По разные стороны

Мы не стремимся умереть, Но мы привыкли к слову смерть – Страшнее оказаться не у дел.

– Мой Король, на эту войну выйдет весь Белерианд. Негоже Дориату оставаться в стороне. – Соскучился по своему нолдору? Белег бледнеет и глухо спрашивает: – Элу, за что ты оскорбляешь меня? Тот растерян, не ожидал подобного ответа – и вовремя заговаривает Маблунг: – Элу, я тоже прошу: отпусти нас. Чтобы злые языки больше не смели говорить, что ни один из синдар не осмелится выйти в битву. – И кто же тебе сказал подобное? – щурится Тингол. Маблунг молча разводит руками: дескать, догадаться нетрудно. Белег отвечает тяжелым вздохом. – Хорошо, – кивает король Дориата. – Ступайте, но помните: вы нужны Дориату. Вернитесь живыми. Прошу вас. Дорогу к Фингону они представляли, конечно, – но довольно смутно. Так что следопыты привычно искали путь не глазами, а чутьем – не столько следы на земле, сколько обрывки мыслей, чувств, порывов. Это был простейший способ найти дорогу в Хифлум. Сосредоточившись на отзвуках нолдорских мыслей, Белег не учел, что этим он отлично слышен сам. Знакомое осанвэ его будто обожгло. Привычный тон – дерзкий, радостный. Будто ничего и не происходило: “Белег! Так ты решил не отсиживаться за Завесой! Рад, что ты с нами”. “Я не с вами! Никогда мне не будет по пути с тобой!” – гнев, на который Куталион был почти не способен, овладел им. Он почувствовал, что Келегорм смеется. Потом услышал мысли былого друга, ничуть не смущенного этой вспышкой ярости: “Хорошо-хорошо, не стану спорить. Всё равно – я очень рад, что ты вышел в эту битву. Пусть ты и не с нами”. “Мне не о чем с тобой говорить!” “Ладно, Белег. Доругаемся после сражения. Удачи тебе!” “Тебе, сын Феанора, я удачи не пожелаю!” Фингон принял их учтиво, поблагодарил, что Дориат прислал столь славных воинов, – после чего отправил их к лучникам и забыл о синдарах. Белегу большего было и не надо: он отвык от больших боев. Впрочем, на его счету была всего одна настоящая битва, остальное – быстрые схватки, и только. Размах сражения его ошеломил. Сотни эльдар, тысячи орков; армии, как морские валы, катящиеся сначала на север, а потом – в жутком, кровавом отливе – назад, на юг. Битва, не прекращавшаяся ни днем, ни ночью – в темноте орки свирепели, а днем нолдоры не желали щадить врагов. Позабыв об усталости, не считая смены дня и ночи, почти не понимая нолдорских выкриков о безумии Гвиндора, о предательском промедлении Маэдроса, Белег и Маблунг шли в отряде лучников, не обращая внимания на мертвые тела под ногами, а если и опуская взгляд – то лишь затем, чтобы выдернуть из трупа стрелу – пригодится. Колчаны не бездонны. Двое дориатцев берегли по связке белых стрел, предпочитая нолдорские, сделанные наспех – зато в огромном количестве. Смятенные в этом хаосе битвы, не понимая, кто же одерживает верх, они всегда ясно видели предводителей отрядов Врага – и били без промаха. Слишком поздно стало ясно: окружены. И стрелы кончаются. Белег рассмеялся, став в этот миг донельзя похож на того, кого уже не звал другом, – яростный смех бесстрашного смертника. Он взялся за дориатские стрелы, которыми некогда уничтожал самых могучих тварей. Незачем беречь белооперенную смерть. Вот он – тот самый крайний случай. Настал. И, кажется, не удастся сдержать слова, данного Тинголу: они не вернутся. …Он стрелял неспешно, выбирая самых опасных орков. Открытое лицо – этого достаточно, чтобы враг был обречен. Битва кипела, а двое лучников стояли спина к спине и стреляли, твердо зная, что последняя стрела – это смерть их самих. Их зарубят, когда колчаны опустеют. Дориатские мечи не прорубали орочьи доспехи. Дюжина стрел до смерти. Десяток. Полдюжины… …и тут затрубили рога. Тургон пробился к брату. Почти не потрепанная битвой армия. Для дориатцев это значит – непочатые связки стрел. Подлинное счастье в кровавом кошмаре боя. Так умирающий от жажды радуется кувшину воды. – Уходите, – сказал им Фингон. – Войска отходят, ступайте с ними. Если орки еще раз вздумают окружить – я рассчитываю на вас. Стрел теперь хватит, ведь так? – А ты? – спросил Белег. – Это не ваше дело! – отрезал Верховный Король Нолдор. “Вернитесь живыми. Прошу вас”. Замыкая отступающий отряд, Белег заметил среди остающихся невысокого, но могучего и яростного адана. Услышал его имя – Хурин. Поигрывая огромной секирой, этот человек с безумным весельем в глазах ждал приближения врагов. “Как могут они, смертные, так радоваться гибели? Или в том и дело, что для них смерть неизбежна и потому не страшит?” Но тут накатила новая лавина орков, и стало не до размышлений. Засвистели стрелы арьергарда отступающих, а где-то там, откуда не выйти живым, засверкала секира Хурина и загремел его боевой клич.