Я - не Поттер... УРА!

Несмотря на то, что почти все считали меня глупым и неусидчивым лентяем, я все же учился всему, до чего мог дотянуться. Просто моя жизнь у Дурслей меня научила трем вещам, которые были вбиты в подкорку. Первое — в этой жизни я мог рассчитывать только на себя, так как ждать помощи или снисхождения от окружающих было бесполезной тратой нервов и времени. Второе — люди видят только то, во что хотят сами верить, и не имеет смысла их в чем-то переубеждать. Третье — никогда не выделяйся из средней массы, тогда тобой будут довольны все. Но если уж выделился, например случился стихийный выброс магии или ты получил лучшие оценки в отличие от Дадли, то надо отвлечь внимание на что-то другое, чтобы ослабить чужое внимание и подозрительность к себе. Все вышесказанное я понял из своей жизни еще до Хогвартса, поэтому даже пойдя в школу волшебников и надеясь, что я наконец-то среди своих, таких же как и я детей, вел себя по привычной схеме. Просто из-за резкой смены окружающего мира я не успел перестроиться, а потом понял, что люди везде одинаковые, будь то магглы или маги, и поэтому перестраиваться не имело смысла. Единственное, что я успел правильно сделать на чистых инстинктах - это уговорить Шляпу не отправлять меня на Слизерин. Как Вы уже поняли, все мои законы и поведение было поведением змеи, а не льва. И Шляпа мне предложила выбор между Слизерином и Рэйвенкло, а про Гриффиндор не было и речи. Но после моих слов, что мне, как Герою, НАДО в Гриффиндор, сказала: "Настоящие слизеринцы, в трудные времена, всегда учатся на других факультетах" и отправила меня ко львам. Конечно, об этом разговоре я никому так и не рассказал. У Дурслей я одевался в обноски, был худым и выглядел намного младше своего возраста, много работал в саду, по дому, но никогда не гулял и не играл с другими детьми, что должно было привлечь внимание соседей. Но окружающие люди верили словам тети Петуньи о том, что я преступный элемент и негодяй, а не своим собственным глазам, которые доказывали обратное. Единственным результатом, когда я попросил помощи в школе, стало мое наказание, а не помощь, как же, оболгал приличных людей. Тогда я и убедился, что никому я не нужен и могу надеяться только на себя. Вот так и появились первое и второе правила, которые переросли в мои личные законы. Третий закон был о том, чтобы не высовываться. Я понял, что меня наказывали за мои "ненормальности" еще с четырех лет, хотя от меня совсем не зависело то, как эти способности работали. Но уже тогда мне стало понятно, что я не такой как все остальные и это плохо. А плохо именно то, что я таким образом выделяюсь на фоне "нормальных" людей. Поэтому, чтобы не выделяться, я научился контролировать свои стихийные выбросы (название я узнал будучи учеником Хогвартса) и стал вести себя так, как от меня ожидали. То есть, старался не привлекать к себе внимания, чтобы банально выжить, а не умереть от голода, которым меня наказывали. Каждое мое несоответствие миру Дурслей в любую сторону от "нормального", наказывалось повышенной работой и изоляцией в чулане без пищи на несколько дней. Вода и один кусок черствого хлеба за весь день были тем, что не позволяло мне умереть. Меня не били, так как этим могли привлечь внимание социальных служб, но из-за голодовок мое физическое развитие отставало на пару лет (по крайней мере, я так думал), а я старался не провоцировать наказания, чтобы кушать что-то побольше куска хлеба и стакана воды. Наверное, если бы я не был магом, то скорее всего умер бы. За неимением возможности задавать вопросы, я часто подслушивал разговоры своих родственников из чуланчика, где я и жил, чтобы узнать что-то новое, что даст мне ответы на незаданные вопросы. А также, иногда подглядывая или подслушивая передачи по телевизору, я понял, что для того чтобы стать кем-то, надо учиться. А так как мои первые хорошие оценки в школе показали, что я лучше Дадли, то это означало для Дурслей, что я опять выделился из "нормального" выстроенного в их мыслях мира, то последовало наказание. В глазах тети и дяди я должен быть никчемным тупицей и уродом, а значит хуже Дадли, и мне это наглядно показали, наказанием и голодовкой, указывая, каким я должен быть. Пришлось внешне соответствовать, но продолжать хорошо учить все, что мне пригодилось бы для поступления в колледж по стипендии (я ведь не знал о своем "наследстве"). Таким образом я и выработал шаблон поведения «золотой» середины, то есть нельзя быть плохим и нельзя быть лучше Дадли, это и значит ничем не выделяться. Но я не хотел остаться "шрамоголовым уродом" и быть прислугой всю свою жизнь. Вот поэтому я и не отказался от учебы, но научился прятать свои знания. К тому же, прячась в библиотеке от Дадли и его дружков, я читал все, до чего мог дотянуться вне школьной программы и понятное мне. Позже я потому и принял Гермиону как друга, так как она очень сильно была похожа на меня своей жаждой к знаниям. Только я опять не показал внешние проявления моей жажды. Привычка - вторая натура. В Хогвартсе профессора, как и весь остальной магический мир, уже имели для меня созданный образ и вели себя по тому же шаблону, как и люди в обычном мире. Они не замечали ни моих обносков, ни заморенный вид, так как никому не было дела до простого сироты по имени Гарри. Все во мне видели Гарри Поттера - Героя, Избранного и Мальчика-Который-Выжил, настоящего Гриффиндорца и рыцаря без страха и упрека. Тем самым подтверждая мой второй закон, о том, что люди видят только то, что хотят, а не то, что есть на самом деле. Достаточно вспомнить первые слова Гермионы еще в поезде: «Ты Гарри Поттер? Не волнуйся, я все про тебя знаю....». А ведь она магглорожденная ведьма и не росла на книжках про маленького героя, как все маленькие волшебники магического мира. Так чего же ожидать от остальных? Поэтому я по привычке не стал ничего никому доказывать, оставляя их в своих собственных иллюзиях. Вот поэтому моя привычка прятать свои знания, перешла со мной и в Хогвартс, а когда я понял, что два из трех, выведенных мной законов, так же актуальны и в магическом мире, то продолжил придерживаться и своего третьего правила. Учился я большей частью ночами, пусть Рон и думал, что я просто шляюсь по школе, хотя и это тоже было. Так как я был привычен к такому загруженному расписанию из-за работы в доме Дурслей и учебы в школе, где надо было делать домашнее задание в двух экземплярах, чтобы и учиться, и сдавать тетради на проверку для плохих оценок, которые показывал родственникам. Вот я и привык к всего нескольким часам сна в сутки, что много лет уже было для меня нормой. Книги из библиотеки я брал и читал в пустых классах или на кровати с закрытым пологом, а не в самой библиотеке, как та же Гермиона. Поэтому меня и считали глупым гриффиндорцем, ведь я старался быть как все и звезд с неба не хватал, привычно демонстрируя посредственные знания. Мои друзья были неплохими ребятами, но они были такими же, как и все остальные. Сначала я не раскрывался полностью, так как был слишком недоверчивым, да и не было у меня никогда других друзей, чтобы знать, как себя правильно вести. Вот поэтому я был осторожен и не торопился с откровениями. Сначала я надеялся на то, что когда мы узнаем друг друга получше, то может тогда я им и покажу настоящего себя, но не сложилось. Гермиона слишком придерживалась правил, хотя иногда и нарушала их вместе с нами, но эти нарушения были слишком уж избирательными. Из-за этого я не мог знать, когда её чувство законопослушности взыграет в очередной раз и пойдет вразрез с моими личными интересами, что может мне навредить, а поэтому многие мои тайны так и остались только моими. Рон же был слишком болтлив и не мог хранить секреты, поэтому я и не планировал оголять перед ним свою душу, так как он мог запросто пройтись по ней с грацией носорога и даже не понять, что только что натворил. В принципе никто из нас не имел понятия, какая она, эта пресловутая "дружба". Все мы были эмоциональными инвалидами, которые искали друг в друге того, кто покажет, как надо дружить. Гермиона жила только книгами и не имела никогда друзей. Рон был шестым ребенком в многодетной семье, где практически был лишним, а соседей - одногодок также не было, чтобы с кем-то дружить. Про себя я уже говорил, что у меня не только благодаря антирекламе Дурслей не было друзей, но и времени на друга тоже не было. Так что мы трое были такими друзьями, как это сами себе представляли. Позже я был рад своей предусмотрительности, что мои приятели, которые считали себя моими друзьями, не знали и половины обо мне. Всем вам известно, сколько раз меня предавали оба моих "друга", Герми по мелочам, а Рон по-крупному, но так как я с самого начала не был с ними откровенен, то и не ожидал ответной самоотверженности, безоговорочного доверия и честности. Хотя, если быть честным с самим собой, то даже такой дружбе я радовался искренне. У нас ведь были моменты радости в играх квиддич, шахматы, плюй-камни, взрывного дурака, как и вечера в компании сокурсников в гостиной Гриффиндора с шутками и весельем. Жизнь ведь штука неопределенная и неоднородная, в ней есть маленькие и большие радости, как есть горе, переживания или отчаяние, а также неприкрытая ненависть или зависть, сменяющиеся безвозмездной добротой и верой. Таким эмоциональным качелям, конечно, больше всего подвержены подростки, особенно в период полового созревания, о чем я читал в книгах по психологии, но смена всего спектра чувств сопутствует нам всю жизнь, разве что без таких резких перепадов, как в детстве . Так что я воспринимал своих "друзей" такими, какие они есть, со всеми их проблемами и недостатками, ведь и я сам не являюсь эталоном для подражания. Еще на первом курсе я понял, что мой ключ от хранилища с деньгами был не у меня, а у постороннего для меня взрослого, что мне очень не понравилось. Но зная, что с моим мнением никогда не считались, то я озаботился набрать как можно больше денег с собой, пока есть такая возможность, вдруг мне не оставят ключ, как в принципе и случилось. Хагрид из-за своей простоты и укачивания на тележке не заметил, как я осмотрел все хранилище, где и нашел парочку безразмерных кошельков. В один я накидал несколько кучек золота, а в другой, серебра с медью, по принципу раз хранилище мое, то и ругать и проверять меня не будут, тем более, что я сирота и ругать имели бы право только родители. Гоблин стоял у входа в хранилище и всем своим видом демонстрировал безразличие, поэтому я и не стеснялся. Как оказалось позже и правильно сделал, так как ключ снова вернулся к Хагриду, которому было наказано отдать его Дамблдору. Поэтому каждый раз, попадая в свое хранилище с сопровождающими, я брал столько, сколько успевал, добавляя в кошельки к своим накоплениям, которые расходовал мало. Ведь в Хогвартсе все было уже включено в полный пансион, а я обновлял только одежду и вещи из списка для школы. Вам может показаться такое мое поведение глупым, если вы не знали голода и лишений. Только один кошелек мог вместить в себя все хранилище, но таскать все свои сбережения с собой мне показалось провоцирующе, ведь почему-то мне не отдавали мой же ключ? А показывать свою суть я не спешил, так как был еще мал и собирал информацию о магическом мире и магии, а не собирался бодаться с Дамблдором за свой ключ. И я, конечно, не верил, что кроме меня там больше никто не пасся, но пока я сделать все равно ничего не мог, то и делал вид, что так все и надо. Слишком уж сильно были в меня вбиты недоверие и привычка прятать себя и свои настоящие мысли. Кошельки я к себе привязал кровью, прочитав о таком способе защиты своих средств, так что никто не мог открыть кошель кроме меня, а потерявшийся или украденный он возвращался к хозяину. Так что я абсолютно не рисковал таскать при себе такие большие суммы. А в последнее посещение перед охотой за крестражами я забрал из хранилища и последний кнат, не зная, где и когда могу оказаться и сколько денег мне может понадобится. Так что идти в банк за деньгами мне, в принципе, сейчас не надо, а все свое я ношу с собой в маленьком на вид рюкзачке. Рюкзак вмещает в себя мой уменьшенный школьный сундук и многие другие вещи, а сам рюкзак так же зачарован моей кровью и, потерявшись, снова аппарирует ко мне. Таким образом оставленный мною рюкзачок в кабинете директора, когда я просматривал воспоминания Снейпа, нашел меня в больничном крыле, когда я пришел в сознание. Одежду я себе покупал сам, сразу после первого курса, сходив в банк и обменяв несколько галеонов на фунты. Так как при первом посещении Косой аллеи, Хагрид мне не позволил ничего купить сверх списка, а я, не зная брода, не лез в воду... Как оказалось, в списках много чего не указывается, так как они рассчитаны на нормальных волшебников и их родителей, которым не надо напоминать, что ребенку помимо указанных вещей в списке понадобятся и другие вещи. Например, каждодневную одежду на все три сезона обучения, как верхнюю на зимний период, так и ту, что все ученики носят под мантиями. А еще нижнее белье, пижамы, тапочки, носки и обувь, то есть обычные для любого человека вещи, про которые в списках из школы указывать нет необходимости, так как родители их и так своим детям купят. У меня же, сироты, были только обноски Дадли и магические деньги, так как Хагрид не позволил мне купить ничего свыше того, что было в списке. Да и я понадеялся, что смогу себе купить необходимое рядом со школой, где была волшебная деревня с магазинами, про которую обмолвился все тот же Хагрид. Но позже я обломался и мне пришлось вытягивать целые 10 месяцев с тем минимумом, с которым я прибыл в школу. Хорошо, что я нашел книги по простым бытовым чарам для "чайников" и смог чинить и укреплять одежду, как и ремонтировать разношенные кроссовки, которые несколько раз рвались. Никому не было дела до сироты, а декан интересовалась только заработанными баллами, а не тем, что творится в гостиной факультета и как живется сиротам. А со второго курса моя новая одежда хоть и была похожа на безразмерные обноски кузена, но была новой и модной. За годы "донашивания" я привык одеваться в свободную одежду, так что мои новые покупки были выдержаны в стиле хип-хоп с широкими штанами и большими толстовками, свитерами, джемперами и даже футболками. Но для глаз всех магов ничего в моем внешнем виде не изменилось, все же стереотипы сделали свое дело. Единственным человеком, который смог бы понять разницу, была Гермиона, но тема одежды не была ей интересна, и поэтому она никогда не обсуждала мой "лук", да и для нее этот стиль был привычным, как для любого подростка моего возраста в обычном мире, поэтому и не привлек внимания. А что касается меня и отношения ко мне взрослых, то такое поведение учителей не было для меня в новинку, да я ничего от них и не ждал. Всего единственная просьба к Макгонагалл о помощи в конце первого курса, подтвердила мое мнение о взрослых еще раз. Уже позже, когда я прочитал о культуре и традициях магического мира, а также об обязательствах взрослых магов перед маленькими волшебниками, а особенно о сиротах, я понял, как ко мне были несправедливы и директор, и декан, и даже мой крестный. Второй курс показал, что в один момент из Героя тебя переводят в Темные Лорды, лишь за знания парселтанга. Чем, интересно, может угрожать знание еще одного языка? Я совсем не понимал такую логику волшебников. Вон Дамблдор знает русалочий, а его знание не считается темным, хотя русалки по своей природе - нечисть. Вот и пытайся понять, где тут логика и справедливость. Поэтому все свои знания вне программы я никому не демонстрировал, вдруг опять посчитают Вселенским Злом. Но что касается меня, то для меня знания оставались знаниями, и деление их на плохие и хорошие я считал глупостью. Зато после второго курса у меня появилась своя комната для тренировок и проб на практике всех новых заклинаний и знаний, без свидетелей. Я говорю о Тайной Комнате. После второго курса я понял, что моя жизнь была похожа на «Русскую рулетку» и я не был уверен, что выживу в этой войне. Поэтому даже такие друзья как Рон и Гермиона были более, чем достаточны для меня. Хотя иногда я позволял себе мечтать о том, как бы я жил, не будь я Гарри Поттером, а любым другим волшебником, на которого обращали бы внимание не больше, чем на любого другого. И почему-то в этих моих мечтах никогда не было рядом Рона и Гермионы, так как они были атрибутами Мальчика-Который-Выжил. Настоящие же мои интересы не совпадали с их мечтами и взглядами на нашу дальнейшую жизнь. В отличие от того же Рона, становиться аврором я точно не собирался, как и "Знаменем" для министерства, чему была бы рада Гермиона. А в случае моего выживания я собирался исчезнуть, хотя бы на время, пока шумиха вокруг меня не уляжется. Теперь же это не мои проблемы и я не Гарри Поттер. Поттеры даже не подозревают, какой подарок они мне сделали и от какого ярма освободили, выводя на сцену настоящего Поттера. Теперь истинный Гарри займет мое место знаменитости и все ненужное мне внимание будет его, когда я, наконец-то, смогу жить так, как мне всегда хотелось. На третьем курсе на выходных, когда все однокурсники уходили в Хогсмид, я отрабатывал новые знания в Тайной Комнате, в их числе были как бытовые, так и беспалочковые. Туша василиска из-за своей магии не портилась, но еще, на всякий случай, я накинул на неё чары стазиса, чтобы продать при первой возможности, которой пока не было. Почистил все коридоры, собирая и консервируя шкуры, вычищая от костей, слизи и грязи, возвращая подземельям первозданную красоту. Все эти работы раскачивали мой потенциал и улучшали работу с заклинаниями, особенно я практиковался в беспалочковом чистящем на большие площади, чем потом пользовался летом в доме родственников, тем самым освобождая себе день. Еще после первого курса я договорился с теткой о своей части работы, заканчивая которую, я был волен делать все, что хочу, только вне дома. Мне надо было почистить дом, что я и делал беспалочково и быстро, а на все остальное время я уходил в магическую библиотеку под мантией-невидимкой. Только глупые маги могли подумать, что с таким артефактом ребенок останется сидеть дома, а я под мантией даже за проезд не платил. Даже Гермиона не знала, что в магическом мире есть общественная библиотека, поэтому довольствовалась только покупными книгами и библиотекой школы. Но я, еще на первом курсе, поинтересовался у мадам Пинс о наличии такой библиотеки в магическом мире. Самое смешное было то, что все книги из запретной секции Хогвартса были в свободном доступе в общественной библиотеке. Ведь в школе по определению не могло быть книг, которые запрещены министерством, как в принципе и в общественной, но вот некоторые из них опасны для детей по уровню знаний и магической силы - это правда, но только если те не понимают и сами лезут на рожон. Хотя взрослые маги достаточно хорошо контролируют своих отпрысков, это я просто очень ответственный и в библиотеке качественный персонал. В общественной библиотеке все книги просто были рассортированы по возрастам, как и в маггловском мире. Только к физическому возрасту добавлялся и объем магической силы. То есть я брал те книги, которые были мне и понятны по уровню моего развития и полезны, в соответствии с моим уровнем магии, так как некоторые хоть могут прочитать и понять, но им не хватает магической мощи для использования этих знаний, заклятий или чар. У меня таких проблем не было, ни в осмыслении, ни в магии, как в принципе и ожидалось от МКВ, да только я учился не для славы Героя. После третьего курса я уже достаточно знал, чтобы понять, что законодательство в магмире избирательно и могло бы дать фору обычному маггловскому, так как им пользовались совершенно по-разному с разными магами. Есть деньги и связи - суд становится слепым и забывает о веритасеруме, леггиллименции и воспоминаниях, которые можно просмотреть в мыслесливе, тем самым не давая подтвердить фактами реальное преступление. А если кому-то выгодно и у него есть политическая власть, то он мог поступить с законом так, как поступили с моим "крестным", который сидел в Азкабане по одному самооговору, выданному в неадекватном состоянии, а его даже не судили. Глава Визенгамота, он же директор, даже не пытался воспользоваться своими прямыми обязанностями для оправдания Сириуса Блэка, так как изначально тот ему мешал в планах на меня и реальных Поттеров. Вот вам и магическое законодательство, которым то Дамблдор, то Фадж, вертели как хотели. Пусть сначала я и поверил в необходимость моего нахождения у тетки летом "Кровная защита" и все дела, но... Веру в закон магмира я потерял на третьем курсе, а перед пятым и вовсе понял, как законное правительство убирает ненужных ему магов. Да-да, те самые дементоры в Литтл-Уиннинге, от которых я защищался, а меня за это еще и судили. Поэтому после третьего курса я стал практиковаться в беспалочковой магии и записался в секцию рукопашного боя, выбрав самый эффективный, а не спортивный вид защиты. Тренер, русский эмигрант, на мой запрос о реальном способе своей защиты, а не соревнования за титул "кто круче", сначала спросил, зачем мне это. А когда я сказал, что сирота, который устал быть боксерской грушей, но имеющий только пару месяцев в году на обучение самообороне, все же стал моим тренером. Проверив мою выносливость и верткость, которая была на высоте, а так же мой неубиваемый вестибулярный аппарат (столько полетов на метле), за меня взялся серьезно. Так что к моменту моего седьмого курса я был очень неплох в русском самбо, которое в российской армии не меняется ни на какие восточные или другие виды единоборств, оправдав и доказав свою эффективность не один раз. Дело в том, что после стольких раз, когда меня то считали Темным Лордом, то опять Героем, а то и вовсе сумасшедшим, заставили меня постепенно готовить себе заначку и пути отхода. Слишком часто меня зажимали Дадли и его банда, чтобы я не имел привычки держать готовыми несколько схронов, где мог пересидеть опасность. И если после первого курса я считал "приключение по спасению Философского камня" это история единственного героизма, то после второго понял, что Волдеморт будет за мной охотиться в любом случае. Вот поэтому я стал готовить для себя пути отхода и место, где можно будет спрятаться. Нет, конечно, первые практические приготовления начались только после четвертого курса, но до этого я перелопатил кучу литературы как в библиотеке Хогвартса, так и в общественной магической библиотеке, ища способы и пути своей защиты. Здравствуй мой дом родной — хранилище знаний. Перед четвертым курсом, когда мы были на мировом соревновании по квиддичу, я впервые увидел магические палатки и обалдел от перспектив владения такой палаткой в моей жизни. Поэтому когда я и семья Уизли пошли за покупками для четвертого курса школы, я нашел магазин, где продают палатки и другие вещи с расширенным внутренним пространством и облегчающими чарами. Палатка, данная Артуру Уизли на время, действительно была «маленькой», по сравнению с теми экземплярами, которые я увидел в магазине. Но купить для себя свою мечту я пока не мог, слишком уж высокие были цены, ведь по сути это был переносной дом, со всем необходимым внутри. Но зато я стал делать покупки, которые потом дополнили бы мою палатку и могли пригодиться в будущей профессии, а также научился зачаровывать на расширение пространства небольшие вещи, такие как наруч, в котором были палочка и мои кошельки, а также мой рюкзак. Сам же четвертый курс показал всю глубину ямы, под названием Гарри Поттер. А с помощью выученных мной за лето законов, которые я штудировал, чтобы не оказаться на месте моего крестного "без вины-виноватого", я сделал вывод, что Дамблдор меня дрессирует на Героя специально. Дамблдор считался моим опекуном и мог разорвать контракт с Кубком Огня, но ему надо было закалить героя в трудностях и лишениях. Вот я практически и поселился в Тайной комнате, так как "друзья" были заняты друг другом и всем, чем угодно, но только не мной, и не замечали моих отлучек. До конца года я сделал еще один вывод, настоящие герои, которые действительно хорошо живут в магмире, всегда идут в обход. Вывод напрашивался из сравнения всех "шишек" министерства с факультетами, их выпустившим. Причем лидировал в списке, как ни странно, Хаффлпафф. Дружба выпускников этого факультета становится выгодными связями в министерстве, а знания у них такие же, как и у всех остальных выпускников, если не лучше. Ведь свое время они тратят на учебу, а не школьные дрязги, как это делают Слизерин и Гриффиндор. Да и в борьбу за мнимую власть барсуки не лезут, занимая рабочие места, имеющие действительную власть, тихой сапой. Боунс - глава департамента правопорядка, Диггори - глава департамента по магическим расам, Бегман тоже был хаффлпаффовцем и спортивным комментатором в школе, а теперь глава департамента по спорту, тоже высокая должность. Ну и Фадж, который стал министром, тоже закончил Хаффлпафф, как и еще многие другие маги, занимающие хорошие министерские должности. Вот так-то. А я сменил свою роль боксерской груши Дадли на мишень для дротиков у магов. Вот поэтому я не собирался жить после школы в Англии, если выживу, конечно. А то после возрождения Волдеморта я не был в этом столь уверен, да и не мог я понять этого мага, так зациклившегося на мне, начиная с моего рождения. А подлянка, устроенная мне министерством, подославшим дементоров, меня убедила в моей цели стать простым смертным при первой возможности. В то лето я впервые побывал на Гриммо 12, а видя отношение Сириуса к библиотеке своих предков, пришел в ужас. Ведь таких книг не было ни в Хогвартсе, ни в общественной библиотеке, а половина ныне запрещенных, не были и вполовину опасны, как о них хотели считать в министерстве, скорее были очень полезными во многих аспектах магии. Сириус мной почти не интересовался, лишь изредка вспоминая и путая с Джеймсом. Да только меня это уже не особо волновало, так как это было перед судом в министерстве, перед моим пятым курсом, когда я встретился с этими самыми дементорами и посмел защититься. Повод для отчисления меня из Хогвартса, но я еще не все знания получил, поэтому не мог пока бросить школу, хотя временами очень хотелось. В будущем я хотел стать взломщиком проклятий, как Билл Уизли. Профессия как раз для меня: и приключения, и поиск способов найти решение, и необходима удача, которой я обладал, адреналин, а главное - нет высокого начальства над головой, которому я должен подчиняться и писать отчеты. Если кто не понял, то я намекаю не только на Аврорат, но и на всю министерскую систему бюрократии.