Sweet taste of freedom

Домашний арест длился уже две недели. Все эти дни я безжизненно сидела в своей комнате, время от времени ко мне заглядывали Марк и Кэролайн и приносили что-то поесть. Половину я отдавала Ди. Тот лишь постоянно лежал у меня на коленях, нежно урча и мяукая. Связь с Оливером я держала чуть ли не целыми днями. Ночью мне все же удавалось сбегать к нему, и он встречал меня под моим окном. Сегодня мы с Оли договорились об очередной встрече. Я предвкушала что-то волшебное и уже с пяти часов тщательно собиралась. Зайдя в ванную, я взглянула на себя: огненно рыжие волосы, острые скулы и черные глаза. Я густо подвела их черным карандашом, а губы выделила ярко-алой помадой. Немного румян, и я готова. Аккуратно открываю дверцу шкафа и роюсь между вещей... Так-так... Это то, что нужно! Я достала короткое обтягивающее черное платье и в миг надела его. За окном раздались еле слышные автомобильные гудки. Пора! – Привет, – тихо шепнула я ему на ухо и нежно поцеловала в щеку. – У меня есть к тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться, – Оливер мягко улыбнулся краешками губ. – Ну давай, озвучивай, – кокетливо произнесла я. – Ладно, это останется сюрпризом. Оливер наклонился, положил руку на мое колено и робко поцеловал меня в губы. Теплый июньский ветер обдувал нас, и мы ехали по абсолютно пустому шоссе в неизвестном направлении. Все время теплая и немного дрожащая рука Оливера лежала на моем колене. – Приехали, – радостно произнес Оли, глуша двигатель. Он вышел из машины и галантно подал мне руку, чтобы помочь выбраться. – Прелестно выглядишь, – шепнул на ухо Оли и приобнял меня сзади. Перед нами раскинулся огромный парк аттракционов. Еще за его пределами был слышен веселый и звонкий детский смех, запах попкорна, яблок и сладкой ваты одурманивал, и я словно вновь впала в детство. Оливер крепко сжал мою руку, и мы вместе направились к кассам. – Как насчет прокатиться на колесе обозрения? – Я не против, – задорно прощебетала я. Вот мы уже наверху, и весь город как на ладони. Солнце уже потихоньку закатывалось за горизонт, а где-то внизу, словно муравьи, суетливо копошились люди. Внезапно колесо резко остановилось, и я, не удержавшись, упала на Оливера. – Технические неполадки, – констатирол грубый мужской голос. – Убедительно просим Вас сохранять спокойствие и не паниковать. Вскоре все будет исправлено. Просим прощения за предоставленные неудобства. – Всегда мечтала так застрять! – улыбнулась я. Оливер резко развернулся ко мне лицом, взял меня за руки, и я почувствовала его взволнованое прерывистое дыхание на своей коже. – Знаешь, раз уж такая возможность... – голос Оливера заметно дрожал. – В общем, Рейчел... Я люблю тебя, – выдохнул он. – 'Люблю'? Слишком громко сказано, но... Сейчас оно так или иначе ярче всего описывает мои чувства к тебе... – Будь моей девушкой, – резко произнес Оливер. Эндорфины резко выбросились в кровь, отчего сердцебиение заметно участилось. Внутри меня будто наконец расцвел цветок, так долго и трепетно набиравший силы перед раскрытием. В тот момент я чувствовала что-то иное, чем просто дружба. За месяц этот человек стал для меня самым близким человеком. Он заменял мне друзей, родителей и... Я села к нему на колени, посмотрела в его удивительные зелено-карие глаза и нежно поцеловала. – Это означает 'да'? – Я знала, что ты собразительный. Брюнет кратко улыбнулся. Колесо тронулось так же внезапно, как и остановилось. – Наконец-то! – вырвалось из моих уст, и мы звонко засмеялись. Прогулка была просто волшебной. Оливер все время обнимал меня и пытался поцеловать, но я, отскакивая и играя с ним, еще больше разжигала в нем это желание. На крыше какой-то многоэтажки мы вместе встретили рассвет. Оли снял с себя свой пиджак и аккуратно накрыл им мои плечи. – Спасибо, – улыбаясь, хрипло прошептала я. Ближе к пяти мы решили отправиться обратно домой. Уходить вовсе не хотелось, но и выслушивать нотации отца тоже не было никакого желания. Сев в машину, мы тронулись, и буквально через полчаса мы уже были около моего дома и прощались. Я встала около водительской двери, и Оливер, прижав меня к машине, заботливо убирал прядку волос с моей щеки. Стук вышибающейся двери гулко разнесся по лужайке. Отец отшвырнул Оливера, грубо схватил меня за руку и швырнул меня на крыльцо. Расправившись со мной, он напавился к Оли. – Ты что, сукин ты сын, не понял? Забудь ее! – С какой стати? Кто ты ей вообще? Где ты был, пока она кололась хуй знает где? Кто ее нашел, а? Да ты ее даже не искал! И после всего ты смеешь называть себя ее опекуном? – голос Оливера перешел на крик, и случайно проходившие прохожие уже понемногу начали толпиться у развороченного забора. – У меня есть деньги, чтобы обеспечить ее, а что есть у тебя? – Да Вы просто больной! Знайте, мы уедем отсюда! Не сегодня, так завтра, и я не оставлю ее с Вами! Отец не выдержал, размахнулся и со всей силы ударил Оливера в живот. Тот, почувствовав резкую колящую боль согнулся пополам. – Марк, не трогай его, умоляю! – из моих глаз градом сыпались горячие жгучие слезы, а волосы прилипли к мокрым щекам. – Черт, переезжаем через неделю, и если я еще раз увижу тебя с ним – тебе не жить... – Марк со злостью захлопнул дверь. Оливер встал с земли, отряхнул пыль и глазами брошеного щенка взглянул на меня. – Прости меня... – тихо прошептала я, и он прочел это на моих губах. Сел в машину, и через секунду я услышала противный лязг колес, трущихся об асфальт. Он уехал, а я осталась сидеть одна на крыльце. Небо, будто подхватившее мое настроение, густо затянулось свинцовыми тучами, и дождь крупными каплями хлынул на пыльную землю. Я осталась одна, среди своих проблем, мыслей и тихих всхлипов.