Mein Herz

Мусаши пришел на официальную игру. Он старался их никогда не пропускать. С Хирумой они еще толком не поговорили, и Ген собирался сделать это после. Зажать его в коридоре и заставить пообщаться. Демон может и хитрее, а вот Мусаши сильнее. Ген считал, что он дал Йоичи достаточно времени, почти целую неделю. Не звонил, не писал, и дома не ждал – Хирума и не приходил. Правда как всегда написал ему смс, когда будет игра. Такекура это не проигнорировал – написал, что придет. Это отнюдь не значило, что Йоичи хотел его видеть, просто можно было все начать сначала. Вопрос в том, что именно начать? Ген скучал по Хируме. Скучал отнюдь не по сексу, хотя тот ему нравился, а по самому человеку, его идеям, его взглядам. Он скучал по нему много дольше, много раньше. Может, за эту неделю что-то изменилось? Такекура смотрит на поле. Йоичи привычно раздает указания, пинки и тумаки. Сена привычно уворачивается, как всегда смотрит Хируме в рот, быстро-быстро кивает, неловко улыбается. По полю раздается такой знакомый боевой клич, но Мусаши уже в нем слышит, в нем понимает, что Сена изменил то, что было не по силам изменить ему. Кобаякава мчится по полю, исполняя капризы капитана, совершая невозможное. Получая пинки и объятия. Ген невольно начинает улыбаться краем губ. Получилось. Хирума вернулся. Хирума снова на поле, играет в так любимый им амерфут. Не потому что привык, а потому что хочет. Йоичи предлагает новую тактику, которую команда с ужасом слушает, но кивает. Как иначе? Сена, как завороженный смотрит на Йоичи, но когда тот переводит на него взгляд судорожно кивает, поджимая губу и изображая серьезность. Мусаши проводит рукой по лицу. Сена, конечно, ребенок. Но исключая тот один раз, он никогда не подводил Хируму. Он делал то, что не смог бы никто кроме него. Он упрямо пытался выполнить любой абсурдный приказ. Он никогда не сдавался на полдороги. В конце концов, если Сена что-то решал – то он делал. Кобаякава еще вырастет, еще станет настоящим мужиком. Но уже сейчас он тот, кому Ген, скрепя сердце, решил, что отдаст Йоичи. Сена говорил, что не ему выбирать. Но Мусаши считал, что лучший друг имеет право. Лучший друг не должен принимать любой выбор. Сену сшибают сильным ударом в бок, но Дзюмондзи блокирует дальнейшую атаку. Кобаякава с силой сжав зубы и прижав мяч к себе бросается в брешь вперед. Вперед к тачдауну. Никто не знает, что будет потом. Но сейчас так правильней. - Тачдаун! Команда радостно вопит, а Мусаши смотрит на Хируму, тот улыбается, наконец-то улыбается так как раньше. И так же как и раньше, в уголках его губ застыла нежность, когда он смотрит на Сену. Понял ли Йоичи, что амерфут и Сена стали для него неразделимы? Игра подходит к концу, и наконец-то игра похожа на игру Хирумы Йоичи. Кажется, это заметил даже комментатор, но Мусаши уже спустился вниз, чтобы поймать, как и планировал, Йоичи за руки. Он ждал его, и тот вернулся с поля, выговаривая Сене за какую-то промашку, хваля за какой-то пробег. Кобаякава довольно улыбался, вряд ли слушая слова, а сам голос. Но вот они замерли, глядя на него. Даже остальная команда невольно остановилась, но Хирума сказал: - Идите в раздевалку. Сена замешкался, но Йоичи подтолкнул его. - Ты тоже, чиби. Нам надо поговорить. - Он будет волноваться, - усмехнулся Мусаши, а Хирума кивнул. - Ну и что. Это взрослая жизнь. Во взрослой жизни люди друг с другом разговаривают… Ген прижал Йоичи к себе, крепко обнимая. Хирума не пытался вырваться, наоборот, он обнял давнего друга за талию. Это было тяжело для обоих, Хирума понял это только сейчас. - Я рад, что ты стал собой, - с трудом сказал Ген, он не плакал, но слезы душили его за горло. – Это было ошибкой… - Не было, - тихо сказал Йоичи. – Было то, что я хотел. Прости. И… спасибо за все. В сильных объятьях все равно было так привычно и так спокойно. Хирума не мог сказать, что он любил Гена, но что-то оставалось, что-то теплое, что не позволяло исчезнуть из жизни Мусаши насовсем, навсегда и полностью. - Ты - мой друг Хирума. Если есть силы… останься им тоже. Я переживу свою любовь к тебе, но… я не хочу потерять твою дружбу. Мусаши провел рукой по его волосам, по спине, поцеловал в висок, дожидаясь ответа. - Я не знаю, к чему приведут мои отношения с Сеной, - ответил наконец-то Йоичи, ответил уверенно, - но ты навсегда останешься моим лучшим другом. Мусаши коснулся его губ в коротком прощальном поцелуе. Он смотрел в малахитовые глаза, думая о чем-то несбыточном и нереальном. Но Хирума сам не дал их отношениям стать отношениями. Это его выбор, с которым можно только смириться. Мусаши отпустил его, а Йоичи, подмигнув, отправился в раздевалку. Сена там наверняка себе места не находил. Стоило Йоичи войти, как Сена упал в его объятья. Парень с силой обнял его, не глядя в глаза. Хирума чувствовал, что тот слегка дрожит. Больше здесь никого не было, все переоделись и ушли. Сена тоже был в городской одежде. Хирума обнял его за плечи. - Успокойся. Пойдем, угощу тебя якинику, страдалец ты мой. Карие глаза глянули на него, заставляя Йоичи таять. Все-таки он точно знал, кого он любит. Кобаякаву Сену.