Scattered To The Wind

Внутренний мир — место, в которое Куросаки метил не один раз после того, как попрощался с силами шинигами. Изменился. Вроде всё такое знакомое, привычное, но было что-то и чужое в этом необъятном пространстве, где никогда не найдешь нормального неба, а уж тем более зданий. Но это мир Ичиго, и с этим ничего не поделаешь. Так устроено его сознание, его мышление, раздумья и мечты. Незнакомец, объявившийся внезапно в чужом мире, поднялся в воздух, наблюдая за хозяином, не понимающим что же всё-таки происходит. Молчал. Но его язык явно чесался, чтобы о чем-нибудь рассказать. Тишина ему определенно не лучшая подружка, раз он решил прервать ее, обращая на себя внимание карих глаз: — У нас достаточно времени, чтобы обсудить всё то, что ты успел натворить прежде, чем уйти. — видя, как незнакомец решил снизойти до него, Куросаки отступил, после еще отпрыгнув назад, перестраховавшись, и боясь наткнуться на меч и стать чем-то вроде шашлыка. — С нашей последней встречи прошло достаточно много времени, ты так не думаешь, Ичиго? Ты, возможно, не заметил, но нынче здесь всё изменилось. Сидишь, разглядываешь отражение, а здания один за другим дают трещину, заставляя тебя рухнуть вместе с ними. А небо ты видел? Оно никогда не было таким серым и унылым, и переполнено тучами. Чёрт побери, здесь никогда не было дождей и чёрной дыры, засасывающей в себя всё что только попадется. Уверен, ты совсем не рассчитывал на такой перфоманс. Хоть задумывался о том, как мне было скучно и одиноко? — он тут же приставил свой меч к горлу Куросаки, не собираясь показывать лица, спрятав его под тенью капюшона. Но его голос пробрался до самых тайных уголков сознания, вызывая дрожь в руках. Испугавшись, что следующий взмах мечом отрубит ему голову, Ичиго отпрыгнул на несколько метров, и не ошибся. Меч вновь заиграл с ним в догонялки. Сколько бы не старался, не удавалось избежать атак. Он не понимал, что делать, как отбиваться. Постарался представить свой меч, чтобы использовать его против незнакомца, но ничего не вышло и тот оказался в руках противника, который остановился и невольно улыбнулся. Ему доставляло огромное удовольствие вести подобную игру с тем, кто никак не может ответить на удар. Лишь убегает. Это зрелище даже немного возбуждало, заставляя захотеть большего, крови, страданий, молений. Но он бы точно не смог причинить боль стоящему перед ним. — Это ищешь? — взмахнул двумя мечами, вновь бросившись на Куросаки. Действовал хитро, обходил, оказываясь сзади, всячески избивая бывшего шинигами так, чтобы он и подняться не мог, но Ичиго старался избегать прямых атак. Он боялся их. — Почему ты всё никак не можешь вспомнить меня?! — это начинало выводить из себя. Возможно, постаравшись, немного увеличив приложенные усилия, он мог бы догадаться, узнать по голосу, по манере говорить, по этим резким действиям и постоянному желанию биться, но он не хотел. Это было чем-то больным для него, тем, что хотелось бы оставить далеко-далеко и никогда не вспоминать. Куросаки ничего не понимал и старался убежать, чтобы больше не соприкасаться с мечами. Однако голос незнакомца твердил о том, что его необходимо вспомнить, ведь без этого никак нельзя пройти дальше. Металлический звонкий голос въелся в голову, мешая разумно мыслить. И Ичиго остановился. В его голове что-то щелкнуло. Важное. Словно открылась дверца, которую он прежде не собирался открывать и возможно, даже забыл о ее существовании, но стоило ей сделать это, его окутали легкость и ощущение, что он находится на свое месте. Незнакомец усмехнулся. Наконец-то. Он понял, как всё работает и принял на себя оба меча, воткнувшиеся в его сердце. Совсем не больно. Ни крови, ни страданий. Тихо. Приятно. Тепло. Давно не было такого ощущения, даже успел соскучиться. Дым, окутавший тело Куросаки, сделал из него нового шинигами, еще лучше прежнего, подарил ему новую форму и новый взгляд на жизнь. — Почему ты молчишь, Ичиго? — продолжал незнакомец, теперь уже отстранившись и наблюдая за тем, как исчезли мечи. — Я вспомнил, — хмыкнул хозяин внутреннего мира, — ты — пустой. Нет, не так. Правильнее, будет назвать тебя Зангецу, не так ли? — Браво, долго же до тебя доходило. Бледная кожа, белые волосы, такие же, как у Куросаки, и торчащие из стороны в сторону, ядовитые глаза с черным белком и желтой радужкой — всё для души, всё своё и родное. Как давно не приходилось видеть самодовольное выражение на лице этого занпакто, впрочем его не было и сейчас. Вместо старой ухмылки или даже оскала была простая и лёгкая улыбка, больше напоминающая о пережитой печали и боли. Вот кто действительно настрадался от всех духовных переживаний Ичиго. — А, теперь, будь добр и верни нормальную погоду. — По-моему, и так неплохо, — хмыкнул шинигами, поднимая взгляд на небо. — Ты прекрасно знаешь, как я ненавижу дожди. — Знаю, поэтому и пользуюсь этим. А знакомство с пустым в реальном мире сдвинулось с мертвой точки. И он оказался Тейши. Отовсюду повылазили и заполонили собой весь Мир Живых. Внешности он не поменял, но показал тесак с себя ростом, которым и собирался отрезать Ичиго голову. — Как там тебя зовут? — улыбнулся тот, выставляя напоказ всю свою духовную силу, уже ею начиная давить врага. — Эйджи, — представился Тейши, вздохнув, — и я прекрасно вижу, насколько ты силен. Однако не забывай, что эта встреча не последняя. Мы еще увидимся. Непременно. В другом месте, в другое время. Только успел договорить, а уже обернулся в пыль, тут же исчезая с пути и позволяя Куросаки пройти дальше и завершить прохождение Лабиринта. В конце его ждали товарищи, успешно прошедшие свои пути. Рукия встретила Ичиго с улыбкой, тут же бросившись к нему в объятья и начиная хвалить, ведь он смог вернуться на тропу шинигами. К этому времени Йоруичи успела заварить чай и только и делала, что ждала их выхода, чтобы потом позволить расслабиться. Немного поговорили и разошлись. Ичиго предстояло еще немного побеседовать с ней, чтобы больше не совершать ошибок, способных привести к потере силы. Дома же сегодня было шумно. Вернулись сестры. Юзу начала раскладывать продукты, после принимаясь за готовку ужина. Сегодня привычное и простое карри, от которого никто никогда не отказывался. Карин сидела на диване, занимая себя спортивной передачей. Несмотря на то что футбол перестал быть ее основным хобби, любовь к нему не совсем угасла и иногда она предпочитала посматривать матчи и соревнования. Раздался звонок в дверь, заставляя Юзу прекратить напевать песню из знаменитого серила и обернуться. Крин убавила звук и удивленно уставилась на сестру: — Разве мы кого-то ждём? — Только брата. Поднявшись, Куросаки пошла открывать. Хотелось узнать, кого же принесло в такое время суток. Открыв, она увидела перед собой молодого человека чуть выше ее самой. Альбинос с прекрасными бирюзовыми глазами, которые только и делали, что смотрели в душу. Он поднял взгляд и вежливо попросил: — Не моли бы вы принести сумки, лежащие в комнате Куросаки на кровати? — не стала ничего спрашивать и буквально через минуту или две Карин протянула всё нужное, получая в ответ благодарность. — До свидания. — Ещё увидимся, первоклашка, — не удержалась она, скрестив руки на груди и остановившись у порога, проводила взглядом уходящего Тоширо, после услышав, как он усмехнулся: — Для тебя я — капитан Хицугая, Куросаки. Заносчивость и занудство в нём, пожалуй, засели на долгие годы, но таким он нравился ей куда больше, чем правильным, вежливым и воспитанным. Это было не его. Определенно, не его. Расслабилась. Задумалась и еще пару минут смотрела в ту сторону, где исчез шинигами. И так бы и стояла, если бы Юзу не дала о себе знать: — Сквозняк же будет, лучше закрой. — А, да… точно, прости. — Кто приходил? — Друг брата. — Который? — Тот самый, — улыбнулась Карин, не вдаваясь в подробности. — Значит, Тоширо-кун? Я так и думала. Знала бы она, скольких усилий стоило сделать такое самоуверенное лицо, чтобы вот так вежливо и культурно забрать свои вещи. Хицугая бы никогда не смог повторить это выражение лица. Мацумото уже заждалась своего капитана, сразу высказывая свои претензии к его опозданию, но получая в ответ лишь привычную недовольную рожу с нахмуренными бровями. — Что-то случилось? — Не твоего ума дело. — Капитан… поделитесь. — Ни за что. Сказал же, это не твое дело. Не лезь в это, иначе до конца жизни будешь у меня отчёты писать. — Жестоко. Но мы же еще вернемся в Мир Живых? — Вернемся, — вздохнул Тоширо, старясь собраться с мыслями. — За вашей девушкой? — За твоим надгробием.