Protect me from what I want
/Placebo/
Ярость пульсировала в его голове. Ярость бурлила в крови, разносясь бешеным током по телу. Ярость затягивала темной пеленой зрение. А сердце заледеневшим камнем, давило в груди, скованное диким, нереальной силы страхом. И это, совершенно несвойственное ему чувство, подпитывало и усиливало ярость. И необходимость. Потребность убедиться в том, что не опоздал. Нужда ощутить ее каждой своей клеткой. Эрик с таким остервенением сжимал руки в кулаки, что на сбитых костяшках, только-только начавших заживать, трещинами лопалась тонкая корка, и появлялись новые кровавые капли. Казалось бы, вот какого дьявола ему все это?.. Макс ночью вызвал его по внутреннему коммуникатору и потребовал присутствия молодого Лидера на рейде в сторону Искренности. Причем все это настолько срочно и безотлагательно, что у Эрика даже не было особого шанса вернуться к себе и как-то решить ситуацию с неофиткой. Поэтому сорвавшись с места и надеясь лишь на свою сноровку, а также пустяковость задания, он сразу же отправился в оружейку и на выезд. И первые же пара часов бесцельного блуждания по улицам Искренности, настойчиво дали понять не выспавшемуся организму, что пора бы закругляться и валить в Штаб, хоть разнорядка и требовала проверить оставшиеся семь кварталов. И Эрик проверял. Проверял их, как проклятый, дотошно и скрупулезно, разъедая стойкость бессмысленностью своего присутствия и вызывая нервный тик у рядовых Бесстрашных. Как он и думал, вся поездка оказалась пустой тратой его времени. Даже обидно как-то стало, что его таким дебильным методом удаляют из Фракции чтобы... Что? Что такого мог делать Макс, что понадобилось вытаскивать Лидера из его постели. Хотя спасибо и на том, что за Стену не отправили. Эрик взъерошил волосы, рефлекторно осматривая периметр. Он шел рядом с машиной и его бойцы, за исключением водителя, которых он вытащил почти что за шкирку, чересчур медленно продвигались рядом. Да холодно, да зябко. И утро, и иней кругом, и пар валит изо рта, и оружие обжигает кончики пальцев, не покрытые перчатками. Но лучше уж так, чем оказаться зажаренными от заряда, брошенного прямиком в транспортное средство. Лидер предпочитал хоть тушкой, хоть куском мяса, но все-таки возвращаться с задания живым с бьющимся сердцем. И по чести предполагал еще и остальных бойцов вывести. Что ж, Эрик был хорошим Лидером. Вроде как. Ему нравилось быть самим собой, не только по званию, но по смыслу. И хоть его и развлекало шпынять рядовых, он отвечал за каждого из них. И не потому, что так кто-то приказал, а потому что он был Лидером внутри, и полностью осознавал и принимал весь спектр последствий своего выбора. Его боевые товарищи, что шли с ним на рейды и стояли спиной к спине во время обстрелов, никогда не жаловались. Макс что-то мутит. И скорее всего давно. Вопрос насколько? Эрик с досады сплюнул на промозглую землю. Вот не хотел он влезать во все это. Хочется старому черту поиграть в политику – ну так с песней. Его бы, Эрика, не трогали. Но нет же, Макс как любопытное безмозглое дитя в зоопарке: стоит, тыкает палкой в спящего медведя в клетке. Что ж, он проснулся. Продвигаясь в сторону штаба Искренних, с радостью отмечая, что это направление по прямой идет к дому, Эрик прикидывал варианты своих действий. Во-первых, и прозаичнее всего, можно трахнуть Эльзу, секретаршу Макса. Не так чтобы это был прям кладезь информации, но уже что-то. Потом пробить через свои источники точки связи старого Лидера. Вообще вычленить его круг тесного общения в последнее время. Не факт, что и это особо обрадует Эрика информацией, но все же лучше, чем ничего. Что там еще остается? Постоянная любовница старого Лидера у Эрудитов. Точнее одна из двух. Интересно, а Джанин в курсе, что Макс спит не только с ней, но и с ее помощницей? Бесстрашные вполне «официально» и «крайне секретно» готовят ее в качестве протеже, на случай, если нынешняя глава Эрудитов совсем слетит с катушек. План не ахти какой, Эрику даже напрягаться особо не придется, но для первичного анализа данных должно хватить. Достав из кармана сигареты, он кивнул бойцам, что пойдет последним и закурил. Пропустив их на несколько шагов вперед, спокойно достал коммуникатор и, набрав тройку цифр, хрипло произнес: – Салют беженцам! Усмешка слегка коснулась потрескавшихся на морозе губ. – И Вам не хворать, – раздался привычный ответ. – Пробей-ка мне «отца»… На том конце связи явно громко и удивленно закашляли от неожиданности. – Прям «отца»? – Сможешь? – только и поинтересовался Эрик. – Ну… – собеседник выдержал крайне драматическую паузу, изрядно повеселив этим Лидера, – не то, чтобы это было нереально… – Сколько? – А тебе как? Чтобы «он» был в курсах или по-тихому? Эрик всего на мгновение задумался. – Давай как всегда. – Тогда четыре дня, не меньше, – грустно вздохнув, сообщили в коммуникатор. – Трех тебе с лихвой хватит, – безапелляционно отрезал Эрик и вырубил связь. Когда началась стрельба, и первый взрыв вгрызся в землю, Лидер не увидел, обнаружив себя уже на земле, пытаясь разглядеть сквозь стену пыли огневую точку. Интуиция и сноровка сработали быстрее сознания. Единственное, что он отметил про себя, это чей-то болезненный рык «В укрытие!», что звучал как его собственный, и должен бы принадлежать ему самому. Эрик так и шел недалеко от машины, видел спины своих людей, когда где-то под диафрагмой все странно напряглось. И Лидер вряд ли был бы самим собой, если бы не послушался собственного чутья. Все-таки звери живут инстинктами, а эта штука работает безупречно из века в век. Одновременно с его приказом и раздался первый взрыв, в клочья разметав Бесстрашного, идущего ближе всего к нему. Эрику в лицо ударили брызги крови и куски мяса. Пригибаясь под шквальным огнем, что практически не позволял поднять голову от земли, Лидер дополз до своего бойца. Остальных разбросало по местности, но судя по беглому осмотру, разбросало грамотно. Бесстрашные должны быть живы. А вот у этого парня даже пульс проверять бессмысленно. Эрик сплюнул сквозь зубы от досады. У трупа перед ним осталось ровно пол черепа, если кусок торчащей нижней челюсти можно вообще считать черепом. Ему уже не помочь, зато его дополнительные заряды и разгрузка вполне могут еще пригодиться. Эрик аккуратно отстегивал все необходимое, периодически огрызаясь ответным огнем поверх голов своих бойцов. Напавшие на них твари стреляли из укрытий жилых домов. И это средь бела дня, почти в самом центре Фракции! – Совсем охренели! – прохрипел чей-то голос у Эрика в наушнике. – Докладывай! – привычно зыкнул в эфир Лидер. – Пятеро по левой стороне! – Двое в доме напротив! Всего семь человек? Чувство какой-то почти детской обиды захлестнуло его. Что за нахрен?! Семь каких-то безмозглых изгоев против профессиональной команды бойцов, и со стороны Эрика уже есть потери. Как он мог проморгать их? И главное, как они вообще оказались в жилом районе? Чистое самоубийство. Теперь два варианта: либо всё хуже, чем кажется, и сейчас бесстрашные вместе со всем кварталом взлетят на воздух ко всем чертям; либо бред полный - и это реально просто семь левых афракционеров, напавших на Бесстрашных. Ибо изгои должны понимать своими усопшими мозгами, что живыми их теперь не выпустит никто. Лидер решил пока не докладывать в Штаб, только дал команду рассредоточиться и уничтожить цели. Теперь, когда местонахождение афракционеров выявлено, оставшимся бойцам во главе с Эриком это почти на раз плюнуть. Приподнявшись, молодой Бесстрашный проследил за передвижениями своих людей. Сам закинул пару дымовых снарядов, чтобы прикрыть их и вызвать легкую неразбериху. Если эти твари всё-таки так тупы, как кажутся, могут подумать что это туман. Добравшись до двери водителя, Эрик заглянул в окно. Бесстрашный лежал без движения на руле, а по лбу из рассеченной раны тонкой струйной стекала кровь. Приоткрыв дверь, он просунул правую руку, чтобы добраться до шеи бойца. Яремная вена честно отрапортовала, что жить он будет. Видимо, оглушило его от удара. Чем же они стреляли в первый раз? Эрик страшно злился. Не столько на Изгоев, сколько на самого себя. Он стал терять контроль. Расслабился. Привык почивать на собственных же лаврах. Главное, заслужил же все это: свое лидерство, власть, страх и уважение. И хоть какой-то намек на стабильность. И вот же! Теперь он как какой-то юнец-неофит рыскает по обледеневшим промозглым зимним улицам в поисках отбившихся от рук афракционеров. Все-таки где-то и что-то он явно упустил. Коммутатор назойливой вибрацией отвлек его от своих мыслей. Исходящий сигнал шел из мед блока. Склизкое странное чувство поползло по позвоночнику. Он точно знал, что не нужно сейчас отвечать на вызов. И так же определенно знал, что не ответить нельзя. И каким-то шестым/седьмым/двадцать пятым или шестьдесят шестым своим звериным чутьем понял, с кем произошла беда. Не ради же Макса будет его вызванивать Док прямо под пулями в ходе рейда. Хотя, верно, он еще не докладывал в Штаб, так что момент с пулями можно опустить. И все же понадеявшись хоть на какое-то проведение, что хоть тут он не прав, Эрик рявкнул в динамик: – Что еще?! – Лидер… – только и успел произнести Док, как тут же замолк, услышав фоном автоматные очереди, и уже удивленно добавил, - Лидер? – Плановый обстрел, – прорычал Эрик, и уже настойчивее добавил, – чего надо? – Беда, Лидер… От злости аж в глазах потемнело, что пришлось присесть на корточки. Хотя сам себе Эрик объяснял это тактической необходимостью. Вот оно. То самое, для чего Макс удалил его из Фракции. Неужели старый черт все-таки решил сам руки замарать? Решил убрать девчонку, устроить показательное выступление Верховного… Эрик скупо усмехнулся, откинув голову на дверцу машины. Удар затылком о металлический каркас не принес должной боли, и Лидер еще пару раз повторил это подобие подзатыльника. Как глупо попался! Дважды за день! Может, реально послать всех нахрен и свалить за Стену? Осточертели ему тут все… Звуки одиночных выстрелов словно сквозь вату прорывались в его слух. Там же в какофонию смешивались доклады через внутреннюю связь и какие-то крики Дока, пытавшегося снова вызвать Лидера на диалог. Эрик плавно одним тягучим движением поднялся на ноги. Не обращая внимания, на назойливые звуки спокойно проверил количество зарядов и двинулся в здание, где по изначальным прикидкам было пятеро нападавших. Все стены были как оспинами изъедены пулями. Эрик аккуратно притворил за собой дверь. Привычно распределяя вес, ступал бесшумно, что даже стекла, разбросанные по полу, ни разу не скрипнули под ногами. Отошел в конец коридора, где виднелись остатки не уцелевшего окна, выходившего на дворик за домом. И со всей силы саданул кулаком по массивному, добротному деревянному подоконнику. На белой потрескавшейся краске отпечатались следы крови. Этот грязный клюквенный цвет ударил Лидера в солнечное сплетение такой болью, словно от плоского стекла, вводимого под кожу. Нет, злость не прошла. Дыхание тяжелое, сжавшиеся напряженные лёгкие нехотя проталкивали кислород. А защитная амуниция словно весила тонну. Твою мать! Уже укрощенная, вроде бы, ярость, взорвалась и кипела внутри обжигающим вулканом. В костяшках пульсировала немилосердная боль, но мозги от этого не просветлели. Он старался призвать на помощь разум и расчет, но пока не особо справлялся. Эрудит в нем все чаще молчал и не вмешивался. Когда-то давно Тест показал, что он рожден для Бесстрашия. И три капли крови впервые упавшие в шипящие угли подтвердили это. Странно другое, как он со своим внутренним зверем вообще родился в Эрудиции? Лидер смотрел прямо перед собой, хотя от бокового зрения не скрывалась картина раскуроченной комнаты по правую руку от него. К двери железными прутьями был проколот мужчина. Его белый пиджак насквозь пропитанный кровью, не скрывал чудовищных ран на животе. Смертельных и крайне болезненных. Он был еще жив. Но выл он не от боли. Точнее не от физической боли, которую, судя по его искаженному гримасой лицу, мужчина даже не осознавал. Его взгляд был прикован к трем телам, лежавшим почти у его ног. Две женщины, одна старше, а вторая девчушка еще, чуть младше неофитки, изломанными куклами распластались на полу. С явными следами насилия на белых домашних платьях. Из детской кроватки, недалеко у стены, торчал еще один прут, и по выбеленной пеленке густой патокой стекала кровь. Эрик был далеко не ангелом, даже не праведным человеком. Он был Лидером, причем лидером Бесстрашных, первым из черной животной массы. Он на многое мог пойти, многое понимал и вполне позволял себе человеческие слабости. Мог разное понять и оправдать в поведении других людей, не говоря уж о собственных целях и поступках. Но это… Это не люди. И понять их нельзя. Это звери. Даже не дикие. Больные. Бешеные. И с такими следовало поступать только одним способом. В этой комнате Бесстрашных не было. Тут они уже ничем не смогут помочь. Эрик сделал несколько шагов, по направлению к своей цели, когда понял, что монотонный вой этого Искреннего просто отравляет все внутри него. Он в два шага вернулся к нему. Бросил мимолетный взгляд на тело молодой девушки. И посмотрел в глаза мужчине. Дождался от него более менее ответной реакции и тихо произнес: – Я понимаю. Мужчина перестал кричать, лишь скулил тихонечко, неотрывно смотря в глаза Лидера. Это было только между ними. Страшный момент узнавания. Они оба остались ранеными одиночками на этой издыхающей планете. И Эрик как никто понимал сейчас его боль. Однако и помочь он мог только одним ему известным способом. – Ты будешь с ними, а об остальном я позабочусь. Обещаю, – зачем-то добавил тихо. И в доли секунды выпустил пулю в висок Искреннего. Это все, что он умел. Все, чему его учили и к чему готовили целую жизнь. Эрик – убийца. Лучший из лучших. Худший из худших. Смотря с какой стороны морали на это смотреть – суть не меняется. Смерть была альтер эго Лидера. И сейчас ее чистейшим воплощением он направлялся на этаж вверх вершить собственное правосудие… Когда Эрик вышел из душного здания, провонявшего всеми зловониями пыток, страха, человеческой жестокости, ненависти и смерти, на улице уже было довольно темно. Холод приятно ласкал разгоряченные мышцы. А он сам опять был в крови. В этот раз буквально с ног до головы. С волос капало, а ботинки неприятно хлюпали. Вот откуда в этих изгойских мешках с костями столько всякого дерьма? Вроде бы привыкшие ко всему бойцы, держались на расстоянии благоговейного ужаса от командира. Оклемавшийся водитель о чем-то тихо переговаривался по внешней связи со Штабом. «Вот и славно», – протянул про себя Эрик, радуясь, что самому не надо будет выполнять эту рутинную работу. Внутри было пусто. И Домой не хотелось страшно. Он не представлял, как войдет к себе, а ее там просто не будет. И вроде бы всего два дня прошло, с тех пор как Док впервые привел ее к нему в апартаменты, а она уже вплавилась в его жизнь. Эрик не представлял, как пройдет мимо Пропасти, как ступит на железный мост, соединяющий ее края. Это показалось просто кощунством для него. Хотя он сам не единожды отправлял туда и нерадивых неофитов, и куда более спесивых Бесстрашных. Теперь все опостылело. Хочется перегрызть глотку Максу. А потом, задрав свою голову к небу, виднеющемуся со дна Ямы, взвыть, как тот Искренний. Чтобы всех их пробрало то чувство потери, что испытывает сейчас он сам. Чтобы, наконец, каждый из них понял, что незащищен. Не только от него, или от Макса. Но и от суки-жизни. «Надо было все-таки тащить ее за Стену», – с горечью подумал Эрик, и рыкнул: – Отбой! Домой! Водитель теперь громким шепотом переговаривался со снайпером, сидящим на переднем сидении. Сам же Лидер залез в кузов и расположился на полу, вдоль стенок, вместе с остальными своим людьми. На полу, около его ботинок находился черный полиэтиленовый мешок, бывший когда-то Бесстрашным. Эрик слегка стукнул его носом тяжелого ботинка, и усмехнулся, думая, что рано или поздно он сам окажется таким же мешком. И может, не так уж и поздно. Если не получится сдержать себя в руках сразу по возвращению. Они ехали объездной дорогой, Лидер мельком обращал внимание на привычные и знакомые только его глазу ориентиры. И его крайне нервировало тривиальное шушуканье шестерых взрослых мужиков, которые, казалось, вообще забыли о его существовании. – Какого, мать вашу, хрена?! – в конце концов не выдержал Лидер. Бойцы, замолкнув, как-то странно на него смотрели. Эрик обвел каждого настолько красноречивым взглядом, что водитель, которому своя порция досталась через зеркало заднего вида, тут же остановил машину. Он развернулся всем корпусом к Лидеру, почти по-настоящему Бесстрашно встречая его взгляд, слегка закашлявшись выдавил: – Лидер, тебя Док в мед отсек вызывает. По всей Фракции искали как связаться, – почти виновато произнес парень. Ну да, он же был в отключке, отметил про себя Эрик, но вспомнив нестыковку в полученном рапорте, спросил: – На кой хрен в мед отсек? – В реанимацию, если точнее. Больше ничего не доложили. Зачем Доку вызывать его к себе? В реанимацию тем более. Он не ранен, а Бойцу уже не помочь. Максу еще нет смысла помогать. Эрик за ее смерть отомстит так, что спасать будет некого… Недоверчивое озарение робко постучалось о ребра. Эрик нахмурился, собираясь еще раз посмотреть на своих парней, не скрыто ли что-то за их поведением, когда взгляд сам споткнулся о протянутую руку снайпера, в ладони которого лежал коммутатор. – Лучше, чем рация, – как само собой разумеющееся, объяснил он. Эрик протяжно выдохнул сквозь зубы, взял коммутатор и вышел на улицу, попутно набирая Дока… Когда Лидер шел через Яму, вечно снующая там толпа Бесстрашных, рассекалась как дерево, в которое попала молния. Эрик был мрачнее тучи. На самом деле, когда Док только сообщил новости об утреннем происшествии, Эрика накрыло такой волной облегчения, что захотелось напиться. И выбросить всю дурь из головы. Черт те что. Он ведь уже реально готовился свернуть нахрен шею Максу. А она жива! Однако, до уставшего морально и физически сегодня разума, не сразу, но дошло, то, что Бесстрашный медик так упорно пытался донести до сознания Лидера. И его просто накрыло. Теперь уже неудержимой волной злости, звериной и самобытной. Эрик знал, что тяжело дышит, глубоко, раздувая ноздри. Надо бы притормозить, и заставить свой организм работать как надо. Но из-за этой ярости, из-за потребности, из-за необходимости прочувствовать ее даже легкими, он неудержимо продвигался вперед. Вырасти сейчас стена на его пути, прошиб бы, даже не заметив. Он не мог сейчас анализировать ситуацию, не имел сил оценить обстановку и оказался не в состоянии вычленить решающие факты. Информация вихрем кружилась вокруг него, но ему не было до этого никакого дела. Все, чего он сейчас хотел – это наорать на нее. Заорать по-настоящему, так, как никогда и ни на кого не кричал. Чего в принципе никогда не делал. Он чувствовал, как в районе трахеи зарождался утробный рык. Звериный. На простые человеческие эмоции его сейчас не хватало. Встряхнуть эту… Эту!.. неофитку так сильно, чтобы она поняла всю дурость того, что пыталась… Что чуть не совершила. Чтобы выплеснуть весь свой ужас, охвативший каждую мышцу, когда он понял, что именно Ката хотела сделать. Эрик вихрем ворвался в реанимацию, наплевав на все меры предосторожности. Плевать, что он сейчас похож на самого Дьявола: весь в черном, в золе, копоти, поте, пыли, грязи, и опрокинутым ведром крови сверху. Когда он понял о готовности Катарины привести себя к смерти, когда впервые испытал леденящий страх, бурлящая ярость вспыхнула внутри. И сейчас с максимальной скоростью сокращал имеющееся между ними расстояние, не позволяя себе думать, что мог не успеть, мог потерять навсегда. Что кто-то абсолютно левый оказался в самый нужный момент рядом с ней. А его не было не только в Штабе, его, мать вашу, не было даже поблизости с Фракцией. Она не имела права! Не обладала полномочиями забирать себя у него! Все, что Лидер сейчас был в состоянии делать – это пытаться хоть как-то удержать в руках контроль. И, как оказалось, Катарину. Он максимально пережимал уже закрытые бинтами рассеченные сосуды на ее запястье, зная, что переступает границу боли. Ощущая, как по его пальцам начинают стекать капли ее крови из порванных от его силы швов, усиливая весь этот чертоворот эмоций, разрывающих его голову. И дышать еще глубже, впитывая ее запах, доказывающий, что Лидер не опоздал. Она принадлежит ему! Вся! До последней капли этой крови! Она… А она абсолютно безмолвно подобралась вся с кровати, встала на колени и подползла ближе к нему. Уткнулась носом в основание шеи, измазавшись в его грязи, и почти выворачивая собственную руку. Потому что Эрик не мог, просто физически не мог заставить себя разомкнуть те тиски, что держали ее запястье. Катарина как-то надрывно вздохнула и словно обмякла вся в его руках. На задворках сознания, Эрик смог лишь отметить, что Док что-то опять втемяшивает ему, а у дверей, нахально улыбаясь, стоит Фор…