Возрождение Плаксы

Разойдясь с Седриком в разные коридоры после того, как их наконец-то отпустили, Гарри побрел в гостиную факультета, мрачно глядя перед собой. Ничего хорошего в Хэллоуин не происходит. Во всяком случае, для него. Эту незамысловатую истину Гарри усвоил хорошо. В Хэллоуин погибли его родители. Чуть не погибла под дубиной тролля Гермиона. Нашла склад темномагических артефактов Джинни (что в итоге привело ее к гибели). А теперь кто-то подкинул его имя в Кубок огня, вынуждая принять участие в турнире. Смертельно опасном турнире, отмененном из-за высокой смертности участников. Да, он думал об этом, фантазировал. Но в шутку. Так… пустые мечты! Всерьез он никогда не представлял себя чемпионом… Зато кто-то другой даже очень представлял. Вот и постарался. Зачем? Чтобы доставить ему удовольствие? Какое же тут удовольствие… Потешиться, выставить его дураком? Возможно… Но чтобы убить? Очередная навязчивая идея Моуди? Или чья-то злая шутка? А вдруг и вправду кто-то хочет его убить? Кто же это? Долго думать не надо. Есть человек, который этого хочет. Давно хочет, с тех пор, как ему минул год. Лорд Волдеморт… Но как он мог бросить его имя в Кубок Огня? Он ведь сейчас далеко, прячется в неведомых краях, один, слабый, немощный… За своими нерадостными думами Гарри не заметил, как очутился возле Полной Дамы. Ноги сами его донесли. Дама была не одна. Та самая старая ведьма, что прыгнула в раму к соседу в комнате с камином, сейчас уютно расположилась на холсте с Полной Дамой. Наверное, заскакивала во все картины на восьми этажах, пока добралась сюда. Обе дамы смотрели на Гарри с превеликим интересом. — Так-так-так, — молвила Полная Дама. — Виолетта мне все рассказала. Кого же избрали в школьные чемпионы? — Чепуха, — буркнул Гарри. — Какая еще Чепуха? Ничего подобного! — возмутилась гостья. — Нет, нет, Ви, это пароль, — успокоила ее Полная Дама. И портрет повернулся на петлях, пустив Гарри в гостиную. Жуткий рев хлестнул Гарри по ушам, едва не свалив с ног. Десяток рук втащили в гостиную, где собрался весь Гриффиндор. От крика, свиста и аплодисментов у Гарри голова пошла кругом. — Как ты это провернул? Почему не поделился с нами?! — завопил Фред. Он был и сердит, и потрясен до глубины души. — А где же борода? Класс! — взревел Джордж. — Но это не я, — истово произнес Гарри. — Понятия не имею, кто это сделал. — Пусть не я, главное — гриффиндорец! — кинулась ему на шею Анджелина. — У нас тут столько еды, Гарри! Иди ешь! — Не хочу, наелся на празднике. Никто не верил, что он сыт и что он не бросал пергамента со своим именем в Кубок. Никто не замечал, что у героя нет настроения веселиться. Ли Джордан где-то раскопал гриффиндорское знамя и обмотал им Гарри наподобие мантии. Никак от них не вырвешься: «Гарри, выпей еще пива, на тебе чипсы, арахис…», «Гарри, как тебе это удалось… как ты обманул запретную линию?». — Это не я, — снова и снова твердил Гарри. — Не знаю, как такое могло случиться! Судя по лицам, говорить им что-то бесполезно. — Я очень устал, — взмолился через полчаса Гарри. — Правда, Джордж, устал и хочу спать! Ему так сейчас нужны Рон, Гермиона и Мари, единственные здравомыслящие люди. В гостиной их не было. Наконец Гарри удалось выскочить на площадку, и он тут же чуть не раздавил кого-то — на него налетели оба Криви. Стряхнув с себя братьев, он, не помня себя, рванул наверх. Слава богу, Рон в спальне один. Лежит на кровати одетый и смотрит вверх. — Где ты был? — захлопнув дверь, спросил Гарри. — Это ты? Привет, — сказал Рон, натянуто улыбнувшись. Гарри совсем забыл, что на нем все еще намотано гриффиндорское знамя, подарок Ли. Гарри стал спешно стягивать его, не тут-то было. А Рон лежал и безразлично смотрел на мучения друга. Кое-как справившись с полотнищем, Гарри швырнул знамя в угол. — Поздравляю тебя, — сказал Рон. — Поздравляешь? С чем? — глянул на него Гарри. — Да брось ты! Никто не мог переступить запретную линию. Даже Фред с Джорджем. Надел мантию-невидимку? — Мантии-невидимке линию не обмануть. — Понимаю. Будь это мантия, ты бы и меня прихватил. Мы ведь под ней вдвоем умещаемся. Значит, нашел какой-то другой способ? — Послушай, Рон. Я не подходил к Кубку. Кто-то другой бросил в него мое имя. Брови у Рона поползли наверх. — Зачем? — Не знаю. Не отвечать же: «Меня хотят убить». Глупо! Брови Рона чуть не слились с рыжими волосами. — Не знаешь? Так я и поверил! Мне-то ты можешь сказать правду! Пусть тебе неприятно, чтобы все знали. Но все и так знают. Зачем же врать? Тебя никто не накажет за это. Подруга Полной Дамы, ну, знаешь, старушка Виолетта, все нам рассказала. Дамблдор допустил тебя к участию. Тысяча галлеонов, плохо ли? Да еще экзамены не сдавать. — Но я не бросал в Кубок пергамента с моим именем! — начал злиться Гарри. — Да ладно, — протянул Рон, точь-в-точь как Седрик, тем же скептическим тоном. — А ты, выходит, лгун. Кто утром сказал: «Я бы бросил имя ночью, чтобы никто не видел»? Я что, совсем дурак?! — Сейчас, во всяком случае, очень похож. — Чего-чего? — без следа улыбки, вымученной или какой еще, протянул Рон. — Тебе пора спать, Гарри. Завтра ведь рано вставать. Всякие там фотосъемки… Он задернул на кровати полог. А Гарри как прирос к полу, глядя на бархатные бордовые занавески. За ними лежал друг, который еще никогда не подозревал Гарри во лжи. Простояв в тишине спальни еще несколько минут и не дождавшись от Рона ни извинений, ни вообще каких-либо звуков, кроме храпа, он в итоге тоже лег спать, сильно рассчитывая, что утром все происходящее окажется просто затянувшимся дурным сном. Проснувшись в воскресенье, Гарри не сразу осознал, что накануне произошло. В голове все перепуталось. Но сейчас он поговорит с Роном, и Рон, конечно, поверит ему. Гарри отдернул полог — постель Рона пуста. Наверное, ушел завтракать. Гарри оделся и по винтовой лестнице сбежал в гостиную. Его появление встретил гром аплодисментов. Куда деваться? Идти в Большой зал? Там гриффиндорцы обрушат шквал приветствий, как на героя. Остаться здесь? Опять пристанут братья Криви, вон уже машут. Нет, сейчас надо все обсудить с Гермионой и Мари. И Гарри решительно двинулся к выходу, толкнул портрет, выбрался на площадку и нос к носу столкнулся с Гермионой, державшей в руке многоэтажный бутерброд, завернутый в салфетку. — Привет, — Гермиона, развернув салфетку, протянула Гарри еду. — Это тебе. Может, прогуляемся? — С радостью, — благодарно согласился Гарри. Спустились на первый этаж, не заглянув в Большой зал, пересекли холл, вышли наружу и быстро зашагали по лужайке в сторону озера. Корабль стоял у причала, отбрасывая на воду черную тень. Утро выдалось прохладным, они шли, жуя тосты, и Гарри без утайки поведал все Гермионе. Гермиона, к его облегчению, не усомнилась ни в едином слове. — Конечно, ты тут ни при чем, — кивнула Гермиона, выслушав рассказ о сцене в комнате с камином. — Видел бы ты себя со стороны, когда Дамблдор объявил: «Гарри Поттер»! Но кто, кто же это сделал? Моуди прав, Гарри. Ученикам не под силу обмануть Кубок и переступить линию Дамблдора… — Ты видела Рона? — перебил ее Гарри. — Да… во… во время… завтрака, — замялась Гермиона. — Все еще думает, что это моих рук дело? — Нет… наверное, нет. Кажется, не совсем… — Как это не совсем? — Гарри, неужели тебе не ясно? — всплеснула руками Гермиона. — Он просто слегка завидует! — Завидует, — с сомнением протянул Гарри.— Чему завидовать-то? Хочет выставить себя идиотом перед всей школой? — Пойми, Гарри, — принялась терпеливо объяснять Гермиона, — ты всегда в центре внимания… Гарри хотел возразить что-то резкое, но Гермиона, не дав ему, продолжала: — Знаю, ты не виноват. Слава тебя не прельщает. Но пойми и Рона. Дома старшие братья, все они в чем-то его превосходят. Ты, его лучший друг, — знаменитость, он всегда в тени, когда вас видят вместе. Рон смирился с этим, никогда даже не заикнется. Но история с Кубком — это уж чересчур. — Только этого не хватало! Передай ему, я с радостью с ним поменяюсь. Пусть узнает, каково это — куда ни пойдешь, люди всюду таращатся на твой шрам… — Не собираюсь ничего передавать. Поговори с ним сам. Это единственный выход. — А я не собираюсь бегать за ним, как нянька, учить уму-разуму! — крикнул Гарри, спугнув дремавших на дереве сов. — Может, он поверит, когда я сверну себе шею… Поймет, какое это удовольствие — Турнир! — Да, веселого мало, — вид у Гермионы был на редкость озабоченный. — Знаешь, что надо сделать? Немедленно, как придем в замок? — Дать Рону хорошего пинка. — Написать Сириусу. Обо всем. Он просил все сообщать ему, держать в курсе дела. Я захватила с собой перо и пергамент. — Ничего не надо писать, — Гарри обернулся: не подслушивает ли кто? Кругом ни души. И он продолжил: — Сириус сейчас же приедет, наплевав на все. Напиши я ему о Турнире, он точно примчится. — Но это его решение, — в голосе у Гермионы появился кремень. — Он все равно об этом узнает. — Как? — Турнира не утаишь, — Гермиона говорила очень серьезно. — Турнир Трех Волшебников — знаменитое состязание. Ты тоже знаменитость. Удивлюсь, если в «Пророке» еще не вышла статья «Гарри Поттер — чемпион Хогвартса». Ты значишься в половине книг о Сам-Знаешь-Ком. Поверь, будет лучше, если Сириус все узнает от тебя самого. — Ладно, напишу. Ты права. Гарри бросил в озеро последний кусок хлеба, из воды высунулось огромное щупальце, схватило еду и исчезло. А друзья поспешили обратно в замок. В совятне Гермиона дала Гарри кусок пергамента, перо и чернильницу и пошла ходить вдоль насестов, разглядывая почтовых сов. Гарри примостился у свободной стены и начал писать. Дорогой Сириус! Как ты просил, сообщаю тебе последние новости из Хогвартса. Ты, наверное, уже знаешь, что в этом году состоится Турнир Трех Волшебников. Так вот, в субботу вечером меня выбрали четвертым чемпионом, от Хогвартса. Понятия не имею, кто бросил в Кубок мое имя, я, конечно, не бросал. Другой чемпион от Хогвартса — Седрик Диггори из Хаффлпаффа. Гарри поставил точку и задумался: может, рассказать крестному о своих тревогах, поселившихся в сердце со вчерашнего вечера, но не нашел подходящих слов. И, обмакнув перо в чернила, коротко закончил: Надеюсь, у тебя все в порядке? Как продвигается процесс твоего оправдания? P.S. Только, пожалуйста, не делай глупостей и не срывайся сюда. Оставаясь в бегах, ты мне все равно многим не поможешь. Уверен, Дамблдор быстро во всем разберется. Гарри. — Все, Гермиона, написал. — Гарри поднялся с пола и отряхнул с мантии солому. На плечо села Хедвиг и протянула лапу. — Прости, я не могу тебя сегодня послать. Возьму одну из этих, — сказал он, оглядывая школьных сов. Хедвиг громко ухнула и так резко взлетела с плеча, что оставила на нем царапину. Опустилась на насест, повернувшись к Гарри хвостом. Так и сидела все время, пока Гарри привязывал пергамент к ноге большой сипухи. Сипуха улетела. Гарри хотел было погладить Хедвиг, но та сердито щелкнула клювом и села под самый потолок, чтобы Гарри не мог к ней прикоснуться. — Сперва Рон, а теперь ты, — пробурчал Гарри. — Не моя это вина. А вы никак не можете этого понять. *** Напрасно Гарри думал, что скоро все свыкнутся с его чемпионством и дела как-то наладятся. На другой день начались уроки, и он не мог больше избегать учеников других факультетов. Они, как и гриффиндорцы, считали, что Гарри сам бросил в Кубок свое имя, с той только разницей, что в их глазах это не делало Гарри героем. Хаффлпаффцы, обычно дружившие с Гриффиндором, теперь изменили отношение ко всему факультету. Это понятно, они считали, что Гарри покусился на славу их чемпиона Седрика Диггори. Хаффлпафф не был избалован победами, а Седрик, как никто, завоевывал им награды. Однажды и вовсе обыграл Гриффиндор в квиддич. Гарри убедился в этом на первом же уроке травологии. Его приятели Эрни МакМиллан и Джастин Финч-Флетчли молчали весь урок, хотя вместе работали у одного подноса — пересаживали прыгучие луковицы. Одна луковица, вырвавшись из рук, больно стукнула Гарри по лицу, и хаффлпаффцы, неожиданно для него, ехидно прыснули. Даже профессор Стебль явно его сторонилась, понятное дело — глава Хаффлпаффа. С Роном он так и не помирился. Гермиона в Большом зале садилась между ними и, как могла, поддерживала беседу. С ней бывшие друзья говорили, но друг на друга старались не смотреть. А еще куда-то пропала Мари. В воскресенье она ни разу не появилась в Большом зале для приема пищи, но Гарри решил, что она занята и просто перекусывает на кухне. Но вот настал понедельник, а ее все еще не было нигде видно. И если после травологии и УЗМС он просто удивлялся, чем таким мог загрузить ее Снейп, то, когда она не пришла и на Нумерологию, уже начал всерьез беспокоиться. Даже собственные треволнения по поводу турнира отошли на второй план. Потому что Мари не прогуливала занятия. Она конечно не считала это преступлением, достойным Азкабана, как Гермиона, но всегда отличалась образцовой дисциплиной. К черту Рона и остальных, кто не верит, что он не бросал свое имя в кубок. Он уже переживал похожее на втором курсе и ничего. Опыт показывал — стоит только правде выйти наружу и все эти шипящие вслед барсуки тут же начнут, как говорит Мари, «бить себя пяткой в грудь», доказывая, что всегда знали, что он не такой и вообще не понимают, как остальные могли в нем сомневаться. В конце концов, он и так ни с кем из них почти не общался. Недоверие Рона, конечно, причиняло боль, но к черту и Рона. Если он после всего, что они пережили вместе, не способен ему верить, то ему же потом будет стыдно. В конце концов, сам Гарри ни минуты не сомневался в нем и его родне, когда газеты полоскали имя семьи Уизли, в красках расписывая планы рыжего семейства на Мальчика-который-выжил. Он ему сразу поверил когда Рон уверял его, что Джинни просто попала под действие одного из найденных артефактов и сама по себе никогда такого бы не сотворила. И если после всего этого Рон не мог оказать такого же доверия, предпочитая вести себя как обиженный пятилетка, то к черту Рона. К тому же ни во вторник, ни в среду Мари на занятиях не появилась. И хотя Гермиона и убеждала его, что не стоит паниковать раньше времени и она, скорее всего, просто занята чем-то по просьбе Снейпа, Гарри ей не верил. Он чувствовал, что тут что-то не чисто. К тому же, может это и эгоистично, но он просто не мог спокойно ждать, пока она сама объявится. Хоть он и уговаривал себя, что надо просто подождать и все разрешится. Что взрослые разберутся, что к чему и его доброе имя будет восстановлено. Но отчуждение Рона, подначки Малфоя и пытающаяся усидеть на двух стульях Гермиона постепенно вгоняли его в отчаяние. Ответа от Сириуса не было. Хедвиг никак не желала сменить гнев на милость. А на уроке профессора Флитвика он так плохо применял манящие чары, что один из всего класса — не считая, конечно, Невилла — получил дополнительное домашнее задание. Гермиона весь урок притягивала к себе все, что было в классе, — губки для доски, луноскопы, корзины для мусора, они летели к ней, как будто она волшебный магнит. — Это совсем не трудно. Просто ты плохо сосредотачиваешься, — утешала его после урока Гермиона. — Ты не догадываешься, почему? — мрачно спросил Гарри. Мимо как раз шел Седрик в окружении девушек с глуповато восторженными улыбками на лицах. При виде Гарри они округлили глаза, как будто столкнулись в коридоре замка с соплохвостом. Ну и пусть таращатся! Вот двойной урок зельеварения — это действительно сущая пытка! Полтора часа в подземелье со Снейпом и слизеринцами, а от них пощады не жди. А ведь огрызаться и отвечать на провокации нельзя ни в коем случае. Гарри хотел после урока на свой страх и риск подойти к учителю и поинтересоваться — что с Мари и где она пропадает. Уж он-то, как ее Мастер, точно в курсе. Так что… если он хочет получить ответ, а не отработку, то ни в коем случае нельзя злить Снейпа перед этим. Урок, как ни странно, прошел на редкость спокойно. Малфой с подпевалами, конечно, ожидаемо попытались его задеть, интересуясь, написал ли он уже завещание. Но были сразу же одернуты самим Снейпом, так гаркнувшим над ними «ТИШИНА!», что оказавшийся ближе всех Гойл еще несколько минут тряс головой, слегка оглохнув на одно ухо. Похоже, кто-то уже успел хорошенько выбесить декана Слизерина и без Гарри. Да так, что в течение всего урока ученики и без дополнительных понуканий вели себя, как мышки, даже не пытаясь переговариваться, уделяя все внимание своим котлам… что удивительно положительно сказалось на результатах их работы. Даже у Невилла в котле к концу урока булькало что-то, отдаленно напоминающее требуемое зелье. Гарри и вовсе мог собой гордиться сегодня. Его зелье, по его скромному мнению, заслуживало минимум «В». Так что, несмотря на то, что Снейп явно был не в настроении, он решил все-таки рискнуть и — специально покопавшись за столом подольше, собирая сумку — пошел относить свой образец, когда почти все ученики уже покинули помещение. Поставив подписанный флакон к остальным он остался стоять у стола, не зная, с чего начать. — Чего вам, Поттер? Забыли, где выход? — первым прервал тишину Снейп, не переставая что-то раздраженно чиркать в домашней работе какого-то бедолаги. Еще раз мысленно повторив мантры «спокойствие, только спокойствие» и «нет эмоций, есть покой», которым его научила Мари и глубоко вдохнув, Гарри начал говорить. — Профессор, извините за беспокойство, но я хотел у вас спросить. Вы… Вы не знаете что с Мари? Она уже несколько дней не появляется на занятиях. С ней все в порядке? — И с чего вы решили обратиться со своим беспокойством ко мне, а не к профессору МакГонагалл? — Но… Но вы же ее Мастер. Вы точно знаете. — Допустим, — наконец-то отложив домашние задания и перо, Снейп откинулся на спинку стула и скрестив руки на груди, уставился на мальчика вопроситльно приподняв бровь. — Но с чего бы мне делится этим знанием с ВАМИ, мистер Поттер? — Я ее друг! И я о ней беспокоюсь! — Да неужели? Так беспокоитесь, что прождали всю неделю, прежде чем озаботиться ее поисками. Или вам просто стало невмоготу от желания поделиться своими драмами? Что, мистер Поттер, мисс Грейнджер одна не справляется и вам срочно требуется еще один человек для подтирания геройских сопелек и слезок? Ах. Бедняжку задразнили. И как они могли, негодяи, не оценить такое сокровище… С каждой фразой выдаваемой Снейпом с непередаваемым сарказмом и ядовитой иронией, внутри Гарри словно надувался невидиый пузырь. Он спирал дыхание и как будто заглушал все звуки. Так что дальнейшие оскорбления долетали, как сквозь вату. В какой-то момент этот пузырь оказался переполнен и, не выдержав давления, лопнул с оглушительным грохотом, который Гарри услышал, как наяву. А в следующий момент этот грохот услышал весь замок. Как и последовавшие за ним матюги Снейпа. Прибежавшие на шум ученики и преподаватели стали свидетелями назабываемой картины. Абсолютно разгромленный кабинет зельеварения (парты были разнесены в щепки и труху, котлы смяты в бесформенные комки) и декан Слизерина в оборванной мантии, тащащий на руках (0_0) бессознательного Мальчика-который-выжил. *** Сознание возвращалось медленно и неохотно. Тело было невесомо легким и сонно-тяжелым одновлеменно. Хотелось просто лежать и лежать в этом уютном, мягком полумраке ничего не делать и ни о чем не думать. Но он, очевидно, все же чем-то выдал свое пробуждение, потому как откуда-то сверху и сбоку раздался веселый возглас: — Поттер, ну ты, блин, даешь! С удивлением опознав в нем голос Мари, Гарри тут же распахнул глаза. Даже раньше, чем успел вспомнить — почему ее присутствие должно было его удивить. Мари, как оказалось, вполне спокойно сидела на соседней кровати с книгой на коленях. Вполне себе живая и невредимая. — Мари! Ты? — тут же подорвался с кровати Гарри, желая убедиться, что это не фантом и его подруга действительно сидит с ним рядом. Правда, собственное тело было не согласно на такую активную деятельность и вместо того, чтобы вскочить с кровати, у него вышло только слегка дернуться, а потом накатила жуткая слабость, вынудившая бессильно откинуться на подушку. — Тпрр. Лежи смирно, герррой. Стране в целом и этой школе в частности пока хватит твоих подвигов, так что пока отдыхай и копи силы для новых свершений. — Да что вообще произошло? И где ты была? Мы волновались! — Ну, волновался, как я поняла, тут ты один. Остальные — если и обратили внимание на мое отсутствие, догадались, что так надо для моего обучения. Но это дела скучные и неинтересные, — легкомысленно повела плечом девочка, как будто отмахиваясь от чего-то. — А вот ты, дружок, нехило так тут погулять успел. Про Турнир опустим. Это шоу я застать успела. А вот разгромить кабинет зельеварения до состояния «а какой предмет здесь вообще преподавали» — это сильно. — Я что? — Гарри показалось, что он ослышался. — Раздолбал класс Зелий. В хлам, — не ослышался. — Он меня убьет. — Ну-ну. Надейся на лучшее. Раз сразу не прибил, а доставил в больничное крыло, то, глядишь, и потом не убьет. Помучает, слегка попытает, превратит в ад оставшиеся годы обучения, конечно. Но жив останешься. Не факт, что здоров, но мир ведь не идеален, правда? — Вот вообще не легче от твоих утешений! — Пфф… А жизнь вообще штука тяжелая, если ты вдруг не знал. Ты вообще в курсе, что у тебя случился такой сильный стихийный выброс, что произойди он не в классе, где защита усилена, а где-нибудь в коридоре — и оказавшихся рядом с тобой людей убило бы нафиг? — А? — Б. Тоже витамин. Это ж надо было себя накрутить, чтобы так рвануло. Дундук. И сам мог убиться, и других бы порешил. — Я… Ох… Мари… Я не хотел. Ты же мне веришь? Хотя кто мне теперь поверит? Сумасшедший, опасный для общества врун и искатель славвыыы, — чем дальше, тем быстрее начал говорить Гарри, а его тело начало колотить от подступающей истерики. — Никчемный. Ни на что не годный. УРРОООммм… — Закончите свой уничижительный монолог в другой раз, мистер Поттер, — невозмутимо проговорил непонятно откуда взявшийся Снейп, насильно сливая в него какую-то дымящуюся бурду. — Ну наконец-то, Мастер. Я думала, вы опоздаете. — Начальство не опаздывает, а задерживается, — наставительно проговорил тот все так же сидящей на кровати Мари и, повернувшись к Гарри, пощелкал пальцами перед лицом мальчика. — Ну что Поттер, полегчало? Гарри и в самом деле чувствовал себя не в пример лучше, чем пару минут назад. В теле все еще присутствовала слабость и сонливость, но зато пропало желание пойти и на радость всем спрыгнуть с Астрономической башни. — Что со мной, сэр? Я схожу с ума? — Для этого вам для начала надо бы его иметь, так что не надейтесь. Простой отходняк при мощном магическом всплеске. В вашем теле сейчас опасно низкий уровень магии. Организм это чувствует и испытывает от этого стресс, который и выражается во всплеске ярких отрицательных эмоций. Через пару дней пройдет, вместе с истощением. А пока посидите на успокоительных, чтобы не перенервничать. Нежная вы наша фиалочка. — Очень взрослое поведение, Мастер. Издеваться над лежачим больным. Вы просто мой герой. — Что поделать, снимать баллы и назначать отработки за спонтанный выброс магии мне запретили, Белова. — Какие негодяи. Последних радостей в жизни лишают. Гарри лежа на кровати и слушая явно привычную язвительную перебранку Мастера и его ученицы размышлял, каковы шансы, что у влитого в него зелья есть побочный эффект в виде галлюцинаций. И все это просто его бред. Потому что ТАКОГО Снейпа (ироничного и остроумного в хорошем смысле) он еще не встречал. Столь невероятное явление вообще наверняка мало кто видел в жизни. И что вообще должно было произойти, чтобы ему привалило счастья стать одним из наверняка крайне узкого круга избранных, допущенных узреть подобное чудо?