Прошли месяцы с тех пор, как Шерлок видел солнце. Дым пылавших по всему Лондону пожаров застилал небо — должно быть, примерно так выглядел город из-за смога в стародавние времена. В квартире 221Б дым был повсюду, несмотря на плотно закрытые окна, и на середине лестницы Шерлок согнулся в приступе мучительного кашля. Внизу лязгнула дверная защелка: Джон, уходит.
Жизнь в городе становилась все невыносимее, да и за городом дела обстояли не лучше. Гниль сгубила посевы, любовно воскрешенные болезни покончили с большинством из сохранившихся диких животных. Коз давно не осталось, о лабораторных животных никто не заботился. Шерлок снова был один, не считая его безучастных призраков. Джим покинул его девять месяцев назад, чтобы осуществить самую сложную часть их замысла. При ее разработке они постарались соблюсти все меры предосторожности и избежать любых возможных опасностей, чтобы свести к минимуму угрозу вмешательства системы, но ручаться уже нельзя было ни за что.
Счетчик Гейгера в кармане Шерлока теперь трещал постоянно, свидетельствуя, что труды Мориарти увенчались хотя бы частичным успехом. Если все прошло хорошо, то сейчас через север Франции, Нидерланды и ряд английских городов примерно в ста милях от Лондона пролегла граница круга смертельной радиации.
Перед Шерлоком задачи стояли более прозаические: уничтожить в Лондоне как можно больше супермаркетов и продовольственных складов. Он стал опытным поджигателем, и устроенные им пожары теперь охватывали многие мили пригородов, не затухая неделями. Пылал весь Саут Бэнк, и Шерлок любовался бушующим пламенем, дымом и пляской отблесков красного, оранжевого и серого в водах Темзы. В обычных условиях ему стоило бы опасаться, что с ветром разгорающийся со всех сторон огонь доберется до Бейкер-Стрит, но адская удача все еще работала.
Открыв дверь наверху, Шерлок ощутил аромат кофе и вдруг понял, что улыбается. Он не думал, что перед концом они увидятся вновь.
— Молока все еще нет. — Мориарти стоял в кухне, опираясь на столешницу, и сильно дрожащей рукой разливал кофе. Он выглядел изможденным: болезненная худоба, бледная изъязвленная кожа, от некогда блестящих черных волос остались тусклые клочья. Лучевая болезнь. Ад перестал справляться с сохранением жизни Джима Мориарти.
— Не рассыпь: это последние остатки кофе. — Последним было почти все. Шерлок несколько недель уничтожал свои запасы, готовясь голодать. Впрочем, он и так уже почти не ел из-за дыма и тошноты — первого признака того, что и сам он подвергся облучению.
Он забрал у Джима обе кружки кофе и помог добраться до дивана.
— Все получилось?
— Оксфорд не рванул. Но, думаю, это неважно. — Джим закашлялся. — Тосковал по мне, милый? — Глаза у него были яркие и пронзительные, как всегда.
— Думал, что буду тосковать, так и не увидев твоей смерти. И очень сожалел.
— Рад служить. Проверим, что на нас все еще не обращают внимания?
Знакомое приглашение. Шерлок так и не полюбил секс: он был сопряжен со слишком большой передачей контроля, чем Джим несколько раз беззастенчиво пользовался, а единственную попытку Шерлока отплатить тем же с небрежной легкостью обратил против него же. Но за четыре с лишним года, ушедших на планирование и подготовку, Шерлоку случалось настолько изнемогать от скуки, что иногда он позволял Джиму играть с собой, как тому было угодно.
— Не похоже, чтобы ты был в состоянии.
— Разденься, и посмотрим, возлюбленный.
Джим потянулся к бледному бедру, медленно провел дрожащими пальцами по члену Шерлока, и тот ощутил едва заметный трепет возбуждения. Джим, несомненно, почувствовал это и улыбнулся. «Лазурный», — прошептал он, уронил руку и затих. Он уснул, так и не притронувшись к кофе.
Разбудить его Шерлок уже не смог. Несколько дней он провел дома, голодал и ждал, когда Мориарти умрет, но тот оставался в коме. Шерлок думал о миллионах и миллионах версиях симулятора, среди которых всегда найдется одна, где Джим проживет на день или на час больше.
В конце концов Шерлок решил взять дело в свои руки. Он уже давно разместил по всей квартире взрывчатку, небольшой порции которой хватило бы, чтобы весь квартал взлетел на воздух. Но попытавшись ее поджечь, он столкнулся с отчаянным сопротивлением системы: внезапно налетевший ураган сорвал с дома крышу, а хлынувший вслед за ним ливень промочил все насквозь. Шерлоку пришлось промучиться несколько часов, пока он сумел разжечь крохотный огонек, и тот начал медленно расползаться под половицами. Тогда он достал из кухонного шкафа пистолет и вернулся к все еще лежавшему на диване Джиму.
На мгновение ему захотелось сказать что-то торжественное. Джим угрожал его друзьям, погубил его самого, в конце концов, и теперь Шерлок собирался его прикончить. Но то было в мире, где Мориарти умер на крыше или по крайней мере должен был умереть. А здесь был Ад, и его не заслуживал никто — ни сам Шерлок, ни даже Джим Мориарти. Лопни, сказал Шерлок миру, на тысячу осколков. На миллионы и миллионы версий, лишь бы нашлась хоть одна, где Джим будет жить. Довольно. Пистолет был безупречно отлажен, тщательно проверен и заряжен. Шерлок приставил дуло к виску Мориарти и выстрелил.
***
Ворота, дымка и анатомически невозможный ангел. Шерлок поднял руку, осмотрел ровные, без пятен, ногти и гладкую здоровую кожу и улыбнулся.
— Ты сломал Ад,— в голосе ангела слышалась растерянность.
— Отправь меня в Рай, и с ним будет то же самое. Теперь я знаю, как это делается.
Ангел затрепетал крыльями, наполовину развернул их и снова сложил за спиной.
— Тебя нужно куда-то пристроить. Я не могу просто стереть тебя.
— Почему бы и нет?
— Никто не может быть потерян. Даже ты.
Шерлок собрался было настаивать на забвении, но его осенила мысль получше.
— Тогда отправь меня обратно.
— В реальность? — ангел покачал головой. — Не могу: ты мертв, в этом и состоит реальность. Здесь правила нерушимы.
— Я мертв в одной версии. Должны быть другие. — Похоже, дело начинало клеиться.
— Настоящей считается только одна. Иначе было бы невозможно судить.
— Но ты можешь изменить эту одну. Перезапусти ее. Начни с лаборатории, где я разговариваю с Молли. — Сейчас он четко знал, что нужно было сделать.
— Это же читерство.
— Какая жалость. Ты можешь это сделать. Или я буду дальше все ломать.
Ангел неохотно кивнул.
— Могу. Но в конце концов ты снова окажешься здесь. Как и все.
— До тех пор может случиться всякое. Отправь меня обратно.
***
Было что-то, чего Шерлок никак не мог вспомнить. Оно не давало ему покоя все время, пока он тщательно планировал, как разыграть самоубийство, но отвлекаться некогда было. Мориарти вел с ним безжалостную игру, и Мориарти выигрывал.
На крыше его настиг проблеск дежавю — необъяснимое ощущение, что все это уже было раньше. Они кружились вдвоем, как бойцы или влюбленные, все ближе и ближе к неотвратимому концу. Ангелы и ад. Они ведь уже говорили об ангелах? Но Шерлоку нужно было спасти друзей и выжить самому, а не тянуть богословскую резину, поэтому он отогнал навязчивое чувство на задворки сознания, где оно и осело.
И только когда Джим Мориарти в последний раз посмотрел на него своими потрясающе глубокими карими глазами, пробормотал: «Что ж, удачи», и вытащил пистолет, а его губы продолжали шевелиться, уже беззвучно — только тогда мозг Шерлока расшифровал — слишком поздно! — слово «лазурный» — когда тело Джима уже падало.
Шерлок взглянул на Джима Мориарти — глаза того были открыты и пусты, по бетону растекалась кровь. Все еще течет? Шерлок не стал ничего проверять. Вместо этого он достал телефон и двинулся к краю крыши, готовясь упасть в последний раз и жить.
