Catch Me If You Can

ШЕСТЬ МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ.       Блейн всё же получил своё повышение. Он стал одним из самых молодых агентов в Бюро, получивших должность помощника главного спецагента и управляющих подразделением Белых Воротничков, и это… Это действительно много значило. В основном, это была работа Питерсона, потому что сам он теперь занял более высокую должность, которая, насколько знает Блейн, включает в себя только бумажную работу, подписание разрешений и сидение за столом из красного дерева.       ПГСы, как предполагается, тоже не так активны "в поле", и Питерсон не работал над делами уже много лет, но Блейн с самого начала принял решение не разочаровываться в практической стороне раскрытия преступлений. Он любит работать на местах преступлений, даже если теперь командой управляет Сэм, и ему всё ещё нравится быть максимально включённым в работу над делами. Он собирался отличаться от других ПГСов, и пока на это никто не жаловался.       Однако, с повышением пришли и неплохие преимущества: офис большего размера с хорошим видом, лучшее место на парковке, шанс на более гибкий график, никаких больше ироничных замечаний о его ориентации от больших боссов, потому что теперь он сам один из них…       И лучшее из всего этого — это доступ к нескольким сверхсекретным федеральным базам данных, которые он не мог использовать, когда был обычным агентом.       Он вроде как осознаёт это однажды поздно вечером, когда смотрит телевизор с Куртом. Ну, или притворяется, что смотрит. Курт просматривает свою последнюю колонку на наличие ошибок, хоть Блейн и сказал ему, что она замечательная и всем понравится, а у самого Андерсона на коленях лежит несколько отчётов по делу, ждущих его одобрения и подписи.       Они долгое время сидели в тишине, молча работая, и только храп Пэрри, приглушённый звук телевизора и ритмичный стук пальцев Курта по клавиатуре его ноутбука создавали фоновый шум. Блейн поднимает взгляд с отчётов и поворачивается к Курту, чувствуя знакомую улыбку, появляющуюся на губах. Он испытывает желание улыбаться всякий раз, когда смотрит на Курта; каждый раз, когда высаживает его у офиса Vogue или, приходя домой, застаёт его рисующим за обеденным столом, каждое утро, когда он просыпается, и каждую ночь, когда он засыпает, лицо Курта — первая и последняя вещь, которую он видит каждый день.       Это лучше, чем Блейн когда-либо мог себе представить. Всё стало совсем другим — то, как Курт теперь кажется намного более раскованным и искренним, когда работает с чем-то, что на самом деле интересует его, а не просто делает что-то потому, что должен. Курт улыбается больше, смеётся больше, говорит больше — всего в нём теперь намного больше, и Блейн чувствует себя почти ослеплённым всем этим великолепием, которое было спрятано под маской мошенника в течение многих лет.       Его глаза движутся от профиля Курта к простому серебряному кольцу на его левой руке — кольцу, которое они выбрали вместе пять месяцев назад, когда Курт официально сделал ему предложение, и Блейн чувствует, как губы растягиваются в широкой улыбке. На его собственном пальце — похожее кольцо, только более тёмного оттенка серебра. Курт думал, что для его тона кожи это будет выглядеть лучше и, очевидно, не ошибся.       — Ты пялишься, — внезапно указывает Курт, не поднимая глаз с ноутбука. Но на его губах всё равно играет еле заметная улыбка.       — Прости, — застенчиво говорит Блейн, убирая свои отчёты с колен на журнальный столик. — Я… Я, на самом деле, хотел у тебя спросить кое-что.       Теперь Курт поднимает взгляд, несколько раз быстро моргая.       — Что?       — Я… эм, — Блейн колеблется. — Я не хочу, чтобы ты понял неправильно или...       — Блейн, — прерывает Курт, откладывая свой ноутбук. — Я знаю тебя, и ты знаешь меня, и мы изучали друг друга довольно долгое время, — он усмехается, забавно морща нос, и Блейн не может не улыбнуться ему. — Поэтому, даже если мы неправильно понимали друг друга в прошлом, то сейчас, я думаю, мы уже пережили эту стадию отношений, — он поднимает левую руку и машет ей. — Женихи, помнишь?       Блейн смеётся и тянется к Курту, чтобы взять его за руку, поглаживая большим пальцем по кольцу.       — Конечно, я помню. Я просто… — он делает паузу, пытаясь обдумать свои слова так тщательно, как только может, — я хотел спросить, узнали ли вы с Финном что-нибудь новое о своих родителях?       — Оу, — плечи Курта резко опускаются, а от счастья в глазах не остаётся и следа. Он смотрит вниз на свои колени, играя с краем рубашки, как делает всегда, когда расстроен или нервничает.       Блейн ждёт, почти подсознательно крепче сжимая ладонь Хаммела.       — Мы не узнали, — тихо говорит Курт через какое-то время. — Ну, Финн пытался спрашивать о них у полиции, и мы искали изо всех сил, но… Уже прошло более десяти лет, — говорит он, глядя на Блейна. — Мы не теряем надежды, но десять лет — долгое время.       — Я знаю, — уверяет его Блейн. — Я знаю. Прости, что спросил, я думаю, мне просто было любопытно.       Курт делает глубокий, дрожащий вдох.       — Всё в порядке. Конечно, я всё ещё надеюсь, что однажды мы найдём их, и я знаю, что Финн считает так же, но я думаю, что мы оба начинаем смиряться с этим. Или, по крайней мере, принимаем шанс, что можем никогда не вернуть их.       Блейн сокращает расстояние между ним и Куртом и притягивает его в объятие, целуя в висок.       — Мне жаль, — шепчет он, но на этот раз он не сожалеет, что задал вопрос. Он сожалеет обо всём остальном: о том, что вызвал плохие воспоминания и о том, что Курту вообще пришлось всё это пережить.       Курт кивает, дрожа в руках Блейна. Блейн чувствует, что он сдерживает слёзы, и понимает, что должен что-то сделать.       На следующей неделе он не выезжает на места преступлений, даже при том, что его старая команда — теперь команда Сэма — работает над довольно интересным случаем подделки ценных бумаг. Вместо этого он проводит бо́льшую часть своего рабочего времени, сидя в офисе, просматривая каждую базу данных, к которой у него есть доступ, спрашивая о нескольких услугах у других департаментов и даже прося помощи у сотрудников правоохранительных органов за пределами ФБР.       Требуется много усилий, много очарования (он учился у лучших) и много обещаний отплатить тем же, но после почти недели поисков всё это, наконец, окупается, когда он проходит через последнее препятствие благодаря кооперативному агенту WITSEC*, который обещал его выручить. Если бы Блейн был простым агентом, он никогда бы не получил последней услуги.       Его новая должность определённо имеет хорошие преимущества.       В тот день он пораньше уходит с работы, зная, что последнее время Курт работает на дому. Когда он возвращается в квартиру и закрывает за собой дверь, то практически сталкивается с Хаммелом в прихожей, врезаясь в него грудью. Блейн взвизгивает от неожиданности, отскакивая назад.       — Полегче, тигр, — смеётся Курт и тянется, чтобы погладить его по плечу. — Ты хорошо подгадал время, я как раз собирался позвонить тебе и спросить, мы закажем сегодня китайскую еду или индийскую и… Блейн? Всё хорошо?       Блейн сглатывает.       — Я думаю, ты должен сесть, — говорит он, подталкивая Курта к гостиной. Пэрри машет хвостом в приветствии, лёжа, почти наполовину спрятавшись под журнальным столиком. Очевидно, ей так удобно, что она даже не потрудилась встать.       — Ты меня пугаешь, — говорит Курт, наполовину шутя, но, когда он видит выражение лица Блейна, его улыбка сразу исчезает. — Блейн, серьёзно. Что происходит?       Блейн усаживает его на диван и садится рядом, кладя свою сумку — подарок от старой команды — на колени.       — Это не… Ничего плохого, я обещаю, — уверяет он Курта, стягивая с себя пиджак. — Просто это неожиданно. И очень важно.       — Не очень помогает, — отмечает Курт, сужая глаза.       — Я знаю, прости, — Блейн бросает пиджак на подлокотник и открывает сумку, вытаскивая тонкую папку, прежде чем взглянуть на Курта. Он действительно надеется, что сделал всё правильно. — Я, эм, сделал кое-какие исследования, благодаря тем возможностям, которые есть у меня, как у ПГСа, и я… Я нашёл твоих родителей.       Курт ничего не говорит, просто глядя на него в абсолютном непонимании.       — Эм, они… — продолжает Блейн, внезапно начиная сильнее нервничать. — Они в Сиэттле.       — Что? — шепчет Курт тихим и слабым голосом.       — Сиэттл, — повторяет Блейн, смягчая свой голос. Курт всё ещё пялится на него, неверяще и немного потерянно, поэтому, он объясняет дальше. — Я нашёл маленький намёк на них в базе данных WITSEC и после того, как дёрнул за несколько ниточек, мне были готовы сообщить, что Бёрт Хаммел и Кэрол Хадсон-Хаммел находятся под программой защиты свидетелей уже более десяти лет. У твоего папы был гараж, так?       Курт молча кивает, что-то влажное сияет в его глазах, и Блейн поторапливается, даже если весь момент кажется необычайно хрупким.       — Очевидно, один из постоянных клиентов твоего отца был влиятельным наркоторговцем, который скрывался в Огайо несколько лет, — продолжает Андерсон. — Твой папа однажды работал над его автомобилем и увидел что-то компрометирующее, — не уверен, что это было, агент WITSEC отказался предоставить мне детали о деле, — но для твоего отца этого было достаточно, чтобы вызвать полицию. И на следующий день, он и твоя мачеха были взяты под программу защиты и отправлены в Сиэттл. Чтобы они были в безопасности.       Курт хлопает ресницами, делая глубокий, дрожащий вдох.       — Что ты… Ты говорил, что мы не можем их найти, потому что…       — Потому что никто, как предполагалось, не должен был найти их, — мягко заканчивает Блейн и берёт Курта за руку, переплетая их пальцы. — И им не позволяли связаться с тобой или Финном, потому что это могло и вас подвергнуть опасности. Вот почему это выглядело так, как будто они полностью исчезли. Но, Курт, смысл в том… — он открывает папку и кладёт её перед Куртом. — Дело против того преступника почти закончено. После всех этих лет. И в обмен на эту информацию я обещал отправить нескольких моих лучших агентов, чтобы работать над делом с другими агентствами, и твой папа, вероятно, разнёс всё в пух и прах, чтобы наконец-то получить шанс войти в контакт со своим сыном, и я… — он успокоительно улыбается. — Мы, вероятно, должны подождать ещё несколько недель, но я на самом деле получил их контактную информацию.       Глаза Курта перемещаются к папке перед ним. Она открыта на странице с адресом и номером телефона наряду с несколькими другими ценными кусочками информации, которой Блейну удалось получить от агента WITSEC. Курт медленно моргает и тянется, чтобы взять документ, но его рука останавливается в нескольких дюймах, нервно подрагивая.       — Пожалуйста, скажи мне, что это правда, — шепчет он, и его голос срывается. — Блейн, пожалуйста. Потому что я не могу… — он затихает, закрывая глаза, и с уголка его глаза сбегает одинокая слеза, оставляя за собой на щеке влажную дорожку.       Блейн подталкивает папку к руке Курта.       — Это правда. Я обещаю. Я проверил и перепроверил всё трижды, и я никогда не буду лгать тебе о чём-то подобном.       Он двигается ближе к Курту на диване, указывая на папку, когда Курт открывает глаза.       — Послушай, здесь говорится, что дело против того преступника, как ожидается, будет закрыто к концу этого месяца. Возможно, ещё раньше, когда у них есть больше рабочей силы в лице ФБР. А затем, после того, как вопрос будет улажен, ты сможешь вернуть своих родителей, — он осторожно кладёт ладонь на руку Курта, чувствуя дрожь. — Дело сто процентов будет закрыто. Я проверил. На этот раз нет никаких «что если».       — И я могу… — начинает Курт, быстрее моргая и чувствуя, как дыхание застревает в горле. — Я могу увидеть их? Я могу снова вернуть их в свою жизнь? Это не какое-нибудь там временное решение?       Блейн качает головой.       — Нет, ничего временного. Я обещаю, — он убирает руку и аккуратно кладёт папку Курту на колени. — Всё кончилось, Курт. Навсегда. Ты сделал это.       Курт начинает по-настоящему плакать, слёзы рекой льются по его щекам, плечи трясутся, а щёки покрываются красными пятнами. Он продолжает глядеть на папку, даже если, вероятно, из-за слёз не может ничего видеть. Его ладонь дрожит в руке Блейна, но Блейн всё равно крепко держит её, пытаясь сдержать собственные слёзы. Господи, он даже вообразить не может, что чувствует сейчас Курт, не может даже попытаться представить, что у него на уме.       Но он будет держаться.       — Как ты… — с трудом произносит Курт через какое-то время, переводя взгляд с документов на Блейна. Он затихает, делая несколько глубоких вздохов, прежде чем разнять их руки и вытереть лицо рукавом рубашки. — Я не… Ты только что получил своё повышение, а уже делаешь что-то вроде этого, что-то, что идёт вразрез с правилами ФБР и отнимает время от твоей основной работы, и ты сделал всё это для меня. Блейн, ты уже нашёл Финна, ты не...       — Эй, эй, Курт, — прерывает Блейн, поднимает руку, чтобы мягко обхватить щёку Курта, и смотрит ему в глаза, замечая всё ещё не прекращающиеся слёзы. — Весь смысл того, чтобы быть агентом, в том, чтобы помогать людям. Вот что мы делаем. И я был бы довольно паршивым агентом, если бы не мог сделать этого для любви всей моей жизни, так? — он нерешительно улыбается.       — С-спасибо, — Курт шмыгает носом, улыбается ему в ответ, а затем поворачивает голову, чтобы легко поцеловать Блейна в запястье. — Я просто… Просто вроде как хотел быть тем, кто найдёт их, — бормочет он. — Не пойми меня неправильно, но они мои родители, в конце концов, — он смотрит на Андерсона. — Это странно?       Блейн сразу же качает головой.       — Нет, совсем не странно, — он наклоняется к Курту, чтобы легонько поцеловать его. — Кроме того, — продолжает он, — в каком-то смысле их и правда нашёл ты. Я бы и не стал искать их, если бы это не было для тебя или если бы ты не сказал мне о них. И, во-первых, ты помог мне получить это повышение, помогая развить впечатляющий темп раскрытия и заставляя стать лучшим агентом, — он улыбается. — Поэтому, ты действительно сыграл определённую роль во всём этом. Без сомнений. Просто у тебя нет тех привилегий, которые есть у меня, поэтому, ты не смог сделать последний шаг самостоятельно.       Курт резко прижался к нему губами, пока Блейн не успел отстраниться. Поцелуй был солёным на вкус, как слёзы и отчаяние, но Блейн чувствует, как Курт улыбается, и он знает, что теперь, наконец, всё в порядке. Или, по крайней мере, почти в порядке. Когда Курт снова увидит своего папу и мачеху, вот тогда всё точно будет хорошо.       Внезапно Курт начинает смеяться, разрывая поцелуй и качая головой.       — Я-я должен позвонить Финну, — говорит он, слезая с дивана и улыбаясь сквозь слёзы. — Просто… Спасибо. Я… Мы никогда не сможем в полной мере отблагодарить тебя.       Блейн улыбается в ответ, пожимая плечами.       — Через месяц или два они бы в любом случае связались с тобой. Я просто немного это ускорил.       — Всё равно, — настаивает Курт, вставая рядом с ним. — Спасибо.       Блейн смотрит на него, и его сердце буквально разрывается от всего, что он чувствует к этому храброму, прекрасному и особенному мужчине.       — Я хотел сделать это для тебя, — мягко говорит он. — Потому что я не просто поймал тебя тогда в пустой квартире. Ты тоже поймал меня.       Курт улыбается, а его глаза полны любви.       — Господи, ты такой слащавый, — тихо дразнит он и наклоняется, чтобы снова поцеловать Блейна.

*****

      Несколько недель спустя Блейн стоит под зонтом — потому что, естественно, что в Сиэттле дожди, ведь это Сиэттл — и наблюдает, как Бёрт Хаммел и Кэрол Хадсон-Хаммел притягивают своих сыновей в отчаянные объятия, и как все четверо плачут и смеются одновременно. Курт держится за своего отца, другой рукой обнимая за шею Кэрол, а Финн уткнулся лицом в плечо матери, пальцами сжимая ткань пальто Бёрта. Они едва спрятаны под крышей крыльца, но ни один из них, кажется, не обращает внимания на проливной дождь.       В своей жизни Блейн видел много счастливых и несчастливых концов и этот, определённо, является самым лучшим из всех.       Он не хочет прерывать момент, но через какое-то время Бёрт Хаммел внезапно поднимает голову с плеча сына, встречаясь глазами с Андерсоном, и хмурится.       — Подождите, кто этот парень? — спрашивает он, указывая на Блейна, голосом, всё ещё дрожащим от эмоций.       Блейн удивлённо моргает, прежде чем выпрямить спину и ступить вперёд.       — Специальный агент Блейн Андерсон, сэр, — представляется он, протягивая Бёрту руку с вежливой улыбкой.       Кэрол и Финн тоже поворачиваются к нему, Кэрол выглядит вежливо заинтересованной, а Финн улыбается Андерсону, и даже если они всё ещё в шоке от происходящего, то их глаза сияют от слёз счастья, а руки крепко сжимают друг друга. Бёрт пожимает протянутую ладонь Блейна, другой рукой всё ещё крепко держа Курта.       — Агент? — повторяет он почти с подозрением. Блейн нервно сглатывает. Его боссы — ничто по сравнению с приподнятой бровью Бёрта Хаммела. — Что ты...       — Папа, — смеётся Курт, его голос кажется дрожащим и заикающимся. Он отходит от Бёрта и тянется, чтобы взять за руку Блейна. — Он не просто какой-то там агент, он мой… Блейн — мой жених, папа, — Курт поднимает левую руку, чтобы показать Бёрту и Кэрол кольцо, и улыбается ослепительной улыбкой от уха до уха.       — Жених? — восклицает Бёрт, в замешательстве глядя то на одного парня, то на другого.       Курт смеётся и пожимает плечами, а Блейн просто наклоняет голову, улыбаясь. Не так он представлял встречу с родителями своего жениха, но он справится.       — Господи, — бормочет Бёрт, почёсывая заднюю часть шеи. — Мой ребёнок помолвлен. С федералом. Как, чёрт возьми, это произошло? — спрашивает он, глядя на обоих, но Блейн замечает играющую на его губах улыбку.       Курт сжимает ладонь Блейна и ухмыляется ему.       — Ну, это вроде как долгая история, — говорит он, — но, я думаю, что у нас есть для неё время. Конец.