Железный стул

— Мы отправимся на Горнат и проведем там несколько дней, чтобы отмыть все шатры от дорожной пыли и дать отдохнуть лошадям, а потом — вниз по течению реки, чтобы перейти ее в самом узком месте, — говорил Дрого, стоя над картой из телячьей шкуры в их с Дейенерис шатре. В его крепкой ладони застыл кинжал с рукоятью из слоновой кости, которым он указывал путь кхаласара на ближайшие две недели. Его кровные всадники стояли по обе стороны от кхала, обдумывая путь, которым он хотел вести свой кхаласар на запад. Он редко проводил такие собрания, так как раньше не было нужды в выработке пути, но сейчас это стало стратегической необходимостью. — Сир Джорах, почему он не предлагает им пойти вверх по течений и обойти исток, сделав остановку в Сатаре? — тихо шепнула Дейенерис Мормонту, смотря на маленькую карту в руках рыцаря. У нее же на руках мирно спал Рейего, хотя ему уже давно надо было проснуться, чтобы поесть, но Дени решила не будить его, пока совет не закончится. — У истока каменистая почва, где растет мало травы для лошадей кхала, а из Дотракийского Моря веет горячими ветрами, что иссушают и ее. Когда мы туда доберемся, там останется лишь выжженная солнцем пустошь. Мормонт был хорошим тактиком и так же хорошо знал Эссос, как многие кхалы. Далеко не каждый житель континента мог похвастаться такими познаниями в географии. — Но перейдут ли наши кони эту реку? — Воды здесь тихие, а устье совсем неглубокое. Так что это не должно вызывать у вас опасений, принцесса. - Но на переправу уйдет несколько дней. Мы раньше не делали такого. Мормонт видел нотки этого материнского волнения в сиреневых глазах Дени. Ее припухшие руки крепко прижимали к себя ребенка, а нижняя губа чуть дрожала. Положив руку на ее плечо, он заставил ее посмотреть ему в глаза и ответил: - Кхалиси, этого не делали Вы, а не кхал Дрого. Он знает, что делает, не говоря уже о том, что ваши воины должны привыкать к водной стихии, если хотят вести полноценные бои с вестероссцами. Юной Таргариен нечего было ему ответить. Она понимала всю правильность слов Мормонта, но ее сердце беспокойно ёкало каждый раз, когда она думала о речных водах и ее сыне близ них. Точно так же она волновалась, когда она думала о своих драканах. Маленькие и еще не окрепшие. Они не умели даже толком летать, не говоря уже о том, чтобы прокормить себя. Что с ними станет без нее и Дрого? Что со всем этим станет... - Кхалиси, - голос Мормонта звучал далеким эхом, пока она витала в своих мыслях, боясь худшего. Она подняла на него глаза лишь когда тот снова ее окликнул. - Кхалиси, вам пора кормить ребенка. - А? - она казалась удивленной, но быстро сообразила, что происходит, когда увидела яркие детские глаза, с ожиданием и незабытым снов смотрящие на нее. Рейего тянул к ее припухшему от усталости и страха лицу свои смуглые ручки, требуя внимания, но Дени была словно зачарована. Ей понадобилось еще несколько секунд, чтобы взять себя в руки. - Пожалуй, мне стоит меньше думать обо всем этом, - тяжело выдохнула она, доставая левую грудь из грубого домотканого платья. Рейего моментально вцепился в мясистую плоть и стал жадно сосать молоко. Дейенерис лишь поморщилась - это было не самым приятным чувством. Мормонт одобрительно улыбнулся. Ему было сложно понять ее, хотя, с другой стороны, кто как ни он мог это сделать. Дени отвлеклась на кормление и уже совершенно не слушала то, что говорил ее муж. Каким-то образом Рейего смог полностью переключить ее внимание на себя и сконцентрировать мысли в одном месте. Сейчас она могла думать лишь о том, что все это было для него одного. Все эти бесчисленные земли, что они собирались миновать, все эти планы по завоеванию городов и свержению власти - ничто из этого теперь не делалось из ее интересов. Все амбиции и детские обиды резко отошли на второй план. И, если до рождения Рейего она могла думать лишь о прошлом Таргариенов, то сейчас все ее мысли направлены на их будущее. Она смогла снова начать замечать окружающие ее вещи только когда ребенок наконец-то отпустил ее грудь и стал удовлетворенно лепетать. Дени поправила свою одежду и пеленки сына, лишь после этого подозвав Чхику и попросив ее приглядеть за ребенком. Сама же она поднялась на ноги и вышла за пределы шатра. Сегодня было пасмурно и холодные ветры гуляли по просторам Дотракийского Моря, предвещая сильный ливень. Дотракийцы не любили дождей, поскольку они сулили им долгую засуху и лошадиный мор. Возможно, именно поэтому кхаласар был воодушевлен идеей двигаться на запад, где было больше рек и растительности, пусть они и не знала, чего им ожидать от новых земель. Дени стояла чуть стороне от входа в шатер и просто наслаждалась прохладой ветра, который обдувал ее тело. Обычно она предпочитала жару и солнце, но сейчас погода полностью отображала суматошность мыслей, коими полнилась ее голова. И Дейенерис совершенно не знала, как с этим бороться и что делать, чтобы вернуть себе тот холодный рассудок, которому ее когда-то учил Визерис. - Ты печальна, луна моей жизни, - голос раздался за спиной, а теплые мощный руки обняли ее за плечи. - Что тебя тревожит? - Будущее, мое солнце и звезды. И только оно, - она коснулась его рук своими тонкими пальцами и почувствовала себя необычайно защищенной. - Мне был неведом этот страх, пока я не стала матерью. Теперь же я постоянно страшусь от мыслей о том, что должно произойти. О путешествиях в земли, которых мы раньше не знали, о войнах, о завоеваниях и союзах. Все это внушает мне ужас, когда я смотрю на Рейего. Она не могла видеть лица Дрого, но почему-то была полностью уверена, что на нем было выражено снисхождение. Она знала, что равной нельзя бояться. Знала, что должна была быть невозмутима и холодна в той же мере, что и Дрого, когда речь заходила о Красном Замке. Но она не могла совладать со своими эмоциями. И кхал вряд ли винил ее в этом. Дрого отпустил ее и развернул к себе лицом, чтобы посмотреть прямо в глаза. Его ладони лежали у нее на плечах мягко, не принося боли, но от них веяло отнюдь не нежностью, а силой и холодом. Дени вздрогнула и сомкнула ладони в замок. - Я не знаю законов мира, где ты родилась. Никто из дотракийцев этого не знает и не понимает. Но не ты. Я вижу огонь в твоих глазах, когда ты говоришь о замке, который хочешь подарить нашему сыну. Вижу ту страсть, с которой ты рассказываешь о великом правлении своих предков. Я чувствую твою обжигающую кровь каждый раз, стоит мне тебя коснуться. И именно поэтому я не поверю, что ты готова отказаться от всего из-за страха, которому не можешь найти причин. - Но он не беспричинный! Неужели ты этого не видишь? Дрого тяжело выдохнул и сжал ее плечи чуть сильнее, чтобы заставить слушать себя. Кажется, это действительно помогло. - Я вижу лишь то, что тебе хочется бояться. Ты веришь, что тебя что-то пугает, потому и боишься. Его слова заставили Дени задуматься и задать себе вопрос, на который стоило бы давно уже найти ответ. Действительно ли она настолько слаба, что готова отказаться от всего из-за дрожи в коленках? И ответ ее был резко отрицательным. - Где сейчас драконы? - голос ее стал в мгновение жестче, отчего Дрого улыбнулся и двинулся в сторону шатра, где жил Рокхаро. Кхал вошел туда без предупреждения, введя следом и Дейенерис. Рокхаро в этот момент жевал полоски вяленой конины и хотел было уже подорваться с места, но жестом руки был остановлен. - Я сам в состоянии разобраться с клеткой. Дрого подошел к клетке вплотную и стал довольно быстро и ловко разбираться с несколькими замками на клетке. Они не представляли собой ничего сверхсложного, но были вполне надежны для удержания трех пронырливых детенышей. Крышка клетки наконец-то была опущена, но драконы не спешили покидать ее пределы, словно остерегаясь того, что их ждет снаружи. У Дейенерис несколько участилось сердцебиение, а сама она протянула руку к столу, надеясь, что драконы почувствуют ее запах и покажутся. Так и произошло. Первым выполз черный дракон с темно красными перепонками на крыльях. Его маленькая чешуйчатая мордочка уткнулась Дени в ладонь, на что она откликнулась искренней улыбкой. Она по-хорошему видела их всего раз. Это было через несколько дней после родов, когда она была уже в состоянии передвигаться и не терять при этом сознание от слабости. И сейчас, когда она была полна сил, Дени не переставала поражаться великолепию этих пока еще крошечных созданий. - Я наблюдал за ними все эти дни. И ни дня не было, чтобы я не поражался их существованием, - голос Дрого звучал еще до селе неизвестными Дени нотками, отчего она была вынуждена обернуться на него. Глаза кхала полнились искренним восторгом. То был восторг предвкушения, ведь абсолютно каждому, кто видел этих драконов, было ясно, во что они превратятся спустя несколько лет. Уже через пару месяцев они станут в десятки раз больше, сильнее и опаснее. И осознание этого вводило лишь в два состояния - ужас и восторг. Дейенерис думала обо всем этом молча и наблюдала за тем, как из клетки вышли еще два дракона, чья чешуя отливала золотом и изумрудами. Ей не нужно было спрашивать, какого они пола. Дени и так прекрасно понимала, что это мальчики. И от осознания того, сколько теперь в ее семье мужчин, ей становилось несколько одиноко, но в то же время она чувствовала ни с чем несравнимую защищенность. - У них у всех такие разные характеры, - она поднесла черного дракона, который уже вскочил к ней на руку, к плечу Дрого и оставила его сидеть там. - Этот будет самым большим и сильным. Я чувствую это всем своим нутром. - Ни одно существо, особенно такие благородные, не должно жить без имени. Как ты хочешь их назвать? - Дрого чуть повернул голову в бок и указательным пальцем почесал дракона за ухом, от чего тот начал утробно рокотать. - Изумрудный - Рейгаль, золотистый - Визерион, - оба дракона уже сидели на ее руках и ластились к ее рукам, заставляя ее нежно улыбаться. - Я не знала Рейгара и ненавидела Визериса, но кем я буду, если не назову своих драконов в их честь. Я не имею права забывать их. - Это ваши законы, - Дрого не понимал этой традиции, но не считал ее слишком уж странной. - Если бы всех лошадей называли в честь кого-то, дотракийцы бы утеряли всякую разницу между человеком и животным. И тогда уже будет поздно доказывать, что мы не дикари. Все жители Эссоса знали, какая за ними ходит слава за пределами Дотракийского Моря. В вольных городах, деревнях, в Вестероссе - везде они были кровожадными дикарями, ничем не отличаышимися от саранчи. Кочевой образ жизни принимали за неумение строить города и возделывать землю. Когда на деле дотракийцам не оставалось ничего, кроме скитаний, если они хотели выжить в пустынных землях с горстками скудной сухой травы. Жизнь в седле была у них в крови, их образ жизни был единственным возможным на просторах этой саваны. Но это не делало их первобытными людьми с палками в руках. Напротив - задавало им неисчерпаемый потенциал. - Но это не лошади, - она многозначительно улыбнулась и, пересадив Визериона к себе на плечо, провел тонкими пальцами по бугристой спинке черного дракона. - Они названы в честь самых сильных людей, о которых я знаю. Рейгаль, Визерион и, - черный подался к ее руке и снова стал рокотать, - Дрогон. В момент, когда кхал удивленно вскинул брови, Дрогон закричал, а вместе с ним и два остальных дракона. Они тут же начали усиленно взмахивать крыльями и уже спустя пару мгновений оказались в воздухе над головами своих хозяев. - Ты хочешь, чтобы я был его наездником, луна моей жизни? - Дрого был несколько озадачен сложившейся ситуацией и совершенно не понимал, откуда бралось это чувство, но ничего не мог с ним поделать. Дени лишь подошла к нему вплотную и коснулась щеки своей теплой ладонью, смотря прямо в глаза: - В тебе нет крови дракона, мое солнце и звезды, но в тебе пылает его дух. Взгляни на Дрогона и скажи, кто смог бы с ним совладать, кроме тебя? - она привстала на носочки и мягко поцеловала его в губы, а после обняла и шепнула уже на ухо. - Пока ты жив, твое сердце будет биться в унисон с его. И я не хочу даже думать о дне, когда мне придется оседлать Дрогона. Потому что он не настанет. Драконы снова закричали и направились к плетеной клетке, на крышу которой сел Дрогон и стал зубами отрывать от нее небольшие волокна. Увидев это, Дейенерис искренне засмеялась и снова заговорила: - Все еще не находишь сходства? - в ответ она получила лишь усмешку, но этого было более чем достаточно. - Почему Визерион? - вопрос был ожидаемым. Дрого считал Визериса трусом и ничтожеством, в чем был полностью прав, но во всей этой ситуации было несколько сторон, об одной из которых знала теперь только она одна. - Визерис был не лучшим братом и человеком, но его вера в Таргариенов была нерушимо сильна. Я не знала человека с верой сильнее, чем у него. И вряд ли узнаю, - все это время она наблюдала за золотистым драконом и прокручивала в голове образ брата. - Я смотрю сейчас на ту, чья вера сильнее всего на этом свете. Дени не верила в это, но перечить мужу не стала. - Тогда это еще одно подтверждение тому, что я должна оседлать именно его. Больше они не проронили ни слова. Стиснув Дени в своих объятиях, Дрого думал обо всем, что сейчас произошло, а вместе с тем и о будущем, которое за этим следует. Драконы, Вестеросс, железный стул, их сын. Вряд ли кхал хоть раз в своей жизни думал обо всем этом столь же серьезно, как в этот момент. Его взор был направлен на переливающиеся от света свечи чешуйчатые спинки драконов, а слух погряз во власти их криков и рокота. Впервые Дрого действительно поверил во всю эту затею всем сердцем. Война началась сейчас. И ни минутой раньше.