Леди Малфой

      Люциус Малфой смотрел на то, как тело его молодой супруги падает на яркий ковёр. Стоило её белокурой голове коснуться ковра, он кинулся к ней, слыша, как по большому мэнору разливается плач маленького Драко, спокойного и не капризного ребёнка, плач которого был редкостью.       Люциус положил голову жены себе на колени, и убедившись, что пульс не прощупывается, выхватил палочку, наложив самое обычное диагностическое заклинание. Закрыл глаза и судорожно выдохнул — все показатели были на нуле. Нарцисса была мертва. Он нервно запустил руку в густые пепельно-белые волосы. Нервы сдавали.       Люциус бережно взял жену на руки, мысли хаотично крутились в голове, и он не придумал ничего лучше, чем положить теплое тело хрупкой женщины на кровать, параллельно пытаясь продумать свои дальнейшие действия.       Проведя пальцами по её бледной щеке, он коснулся губ. Казалось, что внутри него образовалась большая дыра, будто с Нарциссой в иной мир ушла какая-то часть его, что очень его удивило.       Малфой подошёл к окну и положив сжатые в кулаки руки на подоконник, устремил свой взор вдаль на заснеженный сад. Он не понимал почему… Почему она покончила жизнь самоубийством? Он горько хмыкнул, опустив взгляд серых, как серебро, глаз на подоконник, и увидел лежащий там пустой флакончик. Яд. Нарцисса была всегда талантлива в зельеварении, понятно, что она выбрала именно такой способ.       Мужчина развернулся спиной к окну, опираясь на широкий подоконник. Он смотрел на жену, и похоже, не до конца осознавал происходящее. Он не понимал, почему Нарцисса, та весёлая девчушка, которая так зацепила его на последнем курсе своим огоньком в глазах, своим бесстрашием и любознательностью, девчонка, которая явно должна была быть на Гриффиндоре, эта молодая женщина, которая так любила маленького долгожданного сына, почему она покончила жизнь самоубийством.       Люциус вышел из спальни и пошёл в комнату сына, который заходился плачем, словно чувствуя, что матери больше нет. Мужчина отворил дверь в игровую наследника, белокурый малыш сидел на подушках, и слёзки текли по раскрасневшимся щекам, нижняя губа дёргалась, а маленькое тело содрогалось.       — Хозяин, я не могу успокоить наследника, — заламывая руки, пропищала няня-эльфийка, смиренно ожидая наказания.       — Убирайся, — отрывисто бросил лорд, беря на руки маленькую копию себя.       Мальчик замолчал, стоило ему оказаться на руках у отца, и он попытался всем маленьким телом прижаться к его широкой груди, тихонько всхлипывая.       — Тише, мой маленький, тише, — прошептал лорд, прижимая к себе сына и укачивая его.       До этого времени Люциус Малфой всего дюжину раз брал на руки сына, считая, что с малых лет ребёнок должен расти самостоятельным. Он всеми силами контролировал Нарциссу, но она, как мать, охладила пыл Малфоя, говоря, что если он не хочет нянчиться, то и не надо, он свое дело сделал, а она будет любить сына.       Он вспоминал, как Нарцисса доказывала, что нянек и гувернанток ей не надо, что она сама воспитает самого лучшего наследника. И она старалась это делать, а сейчас бросила и сына, и его, будто никогда ничего и не было.       Лорд Малфой прижимал к себе сына и чувствовал, что успокаивается, что у него появился тот, ради которого стоит жить. Он положил неспокойно сопящего Драко в кроватку, малыш вздрогнул, стоило отцу убрать руки, и начал ворочаться. Люциус ласково погладил сына по спинке и, приказав эльфийке следить за ребёнком, пошёл в малую гостиную.

***

      Лорд Малфой сидел в гостиной перед камином и пил виски многолетней выдержки. Он хотел забыть о жене хоть на долю секунды, но назойливые воспоминания лезли в голову, причиняя боль. Малфой хмыкнул и глотнул обжигающую жидкость прямо из бутылки.       Последнее время ему было тяжело — сначала исчезновение Тёмного лорда, потом Азкабан, допросы, суды. Это было испытанием для него, но он справился, пытаясь максимально защитить семью. А Нарцисса не смогла. В голове мужчины крутились мысли о жене и допросах в министерстве, но пребывая в состоянии шока и осознания утраты, которое подкреплялось выпитым алкоголем, он никак не мог соединить эти мысли. Он сделал ещё один глоток и с размаху бросил бутылку в огонь камина.       Он наконец соединил эти назойливые мысли.       Его обвинят в убийстве жены. Наплетут тысячу версий, придумают не один мотив, но убийство свалят на него и всё-таки приговорят к поцелую дементора. Они ждут любой малейшей оплошности от него, любого косого взгляда, любого неправильного движения, чтобы упечь его за решётку. Они обнаружат её пропажу, если не завтра, то всё равно на этой неделе, снова заявятся с обыском и потребуют увидеться с Нарциссой. Чёрт, как же не вовремя решила Нарцисса покончить с собой.       Он стукнул рукой по подлокотнику и хмыкнул, ему можно было уже собирать вещи и добровольно сдаваться аврорам. Он должен что-то придумать. Мужчина быстрым шагом подошёл к родовому гобелену и увидел, что имя Нарциссы, как он и ожидал, было обведено рамкой из чёрных или как их называли, мёртвых роз. Можно было бы сказать, что леди уехала к родителям или родственникам во Францию, но гобелен не даст солгать.       И тут его пьяное, но функционирующее сознание выдало гениальную, как ему казалось идею. Он не может оживить Нарциссу, но он попытается вселить в её тело другую душу.       — Бакки, — позвал он личного эльфа, — переправь… — он не мог назвать её телом или трупом, — Нарциссу к семейному камню и приготовь к ритуалу, и отрезвляющее захвати.       Уже трезвый лорд, в белой длинной ритуальной рубашке, стоял возле семейного алтаря, на котором в таком же одеянии лежала Нарцисса. Лорд начал нараспев читать катрены, заученные по приказу отца ещё в детстве, собирая всю магию старого родового замка в этой ритуальной комнате. Он то читал, то замолкал, а магия укутывала тело Нарциссы словно в кокон, поднимая её в воздух.       Люциус читал катрены, в комнате становилось всё холоднее и холоднее, стены начали покрываться тонкой корочкой льда. Голос Малфоя становился всё более сиплым, а пол всё более леденел.        Тело Нарциссы крутилось в потоках магии, и он чувствовал, как магия понемногу покидает его и переливается в её тело. Вот Люциус пропел последнее слово, про себя отмечая, что всё шло хорошо. Тело женщины опустилось на алтарь, и Малфой подбежал к ней.       — Дышит, — прошептал он и, потеряв сознание, стал падать, абсолютно истощённый, как магически и физически, так и морально. Магия замка подхватила его и мягко опустила на пол, окутывая невидимым теплым одеялом.       Хозяин мэнора провалялся без чувств в постели целые сутки, метаясь по постели в жару, переживая последствия сложного ритуала со всеми вытекающими. В себя пришел он лишь вечером следующего дня и первым делом пошел в комнату, в которой, как показывала магия мэнора, находилась Нарцисса, а точнее, тело белокурой женщины и вызванная магией душа.       Она лежала на белоснежных подушках и её лицо почти сливалось с ними. Люциус машинально наложил диагностические чары и увидел, что всё идет по плану. Все жизненные показатели были в норме, чем его несказанно порадовали. Теперь оставались лишь банальные формальности.       Лорд вызвал колдомедика из Мунго и спокойным голосом объяснил, что днём супруга легла спать, а сейчас не реагирует ни на что, и он очень озабочен её здоровьем, опасаясь, что дражайшая супруга пострадала от чего-то им невиданного.       Специалисту хватило десяти минут, чтобы поставить диагноз — кома на фоне нервного срыва. Он осматривал Нарциссу, попутно диктуя перечень зелий, в которых нуждается молодая женщина и не видел победной ухмылки Люциуса, которая невольно пробила брешь в его беспристрастной маске.       Он терпеливо выслушал то, что кома неглубокая и если следовать его, колдомедика, указаниям, то Нарцисса придет в себя недели через две-три. Малфой для приличия понимающе покивал головой и вежливо выставил колдомедика из мэнора.       Он наложил различные чары на жену и ее комнату, а также приставил эльфа - выполнять все указания доктора. Он был спокоен, зная, что если что-то изменится, то чары непременно оповестят его. Со спокойной душой и отличным настроением Люциус пошел в кабинет, разбирать документы.

***

      Через две с лишним недели, лорд явился в комнату жены, чувствуя изменения в её состоянии на магическом уровне.       — Энервейт, — хрипло сказал он, чувствуя небывалое волнение.       С замиранием сердца следил он за тем, как его жена медленно открывает глаза, будто старинная кукла.       — Что за чёрт?! — сказала она звонким голоском, непонимающе уставившись на него.