Тихие ночи, безмолвные дни

      ЧонИн быстро паковал свой «джентльменский набор», не заботясь ни о тишине, ни о следах: ему нужно было срочно расправиться с серийным убийцей, и эти мелочи интересовали его в самую последнюю очередь. Больше всего он боялся не того, что его поймают, а того, что полиция опередит его.    Ведь Чульхамский Мясник должен стать его жертвой, и ничьей больше.    Набросив на плечо ремешок сумки, юноша направился в гости к местной знаменитости.    Ну держись, Пак ЧанЁль! К тебе идет твой палач!    Молодой человек не старался держаться окольных путей; он шел к своей цели прямо, почти напролом, и то, что здешние граждане были слишком увлечены темой о имевших место быть убийствах, жертвой которых пал даже полицейский, обернулось для него неожиданной удачей: никто не обращал внимания на Потрошителя, все были заняты своей собственной безопасностью, ставшей вдруг до иллюзорности хрупкой, как мыльный пузырь.    ЧонИн беспрепятственно прошел на территорию усадьбы писателя и поднялся по ступеням парадной лестницы. Положив ладонь на ручку двери, он толкнул её от себя и удивлённо приподнял брови: незаперто?! В такое время?    Хотя, если ЧанЁль и сам являлся преступником, то ему-то бояться нечего.    Смуглый юноша прошел в дом и замер, прислушиваясь: до его ушей донеслись голоса. Беседовавших было двое, и они находились, по-видимому, в гостиной. Он сделал несколько осторожных шагов и, стоя почти вплотную ко входу в эту комнату, постарался разобрать, о чем идет разговор.    К сожалению, собеседником хозяина дома оказался не кто иной, как ЧунМён, но, что было ещё более удивительным, капитан, похоже, был полностью уверен в невиновности писателя, успокаивая последнего и уверяя его в своей полной поддержке.    ЧонИн не понимал, что происходит. Как такое могло быть?! Маститый сеульский следователь, известный поборник неукоснительного соблюдения законов, собрался покрывать Чульхамского Мясника?    Или дело было совсем в другом?..    Внезапная фраза: « Выходите же на свет, дорогой гость!» заставила юношу подпрыгнуть на месте. Он будто прирос к одной точке и стоял, как соляной столб, стараясь даже не дышать, но капитан снова заговорил: – Я знаю, что вы здесь, господин Потрошитель!    Молодой человек резко втянул в себя воздух: самый страшный его кошмар в виде битвы с ЧунМёном один на один претворялся в реальность прямо на его глазах. Сглотнув и решительно сдвинув брови, он вошел в гостиную и остановился на расстоянии трех шагов от столичного полицейского, скрестив руки на груди и готовясь напасть в любой момент. – Вы же понимаете, что вам не победить меня, – проговорил он, глядя на капитана исподлобья.    Сотрудник органов внутренних дел спокойно кивнул, не сводя взгляда с Потрошителя. – Я и не надеюсь на это, – ровным тоном вымолвил он.    ЧанЁль сидел в кресле, растерянно переводя взгляд с одного столичного гостя на другого. Он не понимал, что здесь происходит, а присутствие полицейского, если учесть, что его подозревают в серии убийств, не внушало ему особого оптимизма, как, впрочем, и прозвище «Потрошитель», которое, как он догадывался, тот грациозный молодой человек получил не за красивые глаза. – Я не собираюсь вас арестовывать, – снова начал ЧунМён. – Я хочу попросить у вас помощи.    Юноша широко раскрыл глаза. Он не верил своим ушам. А капитан, тем временем, продолжал: – Я хочу, чтобы вы правильно поняли меня. Я не одобряю ваших методов, но я могу понять, что именно толкнуло вас на эту скользкую дорожку. Пак ЧанЁль не совершал этих убийств; он невиновен, а это означает, что он не заслужил кары от вашей руки, ведь это будет прямым нарушением всех ваших собственных законов.    ЧонИн внимательно слушал полицейского, замерев на одном месте. Он понимал, что шансы у них равны: теоретически ЧунМён мог успеть выхватить своё табельное оружие и выстрелить в него, но ас борьбы с преступностью даже и не пытался этого делать, всем своим поведением демонстрируя дружелюбие и расположение.    Неужели, наступил конец света, и ад замерз?    Вся эта ситуация казалась юноше настолько нереальной, что он просто не мог заставить себя поверить капитану.    Но попытаться можно было. – Чем вы докажете, что это не он? – спросил ЧонИн, стрельнув глазами в сторону хозяина дома.    ЧунМён глубоко вздохнул и заложил руки за спину. – Всё началось довольно давно, – проговорил он. – Ещё во времена ранней юности господина Пака ЧанЁля.    Капитан повернулся к писателю и поинтересовался: – Если я не ошибаюсь, то самое первое ваше творение было написано на втором курсе, не так ли?    Беллетрист молча кивнул, не сводя с полицейского испуганного взгляда.    ЧунМён посмотрел на ЧанЁля со смесью грусти и жалости. – Та работа была точно создана вами? – бросил он, склонив голову набок.    Писатель закусил губу и отвел глаза.    Капитан коротко кивнул и начал говорить: – Когда я читал все ваши романы, отличие в стилях поразило меня. Я, конечно, был в курсе, что с возрастом манера изложения может меняться, но разница была всё же огромной. И тогда мне в голову закралась шальная мысль: что, если автором первой повести были вовсе не вы? Тот самый труд, что создал вам первый доход, известность и неплохой трамплин для последующей творческой деятельности, вышел из-под пера совсем другого человека. Вы украли чужую работу, и впоследствии это обеспечило вам безбедное существование и процветание, а настоящий автор всё это время прозябал, накапливая яд в своей душе. Сначала я подозревал БэкХёна, с которым вы учились вместе в школе, но потом отринул эти мысли как несущественные: сержант, действительно, испытывал негатив по отношению к вам, но по натуре он был человеком прямым и резким, который, скорее всего, не будет мстить исподтишка, кроме того, вряд ли он отличался литературным талантом. И тогда меня осенило: ну разумеется! Ким ЧонДэ, эксперт, работавший в полиции! Он вскользь упоминал, что учился на литературном факультете в течение двух лет, но потом из-за нехватки средств ушел оттуда, чтобы поступить на работу в участок, в параллель проходя курсы по изучению трасологии и палитры крови. Если бы он победил в том самом злополучном конкурсе, его жизнь сложилась бы вовсе не так. И в этом он винил вас, собственно говоря, будучи абсолютно правым: вы поступили с ним бесчестно, похитив его труды, и вы обязаны были сознаться в этом в тот же час, но, увы, вы этого не сделали, и вот к чему привел этот поступок. ЧонДэ пронёс свою ненависть к вам через годы. Он жаждал возмездия и был терпелив, и, в конце концов, его ожидания были вознаграждены: он увидел возможность уничтожить вас. Он не хотел просто убить вас; о, нет, ему нужно было именно растоптать, не оставить камня на камне ни от вашей репутации, ни от вашего имени. Видимо, он решил изучить ваши детективы, и в процессе чтения к ЧонДэ пришло что-то наподобие жутковатого вдохновения: он увидел путь. Он намеренно копировал способы убийства, описанные в ваших романах, надеясь, что рано или поздно это заметят, и все ниточки приведут к вам. Но он не учел одного: в этом городе Пак ЧанЁль являлся аналогом самого Господа Бога. Иными словами, к вам было не подступиться, и для того, чтобы разрушить ваш иммунитет, нужно было что-нибудь посущественнее, чем гибель простых граждан; нечто более резонансное. Для осуществления своей дерзкой затеи ЧонДэ не пожалел даже своего близкого друга. Он прекрасно знал привычки БэкХёна, изучив его маршрут до дома. Они расстались у кофейни, и сержант направился домой,но трасолог последовал за ним, хладнокровно застрелив столь близкого ему человека в переулке. ЧонДэ был местным жителем, который, к тому же, работал в полиции, поэтому ему ничего не стоило расположить к себе потенциальных жертв, внушив им доверие. Он мог сказать несчастной Шин ДжиВон, что ему нужна помощь в одном деле, и та простодушно согласилась сделать всё, что в её силах, даже выйти из здания, в котором она работает, и забраться по пожарной лестнице на крышу. Столкнуть её оттуда было нетрудно, а слезть тем же путем самому и, оттащив труп к другой стене строения, выстрелить в него три раза, имитируя «Мозамбикскую казнь», – ещё проще. Здешние жители наивны. Наверняка они старались выполнить все указания эксперта как можно точнее, не подозревая о том, что роют себе могилу. Но гибель сержанта полиции стала тем самым спусковым механизмом, который должен был, согласно планам ЧонДэ, вызвать лавину, которая бы и погребла вас под собой. Убийство полицейского считается самым страшным грехом, и сотрудники органов внутренних дел не прощают подобного. На это и рассчитывал трасолог, устроив первоклассную сцену на месте преступления, куда вы, следуя своему обыкновению, явились. Он вырвал у вас пару волосков, и – о чудо! – они показали стопроцентное совпадение по ДНК с соскобом из-под ногтей жертвы. Не особо удивительно, если принимать во внимание, кто именно делал анализ. Но местные законники мигом сплотились против убийцы одного из своих, ни на минуту не подвергнув сомнениям доводы человека, с которым проработали бок о бок много лет. Лейтенант направляется к мэру, тот отменяет ваш иммунитет, вас арестовывают, доказывают вину, и... Вы в тюрьме. Отвертеться не удастся: даже все ваши деньги не в силах откупить вас от убийства полицейского. Как серийному маньяку вам дадут максимальную меру. Неплохая месть, а?    ЧанЁль с трудом сглотнул слюну и уставился в никуда. – А если я попрошу полицию тщательнее расследовать все эти случаи? – предположил он, нервно облизывая губы. – Ведь должно же быть что-то, что бы указывало на него...    ЧунМён помотал головой. – В распоряжении полиции есть свидетельские показания, которые ничего не дают, и экспертные отчеты, которые составлял сам ЧонДэ. Я думаю, вскорости фрагменты вашей ДНК будут обнаружены и на прочих убитых.    Писатель вскочил с места. – Но я могу просто указать им на это! – воскликнул он. – Пусть привлекут другого трасолога, переделают анализы, допросят его, в конце концов! – Это маленький город, – тихо вымолвил полицейский. – ЧонДэ работал в их департаменте много лет; он был лучшим другом сержанта, так что, скорее всего, они поверят ему, а не вам. Кроме того, он не дурак; скорее всего, подлог с образцами для анализа он выполнил мастерски.    Хозяин дома перевел затравленный взгляд на окно. Подойдя к нему, он распахнул одну из ставен и полной грудью вдохнул свежий весенний воздух.    На улице царила юная и беспечная весна, которая оживляла всё, к чему прикасалась. Травка на приусадебном участке была того неповторимого светло-зеленого оттенка, каким она щеголяет только в апреле, а яблони тянули свои покрытые листочками ветви к солнцу, которое пока не жгло, а лишь грело.    Писатель несколько минут стоял неподвижно, обозревая это великолепие, а затем развернулся и со странноватым спокойствием осведомился: – И что мне делать? – Собирать вещи, – откликнулся капитан. – Возьмите всё самое необходимое, и я вас увезу. – Что?! – ЧанЁль резко втянул в себя воздух и закашлялся. – Как?.. – Вам лучше приступить к сборам прямо сейчас, – прервал его ЧунМён, глянув на циферблат скромных наручных часов. – На счету каждая минута.    Беллетрист кивнул пошел по направлению к лестнице. Проводив его глазами, полицейский ещё раз сверился с временем и нахмурился, прошептав: «Только бы успеть!».    ЧонИн, стряхнув с себя оцепенение, охватившее его и державшее в своих объятиях всё это время, прочистил горло, привлекая к себе внимание капитана. – Что именно вы собрались делать? – спросил он, с недоверием глядя на собеседника. – И зачем вам понадобился я? – Я хочу спасти невиновного человека от тюрьмы, – ответил ЧунМён, заложив руки за спину. – Единственное преступление, что совершил этот, с позволения сказать, писатель, – это плагиат, и, я думаю, получить за такое пожизненный срок будет немного слишком, вам так не кажется?    Смуглый юноша коротко кивнул, начиная понимать замысел полицейского. – Вы увезете его с собой в столицу, – догадался он. – И поможете ему в создании новой личности. – Совершенно верно, – подтвердил капитан. – Там у меня достаточно связей, чтобы изготовить документы. Хватка у него что надо; я думаю, он справится.    Потрошитель склонил голову и прищурился. – А как насчет второй части моего вопроса? – проговорил он.    ЧунМён подошел к ЧонИну чуть ли не вплотную и посмотрел последнему прямо в глаза. Несмотря на хрупкость фигуры, полицейский излучал внутреннюю силу, которая ощущалась почти физически. – Я же сообщил вам имя настоящего убийцы, – тихо вымолвил капитан. – Я попробую забыть о ваших предыдущих делах и даже дам вам две недели форы, но потом вновь приступлю к расследованию убийств, совершенных вами.    Потрошитель несколько секунд стоял неподвижно, а затем, не говоря ни слова, круто развернулся и ринулся к двери.    Полицейский вздохнул, провожая удалявшегося молодого человека глазами. От размышлений его отвлек ЧанЁль, неловко ссыпавшись с лестницы. – Я готов, – сообщил писатель, поправляя на плечах лямки рюкзака. – Отлично, – улыбнулся ЧунМён. – Сотовый телефон оставьте здесь; вам он больше не понадобится. Я думаю, вам нужно что-то вроде бейсболки, чтобы прикрыть лицо, пока мы идем до отеля.    Беллетрист приподнял брови. – Мы уедем не сейчас? – спросил он, проходя в холл и снимая с одной из полок кепку с длинным козырьком.    Полицейский отрицательно помотал головой. – Мы отправимся в Сеул ночью, – сказал он, выходя из дома и осматриваясь. – Тогда, когда весь Чульхам засыпает. ***    ЧонИн шел за ЧонДэ, стараясь держаться в тени деревьев или за фонарными столбами. В кармане у юноши лежал шприц, наполненный транквилизатором для животных, а в сумке наличествовал весь набор ножей, которыми он пользовался во время своих миссий.    Молодой человек был терпелив: он преследовал трасолога от самого места работы до дома, ожидая того у магазина и кофейни «У Кэнди». Потрошителю нужно было лишь остаться с экспертом наедине, без посторонних глаз.    И квартира ЧонДэ прекрасно подходила для этого    ЧонИн хищно улыбнулся, наблюдая за тем, как трасолог заходит в свой подъезд. Небось, он думает, что теперь находится в безопасности. Но это было не так.    Совсем не так.    Потрошитель выждал десять минут, а затем пошел той же дорогой, что и его жертва, настраивая себя на нужный лад.    Когда система не справляется, нужно брать правосудие в свои руки. Капитан, конечно, не совсем согласен с этим, но он сам попросил ЧонИна заняться Чульхамским Мясником, пообещав взамен две недели форы. Это означает, что орудовать в Сеуле он больше не сможет.    ЧонИн вытащил из кармана леденец и, развернув обертку, сунул конфету странного синего цвета себе в рот. Выбросив фантик в мусорную корзину, стоявшую рядом со входом в подъезд, юноша потянул на себя ручку тяжелой двери и преспокойно зашел в многоквартирный дом.    Давно пора сменить обстановку. Можно будет попробовать поселиться где-нибудь на западе, например, в США, где уровень преступности просто зашкаливает.    Потрошитель изучил таблички на почтовых ящиках, и, когда он прочитал имя «Ким ЧонДэ» напротив сорок второго номера, в глазах юноши заплясали дьявольские искорки.    Это дело будет быстрым. Для того, чтобы полностью собраться и испариться из страны, ему за глаза хватит и недели.    Поднявшись по лестнице на четвертый этаж, молодой человек вытащил из кармана иглу и снял с неё защитный силиконовый колпачок. Он нажал на дверной звонок и отошел на полшага назад, сохраняя абсолютное спокойствие.    Спустя несколько мгновений замок щелкнул, и дверь открылась. На пороге возник хозяин квартиры, который с удивлением взирал на незваного гостя. – Вы ведь наш техник? – недоуменно спросил трасолог. – Совершенно верно, – ответил ЧонИн, всаживая иглу шприца в шею эксперта.    Подхватив на руки обмякшего ЧонДэ, Потрошитель втащил его внутрь квартиры и захлопнул за собой дверь.    «Наверное, Фемида слепа потому, что просто не хочет видеть всего этого», – подумал смуглый юноша, прежде чем приступить к казни.