Versatile

− Мы так с ними похожи. Только у них все получилось... − грустно протягивает парень. − Ага. Может, это потому что он не насиловал ее мать? − слова слетают с ее губ, как кислота, разъедающая все на своём пути. И чувства Тейта не исключение для этого яда.       Сидеть с ним в одной комнате, смотреть вместе с ним телевизор, отвечать ему на его редкие реплики – это по определению было чем-то неправильным, липким и грязным. До тошноты отвратным. Провоцировать друг друга стало обычным для них делом. Лишь бы задеть, подцепить, заставить чувствовать хоть что-то. Иногда их молчание затягивалось на несколько дней. Но каждую среду они приходили в подвал, чтобы вместе посмотреть телевизор. Тейт даже и не приходил, а просто выходил из своего темного угла. Отвратно как-то. − Когда ты стала такой стервой, Вайлет? – знает, что нельзя показывать ей, что его чувства хоть немного задеты. Иначе воспользуется, надавит сильнее. − Тебе не нравится? – наигранно удивившись и невинно хлопая глазами, продолжает играть девушка. Так хочется рассмеяться от всего этого притворства, от всей этой фальши между ними. Воздух вокруг них уже давно пропитан ужаснейшей игрой двух разбитых сердец. Слишком ненатурально и тошнотворно. – Я думала, ты любишь меня любой. − Браво, Вайлет. Браво. Давно ты ходишь в театральный? – встав и похлопав в ладоши, продолжил игру парень.       О чем они думали, когда выбирали для просмотра фильм? Какая-то романтическая белиберда заставила их язвить друг другу. Словно они и так не ходят по краю. В любую секунду оба готовы сорваться. И это они просто находятся рядом. А когда кто-то из них открывает рот, сразу же становится ясно, эта «парочка» снова собирается ругаться, поливая друг друга помоями.       Если бы не все эти ссоры, Тейт был бы рад, что она разговаривает с ним и позволяет иногда быть рядом. Но ведь Вайлет все равно знает, куда надо бить. Его любовь к ней – это самая сильная болевая точка. Иногда Тейту кажется, что он весь – болевая точка. Он весь из боли. У него никогда не было столько боли внутри. Хотя для него это не столь важно. Он уже привык к этому ноющему чувству в груди. − Для того чтобы ненавидеть тебя, театральный не нужен. – Сузив глаза, шипит девушка.       И это для него как знак, как кнопка включения телевизора на пульте. Он припирает ее к стене и, чтобы она не сбежала, упирается руками в стену. Наклонившись и легко касаясь губами ее уха, спрашивает почти шепотом: − Ненавидишь меня? − До смерти. – Произносит на выдохе. И это смешит Тейта, ведь они и так мертвы.       И он целует ее. Горячо и страстно. Обхватив ее лицо руками. Он изголодался по ней, по вкусу ее губ, по трем словам, которые она уже никогда ему не скажет. И, что странно для него, Вайлет не отталкивает. Она отвечает на поцелуй. Обнимает, поднимаясь руками к его шее. Когда у обоих закончился кислород, они отрываются друг от друга. Стоят, соприкоснувшись лбами, и, как рыбы, которых выкинули на сушу, ловят ртом воздух. Он так скучает по ней. − Ненавидишь меня? – повторяет вопрос Тейт. − Ненавижу! – кричит Вайлет и, наконец, отталкивая его, убегает наверх. Захлопнув дверь своей комнаты, она прислоняется к ней спиной и медленно съезжает на пол. Глухой крик застрял в ее горле и не может выйти наружу. По щекам бегут горячие слезы и она, зажимая рот рукой, тихо поскуливает. − Ненавижу. – Шепчет Вайлет, – И люблю. – одними губами.       Не вслух. Нет. Он может услышать, а ей это не нужно. Пока еще не нужно.