Есть многое на небе и земле

— Больно. — Не ожидал, что ты сможешь говорить. — Комната Джона. Не голос Джона. Шерлок попытался сосредоточиться — безуспешно. — Это красный, — пояснил он. — Нет, алый. — Ломаная алая линия пронеслась через заполнившее разум серо-зеленое месиво. — Здорово. Сделай так еще. Алая изломанная молния. Хотелось растолковать это Джону, но он был один. Хотя нет, не один — был еще голос. — Хотя бы говорить ты можешь. Поговорим? Желтый-оранжевый-желтый-красный-оранжевый. Жожко. — Что такое «жожко»? — Расскажи про цвета. Шерлок попытался: — Оранжевый плавно переходит в красный, потом обратно. Разве ты не видишь? — Это же твои галлюцинации. Скорее всего, так и было. — Они сменяются. — Так? — Все затмевает лазурный, затем исчезает. — Какой теперь цвет? — Синий, невозможно синий. — Я трахаю говорящий калейдоскоп. Знал бы ты, милый, чего мне стоит соблюдать учтивость. — Мерцание: желтый, оранжевый, желтый. — Придется мне слегка вернуть тебя на землю. Если будет больно, обязательно скажи. Алый. Оранжевый-красный-алый. Желтый-оранжевый-красный-оранжевый-алый. Алый. Синий, снова синий. Багровый. Алый. Больно. Где-то далеко и кому-то другому. Боль розово вспыхнула и краснела, все сильнее, ближе, пока не стала алой и не закружилась в погоне друг за другом с синим возбуждением и желто-оранжевой стесненностью. — У тебя подскочил пульс. Больно? Алый. — Да. — Он не смог бы сказать, как и где. — Хорошо. Синий. Оранжевый. Синий. Багровый. Алый. Начинало возвращаться ощущение собственного тела — смутное, с красными и синими проблесками в разных местах и оранжево-желто-зеленым туманом повсюду вовне. Сосредоточиться, постараться сосредоточиться. Частично удалось. Алая боль сзади шеи. Шерлок лежал на боку, в паху плескался синий. Что-то произошло, и синева снова захлестнула весь мир, сведя на нет все усилия Шерлока прийти в себя. Вернуться удалось с трудом. Вокруг разливался оранжевый, море оранжевого, перетекающего в красный и обратно. Что-то творилось внизу, возле крестца. Нечто необычное. Красный и синий нахлынули одновременно, и Шерлок задохнулся. — Лучше так. — На этот раз в голосе слышались нотки тревоги, но Шерлок отвлекся, поскольку не мог заставить руки и ноги пошевелиться. — Синий, — потребовал он, так как знал, что это хорошо. — Так? — Синий-синий-синий, мир наполнился лазурью и синевой (и алым). Они выцвели и снова сменились оранжевым и зеленым (и алым). — Еще. — Тело само вспомнило, как двигаться. Бедра дернулись в поисках синего и тут же сзади внутри вспыхнул, взметнулся и погас красный. — Тише, милый. Ты меня сбиваешь. Ужасно хотелось опорожниться. Нет, иное ощущение — чего-то вторгшегося. Сознание наконец-то прояснилось: он лежал на боку, согнув колени и наполовину подтянув их к груди. Джим Мориарти исследовал его шею сзади посредством языка и зубов, вызывая багровые сполохи. Рука, ласкавшая стоящий член, с каждым прикосновением посылала по телу лазоревые волны. И вместе с оранжевым, красным и синим внутри него плавно двигался член Джима. — Ты снова со мной, возлюбленный? — Да. — Отлично. Я собираюсь проделать все быстро, пока твое чертово стыдливое подсознание не проснулось и не попыталось снова прикрыть лавочку. Расслабься, дорогой, и получай удовольствие. Цвета сменялись и перетекали, но лазурный и алый мерцали все чаще и ярче, и Шерлок слышал быстрое неровное дыхание Мориарти и как судорожно хватает ртом воздух он сам. Синева, все утонуло в синеве. Он знал, что в конце концов обязан прийти оргазм, но совершенно не представлял, что именно должен почувствовать. А после по кровати перекатывались ленивые голубые волны. Лишь раз, когда Джим отодвинулся, их прорезала багровая вспышка, но тут же погасла. — Нам не помешали. — Только сейчас он вспомнил о цели проделанного. Синий. Оказывается, секс синий и лазурный (и алый). А Джон не говорил. — Я тоже люблю тебя, солнце. Нет, не помешали, — полным довольства голосом отозвался Джим и набросил Шерлоку на плечи край одеяла. — Спи.

***

Проснулся Шерлок мучимый жаждой. Обезвоживание. Употребление наркотиков. На тумбочке у изголовья должна была стоять вода, но он оказался не в своей кровати. Шерлок сел, отмечая, что и где болит, и вспоминая. Лазурный и алый. Куда подевался Мориарти? Тот обнаружился на первом этаже, снова в кресле Джона. Кутаясь в халат Шерлока, он наблюдал, как тот голый прошел через гостиную в спальню в поисках одежды. Шея Шерлока, казалось, была вся изжевана, так что пришлось выбирать рубашку с самым мягким воротником. Стоило бы нагреть воды и как следует вымыться. Но не в первую очередь — сначала кофе. Его запах как раз доносился с кухни. Когда Шерлок вернулся в гостиную, Джим встретил его с кружками в обеих руках. — Я скучал по молоку. Черный кофе — это такое варварство. — Мог бы тоже развести коз. — Я? Вряд ли. — Он протянул Шерлоку одну из кружек. — Я специализируюсь на людях: они тупее. — Тогда тебе немного не повезло. Оказаться здесь. — Шерлок, даже не поморщившись, свернулся на диване и сделал глоток. — Тебе понравилось. Шерлок наскоро обдумал положение. Сравнил вчерашний день со всеми предыдущими. Лазурь. — Во всяком случае, я оценил. А тебе? — Более чем. — Ухмылка Джима излучала крайнее самодовольство. — Натуральное веселье и услада чистейшей воды. Намного приятнее, чем должен бы допустить любой уважающий себя ад. Шерлок кивнул. — Как насчет других возможностей? Есть какие-нибудь признаки вмешательства? — Нет. Нелепые случайности происходят, только когда на кону моя жизнь. А у тебя? — То же самое. Следовательно, они задали начальные параметры и предоставили нас самим себе. За исключением того, что мы всегда выживаем. Мы оба. Они смотрели друг на друга и пили кофе. Наконец Шерлок снова заговорил: — Можно ли создать вычислительную систему бесконечной мощности? — Нет. Полагаешь, должен быть предел? — Джим оскалился в нервной улыбке. — Что если мы будем делать наше выживание все более и более трудным? Увеличится количество необходимых итераций? — И что тогда? — Когда вычислительной мощности не хватит, чтобы сохранить нам жизнь? Полагаю, мы умрем. Мориарти перестал улыбаться. — Ты знаешь, что все версии тебя все равно умирают, верно? Просто ты их не помнишь. — Умирать мне уже случалось. Это приемлемый результат. Мориарти сиял от счастья. — Придется повозиться с подготовкой. Создать условия, исключающие выживание — задача на грани невозможного. Но ведь я на самом деле всегда мечтал уничтожить мир.