Тихие ночи, безмолвные дни

       Чульхам был похож на игрушку: невысокие здания, раскрашенные в разные цвета; чистенькие улочки; парковые аллеи, засаженные плодовыми деревьями; ухоженные клумбы с цветами. Казалось, в этом пряничном городке не может случиться ничего плохого, а уж об убийстве не могло идти и речи.    Но, увы, всё было не так радужно, как казалось: уже в течение полугода этот волшебный край сотрясали шокирующие случаи трагической смерти жителей. В Чульхаме орудовал серийный убийца, и местная полиция не обладала необходимыми ресурсами, чтобы справиться с ним.    Именно об этом и вещал глава полицейского управления в частной беседе с лейтенантом До КёнСу.    Кабинет капитана являлся настоящим гимном комфорту: мягкие диваны, обтянутые тёмно-коричневой кожей; высокие торшеры, которые давали мягкий и рассеянный свет. Стены были окрашены в протокольный светло-зелёный, но хозяин всего этого великолепия и тут нашел лазейку: он плотно завесил всё репродукциями картин.    В общем, это помещение напоминало, скорее, место обитания искусствоведа, чем логово полицейского, но, тем не менее, правильным был последний вариант.    Хозяин кабинета был похож на чайник – невысокий и пузатый, он легко раздражался и закипал, и в такие минуты, казалось, от его густых седых волос валил пар. Откликался этот достойный и уважаемый столп общества на имя «Шин ГуХён» и занимал своё уютное кресло, как это водилось в местах, расположенных далеко от столицы, уже много лет.    Лейтенант, с которым высокопоставленный чиновник вёл аудиенцию, был полной противоположностью своему собеседнику. Невысокий, стройный, со сдержанными манерами, он предпочитал неброскую одежду. Довольно высокая должность не избавила этого человека от врожденной скромности; внешне это выражалось в легкой сутулости, а в поведении – в безукоризненном умении властвовать собой, данном столь немногим.    Последнее качество несколько раз выручало лейтенанта, ведь в офисных баталиях, которые зачастую бывают опаснее уличных перестрелок, терпение и покладистость решают всё.    Капитан вещал о серии убийств, недавно потрясшей тихий городок. Чульхам был провинциальным местечком, мирной гаванью для вполне приличных людей, и часто работа полиции сводилась к двум-трём арестам за год, и в местном суде не применялось статьи более тяжкой, чем кража. – Наши детективы не справляются, лейтенант. – вещал Шин ГуХён, нервно вышагивая туда и обратно. – Форменное безобразие! Уже три трупа, но ни одного задержания, ни одной мало-мальски пригодной версии! – Просто мои люди не привыкли к такого рода.., – начал КёнСу, но он тут же был оборван капитаном, возопившим: – Меня мало интересует их личный комфорт, офицер! Вы, что, не понимаете, что именно стоит на кону?! Журналисты порвут нас на части; эти стервятники уже и так смешали с грязью всю цепь органов внутренних дел! Если вы не можете раскрыть эти преступления самостоятельно, то я выпишу вам человека из столицы, у которого будет опыт в подобном. Но учтите одну вещь, лейтенант: вы лично отвечаете за успех всей операции.    КёнСу молча поклонился и вышел из кабинета. Он был убежденным консерватором и не любил ничего нового, но понимал, что своими силами его подчинённые ничего не добьются. Как ни крути, им необходима помощь извне.    Офицер вернулся в свой кабинет, сохраняя непроницаемое выражение на лице, и опустился в кресло, сложив ладони домиком.    В одном капитан был прав: проблема нуждалась в скорейшем решении.    Эти события имели место тринадцатого апреля.    А четырнадцатого числа, на следующий день, в департамент поступил звонок о том, что в одном из переулков, примыкавших к Центральной Площади, найдено мёртвое тело. ***    Это был самый обычный день.    Вой полицейских сирен, неприятный звук искаженных голосов, доносившихся из раций, стандартная жёлтая лента, которой была огорожена небольшая площадь, и множество людей в форме.    К этому сложно было привыкнуть и, честно говоря, работникам управления внутренних дел города Чульхам не приходилось этого делать, ведь в этом провинциальном местечке убийства были редкостью.    До недавних пор. – Чёрт бы их всех на вилы насадил! – в сердцах выпалил сержант Бён БэкХён.    Этот весьма эмоциональный молодой человек был склонен к тому, чтобы временами подпустить крепкое словцо, но это выходило у него столь органично, что замечания он получал крайне редко.    Он был невысокого роста, с немного резковатыми, но привлекательными чертами лица и волосами, которые часто вставали торчком на затылке.    Его восклицание относилось к зевакам, которые, как это всегда бывает, плотно обступили место происшествия, стараясь разглядеть, что произошло. – Ты только посмотри, – обратился сержант к своему напарнику. – Толпятся тут, как стадо баранов, а ведь смотреть-то не на что. – Угу, – кивнул детектив О СеХун, присаживаясь на корточки и изучая жертву. – Всего лишь труп; что тут интересного...    БэкХён кинул взгляд на подчинённого и пожал плечами: было трудно понять, когда этот мальчишка говорит серьёзно, а когда – иронизирует.    Юноша был самым младшим у них в участке. Бледный, высокий, тонкокостный, с почти военной выправкой, он смотрелся весьма эффектно, потому именно СеХуна и подписали на съёмки рекламного ролика под слоганом: «Обеспечь своё будущее! Иди служить в полицию!». Правда, это короткое видео удалось снять лишь с девятнадцатого дубля, так как после слова «своё» молодой человек вставлял прилагательное «недолгое».    Сержант фыркнул и присоединился к детективу. – Где эти чёртовы эксперты? – с некоторой долей раздражения спросил он. – ЧонДэ приедет вместе с труповозкой, – сообщил СеХун, наклоняясь над лицом убитой. – Он сказал, что ему так комфортнее, потому что там стоит кондиционер. – Тоже мне, шутник, – БэкХён покосился на руку покойной. – Слушай, она явно хорошенько ободрала кого-то, пока защищалась. – И во рту у неё что-то есть, – заметил второй полицейский.    Сержант распрямился и резко ударил ладонью по бедру. – Но изъять это мы не можем, так как и пакетики, и чертовы перчатки, и трижды клятый пинцет – у ЧонДэ, а этот тощий бес не особо спешит на помощь!    СеХун пожал плечами. – Катафалк – габаритная машина, – промолвил он. – Менее маневренная, что означает... – На нём есть сирена, – перебил напарника БэкХён. – Чёртова мигалка, которая распугивает легковушки, как стреляных воробушков. Включил – и никаких проблем.    Юноша встал и степенно пожал плечами. – Не надо портить себе печень, – назидательно проговорил он. – Всё равно разгребать это придётся тому шнырю из Сеула, которого пригласило наше начальство. – Когда ещё он приедет, – махнул рукой сержант. – Начало расследования ложится на нас, и я не хочу ударить в грязь лицом перед каким-то столичным задавалой.    Юноша молча кивнул и осмотрелся. Эксперты всё ещё не прибыли, потому заняться было нечем: без их компетентного мнения восстановить картину преступления не удастся, так что полицейским оставалось лишь вертеть головами, да симулировать кипучую деятельность. – Какого дьявола?! – вдруг возопил БэкХён, подскакивая на месте от возмущения. – Что здесь делает этот бестолковый жираф?!    СеХун поднял взгляд на коллегу, а затем перевёл взгляд в том направлении, куда смотрел его сержант.    Один человек, непринужденно зайдя за желтую заградительную ленту, беседовал с оперативником, который, смущённо улыбаясь, явно получал удовольствие от подобного внимания.    Нарушитель спокойствия был высоким, худощавым, одетым в идеально скроенный костюм-тройку, явно купленный не в магазине готового платья. Он обладал большими и круглыми глазами навыкате, оттопыренными ушами и подвижным ртом, ежеминутно растягивавшимся в улыбке.    Этот человек не имел никакого отношения к органам внутренних дел, но он был важной персоной в этом городе; тем, кто делал несметные финансовые вливания в бюджет Чульхама.    Богача звали Пак ЧанЁль, и он был писателем, специализировавшимся на детективных романах. Известность ему принёс его первый опус, который он написал ещё в те благословенные времена, когда обучался на литературном факультете местного Гуманитарного Университета.    С тех пор утекло много воды. ЧанЁль стал уважаемым человеком, своего рода иконой, на которую мэр города чуть ли не молился. Меценат, акционер, светский лев, этот человек не просто держал руку на пульсе города, он и являлся его сердцем. Именно потому к нему было особое отношение.    Только, правда, не у всех. – Ну сейчас я ему устрою! – сержант решительно направился в сторону писателя, чтобы высказать ему всё, что о нём думал.    «Бестолковый жираф» встретил БэкХёна лучезарной улыбкой и непринуждённым вопросом: «Как дела?», заставившим полицейского задохнуться от возмущения. – Да вот, убили кого-то, – сквозь зубы выдал сержант. – Но тебя это ни в коей мере не касается. Пошёл отсюда прочь, пока я не арестовал тебя, ясно?!    ЧанЁль закатил глаза и, развернувшись, направился прочь, слегка прихрамывая. – Пугало ожившее, – выплюнул офицер. – И сколько наглости-то! Считает себя чуть ли не хозяином жизни здесь!    От пространных измышлений полицейского отвлёк ещё один нарушитель. Этот был совсем из другого теста: невысокий, стройный, с правильными и красивыми, но несколько лишёнными индивидуальности чертами лица. Он преспокойно зашел за заграждение и решительно направился к телу, но был довольно грубо перехвачен взбешённым сержантом. – Что вы здесь делаете? – спросил БэкХён, сильно сдавив локоть незнакомца.    Последний открыл было рот, чтобы что-то сказать, но офицер, не слушая никаких оправданий, во всю силу своих мощных голосовых связок заорал: – Оперативник! Немедленно отвезите этого человека ко мне в участок! И оповестите, что всех, кому ещё вздумается нарушить границу территории совершения преступления, ждёт та же участь!    Полицейский в штатском кивнул и, в одно мгновение скрутив арестанта, повёл его к машине. – Повадились тут, – бросил сержант, вновь подходя к напарнику.    В этот самый момент, громко гудя, к месту трагедии подъехала мрачная чёрная машина, на которой ярко выделялась маркировка управления внутренних дел. Оттуда выскочил худой человек с проницательным взглядом и вздёрнутыми уголками рта. Лениво потянувшись, он подхватил чемоданчик и вприпрыжку помчался к оперативнику, охранявшему место преступления. Продемонстрировав полицейскому заламинированное удостоверение, висевшее у него на шее, эксперт приблизился к коллегам и шутливо отдал честь. – Наконец-то, ЧонДэ, – сварливо поприветствовал его БэкХён. – Где Исин? – В машине, – махнул рукой новоприбывший. – Сейчас подгребёт. Где моя клиентка? – Вон там валяется, – СеХун ладонью указал работнику экспертизы направление.    Тот кивнул и направился к жертве, беззаботно насвистывая под нос «Мою Бонни» Битлз. Склонившись над убитой, он поцокал языком, а потом, разложив прямо на асфальте свой чемоданчик, надел на руки хирургические перчатки. – Исин, не копайся там! – позвал он, не отрываясь от работы.    Тут же дверь водительского места «труповозки» приоткрылась, и оттуда вышел ещё один юноша, который и откликался на это иностранное имя.    В этом человеке присутствовало какое-то искреннее обаяние, некий внутренний свет, с которым ему посчастливилось родиться. Он умел располагать к себе, и все в участке относились к нему хорошо, несмотря на то он был не особо расторопным.    Но людей без недостатков не бывает, так что с маленькими слабостями друг друга приходится мириться.    Исин подошел к телу и склонился над ним. – Она мертва, – проговорил он, задумчиво почесав щёку. – Наблюдение, достойное эксперта, – поддел коллегу ЧонДэ. – Может, поснимаешь её, пока я буду собирать образцы?    Китаец кивнул и вытащил фотоаппарат. Щелкая затвором и запечатлевая убитую во всех ракурсах, он был полностью погружен в работу. Исин был из тех людей, кто не мог концентрироваться сразу на нескольких задачах, поэтому отвлекать его от чего-либо было противопоказано.    Юноша по образованию был специалистом по палитре крови, но тут, в провинциальном полицейском участке, его профиль не был столь востребован, потому он ассистировал Крису, их патологоанатому, который, как правило, занимался жертвами несчастных случаев, а порой и помогал в местной больнице.    Правда, теперь работы у него было предостаточно, так что он любезно предоставил тамошним специалистам справляться самим.    ЧонДэ ловко орудовал пинцетом, собирая видимые следы с одежды погибшей. Он являлся превосходным трасологом, но здесь, в Чульхаме, ему пришлось осваивать и баллистику, и токсикологию, чтобы разбираться в отчётах, пришедших из прохладной атмосферы прозекторской. – Я думаю, её нужно паковать и увозить к нам, – заявил он, запечатывая в пластиковый пакетик фрагмент какой-то ткани. – Если и есть ещё какие-нибудь следы, то Крис их обнаружит и передаст для анализа.    Сержант кивнул, и оба эксперта, самостоятельно уложив тело в черный пластиковый мешок повышенной плотности, погрузили его в катафалк. Полицейские расселись по автомобилям, оставив для временной охраны места преступления только одного оперативника. Машины тронулись с места, завывая сиренами, и вскорости все они исчезли из вида.