*****
В тюрьме им позволяют послать рождественские открытки, если они хотят. Естественно, что их проверяют и перепроверяют на наличие секретных сообщений или чего-нибудь незаконного, а дизайн карточек, из которых они могут выбрать, тоже ограничен. Курт думает, что никогда не видел более уродливых открыток, чем в тюрьме, но это не имеет большого значения. Как будто ему есть кому слать рождественские открытки. Ну, он мог бы послать одну Сантане, но их дороги разошлись с тех пор, как он решил совершать большие аферы, а Сантана осталась удовлетворена своими мелкими кражами, которыми занималась. И он не знает её текущего адреса, если у неё он вообще есть. Томми сказал ему, что уже несколько дней идёт снег, поэтому Курт сидит за столом и рисует снежный пейзаж, дополненный замёрзшим озером и деревьями, чьи ветки прогнулись от тяжести толстых снежных покровов. Он думает, что может прилепить картинку на стене камеры, как только закончит, чтобы привнести немного рождественского духа в его застойную вялую жизнь. Или, возможно, он может подарить её Томми как знак благодарности за все те времена, когда он разрешал ему выключать свет на пять минут позже. В каком-то смысле это грустно, что единственный человек, которому он может подарить рождественскую открытку — это его тюремный охранник. За исключением… За исключением того, что он знает один адрес. Он знает адрес Блейна Андерсона. Курт перестаёт рисовать, откладывая карандаш и откидываясь на стуле, несколько раз моргнув. Он запомнил адрес, когда ещё был в бегах, чтобы присылать Блейну бесцеремонные подарочки, как часть их игры в кошки-мышки. Это начиналось как способ просто подразнить агента, который отвечал за его дело, так же, как и телефонные звонки, но позже это быстро превратилось в способ высказать ещё и свою признательность. Он следил за карьерой Блейна, — Андерсона? Он даже не знает, как его теперь называть — и был впечатлён. И если быть абсолютно честным с самим собой, он отчаянно жаждал контакта в этом обманчивом мире беловоротничковых преступлений. Блейн был… мил с ним, даже если на то не было причин, и он благодарил его за открытки и подарки во время их телефонных разговоров, всегда со смехом, и Курт притворялся, что понятия не имел, о чём говорил Блейн, но радовался внутри. Последний раз, когда Курт звонил Блейну, был за месяц или два до его ареста. Блейн звучал устало, вероятно, из-за сложной аферы, которую Курт провернул несколькими днями ранее, и он небрежно упомянул о своих начальниках, которые дышали ему в спину, и как ему приходилось оставаться на работе допоздна, и Курт… по какой-то странной причине хотел извиниться. Голос Блейна в его ухе звучал низко, медленно и в каком-то смысле комфортно, что было Курту непривычно. И на какой-то короткий момент он представил, как отличались бы их жизни, если бы его родители не пропали, и ему не пришлось бы начинать свою преступную жизнь. Если бы он и Блейн были только двумя незнакомцами в Нью-Йорке, случайно столкнувшимися в метро или в караоке-баре в центре города. Курт смотрит на свой почти законченный рисунок, кусая губу. Он мог бы послать открытку Блейну. Она могла бы заставить Блейна улыбнуться или засмеяться так же, как он иногда делал по телефону… Хотя, довольно часто, если подумать. Курт знает, что должен ненавидеть агента, который поймал его, но он… не чувствует ненависти. Никогда не чувствовал. Блейн просто делает свою работу, и Курт понимает это. Он всё ещё помнит, как Блейн пожал его руку, когда Курт был арестован, крепко и надёжно, а его взгляд оставался добрым даже при том, что они были окружены вооружёнными агентами ФБР. На нём был тот самый винтажный галстук, который привлёк внимание Курта в первый раз, когда он увидел фотографию Блейна, и Курт мог поклясться, что видел проблеск сожаления в глазах Андерсона, когда он застёгивал на нём наручники. Сожаления о чём? О том, что, наконец, поймал интересного преступника, которого преследовал, и теперь вся увлекательность была закончена? Или о самом Курте и… каком-то отчаянии, которое Блейн успел разглядеть в его глазах? Кроме Финна и Рейчел, никто никогда не смотрел на него так. Как будто с тем же самым желанием, чтобы всё было по-другому. Курт выпрямляется на стуле, переворачивает листок, на котором рисовал, и пишет короткое сообщение, прежде чем успеет передумать. Он перечитывает слова несколько раз, удовлетворённый их лёгким и уверенным тоном, затем снова переворачивает листок, возвращаясь к рисунку. Теперь, когда он знает, кто его получит, он хочет, чтобы всё было идеально. Он не может объяснить, зачем делает это, и он благодарен, что здесь нет Сантаны, которая бы засомневалась в нём. В любом случае, контакт с Блейном Андерсоном кажется ему… Правильным.*****
Курт проводит канун Рождества один в своей камере, читая книгу, которую взял из тюремной библиотеки, и слушая шумы, к которым до сих пор не привык. Томми поздравляет его с Рождеством, когда, уходя домой поздно вечером, проходит мимо его камеры, и Курт посылает ему улыбку, которая исчезает сразу же, как только Томми удаляется. В это же время, на расстоянии нескольких километров от тюрьмы, Блейн Андерсон приходит с работы домой, кладёт почту на маленький столик в коридоре и снимает своё зимнее пальто. Пэрри прибегает из гостиной, чтобы поздороваться, качая хвостом как маленький щенок, и Блейн, улыбаясь, зарывается ладонью в её мех. Следующие несколько дней, как и всегда, он проведёт только со своей собакой. Он живёт один, его родители отправились на Рождество в круиз, с братом он не разговаривает, а Сэм и Тина, очевидно, проводят отпуск со своими семьями. Питерсон отказался позволить ему остаться на работе и практически вытолкнул его из офиса, потому что «Рождество, Андерсон, иди празднуй»; и даже если миссис Авниндер просила его прийти к ней в квартиру сегодня вечером, ему не хочется нарушать её время с семьёй. Он ещё раз чешет ушки Пэрри, а затем со вздохом берёт почту со столика. Грядёт ещё одна ночь поедания остатков еды и чтения старой книги. А может, по телевизору будет игра, возможно, даже новая, а не та, которую он видел несколько раз. Он просматривает почту по пути в столовую, Пэрри следует за ним. Газета, несколько конвертов, похожих на счета или рекламу, письмо из тюрьмы… Блейн останавливается. Он кидает все конверты на обеденный стол и открывает тот, что из тюрьмы, в непонимании нахмурив брови. Внутри конверта — красивый рисунок снежного леса, так красиво выполненного в карандаше, что кажется, что снег блестит на бумаге, как будто это чёрно-белая фотография, а не рисунок. Блейн какое-то время глядит на листок, озадаченный и удивлённый, а затем переворачивает его. На его лице появляется широкая улыбка, когда он читает слова, написанные знакомым почерком, который он изучал несколько лет. Почерком, который он уже и не думал увидеть с тех пор, как его владельца посадили за решётку: Агенту, которому удалось поймать меня — С Рождеством и весёлых выходных! Надеюсь, преступники, за которыми ты охотишься, не испортят твоё Рождество! ;) хохо Курт ------------------------------------------------------------------------------------------------------ СЕЙЧАС: Уже довольно поздно, когда они возвращаются домой с ежегодной рождественской вечеринки ФБР, запинаясь об порог, даже если ни один из них не пьян. Хотя, Блейн немного навеселе; Курт может определить это по румянцу на щеках и блестящим глазам. Вечеринка была более безбашенной, чем любая рождественская вечеринка, на которой Курт бывал во времена мошенничества, и в его ушах до сих пор стоит звон от всех рождественских песен, которые громко играли по интеркому весь вечер. По какой-то странной причине, Jingle Bell Rock имела огромный успех среди агентов ФБР. Он неделями слышал слухи о готовящейся вечеринке, но не верил им, не в силах представить спокойных и собранных агентов ФБР отрывающимися и празднующими до самого утра в своём офисе. Но он был неправ. Очень, очень неправ. Большую часть вечера он провёл, пытаясь не дать Сэму показать свои «знаменитые стриптизёрские движения», или выслушивая пьяную Тину, которая вещала ему о проблемах со своим парнем. Он вполне уверен, что видел несколько пар стажёров, которые целовались в конференц-зале, особенно двоих, что уже давно флиртовали друг с другом. Если честно, ему уже жаль стол в конференц-зале. Будем надеяться, уборщики хорошо поработают следующим утром. — Это было дико, — выдыхает он, как только они закрывают за собой дверь. Блейн смеётся. На нём до сих пор оленьи рога, которые ему надел Сэм, а праздничный галстук с омелами, который ему подарил на Рождество Курт, весь смялся под воротником. — Говорил же, — отвечает он. — Агенты всегда немного теряют голову на офисных вечеринках. Курт с улыбкой качает головой и наклоняется погладить ушки Пэрри, когда она подбегает к ним. Она выглядит немного сонной, качая хвостом медленнее, чем обычно. Должно быть, они разбудили её, когда зашли домой. — Сэм правда был стриптизёром в молодости? — не сдерживается он от вопроса, пока Блейн убирает их пальто. Блейн снова смеётся. — Правда! Недолго, но он до сих пор говорит об этом, когда выпьет больше одного напитка, — он взъерошивает шерсть Пэрри, после чего проходит дальше в квартиру. — Он показывал тебе своё фирменное движение? — спрашивает он с усмешкой, оглянувшись через плечо. — Показывал. Я пытался заставить его остановиться, но он был непреклонен, — признаётся Курт и съёживается. Всё-таки, есть вещи, которые он не должен знать о людях, с которыми работает. Он поднимается с пола и следует за Блейном, по дороге снимая с него рога и кладя их на обеденный стол. — Не думаю, что они до сих пор тебе нужны. Вечеринка кончилась. Блейн берёт рога и поглаживает пальцами коричневый материал. — Ты хоть повеселился? — спрашивает он, опираясь на стол. — Я знаю, что эта вечеринка отличается от тех, на которых ты привык бывать, но… — Я отлично провёл время, — говорит Курт, покачиваясь на носочках. Вечеринка была бешеной, он признаёт, но при этом она была весёлой, тёплой и счастливой. Все были невероятно расслаблены, особенно после стольких напитков, и много смеялись. — Спасибо, что пригласил меня, — добавляет он. Блейн смотрит на него сквозь ресницы. — Ты наш информатор. Естественно, ты был приглашён. Курт улыбается. — Всё равно. Спасибо. Он наклоняется, чтобы поцеловать Блейна, и Блейн с готовностью отвечает, роняя рога на стол, чтобы обнять Курта за талию. Они медленно и долго целуются, кончиками пальцев Блейн выводит непонятные узоры на спине Курта через рубашку, и Курт довольно мычит в поцелуй. Они чувствуют себя очень комфортно, так, как не привыкли в ФБР со всей их игрой в рабочие отношения, и Курт наслаждается этим, запоминая теплоту блейновского тела и вкус его губ. Он скучал по ним — по нему — весь день. Рука Блейна двигается к груди Курта, и пальцами он перебирает пуговицы его рубашки. — Кровать? — спрашивает он низким голосом, не открывая глаз и лаская губами губы Курта. — Кровать, — Курт хватает Блейна за галстук. — Знаешь, ты весь день проносил омелу, и всё равно это наш первый поцелуй с самого утра. Блейн усмехается и притягивает Курта ближе. — Ты намекаешь на то, что я должен тебе несколько поцелуев? — Кучу поцелуев, — исправляет Курт. — Целую ночь поцелуев. Блейн посмеивается и утыкается лицом в его грудь. — Если бы я знал, что после рождественских вечеринок ты становишься таким развязным, то я бы привёл тебя на такую ещё в начале декабря. Курт пожимает плечами, опуская руки к поясу штанов Блейна. — Не рождественская вечеринка делает меня развязным. Блейн поднимает голову с мягкой, довольной улыбкой. — Оу? — Это ты, — заканчивает Курт и снова целует его.*****
На следующее утро Курт просыпается рано, осторожно выпутывается из объятий Блейна и выскальзывает из кровати так медленно и тихо, как только может. Блейн ворочается во сне, на мгновение нахмурившись, но потом снова расслабляется и утыкается в подушку, мягко вздыхая. Курт накрывает его одеялом, после чего просто замирает, глядя на сильные руки Блейна, обнявшие подушку, и разглядывая его загорелую кожу, практически сияющую в тусклом свете комнаты. Его ресницы опущены, на губах — сонная улыбка, а волосы похожи на один большой беспорядок из тёмных мягких кудрей, в которые Курт хочет зарыться пальцами. Он так красив, и выглядит настолько привлекательным, что Курту хочется послать подальше то, что он запланировал вчера вечером, и просто вернуться в кровать, крепко прижаться к Блейну и гладить крепкие мышцы его спины. Но он сопротивляется искушению и наклоняется, только чтобы поцеловать Блейна в макушку, после чего на цыпочках выходит из комнаты, закрывая за собой дверь. На кухне он делает себе чашку кофе — уже не горячий шоколад, не теперь, когда он вырос — и добавляет немного больше молока, чем обычно. Пэрри спит у холодильника, дёргая лапами, потому что ей снится что-то, о чём Курт может только догадываться. Обычно она выбирает между сном на кухне и в спальне, даже зимой выбирая местечко попрохладнее, и Курт осторожно проходит мимо неё в тесном пространстве, стараясь не разбудить. Он идёт в гостиную со своим кофе, устраиваясь на диване и не потрудившись включить свет. У Блейна не было времени, чтобы украсить квартиру, но в углу стоит рождественская ель, ждущая своих украшений, а на окнах висят несколько гирлянд, от которых исходит достаточно света. Курт обнимает ладонями тёплую кружку, закрывает глаза и просто вдыхает аромат своего кофе, слушая тишину. В Нью-Йорке никогда не будет так же тихо, как в Огайо, но на улице так рано, что даже отдалённый шум города с его бесконечным движением кажется слабым, и никто в доме Блейна, кажется, больше не бодрствует в такой ранний час. Курт открывает глаза и улыбается, когда смотрит в окно и видит, что идёт снег. Большие снежные хлопья всё кругом окрашивают в белый, намного больше, чем вчера, когда они приехали с вечеринки. Когда они покидали ФБР, уже шёл небольшой снег и, судя по огромным снежным сугробам, он не прекращался всю ночь. Им не нужно работать ни сегодня, ни завтра, ни даже послезавтра, потому что Питерсон практически заставил всех взять несколько выходных. Курт решил остаться в квартире Блейна на всё Рождество. И если кто-нибудь вдруг проверит его датчик, он может сказать, что они просто составили друг другу компанию на праздники, потому что оба живут одни. Друзья могут так делать. Агенты и их консультанты могут так делать. И никому не обязательно знать, что он планирует справлять Рождество со своим парнем, а не куратором. Возможно, они даже могут вместе украсить ёлку, потому что Блейн до сих пор этого не сделал. Приготовить хороший обед и улечься на диване с полными животами, погулять с Пэрри по снежным улицам района, может, посмотреть несколько старых фильмов… — Курт? Курт быстро моргает. Блейн стоит в дверном проёме, почёсывая затылок, в своих полосатых пижамных штанах, низко сидящих на бёдрах. Его взгляд всё ещё затуманенный сном, кудри разлохмачены, а на правой щеке остался след от подушки. Старая майка, надетая на нём, плотно натянута на груди, и на ней едва виднеется выцветшая эмблема Квантико. — Привет, — тихо говорит Курт и убирает свою кружку на журнальный столик. — Прости, я разбудил тебя? Блейн качает головой и подходит ближе, его босые ступни почти полностью скрыты длинными штанинами пижамы. — Просто я проснулся, а тебя нет, — его голос всё ещё хриплый и низкий, он зевает, после чего садится на диван рядом с Куртом. — Что ты здесь делаешь так рано? — Просто размышляю, — отвечает Курт. — Планирую рождественские украшения. Блейн улыбается и прижимается к нему, сворачиваясь сбоку клубочком. — Мм, мне нравится. Я надеялся, что ты поможешь мне украсить ёлку. Мы с тобой вместе можем создать наши собственные рождественские традиции. У Курта мгновенно теплеет в груди, а сердце наполняется счастьем. — Конечно, я помогу, — говорит он, а затем надменно усмехается. — Потому что ты, вероятнее всего, развесил бы на ёлку значки ФБР и папки для документов, если бы наряжал её сам. Блейн фыркает. — Ха-ха, очень смешно. Курт ухмыляется и берёт мягкое одеяло, лежащее на подлокотнике дивана, чтобы развернуть его и укрыть их обоих. Блейн довольно вздыхает, чувствуя тепло, и прижимается ещё ближе к Курту, кладёт голову ему на плечо и обнимает за талию. Когда Курт смотрит на него, то видит, что его глаза уже закрылись, а на губах сияет небольшая улыбка. — На улице снег идёт, — комментирует он. Блейн сопит, потираясь щекой о плечо Курта. — Да? Это хорошо, — отвечает он тихим, сонным голосом. — Рождество будет снежным, — добавляет Курт и кладёт руку на талию Блейна, нежно поглаживая. — Хорошо. Я люблю снег, — Блейн причмокивает губами. — И Пэрри тоже любит. Курт целует его в макушку, отчего тот довольно хмыкает. Когда Курт поднимает взгляд, то замечает новый рисунок на каминной полке, стоящий прямо по центру в простой деревянной рамке. Он не видел там прежде никаких рисунков — обычно Блейн хранит там кучу своих старых детективных романов, которые так сильно любит, но возможно, эта картина — часть его сезонных украшений. Курт прищуривается в неярком свете гирлянд и разбирает линии карандашного наброска: снежный лес и небольшой замёрзший водоём. Внезапно его сердце замирает в груди, пропуская удар. Это его рисунок. Тот, который он послал несколько лет назад, в своё первое Рождество в тюрьме, когда чувствовал себя более одиноким, чем когда-либо. И теперь он здесь, в отличном состоянии, и стоит прямо в центре каминной полки Блейна, после всех этих лет и рождественских праздников, проведённых раздельно. Курт сглатывает ком в горле и крепче сжимает Блейна, который издаёт тихий вопросительный звук. — Я люблю тебя, — мягко говорит Курт, сдерживая слёзы и не позволяя задрожать голосу. Блейн немного поворачивает голову и целует его в шею сонным, влажным поцелуем. — Я тоже люблю тебя, — выдыхает он, двигая ладонь на сердце Курта и оставляя её там. Курт ощущает его устойчивость и надёжность, всю его любовь и заботу, и внезапно чувствует себя невероятно благодарным за появление этого мужчины в его жизни. И не только в качестве агента, поймавшего его. — Счастливого Рождества, Курт, — добавляет Блейн, уже, вероятно, почти заснувший. В квартире так тихо, как может быть только в это время года. Курт закрывает глаза, чувствуя одинокую слезинку, пробегающую по щеке, и улыбается. — Счастливого Рождества, Блейн. ------------------------------------------------------------------------------------------------------------- THE END.