Scattered To The Wind

С тех пор, как Ичиго вернул свою силу шинигами, прошла неделя, но он за это время так и не вернулся домой. Ни сообщения, ни звонка, ни информации о том, что с ним все хорошо, через других. Страх незнания, где находится старший брат, только загонял в тупик. Голова разболелась от долгого погружения в собственные мысли, заставляя одну из его сестер устало вздохнуть. Она легла на кровать и уставилась в потолок. Задремала. Раньше Карин удавалось лишь видеть слабых духов, иногда прикасаться к ним, а пустые — уже отдельная тема, ведь от них глазам доставались лишь очертания и рев. Но нынче время другое и она прекрасно понимает то, что чувствовал ее старший брат каждый день. Это страшно. Однако Ичиго жил с этим, и не особо жаловался, хотя подобное без комментариев оставлять совсем не хотелось. Он не желал впутывать свою семью в гиблое дело и делал всё возможное, чтобы защитить, как сестер, так и отца. Знаете, неприятное чувство, когда делаешь маску для лица из какой-то полужидкости, больше напоминающей кашу? Карин никогда не устраивала подобные процедуры, но сейчас прекрасно понимала, что это всё-таки отвратно. А если выразиться детально, отвратно, когда пустой пускает на тебя слюни, словно собака в возбужденном состоянии, и рычит так, будто ты ему чем-то обязана. Как только Карин открыла глаза, перед ней и предстал тот самый пустой. Большой. С огромной костяной маской с изображением звезды на левой щеке. Если это, конечно, щека. Кто знает, какая там анатомия у пустых. Куросаки не вдавалась в подробности и не собиралась, ведь было кое-что поважнее. Например, ее жизнь, которая определенно нуждалась в спасении. — Так и будешь просто смотреть? Вот кого она действительно не ожидала услышать, так это капитана десятого отряда, который появившись на подоконнике, в мгновение ока разрезал пустого, практически нашинковав его, чтобы подать на стол. Сегодня настроение явно было при нем, и хотя он знал, что с Карин придется еще долго спорить про то, что уже давно не первоклашка, улыбка давала о себе знать. Бирюзовые глаза мелькали ярким светом в темноте, словно два огонька. Хицугая слез с подоконника и потянулся. Вымахал, конечно, не поспоришь. Теперь еще больше красавцем стал, даже обидно, что кто-то уже успел прибрать его к рукам. — Так что? — Эм, кофе? — неловко улыбнувшись, предложила Куросаки, поднимаясь с кровати и направляясь на кухню, чтобы самой выпить данный напиток. — Что с тебя взять? Давай. Тоширо воспользовался гигаем, данным Йоруичии теперь спокойно мог ступить на пол и пройтись за старой знакомой. Карин казалась уж слишком рассеянной и явно нуждалась в том, чтобы за ней присмотрели. Вот только гордость бы не позволила признать этот факт. Тишина угнетала и хотелось избавиться от нее и Куросаки рискнула первой заговорить, не оборачиваясь к собеседнику. Приступила к кофе, изредка прислушиваясь к дыханию гостя. — Ты надолго? — Кто знает, поживем — увидим, — ответил тот, присаживаясь за стол и нахмурившись. В голосе Карин чувствовалось беспокойство и слыша его голос, она иногда слегка вздрагивала, после выдыхая. Думала, незаметно, — это же не первое нападение, не так ли? Стоило ему задать этот вопрос, девушка застыла на месте, не замечая, как заполнилась кружка, а вся остальная жидкость вылилась на стол. Спохватилась. Начала все вытирать, и лишь закончив, повернулась к Тоширо с печальной улыбкой, и кивнула. Поставила кружки на стол, затем присаживаясь сама. Капитан убедился в своих догадках, облокотился о стол, подперев щеку рукой и прикрыл глаза, удивляясь тому, какая же Куросаки — растяпа. — Значит, я прав? Расскажешь в подробностях? — Будто у меня есть выбор, первоклашка. — Попросил бы. — Слушай давай. Всё началось около месяца назад, когда друзья позвали меня посмотреть на то, как ведутся съемки одного из фильмов. Милое зрелище, надо сказать. Но именно тогда и было совершено первое нападение, где я отделалась царапинами и синяками. Через неделю еще одно, и еще. Дальше у нас была поездка с отцом и там на меня никто не охотился, а вот по возвращению домой всё началось сначала. Раньше я пользовалась приборами из Магазина Урахары, но пустые становились всё сильнее и они оказывались бесполезными. Не знаю, что им нужно от меня, но… это немного выводит из себя. Даже дышать спокойно нельзя. Как так можно? — Видимо можно. Слушай, Куросаки, я попробую разобраться в этом, но для начала мне бы где-нибудь переночевать. — Напрашиваешься в гости? Оставайся. Думаю, теперь вещи брата будут тебе в самый раз, первоклашка. — И тем не менее, ты всё еще зовешь меня этим глупым прозвищем. Говорил же, капитан Хицугая. — Госпожа Куросаки, я позволяю вам поцеловать мою руку. Нравится? — Нет. — Тогда нечего ворчать, Тоширо. Они говорили недолго. Перекидывались такими фразами, какими люди перекидываются, когда им не о чем поговорить. Как дела в Обществе Душ? Пустые не беспокоят? Как отряд? Как Мацумото? Еще не сошла с ума от горы отчетов, которые нужно написать? Не затопила отряд слезами только потому что ее капитан самая настоящая ледышка? Нет, всё хорошо. Хицугая задавал похожие. Как дела в школе? Есть ли новые знакомые? И что-то в этом роде. Хотелось спать. Карин проводила его до спальни Ичиго, вручив спортивные штаны и футболку, после чего пожелала спокойной ночи. Самой не хотелось. Полистала новости, удивилась тому, что на каком-то сайте нашла свою фотографию, и пустого, с которым разобрался капитан десятого отряда. Очевидно, сайт только для тех, кто видит всё то паронормальное, которое окружает обычных людей. Усталость взяла верх. Решив, что все это ей мерещится из-за постоянного недосыпа и головных болей, Карин легла в постель. Заснула мгновенно, даже не успев укрыться. Кошмары замучили. Она слышала голос. Взволнованный. Громкий. Но нежный. Пришлось вырваться из царства сна и увидеть Тоширо, наклонившегося над ее кровати. Он выглядел очень обеспокоенным и облегченно вздохнул лишь поняв, что девушка проснулась. — Чёрт, наконец-то… я начал думать, что ты умираешь. — Обрадовался, наверное, да? — Ага, как же. И часто с тобой такое? — Хицугая подал стакан воды, присаживаясь напротив. — Первый раз. Уже рассвело. Тоширо явно чувствовал себя, как дома. Пройдя на кухню, сделал чай, проявляя своеобразную заботу о той, кто все же позволила ему остаться на ночь, а может и больше. Нужно было как-то отблагодарить. Тем более, что вызвался ей помочь. Расспросил о том, где сестра, чем занимается, и выяснил, что она совсем недавно, прознав о кулинарном клубе, отправилась в некий поход. Недалеко. Решили попробовать приготовить что-нибудь на костре и полюбоваться звездами. Звучало очень романтично. Карин расслабилась. Спокойно возвращалась к старому прозвищу, называя своего гостя «первоклашкой». Это происходило не потому что ей хотелось раздражать Тоширо, а по той причине, что это прозвище вызывало приятные мурашки, заставляя вспомнить, сколько раз он помогал ей выбираться из ситуаций, из которых нормальный человек точно не выберется. Речь о пустых, конечно же, и о душах. Милое было времечко. И в футбол вместе играли. Выиграли. И всё благодаря Тоширо. — Отдыхай, первоклашка. — Всё еще капитан Хицугая. — Всё еще госпожа Куросаки. — Ты у меня еще доиграешься, — вздохнул парень, потерев переносицу и уставившись на Карин. Как ни в чем не бывало. Улыбалась. Значит, всё хорошо. Значит, волноваться не о чем. По крайней мере, так хотелось думать. — Слушай, а какой была бы твоя реакция, если бы я стала шинигами? — Возможно, я бы позволил себе рассмеяться. Это было бы самое нелепое зрелище. — А если бы это нелепое зрелище определили в твой отряд? — Я бы надеялся на то, что минус на минус даст плюс. Куросаки нахмурилась и локтем ткнула капитана в ребра. Тот скорчился. Не от боли. Просто было неожиданно и неприятно. Но оно того стоило. Увидеть на знакомом лице столько эмоций за короткий срок, вдохновляло на подвиги, как ничто иное и заставляло слегка улыбнуться. Но только слегка, чтобы девушка не подумала, что ледяной капитан растаял. Как-никак, он один из тех, кто зачастую невозмутим и спокоен, хладнокровен и рассудителен. Но только тогда, когда дело не касается дорогих ему людей. Тогда все обстоит немного иначе. Тогда он готов яростно бросаться на каждого в надежде, что обвинения или избиение кого-нибудь сможет решить проблему. Он уже достаточно ошибался в подобных догадках, но инстинкты всегда брали свое. Даже сейчас. Он был раздражен, но старался скрыть это, чтобы не расстроить сестру Ичиго. Он забеспокоился за нее. Мысль о том, что Куросаки — дорогой его сердцу, человек, не давала покоя. Да и нужен ли был этот покой?