Когда заканчивается изумрудная сказка

*Виллина* Протянув руку, я отодвинула еловую ветвь, закрывавшую обзор, даже не поведя бровью от незначительной боли, соскочившей на пальцы с ароматных иголок. Не сразу я разглядела в тёплом свете тёмный силуэт, издалека не отличимый от пней и коряг, застывших в самых необычных образах, как-будто одеревеневших в танце. В дереве спрятался металл, покрытый ржавчиной. Там, где должно быть железное плечо, покачивалась паутина. Неподвижные ноги скрылись в траве. Согнутые в локтях руки покоились на коленях, поддерживая ладонями скрытый в тени подбородок. Железный Дровосек был похож на статую. - Тихо-тихо, не двигайся, - с опаской произнесла я, когда услышала скрежет металлических суставов. Дровосек пытался поднять голову. Я сразу же забеспокоилась, что если он сделает хотя бы ещё одно движение, то рассыпется в одно мгновение или, как капля воды, ударившаяся об землю, разольётся по муравьиным норкам. - Вил...лина, - снова скрежет, но теперь из его уст. Голос, не смотря на всю звучавшую в нём усталость, был таким же тёплым, как и многие десятки лет назад - единственное, что осталось в нём от человека. - Примешь в гости? Не надолго я могу покинуть свою страну, так что не гони меня, пожалей хотя бы потраченное время. Оставив позади мешавшую мне до этого ель, осторожно ступила на маленькую полянку, на окраине которой сидел Дровосек, как её неотъемлемая часть. - Давно у меня... не было гостей, - слова его тянулись, время от времени образуя паузы, - Некому... - Не навещала ли тебя Стелла? - Тридцать два года, два месяца... и шестнадцать дней назад. Зацепилась мантией за ель. Улыбалась. - Не так уж и давно. Хотя ты наверняка не соскучился здесь, в компании одних лишь зверей и птиц. - Обходят стороной. Почему-то знают, что я живой. Раньше ко мне привыкали, а сейчас... что-то случилось. Не понимаю... Почему вы, волшебницы, так легко... меня находите? Усмехнулась и поправила очки, задорно подмигнув. - Не скажу. Ты же не сказал: почему оставил пост правителя Фиолетовой страны и ушёл от всех в лес. - Не сказал. Но вы ведь знаете причину. Устал. - Я живу гораздо дольше тебя, молодой человек, и никого у меня нет кроме подруги-волшебницы, живущей в другой стране. И мне даже нравится то, что я могу смотреть как меняется этот мир. Я не думаю, что мне это надоест. - Вы не привязываетесь. Завидую. - Ну почему же не привязываюсь? Вот ты мне очень полюбился, и я даже немного расстроена, что ты не ценишь данные тебе привилегии. И даже Стелла... Я благодарна ей за то, что она служит напоминанием о том, что я не одна. А ещё за то, что она не так часто навещает меня, я люблю её ещё больше. Появляйся она чаще - я бы задумалась о том, не хочу ли остаться единственной волшебницей. Присела на маленький пенёк, обросший мхом. - Не порвите мантию, - безэмоциональное замечание запоздало утонуло в треске разрываемой ткани. Когда я пыталась приподнять подол мантии - она тут же зацепилась за небольшой сучок и порвалась. Я лишь удивлённо похлопала глазами. - Знаешь, а такие мелкие неприятности меня достаточно давно не преследовали. Даже стало скучно, и я попыталась на днях опрокинуть чашку, но не очень успешно. А сегодня можно сказать, что мои мечты сбылись. Хлопая крыльями небольшая трясогузка перелетела на моё плечо. Почти невесомая совершенно не давала почувствовать тяжести. Но, как-только она сделала про себя какие-то выводы и молча улетела в чащу, тело словно ощутило странное давление. Я постаралась выкинуть это из головы. - Но всё-таки, - Дровосек продолжил приостановленный до этого разговор, - Если Стеллы вдруг не станет - почувствуете ли вы тоску? - Не знаю. Возможно. Когда исчезли Бастинда и Гингема, я ощутила лёгкую радость. Не от того, что они были злыми. Скорее от того, что они были также постоянны и неизменны как я, а тут, внезапно, перемены. Я была счастлива, что поспособствовала изменению привычного течения жизни. Хотя, если бы я позволила урагану уничтожить людей, может быть тогда бы произошла более захватывающая история? - Но вы не позволили. - Может из-за того, что изменения бы произошли за горами Волшебной страны - там, где я не могла быть свидетелем. - Просто вы не хотели жертв. - Знаю. Я не хотела смертей. Не хотела. Хотя мне нравится смерть. Ты ведь ушёл в лес ради этого? Ты хочешь умереть? - Да. Я вспомнила, как много лет назад мне сообщили о том, что Железный Дровосек ушёл. Навсегда. Это случилось через год после того как мы получили новость об Элли, скончавшейся от болезни в Канзасе, вопреки пророчеству мышиной феи. После этого таинственным образом "умер" и Страшила мудрый - тот, от кого я больше всего не ожидала настолько безответственной выходки. - Я так и не спросила тебя о том, как не стало Страшилы. Какое чудо могло заставить смерть обратить внимание на что-то неживое? - Смерть на всех... обращает внимание, а на то, что неживое - прежде всего. Но ведь мы-то знаем, что хоть он и пугало, в нём гораздо больше жизни, чем в любом из нас. - Но ты ведь был там? Это ведь ты принёс его. - Я не знаю, почему он, никому... ничего не сказав, покинул Изумрудный город и пришёл ко мне. Возле моего дома... есть небольшой пруд и перекинутый через него мостик. Если бы я не увидел его в окне - он бы продолжал перебегать его снова и снова. Я не знаю: зачем... Выйдя из дома, я был рад его видеть. После смерти Тото, Льва и Элли мне было необычайно грустно. И я был рад, видеть его. Его улыбка была моим последним утешением. Страшила сказал, что хочет посоветоваться. Он говорил... со мной с мостика. Ему нравилось смотреть на своё отражение. - По какому поводу посоветоваться? - "Я тут думал и решил..." - сказал мне он и в это же мгновение рухнул... словно марионетка с обрубленными ниточками. Швы местами разошлись. Одна рука оторвалась - он в мгновение стал самым обычным старым пугалом. Из него ушла жизнь. - И всё? - И всё. - И ты так и не узнал - почему же он просто взял и умер? Снова скрежет. Ещё одна попытка Железного Дровосека поднять голову. Зафиксировавшись снова в одном положении, он помолчал немного, освещаемый лёгким светом, уже не отражающимся бликами на его теле, после чего снова заговорил. - Потому что захотел. Я не могла в это поверить. Нельзя же так просто взять и уйти, когда вздумается! - Не может быть! - Думаю, он захотел этого сразу, как узнал о смерти Элли. Она была последним нашим другом. И он понял, что не хочет отставать от неё. Мы же всегда преодолевали всё вместе. Возможно, его терзали сомнения. Немного. Всё же он слишком много думал. Наверняка он принял окончательное решение тогда, когда встретился со мной. - И он просто захотел... - Да. - Тогда почему же ты не сделаешь так же? Ты же сам говорил, что устал. - Я бы и сам хотел это знать. В конце концов меня оставили одного. Каждый из нас когда-то получил исполнение желаний. Моё сердце, мозги для Страшилы, храбрость Льва, Элли, вернувшаяся домой... Даже Тотошка. Он желал везде следовать за своей хозяйкой. И если та хочет в Канзас - на то её воля, неотрывная от воли Тото. Вот только каждое из исполненных желаний стало для нас проклятьем. - Не понимаю... - Возможно, Страшила получил слишком большую ответственность. А Лев... прожил бы дольше, если бы не его храбрость. Элли вернулась в Канзас, но ведь она всегда знала, что её место здесь, но она уже не могла... вернуться. И Тото... Был ли он по-настоящему свободным, находясь в зависимости от Элли? А я... У меня, я думаю, самое страшное проклятье. Сейчас, когда я остался совсем один, без людей, которых люблю, мне хочется, чтобы у меня не было никакого сердца. Вот так вот жить... с этой болью... Это хуже смерти. Знал ли Гудвин, что всё так обернётся? Может он и правда был волшебником? - О чём ты говоришь?! Не было никакого исполнения желаний! Разве нужно сердце для того, чтобы любить? У Страшилы же его не было! И разве был он лишён разума, распугивая ворон посреди поля? И именно любовь, а не храбрость, заставила Льва сражаться за тех, кто ему дорог. А верность Элли была для Тото его выбором. Именно рядом с ней он и был свободным! Да и она не смогла бы счастливо жить здесь, зная, что где-то далеко находится её семья. И ты знаешь это. Просто ты злишься из-за того, что остался один. - В отличии от Страшилы, я изначально был... человеком. У меня нет того выбора, что был у него. Даже если я захочу - я не умру. - И ты считаешь, что лучшим решением будет ржаветь здесь? - Однажды я просил у вас помощи. Но книга не сказала о том, как мне умереть. Даже когда летучие обезьяны сломали меня - я всё равно... был живым. - Я не понимаю тебя... - Знаете, я всё понимаю. И то, что подарки Гудвина подделки. Когда я шёл сюда - я сжёг сердце. Смотрел, как сгорает шёлк. Но ничего не изменилось. Я как и прежде чувствовал боль и тоску, как прежде... любил своих друзей. Дровосек замолчал. Если бы он был человеком - я бы решила, что он заснул посреди разговора, но его желанная дремота покинула его многие годы назад. - Я не знаю: как помочь тебе. Я не люблю неизменяемые вещи. Мне даже хочется уничтожить окружающие страну горы, но я сдерживаюсь, отложив это до других времён. И я хочу увидеть старость Стеллы. Пожалуй, это два моих самых заветных желания. И если бы вдруг ты исчез - это было бы замечательной переменой для мира, а также огромным прорывом в области волшебных знаний. Но увы! Осторожно, чтобы снова не порвать мантию, я встала на ноги, слегка поморщившись от неприятной боли в спине. - А можно... сделать меня снова человеком? Дровосек спросил об этом осторожно, немного виновато, зная, очевидно, заранее мой ответ по этому поводу. - Я не настолько могущественна. Прости, друг мой. Хотя я знаю двух самых могущественных волшебников этой страны, которые смогли то, на что не способна даже я со своей книгой. - И кто это? Поднял голову повыше, чтобы взглянуть мне в глаза. На мгновение я увидела в этом ржавом железном существе обычного юношу из Голубой страны. Когда-то он смеялся, выныривая из озера с трепыхающимся окунем в руках, отдыхал от рубки дров, вытирая блестящий лоб и неосознанно двигая челюстью, словно пережёвывая что-то. Он зарывался носом в грудь своей невесты, вдыхая запах свежеиспечённого хлеба. А на утро разыгрывал целое представление, укутываясь в плед, из которого девушка старательно его вытаскивала, бросив это занятие уже через пять минут, зная, что он всё-равно не пропустит работу и встанет сразу же, как учует аромат утренней прохлады, которая наполнит комнату, едва она откроет окно. - Фермер, решивший однажды, сделать чучело, и молодой кузнец, желающий во что бы то ни стало спасти своего друга - влюблённого дровосека. Кивнув, я попрощалась и отправилась в сторону той самой ели, служившей дверью для этой поляны. Я знала, что если и вернусь сюда, то очень не скоро. По крайней мере не раньше, чем в стране случится что-то экстраординарное. Вместо "до свидания" я услышала, как он сказал мне вслед слегка задумчиво: - Вы забыли третьего могущественного волшебника. Вы забыли Фею убивающего домика. *** Снова прийти в этот лес мне довелось лишь через пятьдесят лет. Когда я пришла - поляна стала ещё более заросшей. А Железный Дровосек, сидящий в той же позе с поднятым вверх лицом, уже не был живым. Я не знаю каким чудом это могло произойти: к каким мыслям он пришёл, что послужило причиной. Это было слишком недоступное для меня волшебство, которому я не могла научиться даже из своей волшебной книги.