Тихие ночи, безмолвные дни

      ЧунМён оторвал взгляд от тротуара и развернулся. Что ж, довольно размышлений; пора собирать факты!    Подняв повыше воротник своей ветровки, он направился ко входу в здание, где работала убитая. Её родной офис занимал весь пятый этаж, и он был наводнен десятками копий жертвы – такими же расторопными и корректными сотрудницами.    Начальник почившей Шин ДжиВон – Ли ЧонХён – обитал в тесном кабинете, похожем на бывшую кладовую, в которую кто-то из желания позабавиться впихнул стол, кресло на колёсиках и архивный шкаф. Несмотря на распахнутую настежь дверь, здесь было душно, как в парилке, однако хозяин этого обиталища, похоже, чувствовал себя вполне комфортно, о чем говорил плотный свитер, который сей внушительный господин натянул на себя поверх светло-голубой рубашки.    Начальник отдела не предложил ЧунМёну сесть по той тривиальной причине, что места для этого попросту не было, и потому прославленный капитан начал беседу стоя, глядя на главу финансового отдела сверху вниз.    На вопросы Ли ЧонХён отвечал неохотно и раздраженно, всем своим видом показывая, что он слишком занят, чтобы уделять своё драгоценное время таким мелочам, как смерть одной из сотрудниц.    Нет, он не очень хорошо знал её. Нет, в ней не было чего-то особенного. Нет, ничего необычного в тот день не произошло. Да откуда ему знать, была ли жертва взволнована?!    Полицейский вышел из кабинета неудовлетворенным: финансист не дал ему ровным счетом никакой информации. Может быть, коллеги несчастной смогут прояснить ситуацию...    Сотрудницы с удовольствием беседовали с инспектором, стремясь помочь следствию, но они не могли сообщить ничего нового: Шин ДжиВон была самой обыкновенной женщиной, корректной и обходительной, вежливой и сдержанной. Одевалась со вкусом, неброско. С удовольствием участвовала в различных акциях вроде высадки деревьев. Замужем она не была, и поклонников у неё тоже не имелось.    Вторник, четырнадцатое апреля, был самым обыденным днём; не произошло ничего, что выходило бы из ряда вон, если, конечно, не считать смерть одной из сослуживиц. ДжиВон, как это и водилось, пришла на работу без десяти минут девять, а в час дня отправилась на обед, который она всегда брала в кафе «Сады Семирамид», что находилось за углом. Она взяла сумку и вышла из офиса, и с тех пор живой её уже никто из коллег не видел.    Дамы заверили ЧунМёна, что их почившая товарка вовсе не была в тот день в смятении. Напротив, как и обычно, ДжиВон сохраняла абсолютное спокойствие: никаких не свойственных ей эмоций. Четырнадцатое апреля ничем не отличалось от сотни своих предшественников.    Но всё же её убили.    Капитан допросил и степенного швейцара, который последним видел жертву живой, но и тот не заметил ничего подозрительного: женщина просто вышла из здания и направилась налево, к кафе. Нет, её никто не преследовал, и никаких незнакомцев в здании привратник тоже не припоминал.    Прославленный борец с преступностью вышел из пятиэтажного офисного здания неудовлетворенным. Он не понимал, что такого было в Шин ДжиВон, чтобы именно ей не повезло стать жертвой убийцы, орудовавшего в этом тихом провинциальном городке.    ЧунМён спрятал руки в карманы и, глубоко вздохнув, побрел к центру площади, надеясь, что детективам, осматривавшим в данный момент квартиру покойной, повезёт больше. ***    Шин ДжиВон жила на окраине Чульхама – месте весьма живописном, изобилующем деревьями и парками. Её квартира располагалась на третьем этаже дома, стоявшего в зеленой зоне.    Убитая занимала скромные апартаменты с одной комнатой, кухней, миниатюрной прихожей и раздельным санузлом, как и многие жители городка, которые жили одни.    Тао и СеХун начали от двери: смуглый китаец присел на корточки и начал изучать ковровое покрытие на полу прихожей, а его местный коллега методично перебирал верхнюю одежду, висевшую на крючках. Синий плащ – на случай ветреной или дождливой погоды; чёрная куртка – если похолодает; летняя салатовая накидка – для солнечных деньков. В карманах не было абсолютно ничего: видимо, у ДжиВон не было привычки хранить что-либо там.    На полу тоже не оказалось никаких подозрительных следов. Обувь, что стояла на галошнице, была одного размера и похожего фасона, и принадлежала она самой хозяйке.    Замок на двери был целым: ни следов взлома, ни царапин от отмычек, ни металлизированного напыления, которое обычно остаётся после использования нового ключа.    Ванная тоже не отличалась ничем особенным: белая раковина, под которой располагался шкафчик с бытовой химией, душевая кабинка с клеёнчатой занавеской в разноцветных рыбках, чёрный стеллаж с полотенцами и косметическими продуктами. Не было ни одной вещи, которая выбивалась бы из общей массы.    Кухня была современной, отделанной в бежеватых тонах, и оттого она казалась холодной. Всё было на своих местах; в холодильнике хранился стандартный набор продуктов, а в навесных шкафчиках – посуда и столовые приборы. Металлическая мойка, стиральная машина одной из самых последних моделей и столик, за которым одновременно могло сидеть максимум четверо человек – вот и вся меблировка этого помещения.    Полицейские оставили на закуску единственную жилую комнату, ожидая, что хотя бы там можно будет найти какую-нибудь зацепку, но тщетно: и это помещение не таило в себе никаких сюрпризов.    Добротная деревянная кровать, письменный стол с тумбой, высокий платяной шкаф, комод, кресло и книжный стеллаж были расставлены в соответствии с требованиями рационального использования площади. Портативный компьютер, стоявший на столешнице, мог бы стать источником возможной информации, поэтому детективы осторожно обернули его плотной плёнкой и оформили протокол изъятия.    Вся одежда ДжиВон, её украшения, её книги были настолько обыденными, что становилось абсолютно непонятно, почему жертвой стала именно она. Детективы добросовестно и кропотливо просмотрели всё, но результат по-прежнему оставался нулевым. – Попробуем проверить квартиру с люминолом? – предложил Тао, закрывая дверцы шкафа. – А какой смысл? – пожал плечами СеХун, отходя от комода. – Её ведь не здесь убили...    Но всё же детективы обработали всю площадь особым составом, реагирующим на кровь или её следы, но ничего не нашли. – Я никак не могу понять, – проговорил смуглый китаец, выходя из квартиры, – чем был обусловлен выбор жертвы? Если погубить решили именно её, то чем-то она должна выделяться, разве нет? – Может быть, – неопределенно ответил второй юноша, направляясь к лестнице. – Если мы имеем дело с психопатом, то убийства могут носить и случайный характер. Дай бог, чтобы это было не так! ***    Центральная Площадь – сердце Чульхама – была красива, как никогда: деревья задорно зеленели, оживляя всё вокруг, а фонтаны били водой, которая была чистой, как слеза.    Апрель властвовал над городком, окрашивая серые будни в оживлённые весенние цвета. До лета было ещё далеко, потому погода царила мягкая, тёплая, но не знойная.    Клумбы, распланированные с почти математической точностью, поражали воображение обилием цветов, названия которых были известны далеко не всем.    ЧунМён, БэкХён и один из оперативников встретились на Центральной Площади, почти одновременно подойдя к условленному месту. – Что у вас? – нетерпеливо бросил не отличавшийся особой сдержанностью сержант, поравнявшись со столичным гостем. – Боюсь, пока ничем не могу порадовать, – признался капитан, пожав плечами. – Жертва предстаёт перед нами до того обыкновенной, что расследованию просто не от чего оттолкнуться. Я не пойму, зачем нужно было её устранять, если она никому не мешала. Если, конечно, перед нами не тот тип серийных убийц, который следует психопатической идее, понятной лишь ему одному. – У меня тоже по нулям, – махнул рукой местный офицер. – Ничего, ровным счетом ничего, будь оно неладно!    ЧунМён кивнул, а потом нахмурился. Где-то с несколько секунд он над чем-то размышлял, уставившись на асфальт и беззвучно шевеля губами, а потом резко понял голову и посмотрел БэкХёну прямо в глаза. – Скажите, а этот человек, которого вы назвали «бестолковым жирафом», – начал сеульский полицейский. – Тот хорошо одетый господин, с которым все общались с некоторым подобострастием... Кто он?    Сержант скорчил недовольную мину и резко расстегнул молнию своей легкой куртки. – Его зовут Пак ЧанЁль, – нехотя сообщил он. – Местное божество. Пишет детективы, которые расходятся миллионными тиражами. На его деньги существует чуть ли не половина города, потому он тут в таком почёте.    Капитан кинул на собеседника полуироничный-полупроницательный взгляд и промолвил: – Насколько я понимаю, вы не разделяете общего мнения по поводу этого человека.    БэкХён презрительно фыркнул. – Я назвал его довольно-таки точно и метко, – заявил он. – Мы с ним в одном классе учились. Как был имбецилом лопоухим, так им и остался, если вам интересно моё мнение. Но самооценка у него дай бог, скажу я вам! Считает, что ему всё можно, даже явиться на место преступления и нарушить его границы, не имея на то ни малейшего права!    ЧунМён хмыкнул и осторожно коснулся носком запыленного ботинка засохшего цветочного бутона, который невесть каким образом оказался лежащим посреди площади. – Мне интересно, – бросил прославленный ас уголовного розыска, – как этот ЧанЁль добрался до места трагедии так быстро...    Сержант встрепенулся и внимательно посмотрел на партнера по расследованию. – Вы считаете, что это неспроста? – с подозрением спросил он.    Капитан медленно кивнул, легонько пнув мёртвый цветок, отчего тот прокатился по ровному асфальту примерно полметра и замер. – Во всяком случае, было бы нелишним поговорить с ним, – сказал он, подставляя лицо ласковым лучам апрельского солнца. – Кстати, вы читали его книги? – Нет, и не собираюсь, – отрезал БэкХён, сердито поморщившись. – Мне детективных сюжетов и на работе хватает. – Вот как, – задумчиво произнёс ЧунМён. – Что ж, вы меня заинтриговали, сержант.    Местный полицейский офицер удивленно посмотрел на столичного коллегу. – Вы считаете, что ЧанЁль как-то замешан в преступлении? – выпалил он. – Я не знаю, – признался гость из Сеула. – Но я уверен, что мы обязательно докопаемся до истины.    Оперативник, до сего момента хранивший гробовое молчание, несмело прочистил горло и осторожно вымолвил: – Мы собираемся арестовывать Пака ЧанЁля?    Капитан перевёл взгляд на младшего полицейского сотрудника и мягко улыбнулся. – Пока нет, – сообщил он. – Но если придётся, то вам следует не забыть зачитать ему права Миранды, чтобы его ушлые адвокаты не придрались к этой административной мелочи.    Оперативник нахмурился. – А кто такая эта Миранда? – спросил он, снимая форменную фуражку и почёсывая затылок. – Кто такой, – поправил его ЧунМён. – Мистер Миранда был фигурантом дела в одном из процессов, рассматриваемых в суде США в начале шестидесятых. Его защитник указал на то, что обвиняемому не были толком разъяснены его права, и потому все розыскные действия и труды дознавателей были признаны незаконными. Дело развалилось, и этот человек вышел на свободу. Это создало прецедент, и с тех пор каждый полицейский или прокурорский чин, который проводит арест, должен зачитать подследственному его права: на молчание, на адвоката и так далее.    Младший полицейский медленно склонил голову, переваривая информацию. Капитан медленно развернулся и, поманив за собой своих спутников, пошел прочь. Внезапно остановившись, он бросил: – Кстати, Миранда был убит в драке в баре спустя три года после этого нашумевшего разбирательства. Пусть Фемида и слепа, но её меч разит чертовски метко, и он всегда добирается до виновных, рано или поздно. ***    Крис сидел в прозекторской за письменным столом и с увлечением гадал кроссворд. Он получил распоряжение на вскрытие, но не торопился его делать: у него был довольно уникальный взгляд на вещи, и судмедэксперт считал, что телу необходимо «освоиться» в новых условиях, и лишь потом стоит приступать к анатомированию.    Этот высокий и почти идеально красивый иностранец с отличием окончил Медицинский Университет имени Елизаветы I в Ванкувере. Он был лауреатом нескольких премий и наград, а также автором известных статей на тему патологоанатомии. Каким ветром такого маститого специалиста занесло в лабораторию полицейского участка жалкого корейского провинциального городка, никто не знал, а сам Крис распространяться не стал. Он вообще не любил рассказывать о себе, но зато все окружающие с огромной охотой делились с ним подробностями своих биографий.    Место обитания эксперта – прозекторская – было довольно маленьким, но идеально чистым. Селекционный и предметный столики были отрегулированы на максимальную высоту, так как из-за роста почти в два метра китаец зачастую испытывал небольшие неудобства при вскрытии.    Белая плитка на стенах и полу, мебель из вытравленного дерева, скрытая за ширмой, да большой шкаф с инструментами составляли портрет этого помещения.    Хозяин прозекторской сидел за письменным столом и быстро заполнял пустые квадратики буквами, не отвлекаясь ни на что. Крис был глубоко убежден, что для того, чтобы сделать что-то хорошо, нужно хотеть этим заниматься, а в данный конкретный момент он не особо пылал желанием резать мёртвое тело. Именно потому судмедэксперт решил подождать, пока эта тяга не появится, скоротав время за головоломкой, что было одновременно и приятно, и полезно.