«Только дураки ничего не боятся»
Кирилл повторял эту фразу как мантру каждый раз, когда собирался на авантюру. Он вообще был из тех парней, которые делают много того, чего не стоило-бы: пил не закусывая, говорил — не думая, ел просроченное из холодильника и спал с бывшими. С кем не бывает? Это же пустяки. Больше двадцати лет жизни Кирилла состояло из таких вот мелочей и случайностей. Из постоянного стремления не упускать возможности. Из попыток успеть все и сразу. От того неожиданная боль в сердце, была для него пустяком. Едва-ли, человеку, который живет каждый день как последний, привычно думать о здоровье. Активный образ сделал парня крепче и выносливее. И никто не мог подумать, что его убьёт, вырвет из жизни полной развлечений, какая-то глупая боль в груди. Часы на стене размеренно тикали, отмеривая минутку за минуткой. Сначала лёгкая, дразнящая боль сдавила горло. Болезненные ощущения и тяжесть в груди не давали глубоко вдохнуть. Одышка во время заплыва в море — непозволительная роскошь. Кирилл развалился на диване и посмотрел вверх. Почесал бок. Позвонил приятелям и сказал, чтобы его не ожидали. Часы продолжали ритмично тикать. Сон скосил его достаточно быстро, но облегчения не принёс. Не прошло и часа как Кирилл проснулся в холодном поту. В какой-то момент ему стало страшно. Боль переместилась с горла на грудину и сейчас простреливала спину. Нужно было, очень необходимо, было встать, что-то делать с этой убивающей болью, которая перемещалась все выше и выше. Наконец, ему стало легче. Кирилл подошел к окну, открыл створки и вдохнул полной грудью. Хотелось сорваться и отправиться на побережье, нырнуть в холодное море и проплыть пару тройку сотен метров, оказаться подальше от берега. А потом все началось опять. — Не лучшее воскресенье в моей жизни, — сказал он сам себе, взял телефон в руки и вызвал скорую. Медленно, стараясь не провоцировать новую боль, парень сжался от напряжения, которое растеклось по всему телу и буквально парализовало его. Новый приступ сжал все внутренности и заставил болящее сердце зайтись в бешеном стуке. Боль росла и буквально разрывала грудину. В голове роилась приглушенная паника. Словно все это происходило не здесь и не с ним. Часы тикали. Как в туманном бреду, Кирилл пошел к домофону и зашелся в кашле. В какой-то момент в его голове промелькнула мысль о смерти. Но жить хотелось, перед глазами зазвенела яркая зелёная вспышка, и весь мир озарился белым. Сияние прекратилось быстро, заслонило весь улыбчивый звон и закрыло собой боль. Между лопаток саднить перестало, зато ужасно заболела голова. *** Сад. Красивый и роскошный, особенно когда перед глазами всё плывет. Он чувствовал себя Алисой, упавшей в кроличью нору, словно его вывернуло наизнанку и выкинуло в сад червонной королевы. Изящные розовые кусты, а у него зубы крошатся от боли. Такое чувство, что всё, что есть вокруг, вертится, как карусель, и от этого начинает укачивать. Словно большой грязный мерзкий ком подкатывает к горлу и щекочет. И тошнота, сильная, как после удара по голове чем-то твёрдым. «Умышленно нанесла гражданину Брюхову четыре колотые раны тупым предметом…» Ощупав затылок, он коснулся пальцами чего-то мокрого и скользкого. Бывало и хуже, точно помню. Память услужливо шептала, что вставать на ноги нельзя, много шансов лечь обратно, и не так удачно, как в предыдущий раз. Нужно было как-то дать о себе знать, зашуметь, кричать. — По-омо!.. Он начал звать на помощь и вдруг осекся. По спине, холодными мурашками, пробежала волна страха. Кирилл не узнавал свой голос. Даже сквозь звон в ушах, он расслышал насколько сильно отличается его тембр. Голова заболела еще сильнее. Кирилл поспешил осмотреться. На дворе была ранняя осень. Кусты, подстриженные в форме геометрических фигур, уже слегка пожелтели. Газонная трава пожухла, и неприятно колола ладони. Нехотя парень сел. Когда звон и шум в ушах уменьшился, стал слышен ветер и чьи-то тихие причитания. — Мой господин… — начал было человечек, но Кирилл сразу же замотал руками, прося того замолчать. От этого голоса парню становилось еще хуже. Голова словно налилась свинцом, на секунду звуки опять пропали, а желудок сжался в спазме. Кирилла мутило. Несколько секунд он быстро и глубоко дышал, а потом вытравил на желтую траву завтрак и желудочный сок. После рвоты ему стало легче. В голове прояснилось, и стали появляться здравые мысли. Первой было то, что кровь на голове — это опасно, а надежд, что липкое вещество красного цвета в его волосах окажется кетчупом, он не питал. Вторая мысль прошептала, что это сон, и только после неё появились вполне здравые размышления о том, что добраться до кого-то нормального и немного прояснить ситуацию поможет только этот субъект. Старый человечек что-то сбивчиво рассказывал и помог подняться на ноги. Уже лежа в кровати в чистой, свежей одежде, Кирилл пил какой-то горький отвар. На душе было противнее чем во рту. Над парнем, тряся маленькими сморщенными ручками, стоял уродливый человечек с крупными глазками и огромным носом. Он был одет в какое-то старое сукно, натянутое на него по манере мешка с дырками, который висел на нём, чем-то напоминая то, чем натягивают гроб. Такая внешность не внушала доверия. Абсолютно. Голос у человечка был тоже не из приятных, грубый и немного сиплый. В глазах у Кирилла опять потемнело. Он словно провалился в мягкую негу, совсем теряя связь с реальностью. Только слышен тихий мерный стук и как пульсирует кровь по телу. Он не знал, откуда доносится этот звук, глухой и далекий, и с каждым разом доносившийся все дальше и дальше. А потом ему приснилась Ленка. Отчим парня говорил, что она такая же отбитая на голову как и Кирилл. Они смеясь лезли через забор, отгораживающий старый заброшенный завод от жилого квартала. Кладка была старой, кирпичи сплошь и рядом покрылись выбоинами. Они смеялись. Кто-то из них то и дело срывался вниз. Но они продолжали подниматься, подшучивая друг над другом и весело хохоча. Неудивительно, что просыпаться ему не хотелось. Старичок или, вернее сказать, гномик, так как на человека существо было похоже мало, испуганно трясся и стоял, не решаясь его коснуться. Словно боясь разбудить парня. Этот сон продлился недолго. Так же стремительно, как он потерял сознание, рассудок вернулся к Кириллу, а боль отступила. С трудом сев, он отметил что пол был ближе, чем он рассчитывал. Пошатываясь из стороны в сторону, с пятой попытки парень встал на ноги, все-таки преодолев слабость во всем теле. — Ноги две, — посчитал он, осматривая тонкие маленькие конечности и завершающие их ступни. Женские, маленькие и просто изящные, как у фарфоровой куклы. — Вот ваша одежда, — тихим, почтительным тоном подал вещи прислуживающий гном. Одежда была мужская. Это само по себе приободряло. Вот только очень маленькая, детская. Штаны, рубашка с рюшами. Старомодная, чопорная. Одевшись и подойдя к зеркалу, Кирилл отшатнулся. Это был мальчик лет восьми, очень худой и буквально заморыш. Ребенок был будто черно-белый, невзрачный. Высокий лоб, немного прикрытый челкой. Коричневые густые брови. Хмурое выражение лица, от которого губы казались еще более пухлыми. По-женски изящная линия подбородка и шеи. Что-то в его внешности было от обычной куклы, с которыми любят играть маленькие девочки. Мягкий и кроткий. Глядящий прямо в глаза из зеркального отражения. Рюши на рубашке были не к месту, а темно-коричневые штаны делали кожу еще светлее. Неосознанным жестом Кирилл вытер руки о штаны. Ему захотелось растрепать непривычную ему, зализанную прическу и привести отражение в более человеческий вид. — Где… «Что где? Где тут ванная? Уважаемый Кикимер, проведите меня в ванную? Так что-ли?» — зашелестело в голове. Парень осекся от детского голоса прозвучавшего в его черепной коробке, которая, к счастью, болеть переставала. Гном, которого звали Кикимер, настороженно пошевелил ушами и замер. Кирилл замер тоже. В нем поднялась тягучая волна злости. На себя. На это несуразное существо, смущенно трясшее руками. На мальчишку, который глазел из зазеркалья. По законам сна, мир вокруг должен был уже измениться. Но нет, он словно завис в одних и тех же декорациях. Напряженно пялился в свое отражение. Видел его четко, словно наяву. — Где мне можно умыться? Кикимер бросил на Кирилла мимолетный недоуменный взгляд, а затем открыл дверь в соседнюю комнату. Чуть пошатываясь, парень вошел в ванную. Это было небольшое помещение с раковиной, унитазом, ванной и двумя полочками. Стараясь не смотреть на себя в зеркало, Кирилл умылся. — Господин желает что-нибудь еще? -, поинтересовался Кикимер. Его большие глаза с интересом наблюдали за парнем, скользя взглядом вверх-вниз. Устало, он сделал пас рукой, и эльф аппарировал. Кирилл икнул. Резко захотелось пить. Он попил из-под крана и сел на бортик ванны, скрестив ноги. «Нужно бежать отсюда как можно скорее», — твердо решил для себя парень. «А тебе есть куда?» — насмешливо спросил мальчишеских голос в его голове. — Найду. Плевое дело, — на этот раз Кирилл сказал это вслух. Так этот воображаемый диалог казался ему менее странным. Голос в голове ответил: «Ну пробуй. Поплюй». Интонации у него были максимально недружелюбные. Кирилл про себя сдавленно выругался. Ему в ответ ответили смехом и затихли, словно никаких голосов и не было.***
«Итак, меня зовут Кирилл, и я не знаю, что делать дальше. Или как там говорят в клубах, которые посещают анонимные алкоголики и дебоширы? Хм… Пожалуй, если следовать правилам, то я уже начал не с того. Правила анонимности требуют новое имя. Теперь… С недавнего момента… Все называют меня Регулусом. Признаться честно, старое имя мне нравилась куда больше, но моего мнения по этому вопросу не спрашивали. С первого дня я понял, что в этом доме ничье мнение не важно. Тут особые правила. Родители этой избалованной герберы словно жили в отдельном измерении, отторгая все что не вписывается в их строгую картину мира. Их сухие лица, которые запечатлели на себе вечную эмоцию брезгливости. Как строгие педанты, они сидели за столом, рука об руку и ели. Делали они это очень медленно. Неторопливо. Все тщательно пережевывая. Ужин для них был словно отдельной маленькой церемонией. На столе стояли блюда с едой, множество тарелок, фужеры и другие столовые приборы. По правую и по левую руку. Вилки и ложки. Рука наугад взяла одну из ложек и зачерпнула ею немного супа. Почему-то я почувствовал себя минёром. Метнув быстрый взгляд на родителей, поднес ложку ко рту, чтобы попробовать то чем тут кормят. Суп был вполне вкусный. С привкусом буженины. В меру острый, немного соленый, с плавающей в воде зеленью. — Ругулус. От этого тихого голоса, у меня потек холодный пот по спине. — Мальчик мой, тебе нездоровится? Орион обращался ко мне тихо, глухим и невнятным голосом. Мужчина и женщина обменивались многозначительными взглядами, словно безмолвно спорили о чем-то. Наконец он продолжил: — Я прикажу принести тебе немного еды в спальню. Видимо неконтролируемые магические всплески совсем тебя истощили. Ты сам на себя не похож. Вальпурга медленно промокнула уголки губ салфеткой и воспользовалась возникшей паузой, чтобы развить этот разговор. — Что тебя беспокоит? В приличных семьях на вопросы принято отвечать. Но как можно объяснить всю происходящую в моей голове неразбериху — было неясно. Я решил ответить максимально нейтрально, обыденной вежливой фразой, в духе романов Льва Толстого. — Ничего, маменька. Просто немного устал. На лице у женщины промелькнула непонятная эмоция, которую она в себе быстро подавила. Красиво сложив руки на столе, Вальпурга кивнула. — Я прикажу принести тебе ужин в спальню. Ступай. Отдохни. Стараясь не создавать лишнего шума, я встал из-за стола, задвинул за собой стул и живо покинул столовую. Чета Блэк продолжила ужинать. Бесшумно. Медленно пережевывая поданную еду. Делая это так — словно на них были обращены тысячи софитов и объективов камер. Видимо по привычке. Наконец Вальпурга прервала затянувшуюся тишину коротким комментарием. — И все же Регулус немного не в себе. Орион согласно хмыкнул. Трапеза возобновилась.***
Уже поздно вечером, когда во всем поместье погас свет, а Регулус лег спать, в спальню мальчика пришел Орион. Он что-то задумчиво объяснял про дисциплину, необходимость поддерживать честное имя семьи, и о магическом наследии. Кирилл согласно кивал, хоть и не смог запомнить почти ничего. В голове всё перемешалось. Такое большое количество свалившейся на него информации просто пугало парня. Все вдруг стало таким сложным. Он чувствовал потерянность, навалившийся на него груз ответственности, и сильное беспокойство от собственной беспомощности. Заметив усталость сына, мужчина потянулся было потрепать его по голове, но в последний момент передумал. Просто поправил одеяло, погасил свет и вышел. Кирилл лег на бок, и подмял лицом подушку, отчего на лице мальчика появились новые складки, а сам он словно постарел. Комната освещалась только блеклым свечением Луны, затянутой облаками. Тени деревьев отбрасывали причудливые тени, ветки слабо колыхались, а за окном послышался слабый стук от капель дождя. Грубоватое сукно неприятно кололо щеку мальчика. Кирилл перевернулся на спину и принялся рассматривать потолок. В таком положении его и застал Сириус. Аккуратно прошмыгнув в комнату младшего брата, он прокрался к кровати. Под его ногами, обутыми в одни шерстяные носки, не скрипнула ни одна дощечка, видимо он приходил так уже не в первый раз. Задремавший Кирилл заметил его не сразу. Когда периферическое зрение уловило слабую тень, было уже поздно что-то предпринимать. Секунда. Сириус уже сидит на кровати, схватив подушку, и пытается вдавить ее в лицо брата. Кирилл выгнулся дугой и напрягся всем телом. В нос ударил запах куриного пера. Судорожным рывком, Кирилл попытался вывернуться и скинуть с себя брата, только тогда поняв насколько плоха физическая подготовка мальчика, в тело которого он попал. Сириус убрал подушку и перекатился по кровати, подальше от брата. Мальчишку трясло от смеха. Кирилл опешил. Действо, продолжавшееся, по его мироощущению, по меньшей мере минуту — длилось всего несколько секунд. Сириус просто подкрался к залипшему в одну точку брату, а затем, поняв свою незамеченность, схватил лежащую рядом подушку, вжал ее в лицо Кирилла и живо отскочил, опасаясь ответной атаки. Просто шутка. Простое ребячество. Волосы Сириуса торчали во все стороны, а в глазах сияли блестели искорки веселья. Раздосадованный Кирилл живо подскочил на кровати, схватил вторую подушку и пульнул ее в брата. Тот подхватил ее в полете, и кинул обратно. Рассвирепевший Кирилл увернулся. Начался бой подушками. В этой шуточной драке, Кирилл наконец ощутил как высвободилось все подавляемое им напряжение. Иногда полезно спустить пар. Наконец, когда у обоих началась отдышка от прыжков и от смеха, парни успокоились. Сириус побросал раскиданные по комнате подушки обратно на кровать, и плюхнулся на них сверху. Его примеру последовал и Кирилл.***
В компании Сириуса оказалось не так уж и плохо. При всем отчаянном сумасбродстве парня, он был хорошим другом. И не очень заботливым братом, так что, по крайней мере с ним было весело. Он много чего знал о мире вокруг. С практической точки зрения. Сириус академическими знаниями не блистал, хотя родители и наняли для него учителя, готовившего его к поступлению в Хогвартс, но все зря. Теоретик из мальчишки был никакой, зато он быстро осваивал всевозможные заклинания на практике. В основном те — которые в учебную программу не входили. Уже в детском возрасте у него прослеживались лидерские качества и какой-то внутренний стержень. Невидимый постороннему глазу, но осязаемый при личном общении. Он смотрел на всех как на равных, но при этом возвышался над всем что его окружало. Словно при рождении в него было вшито какие-то величие. Только поэтому выходки Сириуса умиляли окружающих и были всеми прощаемы, кроме родителей конечно-же. Их такое поведение сына — возмущало и позорило. По этой же причине, на Регулуса переложили все чаяния семьи. Старший сын не собирался становиться образцово-показательным ребенком, и долгое время их единственной радостью был младшенький. Которой, вот незадача, упал. Упал и испортился. Какая жалость. С каждым днем, глядя на Регулуса, их сомнения только крепли. Мысль назначить младшего сына — главой рода, перестала их устраивать. Наконец было принято решение попробовать родить еще одного ребенка, и возложить ответственность за будущее семьи уже на него. Раньше на скамье запасных сидел Сириус. Теперь парню пришлось подвинуться. Впрочем, в этом положении были свои плюсы, например, относительная свобода действий. Контроль ослаб. Родители смотрели на выходки сквозь пальцы. Молчали. И парней это даже устраивало, до какого-то момента.***
В саду, расположенном на заднем дворе поместья, бегала компания мальчишек. По случаю праздника Блэки принимали множество гостей. Позвали даже тех, с кем особо не ладят. А детей, чтобы не мешали, сослали в сад. Два брата Блэк, вместе с кузеном Поттером, решили воспользоваться возможностью и поиграть в догонялки. Какая-то рациональная часть Кирилла напоминала о том, сколько ему на самом деле лет. Но кто ее слушал? Парень решил воспользоваться вторым детством на полную катушку, и сейчас старательно убегал от Джеймса. Несмотря на очки, Поттер был очень подвижным и быстрым парнем. Плохое зрение не мешало ему вовремя замечать все кочки и ямки, и развить достаточно большую скорость. Ноги Регулуса похвастаться подобным не могли. Он был физически не развит. Ноги быстро одеревенели. Сириус тоже был не очень хорошим спринтером. Высокий и немного неуклюжий, он бегал плохо. Это позволило Джеймсу, в очередной раз обогнать братьев, толкнуть Сириуса в спину и галопом побежать прочь. Теперь Поттер был вне зоны досягаемости. А Регулус — в шаговой доступности. — И-и! Во́да! — Сириус несется за братом, как гончий пес за зайцем, а когда догоняет, толкает в спину. Не устояв, Регулус пропахивает лицом землю. Сидящие неподалеку две сестры Блэк отвлекаются от своих разговоров и оборачиваются на шум, доносящийся из сада. А увидев лежащего Регулуса, ошарашено переглядываются друг с другом, не понимая что произошло. Первой реагирует Нарцисса. Вскакивает с скамейки и переворачивает Регулуса на спину. Белла остается сидеть на месте, холодно глядя на своих братьев. Ее лицо безэмоционально, а правая рука нервно подергивается, отчего блестящий камень в ее перстне призывно блестит. Нарцисса поворачивает брата лицом вверх и перекашивается от вида крови. С него будто сняли скальп. Кожа на лбу и переносице свезена, и в некоторых местах собралась гармошкой. Регулус медленно садится и трогает лицо руками. С ссадин на лбу капает кровь, заливая глаза, щеки и губы. Капает на все вокруг. Девочка заметно бледнеет. А Кирилл смотрит в ее голубые глаза своими серыми. В ее расширенных от ужаса зрачках отражается его залитое кровью лицо. Он вытирает капающую из носа кровь рукой, и закидывает голову назад, отчего не замечает стремительно бегущую к нему женщину. Брюнетка молода, старше ребят лет на пятнадцать, и очень худосочна. Женщина не очень красива, но по своему величественна. Темные волосы, выпирающие скулы, могильная бледность и эмоция скорби на лице. На первый взгляд, Регулусу кажется что ее настолько напугал его вид, а потом он понимает что это ее привычная эмоция. При всей своей внешней непривлекательности, женщина хорошо воспитана и красиво одета. Приблизившись, она легонько приветствует детей кивком, и только после этого присаживается рядом с Регулусом. Джеймс и Сириус недовольно кланяются в ответ. Женщина аккуратно промакивает кровь с лица мальчика платком, и уже достает палочку, но не успевает ею воспользоваться. Ее прерывает Вальпурга. Хозяйка дома окликивает гостью по имени, и та замирает. Вальпурга идет медленно, походка её тяжела и величественна, а лицо несколько угрюмо. Недовольно взглянув на молодую женщину, пытающуюся помочь, мадам Блэк сама помогает сыну подняться. — И впредь, — строго замечает Вальпурга, — прошу тебя не касаться моих детей, Эйлин. Не дожидаясь ответа, женщина разворачивается и уводит Регулуса в дом. Джеймс сидит на газоне, и старается сделать вид что его тут нет, молча ковыряя палочкой землю. Сириус пристроился у дерева и жует травинку. Веселье кончилось. Сегодня влетит всем. Регулус с матерью заходят в дом. Мальчик располагается за обеденным столом, пока женщина что-то судорожно-быстро ищет в шкафчике. Перебрав кучу склянок, и не найдя нужной, Вальпурга выходит из комнаты и оставляет ребенка одного. Раны на лице уже немного подзатянулись, но кровь продолжает изредка капать. Кирилл пытается ловить ее ладонями, чтобы не измазать белую скатерть, уже постеленную для гостей, и молится чтобы ему не влетело за порчу мебели. «Магия ведь сможет вывести эти пятна», — пытается успокоить себя парень, когда очередная капля капает и он ловит ее салфеткой. Время тянется медленно. Вальпурги все нет и нет, и опасения за мебель только растут. Появившийся из воздуха домовой эльф, доставивший с кухни блюдо с пирогом, внимательно смотрит на Регулуса. Ставит еду на стол и подходит ближе. Одно движение худой костлявой ручки — и пятен крови на салфетке и как не было. На ткани на месте крови только приятных холодок. Кирилл ошарашен увиденным. — А ты можешь сделать так чтобы кровь перестала капать и заливать все вокруг? , -спрашивает парень, с любопытством оглядывая домовика. Тот с любопытством смотрит в ответ, глядя на изувеченное лицо, словно оценивая свои силы. — Я сделаю все что пожелает господин, -наконец отвечает эльф. Кровотечение останавливается. Мебель в безопасности. Кирилл облегченно выдыхает и усаживается на стуле удобнее. Вальпурга возвращается со склянкой мази в руках. Она подходит к сыну и приподнимает его лицо за подбородок. Нежными, легкими движениями она покрывает раны снадобьем и вынимает волшебную палочку. Лицо у Вальпурги хмурое и взволнованное. Аккуратным движением она творит заклинание возле лица мальчика, и внимательно смотрит как раны затягиваются. На минуту кажется что ее лед треснул, и женщина ведет себя как настоящая заботливая мать, и это все высокомерие — напускное. Поколдовав, она отсылает сына в его комнату — отдыхать и подумать над поведением. Лимит заботы на бракованного сына исчерпан. Теперь с ним все будет в порядке, а значит что можно вернуться к привычному стилю общения. Женщина вновь холодна и безразлична.***
У Нарциссы светлые мягкие волосы, холодно блестящие глаза и тонкие белые губы. Живая и трогательная, она в сущности была еще ребенком, одного возраста с Регулусом. Единственная блондинка в семье. Очаровательный ангел, притягивающий к себе чужие взгляды. Кирилл знал, что сердце девочки ещё не застыло. Однако не ожидал что она придет его навестить. Они никогда особо не общались. Однако в её серых глазах плескалось беспокойство, и она постоянно заламывала руки. Не отводя глаз от красной нежной кожицы на лице Регулуса, Нарцисса напряженно молчала. — Как ты себя чувствуешь? , -наконец нашла что сказать девочка. Ей было не по себе, ведь она не должна была находится здесь сейчас, но упрямо ждала, когда он скажет ей что все в порядке. — Нормально, спасибо, — усмехнулся Киррил, чувствуя, как зуд на ранах стихает от такой простой гримасы. — Можно спросить? — тихо спросил он, наблюдая, как Нарцисса сразу становится серьёзнее и будто старше. — Конечно можешь, ты же мой брат, — как-то неуверенно разрешила она, с интересом ожидая вопроса. Кирилл сел на постели, морщась от покалывания в теле, вызванного заклинанием. — Что тебя волнует? — как можно более искреннее спросил Регулус, заглядывая в её глаза. По полу комнаты проскочил запоздалый солнечный луч, прыгая на ее туфельки и соскакивая на шкаф. Где-то во дворе продолжали играть дети. Нарцисса будто сжалась от этого вопроса, опустила голову, сморщила носик и тихо прошептала: — Твои шрамы. Кирилл недоуменно смотрел на неё, не понимая, к чему она ведет и почему пара красноватых пятен на лице вызвали в ней такую грусть, но Нарцисса молчала. Мальчик подсел поближе и стал ждать, свесив ноги с постели и едва касаясь своим плечом её. — Эльфа накажут, — словно нехотя продолжила она. — Какого эльфа, Нарцисса? — называть новообретенную сестру сокращенно у Кирилла не повернулся язык. Девочка была подавлена и замолчала, впадая в жалость к себе. Схватив её за плечи, он развернул девочку лицом к себе, хотя это простое движение далось ему тяжело. — Который тебя лечил. Он что-то не то наложил, и теперь эти пятна не пройдут. Тетя Вальпурга так сказала, что это последствия его заклинания. У тебя теперь навсегда останутся шра-амы-ы! — протянув последнее слово, в своем откровении девочка взяла высокую ноту и начала протяжно ныть. Кириллу захотелось её заткнуть, но девочка была к нему добра, и поэтому он переждал минуту ее слабости чтобы продолжить расспросы. — А их разве быть не должно? Тишина. Только Нарцисса продолжила по инерции хлюпать носом, а затем подняла на него покрасневшие глазами, глядя с упрёком и недоверием. — Правду говорят, что ты на голову заболел, — наконец шепчет она и хмурится. Смотрит пристально. Прямо в душу. Словно видя вместо Регулуса Блэка кого-то другого. Того — кто на самом деле перед ней сидел. — Мне всё равно, что обо мне говорят. Объясни же ты толком! — девочка раздраженно хмурится от глупости брата и поправляет чуть смявшиеся рукава платья. Ей не терпится дать ответ, но она только тянет интригу. Наконец ей это надоедает, и она отвечает. — Его накажут и вычеркнут из очереди. Ему никогда больше не увидеть свободы. Ему ее не подарят, — объясняет Нарси и замолкает, всем своим видом показывая, что разговор завершен. Кириллу хочется продолжить расспрос, но он понимает что не время. Вечереет. Солнце уже зашло, оставив землю остывать после теплого дня. В доме начали зажигать свечи. Где-то внизу слышатся голоса хозяев. Все вокруг готовятся к ужину. — Зачем эльфам свобода? Они же вроде работают тут добровольно, — спрашивает парень, пока видит что девочка в достаточно хорошем расположении духа, чтоб ответить на этот вопрос. — Чтобы не работать до самой смерти, очень старых домовиков обычно отпускают. — А как эльфу можно подарить свободу? — любопытство Кирилла берет верх над здравым смыслом,. Вопрос озвучен. Нарси побледнеет и открывает от удивления рот. Она смотрит брату прямо в глаза и не веря качает головой. — Не думай об этом, — подхватив юбки, девочка встает и целует Кирилла в лоб, прощаясь. Он кивает в ответ и переводит тему, желает ей приятного вечера. Девочка уходит, а парень остаётся ждать ужина в постель. К семейному празднику он не приглашен. Официальная причина в том что он болен. Истинная — родители не знают чего от него ожидать, и боятся пересудов и позора. Орион и Вальпурга любят сына. Своеобразно, но иначе не умеют. Ужин в постель не заставляет себя ждать, сразу после ухода Нарциссы в комнате появляется эльф. Он стар и тих, бесшумно скользит по комнате, накрывает стол. Сегодня на ужин мясо. Хоть одна хорошая новость. Поднявшись с кровати, игнорируя покалывания в теле, Кирилл блаженно отправил кусочек в рот и только тогда расслабился. — Ноки сможет ответить на ваш вопрос, если маленький господин позволит Ноки рассказать то, о чём господину запретила думать госпожа Нарцисса. Глаза у эльфа большие и умные. Он услужливо раскладывает столовые приборы и начинает свой рассказ.***
Ревизия шкафа хороших новостей не принесла. На пятьдесят живущих в доме эльфов у Регулуса явно не хватало одежды. По совету эльфа, выбор был остановлен на платках, шарфиках и носках. Впрочем, насколько Кирилл понял, особых ограничений в выборе вещей не было. Но остальная одежда была ему еще нужна, на случай если осерчавшая мать выгонит его из дома. Поэтому свитера, майки, рубашки и прочие скудные пожитки Регулуса были откинуты в неприкосновенный запас. В ходе ревизии было обнаружено девять пар носков: две белых, три серых, по одной паре чёрной и тёмно-зелёной расцветки, из льна и шерсти. Также был найден один поеденный молью шарфик серо-зелёной расцветки. Кирилл пересчитал находки. Одежды для эльфов было до неприличия мало. Повторная ревизия шкафа не помогла, он не нашёл больше ничего интересного, только один потасканный галстук. Было заметно, что мальчик, в теле которого жил Кирилл, был педантом. В шкафу было только всё самое нужное. Гениальный по простоте план наткнулся на не гениальное препятствие и, как Титаник, медленно шёл ко дну. Не хватало только шума океана и спасательных шлюпок. Впрочем, одна всё-таки дрейфовала. И её имя было — надежда. Кирилл и сам не мог дать точный ответ на вопрос: «зачем ему спасать эльфов». В голове роилось куча мыслей, начиная с того что ему их было по-человечески жалко, что они его об этом попросили, и что участь домовых в этом доме была незавидной. Блэки относились к ним как к расходному материалу, и что-то внутри него не давало Кириллу пройти мимо такой жестокости. Может обостренное чувство справедливости. Может потаенное желание вызвать у Вальпурги хоть какие-то эмоции. Ответа на этот вопрос он дать не мог, но ему самому он не был нужен. В голове был четкий алгоритм: «эльфы страдают — надо им помочь». Тем более что это была их идея. Поэтому он сделал то, что сделал. Решил напрячь Сириуса. Забияка и драчун Блэк был идеальным помощником. Старший из братьев Блэк был умнее в вопросах магии, сильнее физически и имел плохие отношения с родителями, которые этих самых эльфов и мучали. Наверное последнее и вынудило Кирилла рвануть в его спальню посреди ночи. Точно он сам не зал. Поттер и Блэк, освещая помещение палочками, сидели в комнате брата и играли в карты. По лицу Сириуса было видно, что он солидно проигрывал. Небольшая горстка галеонов вперемешку с сиклями была рассыпана на кровати вокруг них, а между играющими лежала маленькая кучка монет. Для Кирилла застать их за игрой в карты было неожиданно. По скромным наблюдениям Кирилла, карты считались маггловским развлечением. Играть в них для отпрысков уважаемых магических семей было делом, можно сказать, неприличным. Тем более — на деньги. В голове у парня возникла мысль тряхнуть стариной и испытать удачу в игре. Он был уверен в том что играет в карты намного лучше чем эти двое, благо опыта за первую жизнь у него накопилось предостаточно. Но идей куда можно было потратить выигрыш все равно не было, и только поэтому Кирилл выкинул эти мысли из головы и переключился на дела насущные. Он излагал свои мысли настолько вдохновенно, насколько мог. Правильно подбирал интонации. Смотрел прямо в глаза. Парни слушали его внимательно, особенно Джеймс, то и дело поправлявший очки очки. Сириус больше кивал, чем пытался вникнуть, пользуясь моментом и постоянно пытаясь подсмотреть карты противника. По воодушевленному виду Поттера было видно, что идея ему по душе. Но тут он скосил глаза в сторону и заметил подглядывающего Блэка. Момент оказался упущен. Взвинченный Джеймс, не ожидавший от друга мухлежа, принялся выяснять с Сириусом отношения. Какой ужас. Блэк подсматривал карты. Раздосадованный тем, что, упустил шанс отыграться, Сириус, вытолкал брата из спальни и запер дверь. Чтоб Регулус не мешался. По громким интонациям было понятно что ссора между друзьями возникла нешуточная. Кирилл от наивности Джеймса только усмехнулся. У картишек нет братишек. На душе в парня скреблись кошки, ему нельзя было быть таким самоуверенным. Чего он вообще ожидал? Что Сириус решит подставить свою намыленную шею под веревку, и решит прыгнуть с табуретки вместе с ним. Старшего Блэка родители не любят, для него подобные выходки опасны. Кириллу стало неловко от собственной глупости. Знал ведь, что единственное место, где им были тут рады — это фамильный склеп. Злой на себя, на Сириуса, и на всю творящуюся несправедливость, Кирилл тихонько прокрался в свою спальню. Он еще ни разу не покидал ее после отбоя. Проверять — чем это нарушение черевато, Кириллу не хотелось. В конце концов, не зря все все в этом доме двигались словно тени, не только дети, но и взрослые. Всю ночь ему снились какие-то кошмары, а утром… Утром он понял что не хочет сдаваться. Вся эта жестокая система, ненависть друг к другу, жестокость к самим себе — Кириллу была противна. И если для него самого никакого спасения не было, это не значило что он не мог спасти никого другого. Если Сириус отказался помочь, должен был быть другой выход. Например, поговорить еще раз с Джеймсом или обратиться к кому-нибудь из кузин Блэк. На Беллу надежды было мало, а вот милую Нарциссу никто бы в преступлении не заподозрил, а значит и наказывать бы не стал. Кто может заподозрить такого ангела в нарушении правил? Её белоснежная репутация пришлась бы ему очень кстати. Обидно только, что Нарцисса свою репутацию себе сделала сама. Послушанием. Хорошим поведением. Кротостью и очаровательной улыбкой. Для себя Кирилл решил: разговор с Джеймсом уже был проведен. Не очень успешно. Но можно было попробовать еще раз, немного позднее, когда вчерашняя ссора уляжется, а эмоции остынут. А поговорить с Нарциссой ему не мешало абсолютно ничего. Нужно было только ее найти. Спустившись вниз, Кирилл увидел что завтрак уже завершился. За столом оставались только Орион, Вальпурга и притихшая Эйлин Снейп вместе со своим сыном. Мальчик был ровесником Сириуса, нескладным и худым. Он ел мало и медленно, и сейчас его мать ждала, пока он закончит, сидя у собственной опустошенной тарелки. Больше никого в комнате не было. Несмотря на людность, было тихо. Чета Блэков, игнорируя «бедных родственников», шепотом обсуждала какие-то свои дела. Эйлин и ее сын тоже сидели молча. Не переговариваясь. Завидев стоящего на пороге Регулуса, его родители замолчали и жестом подозвали подойти к себе. Вальпурга ласково улыбнулась. При гостях она старалась выглядеть заботливой матерью, но в ее улыбке не было ни любви, ни тепла. Орион тоже был радушен, но более сдержан в своих эмоциях. Вежливым жестом он предложил сыну присоединиться к завтраку. Регулус сел по левую руку от матери, как того требовал этикет, который Кирилл постепенно изучал, и приступил к завтраку. Стараясь выглядеть спокойно, он все равно немного вздрагивал каждый раз когда наступала необходимость воспользоваться новым видом столовых приборов. Парню было страшно как-то ошибиться. Но родители молчали. И в тот день, и на следующий. Вальпурга делала вид что все в порядке. Что она любит нас, следуя этой роли и при гостях, и наедине. Только изредка позволяла себе кидать холодные взгляды. То на Регулуса, то на Сириуса. И если Кирилла от этой ситуации коробило, то Сириус старательно делал вид, что никакого конфликта не было и все мы — дружная семья. А что ему ещё оставалось? Гости тоже вскоре разъехались. Беллатриса и Нарцисса отправились домой. Эйлин и её сына выставили за дверь, пожелав удачного пути. Находясь в доме Ориона и Вальпурги она отравляла им жизнь. Рушила всю семейную идиллию. Для Блэков, эта, вышедшая замуж на простого человека, волшебница была просто позором. И развод никак ее репутацию не исправил. Каждый, глядя на Эйлин, помнил ее поступок, а глядя на ее сына — этого поступка последствия. Ей не было больше места в мире магии. А Эйлин, будто не замечая такого отношения, спокойно подхватив скудные пожитки, трансгрессировала неизвестно куда. О ней не упоминали, полностью забыв о ее существовании. А в поместье вернулись тишина и покой. С того момента прошло уже два месяца, и солнце пошло на убыль. Началась золотая осень. Сириус уехал. В поместье царили сырость и холод, начался сезон дождей. Всё утихомирилось, а Кирилл наконец примерился с ролью Регулуса. Все же, несмотря на слабое здоровье, мальчик оказался очень сильным волшебником, а Кирилл в его теле быстро всему обучался. Мир магии был для него особым, ярким, неизведанным пространством для изучения. Парень с головой погрузился в учебу. Однако, затишье оказалось недолгим. Сначала пришло письмо о зачислении Сириуса на факультет Гриффиндор. А спустя несколько дней Кирилл нашел возле своей постели сверток, в которой лежала целая стопка детской одежды. Как на десяти-двенадцатилетнего ребенка. Одежда была явно новой, чистой, ещё не ношеной. При этом на ней не было ни бирок, ни наклеек-ценников, никаких этикеток. Никаких объяснений. В надежде отыскать хоть маленькую подсказку, Кирилл еще раз пересмотрел полученные вещи. Изучил одежду снаружи и изнутри. Ничего конкретного о ней сказать было нельзя, кроме того что она мужская. Пораскинув мозгами, Кирилл решил что отправителем был Сириус. Во-первых у него был мотив. С момента зачисления на Гриффиндор его отношения с родителями сильно испортились, и, возможно, предложение Кирилла больше не казалось ему настолько безумным. А во-вторых у Сириуса были все возможности помочь, и это вполне могла быть его одежда. Очевидно, что перед поступлением в Хогвартс ему купили новые вещи, часть из которых могла не подойти. Да и мало-ли откуда он ее взял. Да и в конце концов о этой идее знали только Джеймс, Сириус и Нарцисса. Кирилл быстро утвердил в своей голове мысль что кроме Сириуса отправлять вещи было некому. С трудом подавив в себе любопытство, парень отказался от идеи написать брату письмо и спросить обо всем напрямую. Кирилл еще не знал весь спектр навыков волшебников. Боялся что была возможность считать информацию не распечатывая конверт, с помощью каких-то магических штук. Собрав характер в кулак, и пообещав себе спросить обо всем при встрече, Регулус живо поспешил на кухню. Еще спускаясь по лестнице, Кирилл уловил приятный запах запеченного мяса, пряностей и апельсинового сока. Пахло как-то по-праздничному. В духе старых американских рождественских фильмов, когда стол ломился от вкусной еды и сладостей, а на душе возникало приятное тепло. Пахло как-то иначе. Снедаемый любопытством парень, почти уверенный в том что поместье посетили важные гости, поправил одежду и заглянул в столовую. Узнать кто там, и чем кормят. За столом, во главе стола, в красивом черном шерстяном платье сидела Вальпурга. Ориона рядом с ней не было. Вместо этого, на другом конце стола, сидел и завтракал незнакомый мужчина. Он был красив. Черные волнистые волосы, белая тонкая кожа, высокий рост. «Наверняка кто-нибудь из Блэков», — подумал про себя Кирилл, и несмело вошел в столовую. Первым Регулуса заметила Вальпурга. Женщина встала из-за стола и направилась к сыну, ласково приобняла за плечи и подвела к гостю. Мужчина впился в него хищным взглядом. Приблизившись, Кирилл смог рассмотреть черты лица брюнета поближе. Правильные черты лица, умные жестокие глаза, красиво очерченные, сложенные в сладкую улыбку губы. Очень красив. По своему жизненному опыту, Кирилл знал, что мужчины такого склада пользуются спросом у женщин всех возрастов. Но что-то в нем было не так. За ангельской внешностью, манерами и общей очаровательностью скрывался жесткий внутренний стержень, который ничего не могло скрыть. Он бросался в глаза каждому, кто встречался с мужчиной взглядом. Кто попадал под этот каток. Стараясь следовать правилам приличия, Кирилл сохранил хладнокровие и уперся взглядом в маленькую морщину на переносице собеседника, создавая иллюзию зрительного контакта. Пока мужчины вели мысленную дуэль и сверлили друг друга взглядами, Вальпурга мягко сжимала плечи сына и вежливо улыбалась. Наконец эту тишину прервали. — Это ваш единственный сын? , -тихий глухой голос волшебника напоминал шипение, от которого пересыхало в горле. Вальпурга ответила так тихо, что ответ можно было прочесть разве что по губам. Или ответила жестом. Этого Кирилл не видел, но заметил как мужчина криво усмехнулся реагируя на безмолвную реакцию мадам Блэк. Было видно, что он улыбается редко, потому что с непривычки, эмоция кривой маской легла на его лицо, добавляя ему звериных черт. — Как тебя зовут, мальчик? — Задал новый вопрос мужчина, вставая из-за стола. Он оказался ниже, чем казался на первый взгляд, но всё равно производил впечатление человека величественного и знатного. Об этом свидетельствовали его безупречные манеры, выдержка и выставленная речь. Гость создавал впечатление великого человека и мощного волшебника. Кирилл отчаянно вспоминал генеалогическое древо этой семьи, чтобы понять кем ему приходится этот пугающий мужчина. Брюнет встал из-за стола. Звук его движений был тих, а шаги — плавными и танцующими. Взгляд — прерпарирующим, острым как медицинское лезвие. Мужчина двигался, глядя ребенку прямо в глаза, и Кирилл наконец не выдержал и опустил взгляд. Видимо такая реакция его полностью удовлетворила. — Мальчик хочет позавтракать, Вальбурга, — даже не глядя на него, чувствовалось источаемое мужчиной опасное веселье, — Оставим его и займемся делами. Вальпурга не стала перечить. Быстро поднялась со своего места, оторвалась от завтрака, и поспешила подойти к гостю. Он галантно подставил ей локоток. Женщина оказалась немного ниже чем их гость, и выглядела в его компании достаточно гармонично. Он в черном и она в черном. Оставив мальчика одного, они удалились. За окном сверкнула синяя вспышка света.***
Вне дома было стыло и мерзко. Влажность на улице повысилась, мерзкой плёнкой покрывая кожу, которая быстро покрылась мурашками от ветра. Дождь уже закончился, но капельки воды всё ещё парили в воздухе. Почесав свезенную руку, Кирилл обошел дом и вошел в маленький тамбур, соединявший кабинет отца и двор. Через маленькое окошко, украшенное витражом, было видно как мать о чём-то спорила с гостем. Сидящий в слепой зоне, мужчина с ней не соглашался. В итоге Вальпурга вздохнула и поднялась с кресла, подавая гостю чашку чая. Пользуясь моментом Кирилл прошмыгнул мимо окошка и оказался возле двери. Аккуратно он прижаться ухом к дереву. Тишина, не слышно ни единого звука. Видимо наложили какие-то чары. Кирилл опять подошел к окну и заглянул. Мать в кресло ещё не вернулась, так и оставаясь в непроглядываемом месте. Странно. По крыльцу с новой силой закапал дождь, отпрыгивая от луж причудливыми пузырями. Слякотная осень. Поняв, что ничего нового, кроме неприятностей от здесь не найдет Кирилл вышел в сад и поспешил в дом. Можно было пойти длинной дорогой, обходя весь дом. А можно было преодолеть два окна и оказаться в доме. В сухую погоду он выбрал первый маршрут, а сейчас, под дождем, идея сократить путь была очень заманчивой. Выйдя из тамбура, Регулус пригнулся и гуськом посеменил под окнами. Холодные капли затекали за шиворот, мочили волосы, а ветер пробирал всё тело. Согнутый в поясе, едва не светя макушкой в оконных проемах, преодолевая запоздавший страх, он быстро дошёл до безопасного участка. Кирилл вздохнул с облегчением и выпрямился. Посмотрел на небо. Темно-серое и пушистое, словно ватное. Оно нависало над поместьем и старалось вылить из своих туч всю воду. По пути в столовую Кириллу никто не встретился. Пользуясь возможностью он снял с себя вымокший свитер и налегке поднялся в спальню. Высушивающие чары он не знал, как и водоотталкивающие, и сохнуть решил как человек. Оставив свитер и брюки прямо на деревянном полу, он перешел на ковер и сел возле небольшого каминчика. Пламя мерно покачивалось, кидая отблески на замерзшего парнишку, который за эти месяцы немного вытянулся в росте, но все еще выглядел ребенком. Глядя на камин, он не видел перед собой ничего. В его голове мельтешил целый рой мыслей, унося его далеко за край собственного сознания, куда-то к вопросам о жизни и смерти.***
На цокольном этаже, как всегда, царило спокойствие. По грязной посуде прыгали намыленные губки, движимые эльфийской магией. Путаясь под ногами у взрослых, натирали тарелки эльфы помладше. Кто-то занимался готовкой, а ещё некоторые постоянно аппартировали. Каждый был занят каким-то делом. Кирилл ощутил дрожь по всему телу и то, как к щекам прилила кровь. Видимо всё-таки простыл. Или так на него влияли пытливые взгляды, которые на него бросали несколько десятков эльфов, которые не решались с ним заговорить и молча ждали. — Я нашел возможность освободить каждого из вас, и досрочно дать возможность не зависеть ни от кого. Не бояться за свою жизнь и не ждать, когда твою голову приколотят в коридоре, в наказание за плохое поведение, в назидание всем, — про себя Кирилл заликовал. Звучало очень вдохновляюще. Наверное как-то так вещал Ленин, стоя на броневике, рассказывая рабочим о том к какой жизни он их приведет. В больших грустных эльфячьих глазах плескался странный коктейль эмоций. За одну секунду он почувствовал любовь и какое-то обожание с их стороны, которых ему так не хватало. В носу защипало. От простуды ли? Кирилл глубоко вздохнул и еще раз посмотрел на суетящихся домовых. Они продолжили работать, изредка поглядывая на Блэка большущими глазами. В них плескалась эйфория и бесконечное чувство благодарности. — То отпускают, то покупают, — ворчливо заметил старый сморщенный эльф, и продолжил отчищать грязное пятно с многоярусной юбки. Он сидел в груде одежды и вручную тёр ткань какой-то дырявой каменюкой. Кирилл немного опешил от этой фразы. За эти месяцы он впервые услышал от эльфа о нежелании покидать этот дом, и был ей удивлен. Внимательно осмотрев этого домовика, Блэк пришел к мысли о том, что его должны скоро отпустить по возрасту, вот он и не хочет участвовать в этой афере. Пока Кирилл анализировал услышанное, к нему подошел один из эльфов, поклонился и тихо сообщил, что Вальпурга с гостем покинула кабинет. «Скоро все разрешится, » — пообещал он себе и не смог сдержать улыбку. Настроение как то само по себе улучшилось, как только светлое будущее замаячило хоть для кого-то. «Раз сам не могу на свободу, так хоть кто-то пусть живет по-человечески».***
Раздача одежды была назначена сегодня на шесть вечера, сразу после семейного традиционного чаепития, на закате. Находясь в приподнятом настроении, Кирилл спустился из своей спальни и направился в столовую. В столовой уже трудились эльфы, накрывая стол к обеду. Один из эльфов, помладше, подбежал ко мне и протянул какую-то вкусно пахнущую булочку. Взяв её в руки, я выскочил в коридор и замер. Пред ним стоял тот, кто не должен был здесь находится. Сириус Орион Блэк, с чемоданами и фирменной улыбкой. — Рад тебя видеть, брат, — язвительно протянул Регулус, ошарашенный такой неожиданной встречей. — Я вижу, — хмыкнул Сириус, оценивающе глядя на брата, —Что затеял? Кирилл промолчал, только усмехнулся шире и пожал плечами. Вынул руки из карманов. Подошел к брату и обнял его, крепко сжимая в объятиях. — У нас все по-старому, расскажи лучше что там у тебя в Хогвартсе, — парни разжали объятия. За те несколько месяцев что Сириус провел в школе, он подрос на пару сантиметров, еще значительнее обгоняя младшего брата в росте. Пользуясь этим превосходством, старший Блэк потрепал Регулуса по голове и поспешил в столовую. — Я жутко голодный, пойдем сначала поедим. Закат близился. *** Кирилл ненавидел закат ещё с детских лет, когда тени от деревьев рисовали страшные силуэты в кровавых лучах солнца. Рассвет был сегодня не бледнее заката. Яркое красное солнце вставало из-за туч, рассеивая багровое свечение повсюду, до чего дотягивалось. Или так преломлялся солнечный свет в залитых кровью глазах Регулуса? *** Сириус, несмотря на усталость, спустился к чаепитию порадовать мать. Он был весел из-за непредвиденных бессрочных каникул и занятости матери, которую он ещё не успел увидеть по приезду. Увлечённая более важными делами, она не вышла встречать старшего сына, не навестила его во время отдыха, поэтому Сириус решил выпить чаю в кругу семьи. Круг родственников в тот день оказался очень узким. В уютном зале сидели только Кирилл с Сириус. Их мать опаздывала, или вовсе не собиралась идти, а эльфы уже всё приготовили и оставили братьев одних. — Ты не знаешь из-за чего занятия отменили? Сириус обхватил кружку ладонями и пожал плечами. — Из Хогвартса студенты пропадают. И умолк. В комнате было тихо, только хрустел поленьями камин. Матери ещё не было в зале, она была занята уймой важных дел с невероятно важным гостем. О том, кто наш гость, Кирилл догадался далеко не сразу. Магические газеты он не читал, поэтому не сразу связал Тёмного Лорда и этого мужчину в одну личность. Даже сейчас парню не особо верилось в то, что его предположения — истинны. В его доме поселился Тёмный Лорд. А отец исчез. Казалось Сириус тоже думал об этом, переживал за судьбу отца, в конце концов они с сыном были близки. Пока Вальпурга занималась гостем, братья бесцельно сидели и ждали их визита. Странное настроение повисло в комнате, потихоньку сводя на нет все оживленные разговоры. — Так что ты задумал, Регулус? — глухо спросил старший сын, невесело улыбаясь. — Ничего нового, — криво усмехнулся младший Блэк, понимая, что не сказал ничего лишнего, что нельзя было озвучивать в этой пустой душной комнате, даже когда они считают что находятся наедине. На высоких часах глухо застучал молоточек, отбивая пять мерных ударов. Время чая. Несмело протянув руку к своей кружке, я Кирилл её, не ожидая такого контраста температур между чаем и воздухом. Видимо эльфы чары наложили. — Регулус, — тихонько прошептал Сириус, запуская ладонь и взъерошивая каштановые волосы, — А ты уже видел его? Голос брата выдавал всё испытываемое им волнение, и было не трудно догадаться, о ком он спрашивает. — Он мудрый и серьёзный мужчина, — невесело протянул Регулус. Пауза затянулась, видимо это был не тот ответ, которого ожидал брат, поэтому Кирилл нехотя продолжил. — Видел. Вальпурга познакомила. Называть эту женщину матерью не хотелось вообще, тем более когда не было никого из посторонних, при которых требовалось изображать семью. — А… — медленно отозвался со своего места брат. И опять воцарилась тишина. Когда наконец Вальпурга спустилась, по левую руку от неё шёл Тёмный Лорд. Они красиво выглядели, несмотря на то, сколько лет было этому волшебнику. Лорд сел на диван, пригладив подушку, и приглашая женщину сесть поближе к себе. Кирилл с трудом удержал безразличное радушие на лице, стараясь не выразить всё то ехидство, что бушевало в нем. Потушить его во взгляде. Сославшись на плохое самочувствие Кирилл поспешил покинуть свою семью, раскланялся гостю и поспешил к лестнице. Пролет, еще один. Парень бросил быстрый взгляд на свою комнату и поднялся еще выше — на чердак. В отличие от других служебных помещений, она находилась на верхнем этаже, соседствуя со старой столовой, накрытой стеклянной крышей. Вид оттуда был великолепный, но ею уже давно не пользовались. Когда Кирилл зашел в комнату, она была уже наполнена эльфами, которые терпеливо его ждали. Красивая круглая комната давно уже забыла о востребованности, но всё ещё была прилично обставлена. Прижав к себе стопку вещей, он счастливо улыбнулся и положил на пыльный старый кухонный стол. — Займите очередь, — тихо попросил парень, стараясь соблюсти секретность происходящего. Под его внимательным взглядом домовые эльфы послушно выстроились в ряд, позволяя начать процесс. У первого эльфа, стоявшего в очереди, были маленькие глазки и невероятно большие руки. По человеческим меркам он был особенно некрасив. Но это не помешало Кириллу вежливо улыбнуться и протянуть красивую черную перчатку. Материал приятно скрипнул под пальцами и Кирилл замешкался. Чуть нахмурился и поднес перчатку к своим глазам. Кожа была натуральная, а швы ровные. Дорогие кожаные мужские перчатки. Необычный выбор. Кирилл протянул перчатку обратно эльфу и взял вторую в руку. Несмело вложив её в руку следующему эльфу, парень криво улыбнулся. Он старался выглядеть дружелюбно, однако нервное напряжение исказило черты его лица. Расчувствовавшийся эльф зажал руками рот и заплакал. Подавив в себе восторг, он аппартировал в другой угол комнаты и принялся внимательно наблюдать. Ожидая свободный статус для кого-то из своих близких, находящихся в очереди. Длинные шарфы разошлись на руки невероятно быстро, украсив шеи домовиков. Но когда очередь дошла до футболки, в сознании Кирилла зазудела неприятная мысль. Перчатки, как и футболка, не могли принадлежать Сириусу, и по всей видимости были похищены им из чужого гардероба. Хотя, зная Сириуса. Кирилл попытался отмахнуться от этой мысли, но что-то все равно не давало ему покоя. Подозвав жестом одного из стоящих в конце очереди эльфов, парень попросил того привести сюда Сириуса. Немедленно. Сжав футболку в руках, Кирилл медленно выдохнул через рот и отложил её в сторону. Под пытливыми взглядами домовиков, он вытянул из стопки и протянул следующему по очереди эльфу — безразмерную шапку. На сердце становилось все тяжелее. Тревога и какой-то потаенный страх овладевали его разумом. Страх. За себя или за других? Регулус с трудом удержал безразличие на лице, когда в дверь постучали. Находясь в восторге, он подошел к двери и сам открыл своему самому близкому другу. Эльфы притихли, ожидая окончания события, и негромко зашелестели голосами. В следующую долю секунды эльфы бросились в рассыпную. Предо мной, хищно скалясь, стоял Темный Лорд. Он протянул мне руку в приветственном жесте и я не смог игнорировать приглашения. Пожав мою руку, Лорд спрятал улыбку и пронзительно впился взглядом в мои глаза. Его визит испугал Кирилла не меньше, чем если бы перед ним предстала Эйлин Принц в желтом спортивном костюме с катаной наперевес. Лорд остановился на пороге и осмотрел комнату. Потолок украшенный облупившейся фреской, слегка пыльная кухонная гарнитура и пару десятков эльфов, прижавших к своим худеньким тельцем одежду, и прятавшихся по углам. — Мне нравится твоя смелость, Регулус. — чинно рассмеялся Лорд, окончательно сбивая парня с толку. Кирилл переступил с ноги на ногу и поспешил уверить его в том, что все происходящее это не то чем кажется. Ситуация его явно забавляла. По-хозяйски Темный Лорд вошел в комнату, захлопнул за собой дверь и уселся на край стола. А потом дверь в комнату распахнулась. Переполошенный, грустный Сириус, как стукнул дверным полотном об стену, так резко и притих. Замер, словно пытался с коридором слиться, а потом поспешил закрыть дверь обратно. От такого ребячества Лорд рассмеялся еще громче и мановением руки, не позволил двери закрыться. Когда Сириус дернул за ручку двери, а она и на градус не дрогнула, то старший наследник медленно, словно на эшафот, вошел в комнату. — Я восхищен твоим безрассудством, Рег, — уже успокоившись, начал Темный Лорд. Кирилл молчал. Только шокировано смотрел то на брата, то на Волдеморта. Но это не беспокоило никого из них. Сириус был бледен как снег, и стоял как истукан, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Тем временем Лорд продолжил. — Было неожиданно узнать что родной сын способен, ради амбиций, предать своих близких, — улыбка гостя расплылась еще шире, и он встал со своего места и подошел к мальчику поближе. — Я ничего не понимаю, — заявил Сириус, — Но сразу, говорю, я об этом не знал, — поспешил уверить Лорда, брат, засовывая руки в карманы джинс. Весь его вид выдавал затаенное отвращение к этой ситуации. Такое поведение брата задело Регулуса, и он съязвил: — Конечно, если не учитывать то, что тебя застали на месте преступления. Скажи, что еще и одежда не твоя была, — ядовито прошептал Кирилл, скрещивая руки на груди. Сириус только глаза закатил. Лорд еще звонче рассмеялся. — Вы готовы друг друга потопить, по первой же возможности, но мне это нравится. Поправив свою темную мантию, Лорд встал на ноги и направился к двери. Сириус проскочил мимо него и поспешил убежать прочь. — Шмотки свои забери, Блэк, — крикнул я брату вдогонку, собирая оставшуюся одежду. — Это был мой сверток, — гася улыбку, Лорд взял на руки одежду и сунул под подмышку, — А теперь вон, — шикнул он на эльфов, и чинно спустился вниз. — Прошу прощения, сэр, — ошалелый от происходящего, Регулус поспешил вслед за волшебником, чтобы прояснить ситуацию. Мужчина, не останавливаясь, повернул голову в мою ребенка, показывая всем видом, что готов выслушать мальчика, — Зачем вам было все это? — У меня нет времени чтобы разжевывать тебе очевидное. Улыбаясь, лорд пошел дальше, а я так и замер в коридоре. Лишь когда меня за штанину потянул эльф, я нашел в себе силы дальше идти. *** Когда леди Блэк, истошно вопя, моталась по комнате и скидывала вещи в общую кучу, мне не хотелось её перебивать. Какое-то чувство, пульсировавшее под кожей, заставляло терпеть и не нарваться на Аваду. Регулус Арктурус Блэк молча застыл как античная статуя и стал изображать убитого горем раскаявшегося сына. Жаль, что греки не ваяли субтильных детей из мрамора, а Вальпурга не верила ни слову своего сына. Сириус тоже был там. Брат нервно ходил по комнате взад-вперед, заламывал руки и хрустел пальцами. Когда в один из таких кругов брат задел напольную вазу, мать выгнала его вон. С громким топотом брат покинул комнату, демонстративно захлопнув за собой дверь. От этого нервное напряжение женщины перевалило через край. Она напряженно согнулась пополам и вся затряслась, тщетно стараясь справиться с дрожью в жилах. Блэки не могут показывать слабость даже друг по отношению к другу. — Это просто недоразумение, — мягко попытался оправдаться Кирилл. — Недоразумение? Это ты недоразумение! , — громко закричала женщина, и, утерев слезы, подошла к сыну впритык. Вместо того чтобы опустить взгляд, младший из ее сыновей твердо смотрел в ее глаза. В голове женщины что-то щелкнуло. Заискрило, как бывает когда соприкасаются оголенные провода. Вальпурга изо всех сил влепила ему пощечину и закричала что Регулус ей больше не сын. Женщину трясло так, что, казалось, у нее озноб. Красивое белое лицо омрачилось серовато-синим оттенком, а глаза превратились в два широко распахнутых колодца. Кирилл замер, в голове забилась мысль что еще одно неловкое движение и Вальпургу хватит удар. Между сыном и матерью скользило сильное напряжение. Наконец ее перестало так передергивать. Черные, налитые свинцовым блеском, волосы качнулись в такт ее движениям, когда она повернулась к столу и взялась за палочку. Длинная, изящная словно змея, леди, навевала невольный трепет. А когда с палочки сорвалось непростительное, то словно весь животный страх вырвался наружу. -Круцио! *** Пальцы невольно потянулись к глазам и потерли лицо. Мокрое. От слез наверное, или еще от чего-то. Влага капала по подбородку и впитывалась где-то на рубашке. Вокруг было сыро, и темно. Где-то заскребли мыши под полом. В голове промелькнула ужасная мысль о том, что если мне все-таки выкололи глаза, то они вытекли и глазницы должны опустеть. И что-бы узнать, надолго ли я ослеп, нужно просто погрузить палец в глаз. Кожа или наткнется на глазное яблоко, или нащупает кость. А если скромные биологическое познания подведут, то палец вполне сможет прикоснуться к мозгу. Но об этом даже было страшно подумать, поэтому он сидел и кончиками пальцев ощупывал скулы, перепачканные в крови. В следующий миг Кирилл ощутил как что-то скользкое и холодное обвило руку. В груди от этого что-то защемило, а голова повернулись в сторону второго находящегося в комнате живого существа. Где-то опять зашумели мыши, а надо мной раздался усталый вздох. Прикосновение пропало, а он продолжал сидеть, не решаясь вскинуть руки и на ощупь найти того, кто недавно царапал его руку. Было темно. Наконец зрение начало возвращаться к мальчику и он увидел что заперт в какой-то каменной клетке. По всей видимости, его закрыли в подземельях. Кирилл переполз на солому и постарался собрать мозаику раскрошившихся воспоминаний. *** Лениво перебирая толстыми лапками, полная гадкая крыса ползла по руке мальчика, щекоча тонкую кожу запястья своим лысым хвостом. В темноте камеры она была похожа на какую-то горгулью. Ужасную, но неимоверно сильную. Гибкое тучное тельце, обхватывая короткими пальцами тонкую ткань, взбиралось по локтю вверх, пока не замерла. Когда острые тонкие зубы, прорывая ткань, впились в руку мальчика, Регулус проснулся. Вокруг него было очень темно, видимо уже наступила ночь. Его продрогшие пальцы плохо гнулись, поэтому, в темноте он не сразу нащупал, укусившую его крысу. Ухватив грызуна за голову, Регулус откинул ее от себя, и сипло закричал от ужаса и отвращения.Раздалось шлепанье — полная крови и жира крыса ударилась об пол, а затем юрко сбежала. -Мне кажется я слышал его здесь, — Раздалось где-то в рядом, и по каменному полу, хрустя под ногами раскиданной в коридоре соломой, раздались четкие шаги. Регулуса покоробило, и он зажал кровоточившую ладонь, и попытался отползти дальше. Визитера в виде крысы ему вполне хватило, поэтому попадаться матери на глаза не хотелось абсолютно. -Тсс… — в тишине подземелья прозвучал другой голос, и все умолкло. А в громоздкой тишине прозвучал лязг. По бледной коже Регулуса пробежали мурашки, и он не шевелясь прислушивался. Больше никаких звуков не было, разве что где-то шуршали мыши. -Тише… — что-то зашумело в тишине и за спиной Блэка заскрипел металл. Испуганно обернувшись Регулус попытался сгруппироваться, но не успел. Буквально кожей, мальчик ощутил как его озарила какая-то вспышка. Его перекинули через плечо и куда-то понесли. От страха, жуткой тряски и ощущения чужих выпирающих ключиц, Регулус забарахтался и чуть не свалился вниз головой. -Ух. Да успокой ты его! Третий голос прозвучал где-то совсем рядом, отчего сердце мятежника болезненно сжалось. Прозвучал еще один скрип старой решетки, будто перед ним открыли большие ворота, и четверо, пройдя их, покинули помещение. Следующий скрип раздался тише, чем предыдущие, зато более громкими стали шаги. Наконец тряска прекратилась и мальчика положили на что-то твердое. -Нашел. -Тащи. Ответили ему, а дальше пошла какая-то возня крики и визги. По мере приближения к мальчику, галдеж становился все суетливее, наконец все стихло. Что-то рядом с мальчиком зашуршало, а на плечо ловко взобралась крыса. -Ты только молчи, договорились? Обратились к Регулусу и он кивнул. Его кожу опалила еще одна вспышка, а затем младший Блэк выругался. Из глаз Регулуса потекли слезы, и он, неловко вытер их манжетом, скинув сидящую на его плече крысу. Та неловко чебурахнулась, а на затылок Регулуса обрушился шлепок. В глазах стало проясняться, словно ему резко включили свет. Сквозь соленую пелену было нечеткое изображение, но даже сквозь слезы, Регулус узнал Сириуса. Скрестив ноги, и ероша волосы, в кресле сидел Джеймс. Стоя на коленях, возле Регулуса расположился его брат Сириус. Рядом с ними прыгала большая рыжая крыса, на которую злобно топал старый страшный домовой эльф, который уже отчитывал Регулуса на кухне. Эльф был явно недоволен тем, во что его впутали. Благодарный за свое спасение, Регулус обнял сидящего рядом брата. — Тише, мелкий. Сириус рассмеялся и обнял его в ответ. Вместе, не так страшно. Вместе они почти семья. Наконец домовой эльф перестал причитать и плакать, и обратился к магам, прося их не заставлять лорда ждать. Джеймс поднялся с кресла и, на правах вожака, первым спустился по лестнице. Вслед за ним, вертясь и прыгая, рыжий зверек трансформировался в мальчика и пошел вслед за Поттером. Бывшая крыса оказалась человеком, немногим младше Сириуса и Джеймса, с круглым лицом и тучным телосложением, его рост не превышал роста самого Регулуса, а неухоженные рыжие волосы наводили тоску. Проследив взгляд Рега, Сириус поднялся на ноги и подождал пока брат тоже встанет на ноги, а затем прокомментировал увиденное: — Это наш друг, его зовут Питер, он полукровка и анимаг. Услышав свое имя, Питер обернулся и скромно улыбнулся братьям. Мальчики медленно подошли к нему и начали спускаться. Идти Регу было трудно, он заметно прихрамывал и немного отставал. Спуск причинял ему немало неприятных ощущений, из-за чего мальчик отставал, пока не врезался в неизвестно откуда взявшегося Римуса Люпина. Худощавый, миловидный и очень воспитанный мальчик от столкновения с трудом удержался на ногах, но при этом помог Регулусу не покатиться кубарем с лестницы. В его руках была зажата стопка ткани. Ею была выцветавшая, но опрятная мантия, с наколотым на ней красным гербом. На грубой мешковатой ткани он выглядел как след крови, поэтому Регулус не сдержал вопроса: — Ты гриффиндорец? — Как и твой старший брат, — Усмехнулся Римус и потащил младшего Блэка вниз. Опустившись, они оказались на кухне. Она была очень большая даже как для поместья Блэков, из чего Регулус вывел что находится в каком-то другом поместье. В углу комнаты, рядом с увитой плющом аркой, стоял стол. За ним, радостно уминая печенья, уже сидели Джеймс, Питер и Сириус. Когда они увидели подходящих Римуса и Регулуса, мальчишки засмеялись и принялись набивать печенья за щеки. Наиболее смешная физиономия получилась у Поттера, хомячьи щеки которого контрастировали с тонкими очками, и придавали ему еще более комичное выражение лица. Сойдя с лестницы, Люпин отпустил Блэка и тоже поспешил к столу. Схватив в ладонь целую пригоршню печений, Римус присоединился к игре и стал быстро засовывать их в рот, пока в нем не закончилось место. Наконец Регулус подошел к столу и заглянул в вазочку, где лежали два печенья, и куча крошек. Схватив их на скорость, Регулус засунул оба из них за одну щеку, и еще раз осмотрел друзей. Джеймс рассмеялся и его хохот подхватили другие. — Я вижу вы уже все съели, а могли бы и меня подождать. Регулус обернулся и наткнулся взглядом на смеющегося мужчину, годящегося ему в дедушки, с короткими черными волосами. Мужчина носил очки, и был в них отдаленно похож на Джеймса Поттера. На кухне витал аромат выпечки, а они смеялись. Чувствуя себя неловко, Регулус не жуя проглотил печенья и посмотрел на Сириуса, ожидая хоть какой-то подсказки в его глазах. Старший Блэк невозмутимо жевал и был явно доволен. Увидев спокойствие брата, Регулус тоже расслабился и протянул мужчине руку для приветствия. В светлой комнате было тихо и тепло, и от этой безмятежности на душе Регулуса нарастал налет спокойствия. Наконец-то он почувствовал себя счастливым. *** Флимонт Генри Поттер, отец Джеймса, был зеленоглазым смешливым мужчиной с изрядно поседевшими висками и широкой улыбкой. Именно эти две приметы бросились Регулусу в глаза и впоследствии впечатались в память. Первое утро в коттедже Поттеров началось сумбурно, скомкано и ужасно громко. Попрощавшись с возможностью выспаться, Сириус и Регулус оделись, и выскочили из спальни. Источником шума оказалась, будь она неладна, сама Вальпурга. Увидев сыновей, женщина присмирела и крики прекратила, улыбнувшись детям и попросив их уйти. «До выяснения обстоятельств». Решив не раздражать и без того взвинченную мать, мальчики вышли во двор. В отличие от шумного и пасмурного Лондона, в стылой Годриковой Впадине солнечного света было больше. Вокруг лежали сугробы, незаледенелыми были только дорожки и небольшие островки летних площадок. Разместившись на лавочке мальчики слушали. Из дома то и дело доносились крики, а затем плач. Вскоре к Сириусу и Регулусу во двор вышли остальные дети и миссис Поттер, женщина невысокая, мягкая, годящаяся Джеймсу скорее в бабушки. Глядя на нее Регулус почему-то вспомнил что на женщинах годы заметнее чем на мужчинах. Старость мистера Поттера выглядела иначе. В силу вбитого воспитания Кирилл прекратил рассматривать мать Джеймса и решил понаблюдать за небом. Облака, щедро освещаемые солнцем, светились. Наконец в доме затихло и миссис Поттер повела детей завтракать. Зайдя в дом, Регулус первым делом начал искать Вальпургу, но нашел только донельзя довольного Флимонта. Увидев мальчишек, мистер Поттер довольно объявил: — Миссис Блэк была рада узнать что с ее детьми все в порядке, и с радостью позволила вам погостить у нас. Ваши вещи обещали доставить сегодня. Глаза мужчины светились как две начищенные монеты. *** Хозяину этого небольшого коттеджа, чистокровному волшебнику происходящему от Певереллов, не был присущ снобизм, чванливость и горделивость Блэков, а его семья как никакая другая подходила под определение «род». Может хорошая атмосфера, а может гостеприимство хозяев, но братья остались жить в поместье Поттеров в Годриковой Впадине на долгие годы. Но опустим это. Вернемся лучше в Хогвартс, к тому дню когда и завертелась эта история.