Испытания короля Эдмунда

Глава седьмая, в которой принц Корин пропадает

Все то время, что нарнийцы оставались в Ташбаане, Желтолап то и дело наведывался к ним, чтобы поделиться результатами своих наблюдений. Он редко задерживался в одном и том же месте надолго, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, но все же узнавал очень многое. Например, что недовольство Рабадаша Сьюзен росло не по дням, а по часам. Что морское и наземное сообщение Ташбаана с другими землями не прерывалось, хотя нигде не было видно и слышно даже намека на то, что стране кто-то угрожает. К концу пребывания Эдмунда и остальных в Тархистане, расквартированный в столице гарнизон насчитывал уже около пяти тысяч солдат, как пехоты, так и кавалерии, располагавших помимо обычного вооружения, тяжелыми оборонительными орудиями. Впрочем, о возросшем количестве солдат Эдмунд догадался бы и сам — в городе и шагу нельзя было ступить, чтобы не наткнуться на одного из них. К концу третьей недели Желтолап принес Эдмунду самую худшую новость, какая только могла быть. Он влетел в комнату взъерошенный и явно чем-то обеспокоенный и приземлился на кровать Эдмунда, который уже собирался отложить книгу, которую читал, и лечь спать. — Желтолап? — Ваше величество! — воскликнул ворон. — Сегодня я снова наблюдал за казармами и, боюсь, понял, что привело к увеличению численности ташбаанского гарнизона. — И? — Мы, сир. Точнее, прибытие вашей компании. Количество солдат стало возрастать, когда Рабадаш возвратился домой из Нарнии и попросил отца позволить королеве Сьюзен посетить Тархистан. Подозрения и догадки Эдмунда, появившиеся у него уже давно, переросли в твердую уверенность. — Его не волнуют условия брака со Сьюзен, — шепотом произнес он. Более того, если Эдмунд не ошибался, Рабадаш вообще не планировал давать Сьюзен свободу выбора и намеревался жениться на ней, даже если она ему откажет. — Сир? — Рабадаш продолжает эти затянувшиеся переговоры не с целью добиться нашего согласия на этот брак, — тихо пояснил Эдмунд. — А нынешнего гарнизона хватит, чтобы отразить любую атаку на город, так ведь? — Уверен, что да. — Желтолап, с этого момента, ты больше не шпион. Для тебя лучше будет остаться с нами. Вскоре может случиться так, что ты будешь нашей единственной возможностью отправить послание в Нарнию. — Как прикажете, Ваше величество, — ответил Желтолап. — Однако я прошу разрешения жить не в доме, а во дворе, за исключением дождливых дней. — Хорошо, — кивнул Эдмунд. — Но не улетай далеко. Занятый своими мыслями, Эдмунд даже не заметил, как остался один. Как им выбраться из города? Во имя Львиной гривы… Нет, Эдмунд был слишком зол на Аслана, чтобы просить его о чем-либо, даже о поддержке и совете. Следующим утром Эдмунд осознал, что ожидавшая их катастрофа, вероятно, даже ближе, чем он полагал. В тот день они были приглашены на званый обед у реки на западе города, и потому нарнийцы встали и покинули дом очень рано, как обычно сопровождаемые на улицах глашатаем. Эдмунд заметил, что на лице Перидана появилось разочарованное выражение, когда они отправились вслед за глашатаем к реке. — Что такое, лорд? Что-то не так? — Не то чтобы не так, Ваше величество, просто я предпочел бы передвигаться по городу, не привлекая такого внимания и не отпихивая с дороги всех, кто попадается нам на пути. Мне не нравится этот обычай, сир. — Я понимаю и согласен с тобой, — улыбнулся Эдмунд. — Но единственное, что мы могли бы сделать, чтобы избежать этого, так это вообще не выходить из дома, что едва ли пришлось бы по вкусу нашим гостеприимным хозяевам. Перидан помрачнел. — Определенно, сир, но зато мы хотя бы отдохнули. — О, спокойные времена, о вас можно только мечтать, — грустно сказал Эдмунд, не перестававший думать о том, что узнал вчера от Желтолапа. — Ваше величество, — внезапно окликнул его сзади Тумнус. — Да? — повернулся к нему Эдмунд. — Ваше величество, где принц Корин? — Да вот же… — Эдмунд хотел было показать на Корина, но запнулся и, дважды оглядевшись, понял, что Корина нигде не видно. Перидан едва слышно охнул, придя к тому же выводу. — Его могли похитить? — Если и так, то вряд ли кто-то признается нам в этом, — угрюмо сказал Эдмунд. Он вновь оглядел улицу и решил: — Расскажи об этом всем нашим, но тихо: Рабадаш и его люди не должны узнать. Если это не их рук дело, они все равно нам ничем не помогут. Корина надо обязательно найти своими силами. К тому времени, как нарнийцы добрались до баржи, на которой должен был состояться обед, каждый из них уже знал, что необходимо незаметно смотреть по сторонам в поисках Корина. Сьюзен, старательно притворявшаяся, что все в порядке, тем не менее, не могла полностью скрыть своего беспокойства. Она была рассеянна, когда здоровалась с тарханом Арвишем и Лазарилиной, и на протяжении всего обеда едва притронулась к еде. Перидан на этот раз был крайне разочарован тем, что снова сидел рядом с Лазарилиной, поскольку ему приходилось, невзирая на обстоятельства и ее постоянно хихиканье, быть с ней учтивым и поддерживать светскую беседу. Впрочем, Эдмунд видел, что мыслями Перидан далеко отсюда. Увы, и на обратном пути везение оказалось не на стороне нарнийцев: Корин так и не нашелся, а их настолько быстро сопроводили во дворец, что они не успели ничего предпринять. Почти ничего — Эдмунду удалось незаметно отделить Микелстона и Торнбата от остальных и отослать их домой за Ринсом и Желтолапом. Они должны были обыскать «Зеркальную гладь» и все остальные места, куда мог отправиться Корин. Как выяснилось, из тех, кто находится в тот день при дворе Тисрока, не одни нарнийцы кого-то искали. Пока Эдмунд и остальные в очередной раз наблюдали за тем, как Тисрок отправляет правосудие, они беседовали с тарханами, визирями и военачальниками, и Эдмунд заметил мужчину, медленно передвигавшегося среди толпы придворных и заводившего разговор с каждым, кто встречался ему на пути. Эдмунду стало любопытно, кто он и какую цель преследует, и, решив, что мужчина рано или поздно дойдет и до него, остался на месте. Действительно, через пару минут ближайший к Эдмунду тархан представил приблизившегося к нему мужчину как тархана Кидраша, владетеля Калавара. Эдмунд был рад возможности пообщаться с единственным человеком, который поймал Париву на лжи, и обнаружил, что ему нравится этот человек. В отличие от Рабадаша, который, как порой казалось Эдмунду, не имел ни малейшего представления об управлении и жизни Ташбаана, Кидраш не только досконально знал о делах своей провинции, но и был неплохим агрономом. Они оживленно обсудили влияние политики на торговлю — тема, которую в других обстоятельствах Эдмунд находил ужасно скучной, — а затем Кидраш, наконец, заговорил о том, что привело его во дворец. — Насколько я понимаю, вы пребываете в Ташбаане уже не одну неделю, — сказал он. — Верно. Этот город стоит того, чтобы уделить ему время, — отозвался Эдмунд. — Не встречали ли вы за время своего визита тархину по имени Аравита? Возможно, в компании тархана Ахошта? — Великого визиря? — удивился Эдмунд. Из всех мужчин при дворе Тисрока Ахошта был наименее привлекателен для женщин, даже несмотря на статус и богатство. — Нет, сир, я никогда не видел его в компании какой-либо тархины и не знаком ни с кем по имени Аравита. Могу я поинтересоваться, что она сделала? — Она… — Кидраш нахмурился, но продолжил: — Она моя дочь. Боюсь, между нами возникло недопонимание, приведшее к тому, что я ее потерял, и теперь я хочу все исправить. Беспокойство, написанное на его лице, было душераздирающим. — Сожалею, но ничем не могу вам помочь. Я не видел ее. Кидраш заметно сник. — В таком случае я прошу прощения за грубость и беспокойство. Я должен продолжить поиски. — Вам не за что извиняться, — заверил его Эдмунд, понимавший его чувства, поскольку сам тревожился за Корина. — Да благословит Аслан ваши поиски. Кидраш кивнул и направился к следующему придворному. Только поздно вечером, когда они вернулись домой, Эдмунд понял всю глубину отчаяния Сьюзен. Как только за сопровождающими их тархистанцами закрылась дверь, Сьюзен невозмутимо прошла в гостиную, взяла вазу и с криком швырнула ее в стену. — Сьюзен! — Да какая уже разница, Эд? Что нам делать? Как нам сообщить об этом Луму? Где он, Эд? Она начала оседать на пол, но Эдмунд вовремя ее подхватил, и она обняла его и расплакалась, уткнувшись ему в плечо. — Где Корин? Он должен найтись, Эд, должен! — Мы его найдем, Сью, — пообещал Эдмунд. — Крепись. — Конечно, ты прав, Эд, и мы его найдем. Ох, Эд, я даже не могу думать о том… Не могу. — Иди спать, — приказал Эдмунд. — Завтра мы скажем Рабадашу, что ты плохо себя чувствуешь. Не перестававшая плакать Сьюзен позволила отвести ее в спальню, после чего Эдмунд вернулся в гостиную, подобрал наиболее крупный кусок разбитой вазы и бросил его в стену. Это не принесло ему того облегчения, на которое он рассчитывал, но все же сняло часть напряжения. Выместив свое раздражение на несчастной вазе, Эдмунд сел в кресло и схватился за голову. В таком виде его и нашел Тумнус, зашедший в комнату спустя несколько минут. — Ваше величество? — тихо позвал его Тумнус. Эдмунд поднял голову и устало посмотрел на друга. — Желтолап прислал известия с «Зеркальной глади» — принца Корина там нет. — Глупо было бы рассчитывать, что он там, — отозвался Эдмунд. — Сир, уверен, Корин сделает все возможное, чтобы вернуться к нам. — И мы должны надеяться, что ему это удастся, потому что если он не вернется, Нарнии настанет конец. Нам не одолеть сразу трех противников: Харфанг, Орландию и Тархистан. Тумнус нахмурился, услышав это. — Что такое, Тумнус? — Сир, если позволите, я поделюсь с вами своей новостью позже, как только мы найдем принца Корина, — ответил Тумнус. Эдмунд лишь вздохнул, отдавая себе отчет в том, что эта самая новость наверняка была плохой. С другой стороны, учитывая, что сам Эдмунд собирался рассказать ему о своих недавних догадках, но совершенно забыл об этом из-за исчезновения Корина, он понимал Тумнуса. — Ладно, подождем хотя бы до завтрашнего вечера. — Да, сир. Эдмунд снова уперся локтями в колени и обхватил руками голову, отчаянно пытаясь придумать повод, который позволил бы им завтра хотя бы частично обыскать город. Попросить об еще одной экскурсии? Несмотря на все старания Эдмунда, ему не пришло на ум ни одной хорошей идеи. В конце концов, он поднял голову и перевел взгляд на огонь в камине. Он не видел для них ни выхода из сложившейся ситуации, ни надежды. В ту же секунду он услышал голос Аслана так, словно Великий Лев находился рядом с ним. — Ты веришь мне, Эдмунд? Эдмунд задумался. Всю жизнь он следовал воле Аслана и верил ему, но раньше ему никогда еще не было так страшно. Хотя нет, покопавшись в себе, Эдмунд понял, что это неправда: когда он находился в плену у Белой Колдуньи, не представляя, живы ли его брат и сестры и удастся ли нарнийцам победить, он был не менее напуган. Но тогда Аслан не оставил их, хотя Эдмунду и казалось, что они близки к тому, чтобы все потерять. Но верил ли он Аслану? — Да, — неожиданно для себя твердо произнес Эдмунд. Раз Аслан готов направлять его, Эдмунд охотно последует за ним, даже не видя, куда он его ведет. Если бы еще Эдмунд не был таким уставшим… Следующим утром Эдмунд проснулся в кресле. Он был укрыт одеялом, а туфли, в которых он заснул, стояли рядом. Осколки разбитой вазы были убраны, а на ее месте уже стояла новая. Эдмунд вздохнул, жалея, что у него нет сил, чтобы оценить такую заботу, и встал с кресла. Когда он переоделся, они с Периданом, Тумнусом и Ринсом отправились в королевский дворец на завтрак. Эдмунда посадили рядом с Рабадашем, который, после традиционного обмена любезностями, спросил: — Итак, сир, собирается ли ваша сестра сделать меня счастливейшим из мужчин? — Лишь очень везучий мужчина может похвастаться тем, что точно знает, о чем думает женщина, — ответил Эдмунд. — Королева Сьюзен, ослепительная жемчужина северного королевства, еще не дала мне ответа, но она не откажет мне. Я в этом не сомневаюсь Эдмунд похолодел. Он ненавидел саму мысль о том, что ему придется оклеветать и принизить сестру, но не видел другого выхода. — Ваше высочество, как вам известно, женщины переменчивы, словно ветер, — с легкомысленным смешком заявил Эдмунд. — Моя сестра лучшая из представительниц ее племени, но все же одна из них. Я не был бы столь уверен в ее ответе. Рабадаш прищурился, и хотя голос его остался вежливым, в нем появились холодные нотки. — Вы должны понимать, Ваше величество, что погода в Тархистане отличается от нарнийской. Наши ветра не столь непостоянны и непредсказуемы, как ваши. Потому, боюсь, я не понимаю, что вы имеете в виду. Отвечать на это Эдмунду не хотелось. — Я лишь говорю, что женщинам свойственно часто менять решения, и поскольку они думают сердцем, то не всегда могут объяснить свои мотивы. В этот момент Эдмунд предпочел бы отрезать себе язык, чем сказать, что Сьюзен ветреная и безмозглая женщина. — Тархистанки ведут себя иначе, — отозвался Рабадаш. — А ваша сестра сейчас в Тархистане. У Эдмунда упало сердце. Рабадаш, будучи столь же тактичным и скрытным, как и всегда, явно дал понять, что нарнийцы останутся пленниками до тех пор, пока он не получит желаемого. Если не добровольно, то силой, и тогда Нарния вынуждена будет начать войну. Если Рабадаш не добьется того, чего хочет, войну начнет Тархистан. Сейчас это было очевидно и, вероятно, неизбежно. До конца трапезы Эдмунд сохранял невозмутимость и учтивость, но не почувствовал вкуса ни одного блюда. Из дворца он вышел в еще худшем расположении духа, чем вошел в него. — Вас что-то тревожит, Ваше величество? — спросил его Перидан на обратном пути домой. — Тархан Ирукан много говорил сегодня о нарнийской заносчивости и надменности. — Если бы это было единственным поводом для расстройства… Видите ли, лорд Перидан… — Эдмунд осекся, подняв голову и взглянув в толпу. — Вот он, смотрите! Вон наш беглец! — воскликнул Эдмунд. В два счета перебежав улицу, Эдмунд схватил Корина за плечо, выдернул из толпы, отвесил ему подзатыльник и встряхнул. — Как не стыдно, Ваше высочество! Королева Сьюзен все глаза выплакала. Ты пропал на всю ночь, где ты был? Корин почему-то был одет в лохмотья и стоял босой, глядя на Эдмунда с ужасом и изумлением. На секунду Эдмунду даже показалось, что он ошибся, и это не Корин. Который, судя по всему, размышлял о том, как бы ему сбежать, но, оглядев улицу, отказался от этой идеи и опустил глаза, дрожа как лист. Эдмунду это не понравилось: Корин никогда не сидел спокойно, всегда попадал в неприятности и обладал неистощимым запасом энергии. И то, что он был в эту минуту так напуган, свидетельствовало о многом. — Будь любезен, Перидан, возьми Его высочество за руку, а я возьму за другую. Когда Корин услышал это, на его лице появилось затравленное выражение, но Эдмунд понимал, что не стоит успокаивать его на глазах у всех. — Ну, идем. Обрадуем поскорее сестру нашу королеву. Они продолжили свой путь, теперь уже в компании Корина. — Где ты провел все это время? Должно быть, тебя задержало что-то действительно важное, раз ты так внезапно исчез, не сказав ни слова. Корин не ответил, упрямо глядя себе под ноги. Эдмунд подавил желание снова встряхнуть его, чтобы добиться хоть какой-то реакции. — Ты хоть представляешь, как ты напугал королеву Сьюзен? Не стыдно тебе было так поступать? — продолжил Эдмунд. Корин, окончательно сникший, по-прежнему молчал и не поднимал глаз. — Молчишь? Знаешь, принц, тебе это не пристало! Сбежать может любой мальчишка, и в большинстве случаев это сойдет за удалую выходку. Но наследник Орландии должен при этом отвечать за свои поступки, а не трусить и отмалчиваться, как тархистанский раб. Снова ничего. Эдмунд посмотрел на Перидана, который ответил ему таким же недоумевающим взглядом, как у самого Эдмунда. Только когда они оказались дома, Эдмунд смог облегченно выдохнуть — впервые со вчерашнего утра. Не успели они подняться в гостиную, где их ждали остальные, как Сьюзен, увидев на пороге Корина, бросилась к нему, крепко обняла и расцеловала. Корин не пытался вырваться из ее объятий, и Эдмунда это обеспокоило — принц выглядел потрясенным заботой Сьюзен. Определенно с ним было что-то не так. — О, Корин, Корин как ты мог?! — воскликнула Сьюзен. — Что я сказала бы королю Луму? Мы же с тобой такие друзья! Орландия с Нарнией — всегда в мире, а тут они бы поссорились… Как ты мог? Как тебе не совестно? Корин ничего не сказал. Сьюзен немного отстранилась от него и, в свою очередь, потрясла его за плечи. — Где ты был, Корин? Корин открыл рот, чтобы ответить, и Эдмунд понадеялся, что они узнают, наконец, что с ним случилось. — Я… я н-не знаю… — Вот видишь, Сьюзен, ничего не говорит, даже солгать не хочет. — Ваши величества! — произнес вдруг Тумнус таким укоризненно-суровым тоном, каким он уже много лет не разговаривал с Пэвенси. — Королева Сьюзен! Король Эдмунд! У Его высочества легкий солнечный удар. Взгляните на него. Он ничего не помнит. Он даже не понимает, где он. От внимания Эдмунда не ускользнуло, как Корина ошеломил вид Тумнуса, и он засомневался, что такой шок можно списать на последствия солнечного удара. Однако поскольку было ясно, что пока они ничего от Корина не добьются, Эдмунд лишь потрепал его спине и сказал: — Мы потом поговорим, отдыхай. Сьюзен уложила Корина на диван и дала ему ледяной щербет. — Отдыхай и молчи. Скоро с тобой будет все в порядке. Эдмунд не мог не признать, что Корин теперь выглядел намного лучше, чем недавно на улице. — Ну, Сьюзен, что ты решила? — поинтересовался Эдмунд. — Мы торчим тут три недели с лишним. Хочешь ты выйти за своего темнолицего царевича? Сьюзен покачала головой, и Эдмунд, хотя и отдавал себе отчет в том, что это закончится войной, был доволен. Он никогда не смирился бы, если бы она вышла замуж за того, кто принудил бы ее к браку, попробуй она ему отказать. — Нет, брат, ни за какие сокровища Ташбаана. — Признаюсь, — я меньше любил бы тебя, скажи ты иначе. Когда он гостил в Кэр-Паравеле, я удивлялся, что ты в нем нашла. — Прости меня, Эдмунд, — печально ответила Сьюзен, — я такая глупая! Но вспомни, там, у нас, он был иной. Какие он давал пиры, как дрался на турнирах, как любезно и милостиво говорил целую неделю! А здесь, у себя, он совершенно другой. Эдмунд не помнил никакой особой любезности и мягкости со стороны Рабадаша в Нарнии, но не стал упоминать об этом Сьюзен — сейчас это было уже неважно. — Старо, как мир! — прокаркал ворон. — Недаром говорится: «В берлоге не побываешь — медведя не узнаешь». — Вот именно, — поддержал его Микелстон. — И еще: «Вместе не поживешь, друг друга не поймешь». — Да, — быстро согласился Эдмунд, уже сытый по горло всякими цитатами и изречениями. — Теперь мы увидели его дома, а не в гостях. Здесь, у себя, он гордый, жестокий, распутный бездельник. — Асланом тебя молю, уедем сегодня! — взмолилась Сьюзен. — Не так все просто, Сью. Я должен рассказать, о чем думал последние дни. Перидан, будь добр, посмотри, нет ли кого за дверью. Изумленный такой просьбой Перидан выглянул в коридор. — Никого? — спросил Эдмунд. — Отлично. Этот разговор должен остаться между нами Сьюзен подошла к нему и взяла за руку. — Эдмунд, что случилось? У тебя такие страшные глаза!..