По разные стороны

…А исход войны решает Человеческий ресурс.

Он пытался заставить себя испытывать какие-то добрые чувства к этому адану. Не получалось. Да, он отмечен высокой судьбой – более светлой, чем они все. Да, он много больше, чем адан. Да, его любит их принцесса. Да, он совершил немыслимое… Да, да, да. За всё это можно уважать. И Белег его, несомненно, уважал. И – испытывал непонятное для эльдара чувство, которое сам Берен назвал бы просто: "терпеть не можешь". С прихода этого адана пошла череда бед – для Дориата и самого Белега. Начиная с побега Лучиэни и заканчивая нынешним вторжением Кархарота. Никогда в Огражденном Королевстве не случалось ничего подобного. А Белег – он потерял ближайшего друга. Потерял не в бою. И всё, что осталось от былой дружбы, – это валинорский пес. Отрекшийся от Келегорма так же, как и Белег. Одна потеря на двоих. – Лучше бы мне стоять у его погребального костра, – сказал Куталион, ероша шерсть Хуана. Пес рыкнул, соглашаясь. "Лучше. И нам, и ему. Он стал чудовищем страшнее тварей Нан-Дунгорфеба". – Я начинаю понимать его, Хуан. Понимать его стремление бить тварей, раз уж нельзя дотянуться до главного врага. У нас есть Кархарот. С ним нужно расправиться. А битва – это забвение. Хоть ненадолго. Снова согласное рычание. – Я всё думаю, Хуан: а если бы тогда я не принял бы запрета Тингола, если бы был рядом с ним и в Браголлах, и потом… изменилось бы хоть что-нибудь? Смог бы я помочь ему? Он снова потрепал пса, на сей раз притихшего. – Молчишь? Не знаешь? Вот и я не знаю. Пес глухо зарычал и выскользнул из-под руки синдара. Со времен Аглона у него был проверенный выход из любой тоски – своей ли, хозяйской: битва. Хуан скрылся в кустарнике, где, кажется, затаился Волк Моргота. …Начало схватки Белег позорно пропустил. Мрачные мысли притупили его внимание, и первые несколько мгновений бой кипел без него. А потом… потом всё было кончено. Умирающий Хуан. Умирающий Берен. Тингол, которого этот адан успел закрыть собой. И – мертвый Волк. Маблунг, деловито вспарывающий брюхо Кархарота. Сильмарил. – И вы действительно поклялись преследовать любого? – Да, Белег. – Но почему? В чем ценность Сильмарилов для вас? Для Феанора – это одно, но для вас? Не станете же вы утверждать, что они – часть души каждого из его сыновей? – Мы слишком многое потеряли из-за них. Всё, чем дорожили. А потом и отца… Если не ради возвращения Алмазов, то зачем нам жить? У нас больше нет ничего. – Но… вы все мастера, каких не видело Эндорэ. Зачем превращать себя в безумных мстителей? – Белег, чтобы творить, мало искусных рук. Нужна душа, открытая миру. А наши души – мертвы. Мы пали первыми жертвами Альквалондэ. Мы сгорели в пламени Лосгара. – Не верю. Ты лжешь самому себе. – Ты забыл добавить свое обычное "мне страшно слушать тебя". – Элу, не прикасайся к Камню! Не надо, прошу тебя! А Хуан – мертв. Не хватило сил у израненного тела? Или – у измученного духа?