Пелена

Теперь я знаю: всё когда–нибудь остынет, Идите к чёрту с вашим «навсегда» — Я предпочту стреляющих мне в спину, Чем тех, кто беспощадно врёт в глаза… ©

      – Итак, Дженим, о чем бы вы хотели поговорить? – явно усердно следящая за собой, но уже немолодая женщина психолог положила на колени тонкую папку с данными парня, сидевшего перед ней, а затем посмотрела на него.       – Я, – закусив на мгновенье губу, растрепанный и будто немного заспанный юноша провел рукой по волосам, словно пытаясь сделать прическу более приличной на вид, а затем хмыкнул, – не знаю. Вы же специалист, начните диалог, – он посмотрел на сидящую перед ним женщину с легким вызовом в карих глазах.       Почему-то психологу с тридцатилетним стажем работы, видавшей многое в своей практике, было тяжело смотреть в глаза парня, пришедшего к ней на прием. В их маленьком городке ни для кого не было секретом появление нового жителя, и за несколько месяцев, которые Дженим находился тут, о нем все знали, но…       Но странным было то, что новенький пришел к ней. Обычно молодые люди заводили новые знакомства, шли в клуб, бар, куда угодно – но не на прием к психологу.       Легко улыбнувшись и сверившись с картой пациента, женщина начала с самых очевидных, на ее взгляд, вопросов в данной ситуации:       – Вы хотите поговорить о своем муже?       Дженим как-то странно дернулся, будто от легкой пощечины, и закусил щеку изнутри, из-за чего светлая кожа слегка натянулась на острой скуле.       – Нет, то есть да… черт, – выдохнув, парень откинулся на спинку кресла, принимая полулежачее положение, – что я могу сказать о своем муже? – как-то горько спросил Дженим, смотря в полоток.       – Не каждый парень может похвастаться мужем, – психолог мягко подтолкнула парня к нужной, но явно болезненной для него теме, – вы расстались? В анкете указано, что да, – она решила уточнить на всякий случай.       – Мы не живем вместе, – Дженим скривился в какой-то болезненной ухмылке, приподнимая один уголок губ, – так что да, можно сказать, что расстались.       – Что произошло? – просмотрев анкету еще раз и убедившись, что ничего об этом написано Дженимом не было, психолог подняла глаза на парня, который будто завис, сканируя взглядом потолок и деревянные балки, пересекающие его прямыми линиями, – вы готовы об этом поговорить?       – Знаете, – начал Дженим, – наверное…       – Дерек, что происходит? – Стайлз, покрытый брызгами крови, в ужасе смотрел на своего любимого и ласкового мужа, только что прострелившего голову какому-то парню, кинувшемуся на него, – Хейл!       – Стайлз, детка, я тебе все объясню позже, – в обычно мягких зеленых глазах Дерека полыхал огонь. В каждом движении появилась незнакомая доселе резкость, грубость, которые словно начисто стирали того человека, которого Стайлз знал последние пять лет, – пошли со мной. Тебе нужно сесть в мою машину, – Дерек дернул за рукав зависшего Стайлза.       – Мне нужно понять, что тут происходит и чего я не знаю о своем муже! – Стайлза накрывала истерика. Он старался не смотреть на лужу крови, которая вытекала из-под лежащего на бетонном полу трупа, не вдыхать приторный, отдающий железом запах и абстрагироваться от криков и звуков выстрелов, раздававшихся за стенами ангара, где оба находились.       – Стайлз, все дома, – Дерек грубо толкнул Стилински, уже третий год носящего двойную фамилию, к запасному выходу, – иди же!       Как бы ни старался Хейл выглядеть спокойно – внутри бушевал ураган.       В первый раз, так, казалось бы, давно, он встретил Стайлза на одной из вечеринок, куда тот был приглашен с отцом, который работал шерифом. Дерек пропал в карих глазах, смотревших доверчиво, живо, ярко. Он не видел такого взгляда с тех пор, как полностью принял от своего отца бразды правления преступным кланом. Вокруг Дерека всегда были алчные, жаждущие наживы стервятники с горящим взглядом, на фоне которых этот мальчик с глубокими карими, отливающими какими-то солнечными искорками, глазами казался золотой сказкой, созданной специально для него.       Когда Дерек познакомился со Стилински, который тогда был учеником старшей школы, он не удержался, растянув губы в ответной улыбке, и поклялся, что получит мальчишку себе. Стайлз был подвижным, но мягким, как пластилин. Из него со временем вышел бы прекрасный, любящий спутник, который всегда будет ждать Хейла в их общем доме.       Дерек не прогадал – все шло по его плану. Стайлз позволял ухаживать за собой, стеснялся принимать дорогие подарки, искренне радовался, когда Хейл не забывал про месяц-два-три их знакомства, доверял всем сердцем. Дарил ту первую, чистую и искреннюю любовь, на которую способны только такие неиспорченные подростки, воспитываемые в любви, даже если эту любовь давал только отец.       Три года понадобилось Дереку, чтобы сделать из Стайлза своего мальчика. Того, кто приковывал к себе взгляды всех, когда Хейл появлялся на вечеринке, легко обнимая Стилински за плечи. Свою детку, которая удовлетворяла его полностью и не знала никого, кроме Дерека, радуя этим его собственнические инстинкты. Своего ласкового, искреннего Стайлза, который не должен был никогда узнать о том, что Дерек, ставший через три года отношений его мужем, отнюдь не владелец сети гостиниц.       Дерек Хейл, таскающий Стайлзу таблетки тогда, когда тот сваливался с простудой, давно потерял счет тем, кого убил. Не знал и не хотел знать, скольким парням, по глупости подавшимся в криминал, он поломал жизни. Через сколько тел он переступил, чтобы сохранить и приумножить репутацию и влияние клана, доставшегося от отца.       И сейчас, когда все было просто прекрасно и оба должны были улететь в отпуск, а Стайлз даже согласился прогулять пару недель учебы – его подставил чертов Питер. Мужчина, который был настолько же страшен в гневе, насколько и сам Дерек. Тот, что был, пожалуй, одним из тех противников, который мог перейти дорогу Хейлу. Действительно сумел бы принести неприятности.       И, кажется, Питер всерьез взялся за дело, потому что накануне вечером, вместо Стайлза, собирающего чемодан в дорогу, Дерек нашел дома записку с адресом, где можно забрать его мальчика.       Мальчика, который сейчас пытался оттереть капли крови со своего лица дрожащими пальцами и смотрел на Хейла так, что хотелось застрелиться на месте. Постепенное осознание предательства и его масштабов отражалось в карих глазах, которые тускнели, казалось бы, секунда за секундой, оставляя вместо любимых золотых искорок черные пятна.       – Дерек, – вывернувшись из хватки мужа, Стилински посмотрел на него так, словно видел впервые, – кто ты такой?       Хейл и рад был бы что-то придумать. Соврать и оправдать себя. Но труп на полу не располагал к чему-то подобному.       – Я глава клана, – выдохнул Дерек, пытаясь все же увести Стайлза из этого места, чтобы можно было поговорить дома, – преступного, – зачем-то пояснил он.       – Поэтому меня… да? – отрывисто спросил Стайлз и громко сглотнул, прижав одну руку к горлу, будто сдерживая тошноту, – Дерек, но почему ты не сказал?       – Я оберегал тебя, – Хейл, сосредоточившись на запасном выходе, толкнул Стилински к стене, а сам прислушался, пытаясь понять, что происходит снаружи.       – Оберегал? – Стайлз как-то истерично рассмеялся, – Хейл, как можно от такого сберечь? Дерек! – поняв, что муж не слушает, он дернул того за рукав пиджака.       – Да что? – психанул Дерек, переводя взгляд на Стайлза, начавшего ни к месту выяснять отношения. Хотя, надо отдать его мальчику должное – он еще хорошо держался, – ты никогда не должен был узнать! – в сердцах повысил голос он и вдруг осекся, видя глаза Стилински.       Лучше бы он смотрел таким же, как все вокруг, жадным взглядом. Дерек почти кожей чувствовал, как разрушается все, что оба создавали пять лет подряд. Как в глазах Стайлза тает то очарование от свадьбы, которое не проходило все три года после. Как в один момент вместо мягкого, улыбчивого и уютного юного мужа остается комок нервов, со стиснутыми в тонкую линию губами и сжатыми в кулаки пальцами.       – Ты собирался врать мне всегда? Всю жизнь? Постоянно? Почему? – Стайлз подошел вплотную и поднял голову, чтобы посмотреть Дереку в глаза. – За что? Не мог найти кого-то из своей тусовки? Почему я? – Стилински не выдержал, губы дрогнули и он, зажмурившись, отвернулся.       Дерек выдохнул, понимая, что ему придется очень долго просить у детки прощения, но сейчас было совершенно не то место. Нужно было выходить отсюда.       – Так, Стайлз, поговорим дома, – Дерек схватил Стилински за руку и дернул дверь на себя, сразу же целясь в проем, – встань за моей спиной, – скомандовал он, а Стайлз молча подчинился.       Понял, видимо, что оставаться в помещении с трупом точно не вариант. Хейл всмотрелся в темноту улицы – и дернулся назад, налетая на Стайлза и матерясь сквозь зубы. Он хотел закрыть дверь, но не успел. Несколько людей Питера ворвались в помещение и скрутили Дереку руки, заламывая их за спину. Хейл взвыл от боли и зарычал сквозь стиснутые зубы – раздался слабый вскрик Стайлза, которого, конечно же, тоже схватили.       Чертов Питер предусмотрел все возможные пути их отступления.       – Так-так-так, – раздался голос, а затем в помещение вошел мужчина. В брюках с идеально ровными стрелками, начищенных до блеска ботинках и кристально-белой рубашке с нарочито небрежно расстегнутой парой верхних пуговиц, он выглядел так, будто случайно оказался в этом заброшенном ангаре, – семья Хейл-Стилински в моем распоряжении, – улыбнувшись, Питер, а это был он, перевел взгляд с Дерека на Стайлза. – Здравствуй, – он кивнул парню, которого помнил после нескольких вечеринок, где он и Хейл всегда играли роли простых конкурентов в бизнесе.       – Здравствуйте, – сипло от испуга ответил Стилински, который, конечно же, узнал Питера и теперь понимал, что вряд ли он является тем, кем представлялся ранее.       – Все такой же прекрасный мальчик, – подойдя ближе к Стайлзу, Питер провел рукой по заляпанной кровью щеке, не обращая внимания на дернувшегося в их направлении Дерека, которого, впрочем, сразу же сильнее скрутили его люди, заставляя застонать сквозь зубы, – твои планы на отпуск меняются, Стайлз.       – Почему? – прошептал тот, борясь с совершенно детским желанием разрыдаться от ужаса и осознания того, во что превратилась его, казалось бы, идеальная жизнь за каких-то несколько часов.       – Этот отпуск ты проведешь со мной, – хмыкнул Питер, а затем посмотрел на своих людей, – уведите мальчика, устройте в моей машине. Пока ничего не ломайте и не калечьте.       – Дерек! – отчаянно крикнул Стайлз, пытаясь вырваться, но куда ему было тягаться с несколькими мужчинами, которым он едва доставал макушкой до плеча.       – Питер, отпусти его! – в бессильной ярости кричал Хейл, видя, как Стилински утаскивают прочь из ангара, – какого черта? Это наши с тобой дела!       – Были наши – стали его, – спокойно пожал плечами Питер, – надеюсь, у вас было много приятных моментов, которые ты сможешь вспоминать теперь, оставшись в одиночестве.       – Я найду его, – Дерек прикусил до крови губу, пытаясь не стонать от боли в жестко вывернутых руках, – найду!       – Хейл, – Питер пристально посмотрел на соперника, – ты слишком молод для этих дел. Импульсивен, порой чрезмерно, в абсолютно ненужных моментах, жесток. Мы не в боевике, где в конце главный герой спасает свою принцессу. У меня хватит связей спрятать твоего мальчика так, что ты никогда его не найдешь, – улыбнувшись, Питер пожал плечами, – и это будет лучшим завершением наших дел. Ты достаточно наказан, Хейл.       Дерек закричал, пытаясь вывернуться из рук удерживающих его мужчин, но ощутил сильный удар по голове. Он упал на пол, теряя сознание почти сразу же. Последним, что он успел рассмотреть стремительно расплывающимся зрением, были чертовы блестящие ботинки Питера, который покидал амбар, легко подбрасывая в руке отобранный у него пистолет.       – … Дженим?       Дернувшись, парень посмотрел на психолога, которая, судя по ее виду, позвала его уже не первый раз.       – Простите, я задумался, – виновато улыбнулся он, – знаете, наверное, я пока не готов говорить о муже.       – Сколько времени прошло с вашего расставания? В анкете написано, – психолог посмотрела в бумаги, – больше года? Это достаточно большой срок.       – Да, – Дженим снова сел на кресле, – в вашем городе я живу уже третий месяц. Поэтому, если быть точным, прошел год и три месяца, – он хмыкнул, – знаете, спасибо вам, но я пойду. Мне как-то, – его глаза забегали по кабинету, пытаясь зацепиться за случайный предмет, что помогло бы ему держать себя в руках еще несколько минут, – плохо, – он сглотнул так, будто пытался сдержать ненужные эмоции.       – Да, конечно, – психолог понимала, что насильно держать столь странного и явно непростого пациента не лучший выход, – поговорим в следующий раз, – добавила она уже в спину уходящему парню.       – Хорошо, – сказал он и быстро покинул кабинет, понимая, что повторно он сюда не придет.       Выйдя из небольшой клиники, Стайлз поднял голову, подставляя лицо прохладному ветру. Тут, в этом городе в горах, всегда был прохладный ветер, и за те месяцы, которые он прожил здесь, привыкнуть пока не удалось.       Стайлз уже проклял себя за то, что пошел к психологу. С чего он подумал, что она сможет помочь? Нет, он не сомневался в профессионализме располагающей к себе женщины, просто не мог рассказать и трети того, что с ним происходило. Он не заставил бы себя снова прочувствовать всю ту боль, которая стала его неотъемлемой частью.       Поежившись и спрятав руки в карманах дутой красной жилетки, Стайлз заторопился в кофейню, куда устроился на работу. Опаздывать было нельзя – ведь владелец, добряк Кристиан, принял его тогда без всяких бумажек, лишь увидев помятого, похожего на нищего парня, который, почти теряя сознание на пороге, копался в карманах, пытаясь найти мелочь хотя бы на булочку.       Стайлз тогда не спал трое суток, прячась по поездам и станциям, пересаживаясь с одного на другой, и сам удивился, когда рано утром оказался на перроне, с которого открывался прекрасный вид на горы и множество темных пятнышек домиков, ютившихся у подножий.       Хмыкнув, Стилински ускорил шаг и почти бегом устремился к работе, надеясь, что не успеет промерзнуть на холодном ветру. Деньги уходили на небольшую комнату, которую он снимал с веселым студентом Джексоном, поэтому на вещи не особенно хватало. Но это пока – ведь Крис обещал повысить зарплату, как только Стайлз освоит все премудрости варки кофе.       – Джема! – хозяин кофейни встретил продрогшего парня на пороге, – опять шастаешь без шапки и куртки?       – Забыл, – виновато пожал плечами Стайлз, который уже почти привык к новому имени. Он, наверное, должен был ненавидеть свое собственное, раньше срывающееся с губ двух совершенно разных мужчин, но не получалось. Наверное потому, что до боли в сердце хотелось услышать теплое «Стайлз, сынок», которое говорил ему отец, – да и тут идти недалеко, – договорил он, опомнившись и видя Криса, явно ждущего его ответа.       – Дурья башка ты, Джема, – ласково потрепал его по отросшим прядям Крис, а затем пихнул в руки швабру, – давай, утренняя уборка, и бегом за стойку!       – Есть, босс, – улыбнулся Стилински и, скинув жилетку, начал привычно орудовать шваброй, стараясь, как и каждый день, прожитый в этом городе, загнать подальше воспоминания о его прошлой жизни и той боли, которая преследовала его.       Прав был Питер – счастливые концы, такие красивые в книгах, навсегда там и останутся.