Versatile

      Вайлет. Моя милая Вайлет. Она никогда меня не простит. Может быть, через сотню лет она перестанет так сильно ненавидеть меня. Но сейчас все, что она чувствует – это презрение, боль и жгучую горячую, словно раскаленную на огне ненависть.       Я так больше не могу. Я снова схожу с ума. Я изменился, благодаря ей. Я снова стал чувствовать. И теперь я не выношу тот факт, что я что-то чувствую.       Я люблю ее. Я буду ждать ее. Она мой свет. Я погибну без нее. Спасает меня только то, что мы живем в одном доме. Я редко ее вижу, но знаю, она рядом. Она все еще здесь. Если бы ее не было в этом доме, я не знаю, что со мной было бы. Это, знаете, как вода для путника в пустыне. Тебе не обязательно ее пить. Просто нужно знать, что она у тебя есть, и ты в любой момент сможешь утолить свою жажду. Также и у меня. Я знаю, что она здесь – в этом доме. И мне хватает лишь взгляда на нее, чтобы продолжать карабкаться из той ямы, в которую я сам же залез.       Но иногда, мне становится так страшно, что темнота вокруг меня становится почти осязаемой. Кажется, что я могу протянуть руку и потрогать ее. Она окутывает меня полностью, и я ее не вижу. Я не вижу свою Вайлет.       Мне очень не хватает ее. Ее легкие прикосновения, от которых мгновенно начинали бежать мурашки. Ее влюбленный взгляд. Нежный голос, так легко убаюкивающий меня, когда страшно. Ее запах. От нее пахнет медом и молоком. Это напоминает мне детство. Маму. Не ту, что сейчас зовется моей мамой, а мою настоящую маму. Неиспорченную своей красотой. У нее были нежные руки, которые гладили меня по голове, готовили вкусный завтрак и каждый вечер разогревали мне это чертово молоко. Вайлет напоминает мне слишком много. Ее желание оберегать и спасать меня, которое исчезло после того, как она узнала правду, сейчас мне чертовски необходимо.       За что мир так со мной? Я просто хотел быть с ней. Целовать ее по утрам. Радовать, когда она грустит. Защищать от тех, кто решит, что ее можно обидеть. Да просто быть рядом. Не прятаться каждый раз в страхе, что она снова скажет мне «Исчезни». Ведь я исчезну, потому что она так хочет. Потому что для нее так лучше. А я всегда буду стараться делать, как лучше. Я буду стараться ради нее.       Но, о боги, я так хочу прикоснуться к ней, вдохнуть ее запах полной грудью, прильнуть к ее губам и целовать ее вечно. Я устал пытаться уловить шлейф ее аромата. Странно, но ее запах стал для меня как фимиам для курильщика. Я уже не могу без него.       Я скучаю по Вайлет. И чем больше я скучаю, тем плотнее тьма вокруг. Мрак подвального помещения, в котором я живу, отличается от мрака души. Здесь не поможет свечка или фонарик. Помочь сможет только она. Она и никто больше.       Я и сейчас ощущаю, что тьма близко. Мне становится плохо. Кажется, я теряю сознание. И я что-то слышу… Похоже на крик. Ее крик. Она выкрикивает мое имя, прежде чем я отключаюсь. В следующий раз стоит наблюдать за ней с более дальнего расстояния. Больше не хочу ее пугать. Мне и самому страшно и странно все это. Страшно, потому что я опять в темноте. Странно то, что призраки могут падать в обморок. Это вообще реально?       Но что это? Происходит что-то более странное, чем потеря сознания. Мне показалось, что я увидел луч света. Но как это возможно? Я точно не прихожу в себя и это не свет от лампы или окна. Я в каком-то темном месте и издалека бьет поток света. Но он настолько тонкий и слабый, словно вот-вот погаснет. Я иду на свет. Начинает казаться, что я иду вечность. И как только я решаю, что мне уже не выбраться, и я останусь тут бродить, я открываю глаза. Теперь уже реальный и очень яркий, практически уничтожающий сейчас мои глаза, свет. Щурюсь, тру веки руками и, наконец, начинаю различать очертания окружающий предметов и вещей.       Я на чем-то лежу. На чем-то мягком и теплом. Смотрю вверх и вижу лицо Вайлет. В ее глазах блестят слезы. − Не плачь. – Говорю я и поднимаю руку. Стираю с ее щеки скатывающуюся слезинку и улыбаюсь.       Все же она спасает меня даже теперь. Она спасает.