Денис
Спокойно, Денис, спокойно… Ну какое может быть спокойствие?! Кричу от отчаяния и осознаю: я могу кричать. Могу кричать. У меня есть рот! Прогресс! Радостно шевелю усами. Чем-чем? Усами? Точно. Хотя это, скорее, жвалы какие-то. Судя по первым ощущениям – огромные и несуразные. Мда. Теперь я сам с усам. Век бы такого счастья не видать. Интересно, чем питаются многоножки? Подгребаю к себе мандибулами ароматную, рассыпчатую массу и начинаю её с удовольствием поглощать. Вкусно. Такой нежный кисло-сладкий вкус… Стоп. Если я под землёй, выходит, землю и ем? Ага. Ем. Сказал бы «за обе щёки», будь я уверен в наличии у себя щёк. Что же, проблема голода превращается из острой в чисто теоретическую. Это радует. Если меня вообще хоть что-то может радовать. Такая ситуация, что о психушке мечтаешь, как о манне небесной. Как о высшем и недостижимом счастье. Вот именно. Палата номер шесть для меня – недоступная мечта. А реальность – вот это вот ублюдочное членистоногое тело. Ничего не попишешь, придётся смириться, принять реальность, жить в ней. А что мне, вешаться, что ли? Так в данный момент и этого сделать не получится. Самокопания, особенно в такой ситуации – это здорово, полезно и интересно. Но делом-то тоже надо заниматься! Первоочередная проблема – невозможность пошевелиться. Хм… Но ведь тот червь под землёй ползал весьма активно! Может, и я так смогу? Главное – делать это не задумываясь, автоматически, на инстинктах. Расслабляюсь (насколько это вообще возможно в данных условиях) и всеми своими намерениями и помыслами тянусь вперёд. Получается… Получается! Так, спокойно, спокойно, как я это делаю? Ага, мои жвалы роют землю, раздвигая её в стороны. Многочисленные ножки (кстати, сколько их? Тьфу, опять сбился и запутался! Всё, больше пересчитывать не буду!) толкают тело вперёд. А если на пути встречается что-то твёрдое? Плююсь кислотой. Судя по эффекту, она весьма едучая. Пока что непреодолимых препятствий не встретилось. А если попадётся какой-нибудь особо вкусный камешек, то его и съесть можно! Отлично. Способ передвижения более-менее осознал. Следующий вопрос: куды бечь? Надо бы на поверхность подняться. Осмотреться… ах да, глаз нет. Ну тогда воздухом подышать… а мне вообще дышать надо? Не уверен. Ладно, хочу на поверхность, и всё тут! Имею же я право на маленькие челове… многоножковые радости? После небольшого ступора куда-то полез. Вроде бы в направлении, противоположном силе тяготения. Надеюсь, меня там никакая насекомоненавистница тапком не прихлопнет… И тут – резко, рывком! – осознаю окружающее пространство. Очевидно, мой мозг (или ганглий? Или что там у меня в голове?) наконец-то смог сложить окружающие меня вибрации в чёткую картину. Позади и чуть глубже покоится трупик червяка, который так неосмотрительно меня съел. А вот нечего тащить в рот что попало и не пережёвывать! А хорошо я его погрыз, конкретно. Гад был большим, очень большим, он значительно превосходил меня размерами – но до того колоссального исполина всё же не дотягивал. Наверное, у страха велики не только глаза, но и все остальные органы ощущений. Ну или за время сна я мог немного подрасти. Слышу ещё одну животину, вполне активную. Червь (или всё же следует называть его «многоножкой»?) сосредоточено ползёт вверх. Какой же он огромный! Нет, от такого монстра лучше держаться подальше. А что у нас на поверхности? Сосредотачиваюсь, пытаясь уловить далёкие вибрации, расшифровать слабый сигнал на фоне бессмысленного шума. Через несколько секунд это удаётся, картинка «достраивается». Люди. Три человека. Какие же они крошечные! Выходит, я и вправду существенно вырос, мухобойкой не прихлопнешь. Ещё один повод для радости в море беспросветности. Так, два больших человека и один мелкий. Взрослые с ребёнком? Уж не мои ли это старые знакомые? Очень может быть. А направляются они… Эй! Стойте! Подождите! Вы что, не видите, что идёте прямо в жвалы к чудовищу? Они не видят. Они не видят! Человеческое тело не способно улавливать слабые вибрации, человеческий мозг не может их визуализировать! Пробираюсь в их сторону, копошусь изо всех сил, и всё равно не успеваю. Червь быстрее. Это нечестно, у нас разные размерные категории! Скорее, скорее, скорее! Плююсь кислотой, работаю жвалами в бешеном темпе, вбуровываюсь в почву – и опаздываю. Люди едва не попадают под удар гиганта. Панциря касается далёкая, едва уловимая дрожь ультразвукового визга. Точно, я тоже так могу, забыл, забыл! Визжу громко, отчаянно, размягчая неподатливую почву, прорываясь всё ближе и ближе к поверхности. Гад вылез опять! Женщина (с такого расстояния я уже различаю их пол) подхватывает на руки девочку и бежит прочь, мужчина отвлекает, стреляя из какой-то пукалки. Держись, сейчас я тебе помогу! Проклятье. Не успел. Скорее!Эллен Рипли
Бежать. Бежать! Быстрее, быстрее, быстрее! Слышу лай очереди и отчаянный крик: – Не её! Чёрт побери, не её!!! Не успеваю… не успею. Ставлю Ньют на землю, подталкиваю в спину, кричу «Беги!». Срываю с плеча винтовку, оборачиваюсь, стреляю. – Дэйн! Нет. Ещё одна смерть. Нет. В повернувшуюся морду чудовища врезается граната. Я следующая. Нет. Отбегаю в сторону. Возможно, девочка спасётся. Вторая граната. Гигант визжит от боли. Мой черёд. Равнина взрывается комьями грязи, и из-под поверхности выпрыгивает второй монстр. Замечаю его, смотрю на него, запоминаю его. Это занимает лишь мгновение, это длится целую вечность. Как в замедленной до предела съёмке. Чёрное сегментированное тело, не меньше пяти метров в длину, а то и больше. Чёрный покатый череп без малейших признаков глаз. Длинные и уродливые жвалы. Пучок щупалец, торчащий изо рта. Множество мелких отвратительных лапок. Паразит всё же нашёл свою жертву. Ни на мгновение не сомневаюсь, что паразит нашёл свою жертву. Стоп-кадр срывается ускоренной и тошнотворной съёмкой. Ксеноморф прыгает на тварь, чья надземная часть больше его раза в три. Поворачиваюсь, бегу, подхватываю Ньют. Не знаю, что не поделили эти чудовища, но упускать шанса не собираюсь. Визг, от которого, кажется, разрываются барабанные перепонки. Взгляд за спину. Ксеноморф обвился вокруг червя и вгрызается своими жвалами в его кожу. Многочисленные лапки пытаются сорвать чёрный шарф, безуспешно. Бегу. Вот уже подъём! От сотрясения земли еле удерживаюсь на ногах. Взгляд. Червь со всей дури бьёт ксеноморфа об землю, но тот не прекращает своей работы. Во все стороны летят огромные капли кислоты. Один-единственный плевок оставил от Хикса уродливое месиво, но адская тварь не обращает внимания на такие мелочи. Ньют карабкается вверх, я следом. Тут круто, но и мысли нет подойти к более пологому участку. Давай, девочка моя, давай! Взгляд. Червь скрывается в земле. Ксеноморф, помотав своей «головой», устремляется вслед за ним. Сожрите там друг друга, мрази! Вперёд, вперёд. Гребень уже близко. Ааа! Ньют не удерживается, съезжает мимо меня. Нет! Держу её за руку, помогаю подняться. Червь выныривает из-под земли, следом за ним показывается ксеноморф. Но на этот раз большая зверюга настороже, она ловит своего меньшего собрата лапками, не позволяя ему дотянутся до своей шкуры. Черное чудовище тянется жвалами, но его противник опускает голову и блокирует их своими. Ну что, съел, ублюдок?! Внезапно из раскрытой пасти ксеноморфа вырывается выдвижная челюсть и хватает червя за щупальце. Великан отдёргивает жвалы, а ксеноморфу только этого и надо! Он дотягивается до шкуры противника, вгрызается в неё и начинает… раскручивать… хвост. Чёрный, костяной хвост, даже отсюда отливающий немыслимой остротой. Хвост, который до этого был компактно свёрнут позади ксеноморфа. Чёрная зверюга вонзает это орудие в шкуру своего противника и начинает взрезать её, как пилой. Кто-то тянет меня за руку. Извини, Ньют. Засмотрелась. Вот-вот, вот-вот, спасение уже близко. А если ксеноморф, одержав победу, кинется нас преследовать? Как вообще можно уничтожить такого противника?! Взгляд. Червь всё-таки смог скинуть с себя чёрную мерзость и теперь визжит на неё, пытаясь удержать на расстоянии. Она огрызается. От звуковых атак у меня сводит зубы. Замолкли. Исполин не в лучшем состоянии, в многочисленных ранах дымится кислота. Чёрная тварь на вид невредима, но в её движениях не чувствуется прежней точности и безжалостности. Тем не менее, она скручивается и прыгает на своего противника. Опять. Эта воплощённая ненависть, это квинтэссенция убийства одерживает верх над своим противником, невзирая на размеры и шансы. Меня заполняет ужас, тотальный, абсолютный. Ну почему я не проверила «Сулако»? Кого я выпустила в этот мир?! – Мам, смотри! Через недалёкую седловину переваливают две бронированные машины. Шесть высоких и широких колёс, вытянутый корпус, орудийная башня. Они продвигаются вперёд медленно и осторожно, позади идёт группа вооружённых людей в непривычной броне. Неужели? Неужели это порождение бездны всё же прикончат?! Ради бога, осторожнее, его нельзя недооценивать! Переваливаем гребень. Чуть впереди и ниже – какой-то явно временный лагерь, в нём активно суетится народ. Вот из него выдвигается ещё пара машин. Спасены. Медленно бредём вперёд. К нам приближается роскошная черноволосая женщина. Ухоженное лицо, стильный комбинезон, холодный взгляд голубых глаз. Её вид разительно контрастирует и с окружающей обстановкой, и с развернувшейся за холмом битвой. – Кто вы, мэм? На планете производится военная операция, тут нельзя находиться гражданским, а тем более – маленьким детям! – говорит на английском с каким-то трудноопределяемым акцентом, но вполне разборчиво. Себя к гражданским она явно не относит. – Мы уже поняли, – мне стоит огромных трудов не рухнуть на траву прямо здесь, на месте, – наш корабль потерпел крушение. Нам удалось приземлиться в спасательной капсуле. Уловили ваши переговоры и пошли пешком. Хикс, – сжимаю зубы, – не дошёл. Последний из взвода. – Сочувствую, – кивает брюнетка, – молотильщики – смертоносные твари. Недавно они уничтожили лагерь учёных, оценивавших возможность терраформирования, а потом полусотню солдат, посланных на разведку. Не выжил никто. Нас отправили разобраться. Не бойтесь, нам по силам справиться с этими переростками. – Молотильщики – это ещё не самое страшное. Та чёрная зверюга – это ксеноморф. Они откладывают яйца, заражают людей и прочую живность. Его необходимо уничтожить! – Спасибо за информацию, – кивает собеседница. Хотя на лице сохраняется всё то же отстранённо-вежливое выражение, видно, что её встревожили мои слова, – я немедленно отдам соответствующие распоряжения. Не беспокойтесь, в случае необходимости можно запросить помощь с орбиты. Мы разберёмся с этим экземпляром. Всё закончилось. Всё наконец-то закончилось. Женщина явно имеет право принимать решения. Отойдя в сторону, она отдаёт приказания по рации. Голубое небо пронзает чёрточка космического корабля, заходящего на посадку в злополучную впадину. Мы с Ньют идём, нет, скорее даже бредём к лагерю. За холмом раздаются редкие выстрелы, пару раз гремит пушка. Хикс. Ещё одна свежая, незаживающая рана. Сколько их уже накопилось? Экипаж «Ностромо», десантная партия «Сулако»... Только Ньют выжила. Ньют и я. И, возможно, Бишоп. Не забыть бы рассказать про него. – Мы разобрались с… как вы его назвали? Ксеноморфом? – Да. Чувствую, как меня отпускает застаревшее, давнее, неизбывное напряжение. Ещё не раз мне приснятся кошмары, но они будут лишь бессильными отголосками прошлого. Мысли бродят взволнованным хороводом, временами фокусируясь на абсолютно незначащих мелочах. Например, что за странный символ изображён на боевых машинах и броне пехотинцев? Никогда не видела ничего подобного…Денис
Что же ты никак не сдохнешь, урод… Противник выглядит неважно: многочисленные раны, потёки разъедающей крови… Вот только я и сам чувствую себя не лучше. Такое ощущение, будто из меня сделали отбивную, потом провернули в мясорубке, а напоследок забыли во включённой микроволновке. Узнал о множестве новых внутренних органов, исключительно по болевым ощущениям. Наверное, пора отступить. Скрыться, залезть под землю, отрегенерировать. Понимаю, что способен к регенерации. Но женщина с девочкой ещё не перевалили через верхушку холма. Червяк ещё может достать их. Говорят, волк или тигр, распробовавшие человечину, будут охотиться за ней вновь и вновь. Не знаю, относится ли это к гигантским инопланетным монстрам, но почему нет? Устал. Как же я устал. Но надо. Есть такое слово – надо! Скручиваюсь и прыгаю на врага. Он тоже устал. Он тоже начал ошибаться. Мне удалось добраться до его тела, обвиться вокруг него, использовать жалы и хвост… о, хвост – это просто великолепная вещь! Честное слово, если я проснусь, то буду скучать по его прочности и гибкости. Вгрызаюсь. Впиливаюсь. Червь орёт, извивается, пытается сбросить непрошенного наездника. Кровь потоками течёт по его шкуре, проникает между сегментами моего тела, раздражает, щиплет. Да сдохни же ты наконец! Моя выдвижная челюсть впивается во вкусную и аппетитную плоть. Странно – и жвалы, и зубы, и сегменты, и хвост. Ну и уродливая же я химера. Противник дёргается, бьёт мной о землю, во мне что-то трещит и обрывается, но я не разжимаю хватки. Не разжимаю хватки. Не имею на это права! Всё. Агония. Не моя – вражеская. Я наконец-то повредил какой-то важный нерв, это уже предсмертные корчи. Ох. Бросаться на кого-то не из моей весовой категории – крайне опасно. Но я справился. Справился и победил. Теперь можно и поесть. Мда, интересно, сколько ног я сломал? Немало. Не одну и не две, это точно. По-прежнему не могу разобрать их точное количество. Ммм, а червячина даже вкуснее земли! Так, а это кто? Ко мне приближалась пара бронированных машин и полтора десятка добрых молодцев. Явились – не запылились! Ну что вам стоило зайти пораньше? Тогда и мне, авось, не пришлось бы эту многоножку чёртову грызть. Хотя не исключен вариант, что спасать бы пришлось самих солдат. Ну ладно, явились вы оружно и в силах тяжких, и что теперь? Не знаю, смогу ли справиться с отрядом в таком состоянии, да и проверять как-то не с ноги. Ведь я человек, зачем мне драться с сородичами? Лучше умотать по добру – по здорову, пока обстановка не накалилась. С другой стороны, не вечно же мне сидеть на этой планете? Когда-нибудь всё равно к людям придётся выходить. Принял компромиссное решение: спрятался в землю, выставив наружу лишь краешки жвал. И видно (в смысле, слышно) всё, и убежать всегда успею. Бравые ребятинушки, успевшие аккурат к шапочному разбору, агрессивных намерений не проявляли, но и на контакт не шли. Ждут чего-то? Точно, ждут. Рядом приземляется летательное средство, или даже космический аппарат, не знаю. Но весьма большое, и с идеальной, зализанной, чётко выверенной аэродинамикой утюга. Скорее, что-то космическое. Приглашающе открываются створки грузового отсека. Из него выдвигается огромный… подъёмный кран? Точно. Кажется, меня переносить собираются. Хм, а такая бандура даже меня поднять может. И не страшно им, смелым? Наверное, страшно, но приказ есть приказ. Пара человек дают очереди куда-то в сторону. Хм. И что же мне делать? Раскрытый зев грузового отсека и медленно подбирающийся подъёмный кран энтузиазма не вызывает. С другой стороны… С другой стороны. Предположим, что я останусь на планете. Один-одинёшенек. И что тогда? Да я с ума сойду от скуки и одиночества! Вспоминается главный антагонист из «Детей капитана Гранта», которого на необитаемом острове оставили. Его ещё потом герои «Таинственного острова» нашли, полностью свихнувшегося. Вот-вот, и меня такая же судьба ждёт. Через год, через два, через десять лет – неважно. Да ещё и с поправкой на нечеловеческую анатомию. Нет, такой вариант меня не устраивает! Человек – существо биосоциальное, он должен жить в коллективе! С другой стороны, что со мной сделают люди? Худший вариант – отвезут в заранее приготовленное место и убьют. Да, неприятно, не говоря уж о том, что смертельно. Но жить в теле исполинской многоножки? Не самый привлекательный вариант. Нет, самоубийств я устраивать не буду, но и за жизнь-жестянку цепляться особо не стану. Но убийство – это худший вариант. Скорее всего, поместят в лабораторию. Будут исследовать. Авось, смогу установить контакт с людьми, продемонстрирую свою разумность. Может, научники что интересного скажут. Человеческое тело не вернут, на это и надеяться не следует. Но вдруг на пару нобелевок наработают? По техническим причинам не смог стать учёным – буду двигать науку в качестве подопытного. Решено!Эллен Рипли
Например, что за странный символ изображён на боевых машинах и броне пехотинцев? Никогда не видела ничего подобного. Контур вертикального чёрного ромба на белом фоне, а по краям – две оранжевых полосы.