"Белоснежка."

Не редактированно. В Приэле, впрочем, как и в любом другом провинциальном городке, будни обычно проходят довольно-таки рутинно и особым разнообразием не отличаются. Неудивительно, что при такой скудности повседневных развлечений (где даже обычная ссора влюбленных могла стать главным событием недели), люди использовали любой повод, чтобы организовать себе праздник… Светские вечера, изредка устраиваемые градоначальником, и вовсе вызывали нездоровый ажиотаж. Интерес жителей был просто феноменален: частенько светские рауты собирали на порядок больше народа, чем, скажем, те же еженедельные городские ярмарки. Конечно, простому обывателю даже не мечталось попасть на сам прием, но... Какое нормально мыслящее существо откажется от шанса поглазеть на местную знать разодетую по последней столичной моде, послушать свежие сплетни… и просто хорошо провести время, любуясь ночными фейерверками? Да никакое! А когда в город приехал лично Его Величество, Приэл наипаче залихорадило. *** Не смотря на то, что официальное начало праздника было назначено на одиннадцать вечера, к полудню у здания ратуши уже вовсю толпился народ. Впрочем, долгое ожидание «ранних пташек» легко скрашивали как разномастные актерские труппы, так и сказители-одиночки, собранные предусмотрительным градоправителем в ближайших от Приэла кабаках и тавернах. Далеким же от искусства гражданам предлагалось угощаться вином, причем абсолютно бесплатно. Правда, ушлые торговцы благоразумно умалчивали о том, что дармовым был лишь первый бокал. Счет выставлялся чуть позже: когда гуляки, охочие до халявы, опрокидывали в себя вторую, а то и третью порцию. Горожане было возмущались, но небольшая доза алкоголя (содержащая к тому же каплю магии), настолько раззадоривала людей, что вместо скандалов и разбирательств, на торговцев сыпались новые заказы, с лихвой окупающие как бесплатное угощение, так и «непыльную» работу городского чародея... Вино с каждой открытой бочкой становилось все хуже и хуже, но разгоряченным, раздухарившимся горожанам было уже не до вкусовых качеств. Их больше интересовали разговоры «за жизнь», да крамольные речи, произносимые шепотом и с оглядкой о Куриме Третьем ... Точнее, о возможных причинах его приезда. Вероятных причин, по мнению жителей, было две. И заключались они в дочерях градоправителя, недавно достигших брачного возраста. Вдоволь обсудив возможных кандидаток в королевы, словоохотливые жители Приэла переключили свое внимание вначале на оставшихся дам, приглашенных на прием (в городе их насчитывалось аж целых семь), а после - на гостей из ближайшего государства. Интерес местных «кумовей» привлекла отнюдь не раса – эльфы всех мастей частенько проезжали через Приэл, - а их высокий статус. Вскоре и эти пересуды отошли на второй план. *** На смену слабому утреннему ветерку пришел полуденный зной. Праздник, усиленный огромной дозой спиртного, стремительно набирал обороты: Громкие разговоры, взрывы смеха, раздававшиеся с разных концов площади, то и дело перемежались с выкриками зазывал, приглашавших праздных гуляк в свои палатки… Выступающие бродячие циркачи с опаской косились в сторону выпивох, пытавшихся влезть на наспех сооруженные подмостки, «дабы продемонсир... про –ик – демунстри... показать мастерство истинного артиста»... Рядом со струхнувшими актерами несколько горемык, шатаясь из стороны в сторону, в разнобой запели гимн страны. Вера в нежданно проснувшийся певческий дар, а также непреодолимое желание поделиться с окружающими - в идеале, с самим Его Величеством - своими уникальными вокальными данными, сделали маленькое чудо: все четверо, не смотря на страшную болтанку, смогли-таки удержаться на ногах на протяжении всего исполнения. Певческий дар рвался наружу, разливаясь в воздухе хрустальным перезвоном, заставляя поющих приятелей прослезиться от величия собственного таланта. То единственное, что слегка смущало данную четверку – странное выражение появившееся на лицах невольных слушателей (словно тех разом поразил жутчайший приступ мигрени). Тем не менее, гримасы зрителей расшифровывалось песнопевцами как умиление. Мигрень? Увольте. Такого, по мнению певцов, просто не могло быть. В нескольких сантиметрах от пробудившихся талантов пролетел переспелый фрукт. «Меткость» броска вызвала ряд нелицеприятных высказываний у вынужденных ценителей музыки стоявших рядом с исполнителями. Раздосадованный хозяин палатки, замешкавшись из-за неожиданного промаха, схватился было за следующий снаряд, да поздно: бородатый гном-конкурент, воспользовавшись паузой, уже скрылся в толпе, унося на плечах свой товар – небольшой бочонок отменного пива. *** - Эй, малохольный! - от зычного голоса старшего лакея, набатом разнесшегося по подъездной аллее, застыли все слуги без исключения. Поняв, что оклик не дошел до нужного адресата, гном уточняюще ткнул пальцем. – Да-да, ты, новенький. Выйдить-ка, сюда! Алавар, повинуясь повелительному жесту мажордома, протиснулся сквозь небольшую толпу слуг и, неловко переступив с ноги на ногу, преданно уставился в глаза начальства, ожидая дальнейших указаний. Несуразность движения новичка (все же в городской страже неуклюжих не держат) привлекла внимание гнома. Присмотревшись получше, Куртом Вол-син понял, в чем была причина подобной неповоротливости: ливрея, которую нацепил на себя паренек, была до невозможности мала. Сюртук и бриджи настолько плотно облепили тело молодого человека, что было совершенно неясно, как тот вообще мог двигаться. К тому же, в неверном освещении уличных фонарей, светлая ткань ливреи и вовсе «съедалась», создавая иллюзию обнаженности. Затянувшаяся пауза. - Так-с, - под суровым взглядом невысокого крепыша подчиненные как-то в раз скукожились и притихли. – И как это изволите понимать? В ответ - тишина. Наконец, кто-то невнятно промямлил: - А мы что? Мы ничего! Куртом Вол-син досадливо крякнул и мысленно «поблагодарил» младшего братца за предоставленный «подарочек». Похоже, новичок оказался весьма честолюбивым созданием. А как еще можно было объяснить столь дерзкий внешний облик мальца, ежели не желание привлечь к себе всеобщее внимание? От дальнейшего размышления по поводу главы дневной стражи и его любимого протеже отвлек подбежавший помощник, сообщивший о скором прибытии первых гостей. Начавшаяся было сумятица лишь усилилась, когда во двор вышла встречающая делегация. Занятый наведением порядка, дворецкий не заметил, как от здания ратуши отделились две тени. Миг, и фигуры уже растворились в темноте подъездной аллеи. *** То, как проходил прием приглашенной знати, вызвало у Алавара ассоциацию со старинным танцем, где каждый: и слуга, и гость - выводили свои танцевальные па согласно определенной схеме. Главное было - уловить ритм. Заметив недовольный взгляд мажордома, - приглашенные все прибывали и прибывали, а слуг уже определенно не хватало, - бывший стражник вопросительно покосился в сторону только что подъехавшего экипажа. Повозка была весьма неказистой, без определенных опознавательных знаков, (столь любимых местной знатью), так что вряд ли она принадлежала родовитому вельможе... Скорее всего – мелкому чинуше. Самое то для первой пробы. Получив в ответ недовольную мину и еле заметный кивок, догадливый новичок устремился к карете. Найдя глазами грумов, уже держащих коней, Алавар собрался с духом и... Счет пошел: Раз, два. Дверца плавно открылась. В проеме показался первый гость. Алавар громко сглотнул, разглядев в полумраке одежду «незначительной персоны», точнее, различив ее цвета: серый с синим - цвета, которые могли носить лишь приближенные Курима Третьего. Три, четыре. Локоть вперед. Вовремя. Гном привычным жестом схватился за протянутую конечность и, опираясь на нее, величаво вышел из кареты. Не глядя на лакея, спустившийся что-то благодарственно буркнул и остановился, ожидая появления своего спутника. Раз, два. С тревогой поглядывая по сторонам, гном машинально потянулся к завязкам накидки. Тот час же раздался тихий скрип кареты - в проеме показалась фигура второго гостя. Три, четыре. Плащ, брошенный не глядя, пролетел мимо новичка, так некстати отвлекшегося на шум. Миг, и накидка мягко опустилась на голову раззявы. Тихое оханье, раздавшееся где-то из-под тканевой кочки, заставило гнома притормозить и впервые обратить внимание на слугу. Выкарабкаться из накидки Алавару так и не удалось: он лишь окончательно запутался в нагромождении кружев, идущих по краю плаща. Счет сбился. Конец. - думал бывший страж, страстно желая провалиться под землю. – Мало того, что из-за насмешек сослуживцев пришлось сменить работу, так еще и на новой умудрился опозориться в первый же день. Вспомнив, что за предоставленную протекцию еще придется расплачиваться натурой (ошалевший от радости Алавар неосторожно согласился на романтический ужин с главой стражи), паренек вконец приуныл. А ведь как хорошо начинался день: казалось, мечта попасть если не в личную гвардию Его Величества, так хотя бы просто в столицу, - подальше от возможных приключений - стала близка как никогда. Даже шутка с одеждой, устроенная недовольными слугами, не смогла испортить мечтателю приподнятого настроения. А теперь? Алавар прислушался. Гм, тихо. Тишина давала пусть призрачный, но шанс, замять столь неуклюжую выходку. Молодой человек попытался еще раз выпутаться из накидки. Наконец, ему, пусть и с трудом, удалось освободиться: вначале из кучи-малы показалась растрепанная русая макушка, а после – виноватый взгляд темно-зеленых глаз. - А... Шум, поднявшийся на центральной улице, заглушил слова гнома. Гости тревожно переглянулись и все, как один, уставились на главную площадь. На ней происходило что-то непонятное и странное: вначале в небе пропали фейерверки, хоть заклинание и было произведено с расчетом его действия до полуночи, потом один за другим стали гаснуть разноцветные магические светильники. Площадь погрузилась в непривычную для горожан тьму. Когда зрение боле или менее адаптировалось, то увиденное не прояснило ситуацию, а только вызвало еще большее недоумение: некогда празднующая на площади толпа в едином порыве расступалась, образуя некий «коридор», по которому явственно что-то двигалось. Растолкав встревоженных приглашенных, вперед вышел городской маг. Глянув на заметно нервничающих гостей, чародей неодобрительно хмыкнул и, ухватившись за амулет-накопитель, стал напевно читать заклинание. Закончив бормотание, маг уставился вперед. Шум не прекратился, наоборот, его источник стал ближе. Непонимающе глянув на амулет, мужчина вновь что-то зачастил. С последней фразой маг выбросил руку, державшую хрусталь-артефакт вверх, и замер. Амулет на долю секунды осветил все вокруг бледно-розовым светом, мигнул пару раз и… Потух. Двери ратуши распахнулись, выпуская наружу как личную гвардию Его Величества, так и пару столичных магов, но… Было поздно. На подъездной аллее уже показалась причина всеобщего переполоха: огромный белоснежный зверь. Он светлым призраком промчался по узкой колее, сметая все на своем пути. К счастью для окружающих, нерасторопным оказался только местный маг (полет чародея был недолог – густые кусты смягчили его падение). Народ оказался понятливый: гости и слуги повторили действия гуляк с площади – они расступились, освободив путь дикому животному. Лишь один новенький остался стоять на месте: тело, охваченное страхом, отказалось повиноваться бывшему стражу. Алавар понял: все, это конец. Смирившись с судьбой, парень зажмурился, не решаясь посмотреть в глаза своей смерти… Шорох стих. Удар сердца. Еще один. Паренек несмело приоткрыл глаза. «Смерть», высунув фиолетовый язык, сидела в каком-то шаге от блондина. Слегка наклонив голову в бок, зверь со знакомым гастрономическим интересом вглядывался в замершего от страха паренька. Сверху раздалось смущенное покашливание. Алавар резко вскинул голову. Взгляд бывшего стража скользнул по тонкой уздечке, прошелся по острым клыкам, пока не остановился на хрупкой фигуре наездника. Тихое: «Здрасти!» Ощущение узнавания. Кровопийца. Обычный, совершенно обычный, связанный договором о ненападении, а поэтому совершенно не опасный крово... - Попытался было успокоить себя блондин, но... Ему вспомнилась и ясная погода, и солнечные лучи, губительные для любой нечисти (даже высшей), а также явное нежелание красноокого гостя рассыпаться пеплом. Наоборот, усталый всадник казалось радовался солнечному деньку. Пришлось признать: вампир был... Ну, совершенно неправильный. А кто знает, ЧТО взбредет в голову подобному типу? – подумал Алавар, чувствуя новый прилив паники. Когда же в неясном свете фонарей мелькнул алый всполох глаз, смелость парня окончательно улетучилась. Он стрелой взвился в воздух... Правда, прыжок вышел на редкость неудачным: лакей-новичок моментально на что-то налетел. За спиной раздался звук клацающих зубов. Поняв, что жить-то все же хочется, Алавар вцепился в это «что-то» всеми своими конечностями.