождал меня, теперь не могло быть и речи. В ту пору мы с ним общались мало. Я писал Альбусу, рассказывая и, быть может, тем самым раня его, о приключениях, которые мне случилось пережить во время путешествия — начиная с чудесного спасения от греческих Химер и кончая экспериментами египетских алхимиков. Его же письма мало говорили мне о повседневной жизни Альбуса, бывшей, догадывался, угнетающе-тусклой для такого блестящего волшебника. Поглощенный новыми впечатлениями, я уже в конце своего занявшего целый год странствия с ужасом узнал о новой происшедшей в семье Дамблдоров трагедии: о смерти Арианы, сестры Альбуса. Ариана давно уже не отличалась особым здоровьем, однако кончина ее, наступившая спустя столь недолгое время после смерти матери, стала ударом, который оставил глубокий след в душах ее братьев. Все близкие к Альбусу люди — а я считаю себя одним из этих счастливцев — согласны в том, что смерть Арианы, в которой Альбус считал повинным себя (хотя, разумеется, никакой вины на нем не было), оставила на его личности неизгладимый отпечаток. Возвратившись домой, я встретился с молодым человеком, пережившим страдания, которые нечасто выпадают на долю и людям более зрелого возраста. Вдобавок к прочим его несчастьям, смерть Арианы вовсе не сблизила Альбуса и Аберфорта еще сильнее, но, напротив, привела к их отчуждению. (Со временем оно сгладилось, в последующие годы им удалось восстановить отношения, если и не самые близкие, то, по крайней мере, сердечные.) Однако с тех пор Альбус очень редко говорил и о своих родителях, и об Ариане, да и друзья его сознавали, что о них лучше не упоминать. Найдется немало других перьев, которые опишут его последующие триумфы. Неизмеримым вкладом Дамблдора в сокровищницу магического знания будут пользоваться себе во благо еще поколения и поколения чародеев, как и мудрыми решениями, которые он принимал, исполняя обязанности Верховного чародея Визенгамота. Многие и по сей день считают, что в истории не было дуэли волшебников, способной сравниться с той, что состоялась в 1945 году между Дамблдором и Грин-де-Вальдом. Победа Дамблдора и ее последствия для всего волшебного сообщества считаются поворотной точкой магической истории, сравнимой только с введением Международного статута о секретности или падением Того-Кого-Нелъзя-Называтъ. Альбус Дамблдор никогда не был гордецом или тщеславцем, он умел находить нечто ценное в любом человеке, сколь бы незначительным или жалким тот ни казался, и я думаю, что утраты, которые он пережил в ранние годы, наделили его великой человечностью и способностью к состраданию. Я не стану даже и пытаться описать, до чего мне будет не хватать его дружбы, однако моя потеря — ничто в сравнении с той, которую понесло волшебное сообщество. Не приходится сомневаться в том, что Дамблдор был самым ярким и любимым из всех директоров Хогвартса. Он умер, как и жил: трудясь во имя общего блага, и до последнего своего часа сохранил способность протянуть руку помощи мальчишке, переболевшему драконовой оспой, — способность, которая была присуща ему еще в тот день, когда я впервые встретил его. Гарри дочитал некролог до конца, но так и продолжал вглядываться в сопровождавший его портрет. Он думал, будто хорошо знает Дамблдора, но уже при первом прочтении некролога вынужден был сказать себе, что не знает о нем почти ничего. Гарри никогда и в голову не приходило расспрашивать Дамблдора о его прошлом. - Всё таки он мёртв. - помрачнел Сириус. - Но как? Как такое могло произойти, он ведь самый сильный волшебник столетия?! - Может, дальше будет написано? - Ремус опустошённо прикрыл глаза. - И мы, оказывается, тоже почти ничего не знаем о Дамблдоре, кроме пожалуй дуэли с Грин-де-Вальдом. Но о ней все знают! - Мда, так поневоле и задумаешься, а какой он Альбус Дамблдор? Действительно ли он такой, каким мы его видим? Проведя несколько минут в таких размышлениях, Гарри вырвал из «Пророка» некролог, аккуратно сложил его и засунул в первый том «Практического руководства по магической защите от Темных искусств». Потом он бросил газету в кучу мусора и обернулся, чтобы еще раз оглядеть комнату. Теперь она выглядела намного опрятнее. Единственный непорядок составлял в ней сегодняшний номер «Ежедневного пророка», лежавший вместе с осколком зеркала на кровати. Получив сегодня утром от почтовой совы свернутый в трубку номер, он лишь взглянул на украшавший первую страницу заголовок и отметил про себя, что о Волан-де-Морте в нем ничего не сказано. Гарри был уверен — Министерство старается не допустить распространения новостей о Волан-де-Морте и «Пророк» помогает ему в этом. - Но почему? Почему министерство не публикует эти новости? Люди ведь должны знать! Да и сейчас тоже, мы ведь узнаём о нападениях только от других учеников, но ведь они есть! Так почему... - Остынь, Лили. Министерство просто действует по заранее подготовленной и проверенной временем программе. - ухмыльнулся Блек. Поймав на себе изумлённые взгляды, он пояснил: - Прячет голову в песок. Тактика страуса: чего я не вижу - того не существует! И она приносит свои плоды: пока обыватели пребывают в счастливом неведении, чиновники, зная о грядущих "неприятностях", обеспечивают себе безбедное будущее, ведь после войны поди подсчитай сколько денег украли! - Ого, Бродяга, да ты просто мэтр политологии! - Хватит прикалываться, Сохатый. Если чему полезному маман меня и научила, так это находить важную информацию в официальных министерских писульках. Поперек нижней половины страницы над фотографией снятого на ходу Дамблдора шел заголовок поменьше: ДАМБЛДОР. НАКОНЕЦ-ТО ВСЯ ПРАВДА? На следующей неделе выйдет в свет шокирующий рассказ о небезупречном гении, которого многие считают величайшим волшебником его поколения. Срывая привычную всем маску невозмутимого сребробородого мудреца, Рита Скитер описывает его тяжелое детство, беспутную юность, пожизненную вражду далеко не с одним человеком и позорные тайны, которые Дамблдор унес с собой в могилу. ПОЧЕМУ человек, которому предлагали пост министра магии, предпочитал оставаться простым директором школы? КАКИМ было подлинное назначение секретной организации, известной под названием «Орден Феникса»? КАК на самомто деле встретил свой конец Дамблдор? Ответы на эти и многие другие вопросы исследуются в новой сенсационной биографии «Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора», написанной Ритой Скитер. Читайте на странице 13 эксклюзивное интервью, которое она дала Бетти Брейтуэйт. - Рита Скиттер? Она всё ещё работает в "Пророке"? - Не тупи, Луни. Ты читал её статьи? Она прекрасно поливает всех грязью просто из любви к искусству, хотя иногда она делает это за деньги министерства! Идеальный журналист. Мне уже как-то не хочется читать страницу 13. - Но, Джеймс, может там будет что-то о смерти Дамблдора? Должны же хоть факты совпадать! - О, друг мой Лунатик, ты явно не читал её статьи, тут даже такой "мэтр политологии" как Бродяга будет бессилен! Гарри рывком раскрыл газету, нашел тринадцатую страницу. Над интервью красовалось еще одно знакомое лицо — женщина с искусно завитыми светлыми волосами и в украшенных драгоценными камнями очках скалила зубы в якобы обворожительной улыбке и покачивала пальчиком перед собой. — Да, конечно, Дамблдор — это мечта биографа, — говорит Скитер. — Такая долгая, полная событий жизнь. Уверена, моя книга станет лишь первой из очень и очень многих. Скитер определенно времени зря не теряла. Книга объемом в девятьсот страниц была закончена ею спустя всего четыре недели после загадочной кончины, постигшей Дамблдора в июне. Выдвинутые Элфиасом Дожем обвинения в неточности отозвались эхом в волшебном сообществе. Действительно ли Скитер считает, что четырех коротких недель достаточно для создания полной картины долгой, удивительной жизни Дамблдора? — О, моя дорогая, — широко улыбается Скитер, ласково похлопывая меня по ладони, — мы обе знаем, какое обилие сведений могут породить мешок галеонов, нежелание слышать слово «нет» и Прытко пишущее перо! К тому же из желающих рассказать о Дамблдоре позорную правду уже выстроилась целая очередь. Далеко не каждый, знаете ли, считает его таким уж чудом, он умудрялся наступать на любимые мозоли множеству важных людей. Что касается старого Дожинъки Дожа, ему лучше перестать витать в облаках, потому что я получила доступ к источнику информации, за который большинство журналистов отдало бы свои волшебные палочки, — к человеку, который никогда еще не высказывался публично, но был близок с Дамблдором в самый буйный и беспокойный период его молодости. Из предварительной рекламы написанной Скитер биографии можно с уверенностью заключить, что она преподнесет немало шокирующих сюрпризов тем, кто считает, будто Дамблдор прожил безупречную жизнь. — Какой из этих сюрпризов является самым сногсшибательным? — спрашиваю я. — Бросьте, Бетти, я не собираюсь пересказывать основные моменты моей книги до того, как ее начнут раскупать! — смеется Скитер. — Однако могу пообещать, что всякого, кто продолжает верить, будто Дамблдор был чист и бел, как его борода, ожидает горестная утрата иллюзий! Довольно сказать следующее: никто из слышавших его яростные тирады против Вы-Знаете-Кого и не подозревает, что в молодости он сам баловался Темными искусствами! В поздние свои годы он призывал всех нас к терпимости, однако в молодости никакой широтой воззрений не отличался! Да, у Альбуса Дамблдора было на редкость темное прошлое, не говоря уж о его сомнительной семейке, правду о которой он столь усердно замалчивал. Я спрашиваю у Скитер, имеет ли она в виду брата Дамблдора, Аберфорта, пятнадцать лет назад осужденного Визенгамотом за противозаконное использование магии, что привело в то время к небольшому скандалу. — О, Аберфорт — это всего лишь верхушка навозной кучи, — смеется Скитер. — Нет-нет, я говорю о вещах много худших, чем братец, любивший испытывать заклинания на козлах, худших даже, чем калечивший маглов отец. Их делишки Дамблдору скрыть не удалось, так как они оба были осуждены Визенгамотом. Нет, меня больше всего интересовали его мать с сестрой, и вот тут, стоило лишь немного копнуть, я обнаружила просто-напросто море мерзостей. Впрочем, дождитесь глав с девятой по двенадцатую, и вы узнаете все в подробностях. Сейчас же могу сказать лишь одно: нет ничего удивительного в том, что Дамблдор никогда не рассказывал, при каких обстоятельствах ему сломали нос. Однако если оставить в стороне скелеты, таящиеся в семейных шкафах, может ли Скитер отрицать блестящие способности Дамблдора, которые позволили ему сделать немало магических открытий? — Да, голова у него варила, — соглашается Скитер, — хотя в настоящее время многие задаются вопросом, действительно ли предполагаемые достижения Дамблдора следует приписывать исключительно его заслугам. В главе шестнадцатой я говорю о том, что, по словам Айвора Диллонсби, именно он открыл восемь способов использования крови дракона, но тут появился Дамблдор и «позаимствовал» его записи. Но все же, решаюсь заметить я, значение некоторых достижений Дамблдора отрицать невозможно. Что может сказать Скитер о его знаменитой победе над Грин-де-Вальдом? — О, хорошо, что вы вспомнили о Грин-де-Вальде, — с кокетливой улыбкой отвечает Скитер. — Боюсь, тех, кто простодушно верует в блестящую победу Дамблдора, ожидает новость, которую я сравнила бы со взрывом навозной бомбы. Вот уж действительно грязная история. Пока я могу сказать только, что сам факт проведения этой легендарной дуэли вызывает большие сомнения. Те, кто прочитает мою книгу, возможно, придут к заключению, что Грин-де-Вальд просто-напросто вытащил из кончика своей волшебной палочки белый носовой платок и мирно удалился! Сообщать что-либо еще на эту интригующую тему Скитер отказывается, поэтому мы переходим к отношениям, которые, несомненно, вызовут у читателей наибольший интерес. — О да, — говорит, живо кивая, Скитер, — я посвятила целую главу отношениям Дамблдора и Поттера. Их называли нездоровыми, даже пагубными. Конечно, для того, чтобы узнать эту историю целиком, читателям придется купить мою книгу, однако нет никаких сомнений в том, что Дамблдор с самого начала питал к Поттеру нездоровый интерес. Пошел ли он мальчику на пользу? Что ж, поживем — увидим. Однако ни для кого не секрет, что отроческие годы Поттера были очень тяжелыми. Я спрашиваю, поддерживает ли Скитер по прежнему связь с Гарри Поттером, у которого она взяла в прошлом году знаменитое интервью: в их сенсационной беседе Поттер говорил исключительно о своей уверенности в том, что Сами-Знаете-Кто вернулся. — Да, конечно, мы стали очень близки, — отвечает Скитер. — У бедняжки Поттера совсем мало настоящих друзей, а мы с ним встретились в один из самых трудных моментов его жизни — во время Турнира Трех Волшебников. Вероятно, только я одна из живущих сейчас людей и могу сказать, что знаю настоящего Гарри Поттера. И это естественным образом приводит нас к многочисленным слухам, связанным с последними часами жизни Дамблдора. Верит ли Скитер в то, что Поттер действительно присутствовал при его кончине? — Ну, я не хочу говорить слишком многого — все это есть в книге, — однако существует свидетель, который был в то время в замке Хогвартс и видел Гарри Поттера, убегавшего с места происшествия через несколько секунд после того, как Дамблдор не то упал, не то спрыгнул, не то был сброшен с башни. Впоследствии Гарри Поттер дал показания против Северуса Снегга, человека, к которому он, как всем известно, питал вражду. Действительно ли все обстоит так, как выглядит на первый взгляд? Это должно решить сообщество волшебников — после того как оно прочитает мою книгу. На этой интригующей ноте я и прощаюсь с писательницей. Не приходится сомневаться в том, что книга, вышедшая из-под пера Скитер, мгновенно станет бестселлером. Пока же многочисленным поклонникам Дамблдора остается с трепетом ожидать того, что им предстоит вскоре узнать о своем герое. Гарри дочитал статью до конца, но продолжал тупо вглядываться в газетную страницу. Отвращение и гнев поднимались в нем, точно рвота. Наконец он смял газету в комок, изо всех сил швырнул его в стену, и комок, отлетев, свалился в уже переполненную мусорную корзину. — Ложь! — внезапно взревел Гарри и увидел в окно, как сосед, пытавшийся снова запустить умолкшую газонокосилку, нервно поднял взгляд кверху. - Ну всё, конец главы! - Бродяга весело оскалился, а потом заржал, глядя на то, как лицо Ремуса медленно краснеет от гнева и он даже не может ничего сказать от возмущения, только открывая и закрывая рот. - Ха-ха-ха, ты точно не знаком с творчеством Скитер, иначе бы не возмущался так. Я ж сказал: что ни слово, то помои! - И что, в это кто-то верит? - Люпин уже практически успокоился и с интересом взглянул на друзей. - Ну да, и их довольно много, люди просто любят скандалы. Особенно, если они происходят с теми, кто успешнее или богаче их. Но, с другой стороны мы теперь знаем, что Дамблдор умер в июне, он упал с башни и в этом замешан Снегг. Целых три(!) факта на две страницы текста! Рита в ударе!