Морфин

***

Они неспешно шли по аллее в сторону особняка. Ветер, все так же играющий в кронах деревьев, иногда отводил листья в сторону, и лунный свет, падающий в образованные пустоты, освещал веселые улыбки поздних гостей. — Ты смухлевал, — искренне возмущался Кастеллан. — я её уже догнал, когда ты бросил меч. — Просто смирись, что я веду, — рассмеялся Перси. — один-ноль! Блондин фыркнул, с прищуром рассматривая сына Посейдона. — А я думал, ты все тот же пай-мальчик. Ай-ай-ай, Перси, грязно играешь. — По твоим стопам, — задорно подмигнул собеседнику Джексон, намекая на необычную обувь. — это честная борьба, я просто сравнял шансы. Люк пожал плечами, легко толкнул брюнета локтем в бок и со смехом увернулся от ответного тычка. — Мне интересно, как она попала на территорию дома, — признался он. — здесь стоит сильная охрана, эмпуса должна была бежать отсюда, но никак не внутрь. — А мне интересно, как ты теперь будешь выкручиваться, думаю, твоя секта прихехешниц тебя потеряла, взяла штурмом балкон, не обнаружила цель и сделала вывод, что мы с тобой бьём друг другу морды за углом, забыв о них, — Джексон злорадно хмыкнул. — вот это разочарование. Или ты соскучился? Вернёмся? — Перестань, я хотел вернуться, чтобы познакомить тебя с Алексом, что там себе придумают девочки, меня волнует в последнюю очередь. — Алекс? — Александр, — выразительно закатил глаза сын Гермеса, — хозяин дома, тот самый дипломат и мужчина, заменивший мне отца. Человек, который может весьма существенно повлиять на твоё будущее. — Хм, — смущённо почесал нос сын Посейдона. — ну ладно. Так от него зависит дальнейшее развитие событий? — От него зависит, получишь ты защиту сразу или спустя какое-то время, — пожал плечами полубог, словно это было чем-то очевидным. — правда, Перси, я не брошу вас. — Ты уже придумал, как это сделать? — Это будет сложно. И говорить в саду о таких вещах — не самая лучшая идея. Идем, — Кастеллан развернулся и, приглашающе махнув рукой, направился в сторону дома. Они прошли насквозь всю аллею, но направились не к главному входу, как думал Джексон, а свернули к небольшой дороге, ведущей куда-то в сторону. Свет здесь был выключен, и дверь из темного дерева терялась в ночи, не покажи ему Люк, что здесь что-то есть, Перси прошел бы мимо и не заметил. — Добро пожаловать в хозяйское крыло, — улыбнулся сыну Посейдона блондин, открывая перед ним дверь. Внутри моментально вспыхнул свет. Все та же римская инсталляция с минимумом современных приспособлений и громоздкой лестницей у правой стены, как из старых фильмов. Перси внутренне содрогнулся, представив, как поскальзывается на мраморных ступеньках и живописно летит вниз. А затем ностальгически подумал, что к этому антураж не так уж сложно привыкнуть, уж точно не труднее, чем свыкнуться с мыслью, что ты сын какого-то греческого бога, должен скрываться от монстров и защищать человечество, а ещё именно от тебя зависит, погибнет или нет целый мир. А потом влюбиться в того, кто привел в этот самый мир древнейшее зло, и о ком на самом деле знаменитое пророчество, что долгие годы травило душу. Мдаа, мечта, а не жизнь. — К сожалению, нас не предупредили о необходимости подготовить гостевую комнату, но она будет в вашем распоряжении через пятнадцать минут, — в холле появился тот самый дворецкий, который забирал у Перси приглашение на вечер. — Не беспокойся, Майкл, это мой гость, так что я сам займусь его размещением, — улыбнулся полубог, взбегая по ступенькам вверх. — моя комната ведь готова? — Всегда готова, — невозмутимо ответил мужчина, будто это нормально, внезапное появление блудного хозяина. — Ждёшь особого приглашения? — через плечо обернулся блондин, возвращая Джексона обратно в грешный мир. Ему ничего не оставалось, кроме как пойти следом. По коридору они шли в тишине, Кастеллан о чем-то думал, изредка хмурясь, а Перси украдкой бросал на блондина взгляды, размышляя о том, что он очень сильно попал со своими чувствами. Люк часто ведёт себя как заносчивый придурок, но на самом деле он такая многогранная личность… Блять, как же сильно он попал! Это не должно было случится, но, вопреки здравому смыслу, всё-таки произошло. Когда? Как? Джексон не мог вспомнить, когда шагнул за черту. Когда блондин «умер», он пытался утопиться в такой родной, удобной Чейз, при взгляде на которую сердце щемило. А через полгода с не меньшей силой хотелось удавиться, когда девушка была рядом. Но Люк… это определенно случилось после памятных событий на Олимпе. Вот только когда? — Пришли, — спустя какое-то время остановился блондин, и сын Посейдона, не успев вовремя среагировать и затормозить, врезался в него, снова оказываясь в личном пространстве полубога, попытался отпрянуть, споткнулся и полетел назад. Он бы обязательно упал, не придержи его сильная рука, в последний момент дернувшая вверх. Сердце Перси пропустило удар, а затем, казалось, вовсе остановилось, потому что полубог не спешил его отпускать, продолжая удерживать рядом, хотя надобность в этом уже отпала. Джексон незаметно облизал разом пересохшие губы. Даже сквозь одежду он чувствовал обжигающее тепло ладони Люка. Брюнет поднял голову и встретился взглядом с серыми глазами, которые оказались куда ближе, чем он думал, так близко, что если сделать всего одно движение вперёд, можно почувствовать чужое дыхание на своих губах. Во взгляде Кастеллана что-то неуловимо изменилось. — Все под ноги не смотришь? — беззлобно усмехнулся он, прерывая это странное полубоъятие и отходя на шаг. Перси почувствовал облегчение пополам с разочарованием. Слишком сильно влияла на него близость этого парня, буквально заставляла трепетать каждой клеточкой тела, по которому волнами расходились адреналин и предвкушение. Пока сын Посейдона разбирался в своих ощущениях, дверь оказалась открыта. Люк спокойно вошёл внутрь, а Джексон застыл на пороге, со смешанными чувствами рассматривая обстановку. Он ожидал увидеть что-то вроде номера в отеле или, в крайнем случае, уже привычную древнеримскую инсталляцию, но реальность превзошла все ожидания. Цивилизация! Несколько телевизоров на стене (зачем?), ноутбук на столе, нормальные цифровые часы и остальные, милые сердцу человека двадцать первого века мелочи. В целом, помещение напоминало усовершенствованную копию того, что Перси увидел, впервые оказавшись в домике Гермеса в лагере «Смешанная кровь». — Да, — подтвердил Люк, поймав задумчивый взгляд брюнета. — не думал же ты, что я в отелях жил каждый раз. — Я вообще об этом не думал, — пожал плечами сын Посейдона. — но почему ты, когда вернулся, пошел в отель, а не сюда? — Не мог же я вас бросить. Хотя пару раз возникало такое желание, признаю. — А привести нас сюда не позволила природная осторожность, или ты нам настолько не доверял? — Я и сейчас предпочел бы твой отъезд в отель, но теперь это невозможно, — парень недовольно поморщился. — ты привлек слишком много внимания, чего я хотел избежать. Мало кто будет доволен, что в наших краях появился ещё один…приезжий. Теперь тебе безопаснее быть здесь. С утра свяжемся с Клэр, сейчас её не отследят, но пусть тоже перебираются сюда. Переночуешь сегодня у меня, а завтра выберешь нормальную комнату, а не тот кошмар, что предлагает Майкл. Перси едва успел сдержать идиотскую улыбку, рвущуюся наружу. Он снова будет спать в одной кровати с Кастелланом. Ну, во всяком случае, никаких диванов в помещении не было, так что оставался только один возможный вариант. — Хочешь сказать, у тебя были причины не приезжать к семье, которая в любой момент могла дать тебе защиту? Учитывая, в какой глубокой дыре мы находимся? — скинул на стул пиджак брюнет, оставаясь в штанах и белой рубашке, дурацкую бабочку он давно потерял. — Нужно было сперва узнать, как сильно изменился этот мир за время моего отсутствия. — И как? — Перси вернулся к двери, скинул обувь и заметил справа в рамке, вместо картины, старую выцветшую вырезку из газеты, к сожалению, на итальянском. Наверное, что-то важное, раз парень хранит это в своем убежище, надо бы потом спросить, что это. — Не так сильно, как я опасался, ты что там застыл? — Да так, — неопределенно пожал плечами брюнет, возвращаясь обратно, не рискнув поднимать тему. Люк открыл ящик в столе и достал два стакана под виски. — Не хочешь выпить? — Не знаю, чувствую себя алкашом со стажем, ни дня без дозы. — Не преувеличивай, кто знает, сколько нам осталось, сам говорил, — фыркнул блондин, разливая янтарный напиток по бокалам. — в свою защиту скажу, что пару лет был на безалкогольном пайке, так что наверстываю упущенное. — Ну, будем, — они подняли стаканы. Алкоголь вязко растекся по слизистой, оставляя после себя привкус шоколада. Люк подвинул два кресла и несколькими нажатиями по встроенной в стол панели включил лёгкую музыку. — Что предпочитаешь? Классика, рок, джаз, что-то более современное? — Мне все равно, — с лёгкой полуулыбкой опрокинул в себя ещё один стакан брюнет. — включай на свое усмотрение. Ещё один штрих добавился в общую картину под названием «Люк Кастеллан». Теперь он знал, какую музыку тот любит. Классика. Очень неожиданно. — Что будем делать? — спросил Джексон. — Завтра познакомлю тебя с семьёй, узнаем у Алекса… — Нет, я не об этом, — взмахнул рукой Перси, — давай…давай больше не будем сегодня о бренности бытия и грустном будущем. Блондин не стал говорить что-то в духе «но ты же сам поднял эту тему в саду», а легко переключился на забавные истории из своего прошлого, за что Джексон был безмерно ему благодарен. Он просто сидел, улыбался, время от времени вставляя свои комментарии и взамен получая веселые фырки, и не мог отделаться от ощущения счастья. Того самого, что сравнивают с крыльями за спиной. Спустя три часа и употребления виски и двух больших пицц с толстым слоем сыра, разговор плавно свернул на детство. — Отец ушел, когда я был младенцем, мать поначалу растила меня одна, затем вышла замуж за мерзкого вонючего мужика, благодаря которому я познал прелести женских слез и волшебную силу кулаков. В школе я был в отстающих, особой любовью не пользовался, что вечно выливалось в невесёлые приключения. Однажды на экскурсии в музее я узнал, что моя учительница-ботанка — фурия далеко не в переносном смысле, а калека в инвалидном кресле настолько крут, что способен прогнать ее парой фраз. Затем я с Салли и единственным другом, у которого вместо костылей вдруг оказались на редкость отвратные волосатые ноги и копыта, нарвались на минотавра, которого я доблестно завалил и грохнулся в обморок. Моя жизнь до появления в лагере не была насыщенной и прекрасной, как ты можешь заметить, — налил себе ещё стакан Перси. — твоя очередь. — Даже не знаю, посочувствовать тебе или позавидовать, — принял правила Люк. — моя мать была ребенком дипломата римского пантеона и какой-то американки. — Тоесть, Александр — твой дедушка? — удивился Джексон. — Нет, — недовольно отмахнулся блондин — не перебивай. Если коротко, то у Алекса и Мэй один отец. Он был женат на здешней аристократке, но и там нашел подругу сердца. Печально, но вместе с ней и погиб, так что мать ни о чем не подозревала, была слишком мала. Думаю, Джорджиана, законная жена, обо всём узнала. Спустя семнадцать лет Мэй встретила Гермеса и родился я. Через год она сошла с ума. Папаша нас бросил, хотя потом в моей жизни часто появлялся. Спустя ещё восемь лет я сбежал из дома. В это же время почила Джорджиана и Алекс узнал, что все это время где-то жила его сестра, загорелся идеей найти ее. Так как пошел он по стопам отца, проблем в этом деле не появилось. Вот только Мэй уже было не помочь, зато оказалось, что у него есть племянник. Меня он нашел после того, как я попал в лагерь, и с тех пор каждые полгода я проводил в этом доме и именно его таковым считаю. Кастеллан отхлебнул прямо из бутылки, невидяще смотря куда-то сквозь Перси. Джексон помолчал, осмысливая сказанное. — За счастливое детство, — подытожил сын Посейдона. Больше они об этом не говорили. Полубоги лежали на теплом полу с подогревом в компании пиццы и полупустой бутылки, третьей по счету, и негромко обсуждали последние вышедшие фильмы. Перси старался вспомнить как можно больше стоящих фильмов, что посмотрел в своем добровольно затворничестве, а Люк задавал наводящие вопросы, медленно перебирая темные волосы собеседника, то и дело соскальзывая на его неприкрытую шею, мягко проводя по коже кончиками пальцев. Зазвучала медленная мелодия с тяжёлым, тягучим ритмом. Джексон замолчал, вслушиваясь и не различая слов. Будь Перси хоть немного трезвее, он бы никогда не подумал предложить это любимому противнику. — Что? Потанцевать? — с весёлым недоумением переспросил Люк. — Ну, да, — брюнет поднялся и настойчиво протянул руку, требуя последовать его примеру. — Нет уж, если хочешь, можешь станцевать для меня, но я не покину свой верный недопитый стакан, — Кастеллан устроился поудобнее, стягивая с кровати большую подушку и опираясь на нее спиной. — Станцевать для тебя? — Перси предвкушающе огляделся. — Тогда руки не распускай. В глазах темнело от осознания того, что именно он задумал. Парень закрыл глаза, чтобы не смущаться. Он взялся за верхнюю пуговицу, расстегнул её одной рукой, другой медленно, с чувством провёл от шеи вниз, по груди и до бёдер, слегка покачивая ими в такт музыке. Брюнет одну за другой освобождал слегка дрожащими от возбуждения пальцами пуговицы, оголяя все больше кожи. Расстегнув последнюю, он услышал прерывистый вздох и решился открыть глаза. По телу волной прошлась волна возбуждения. Сын Гермеса медленно, не отрывая жадного взгляда от его тела, отставил стакан. Блондин поднялся, завороженно смотря на полубога. Перси, разрывая зрительный контакт, повернулся к нему спиной и скинул рубашку, почти сразу почувствовав такой знакомый жар. — Без рук, — ушел он от прикосновения, разворачиваясь и отступая на шаг. Самому до боли хотелось прикоснуться, взять и не отпускать ни на секунду, до остервенения целовать раскаленные губы, но он ещё только начал эту игру и не хотел так быстро заканчивать. На пол упал ремень. Джексон ни на миг не прекратил плавные движения, замечая, как от них в глазах блондина разгорается пожар. Вжикнула молния, осела дорогая ткань, и Кастеллан не выдержал. Перси, хоть и предвидел, не смог вовремя среагировать. Его уже так знакомо прижали к стене, отрезая пути к отступлению. А в приоткрытый рот требовательно проник чужой язык. Джексон беззвучно простонал, сжимая руки на сильных плечах. Он широко расставил ноги, стараясь удобнее разместить член, который уже прижимался к животу. — Ты нарушил правила, — оторвался от желанных губ Перси. — а за нарушением следуют санкции. И, подтолкнув полубога под руку, сбежал в ближайшую комнату. Закрыв за собой дверь, брюнет выдохнул, успокаивая колотящееся сердце. Вот это станцевал. Никогда не думал, что можно умереть от перевозбуждения, стоит изучить этот вопрос. И зачем сбежал? Вопрос на миллион. Хотя, он на этот же миллион в процентах был уверен, что Кастеллан не даст ему спокойно отсидеться где-то и возьмёт крепость штурмом. Парень решил отвлечься и обратить внимание на помещение, в котором оказался. Ванная. Комната была огромной и произвела на Перси куда большее впечатление, чем весь номер в отеле. Джексон хмыкнул, заметив небольшой телевизор над раковиной справа от входа. В шкафчике полубог взял синее полотенце, приятно пахнущее свежестью и порошком, и направился в кабину. На стене было несколько кнопок, а самого крана или ручек Перси не заметил. Пожав плечами и немного изучив предложенное, брюнет нажал на крайнюю справа. Откуда-то сверху сплошным потоком полилась вода. Джексон счастливо рассмеялся, распахивая руки в стороны и вставая под струи. Горячая вода приятно расслабляла напряженные мышцы и мягко стекала по обнаженной коже, а клубы пара, наполнившие душевую кабину, позволяли представить себя на краю света. Словно один шаг — и сорвешься с земного шара. — Черт, — себе под нос ругнулся Перси, возвращаясь в реальный мир. У него ведь нет ни геля, ни шампуня. Все это осталось лежать в рюкзаке на полу отеля. Кто ж знал, что сегодня ему не предстоит вернуться туда. Сын Посейдона задумчиво осмторелся. На дальней полочке в ряд стояли разные баночки и тюбики. Интересно, все это принадлежит Люку? Джексон снова улыбнулся, представив, как блондин стоит в этой самой кабинке и натирается кремами. Вокруг так же летает пар, горячие капли бьют в грудь и стекают вниз… Перси непроизвольно сглотнул, протягивая руку и наугад вытаскивая зелёный флакончик. Внутри оказалась полупрозрачная субстанция с оттенком бирюзы, с сильным запахом мяты и какими-то крохотными крупинками, она сочилась через пальцы, попадала в воду и взбивала на её поверхности пышную пену. Брюнет замер. Этот запах… Люк. Что бы Перси не делал, все сводится к нему. Из двадцати разных баночек он выбрал именно эту. Полубог глубоко вдохнул свежий запах, не замечая, что гель в ладони плавно стек на пол. Охренительный. Если бы Перси попросили одним словом описать Кастеллана, парень выбрал бы именно это слово. Блондин всегда казался Перси восхитительно горячим, до невозможности, до страстного мычания и звёзд перед глазами, а то, что из года в год они были по разные стороны баррикад, не давало в этом признаться никому, но от себя не убежишь. Он перекладывал чувства к Люку на Аннабет, вот почему самые яркие проявления любви к девушке встречались после стычек с сыном Гермеса. И все всегда сводится к нему. Пиздец, как же он прожил три года в одиночестве… И тут дверь душевой отъехала в сторону. — Изображаешь статую самому себе? — Перси чуть не получил инфаркт, услышав этот ехидный голос. — Я не против, чтобы ты остался жить в моем душе, но не сейчас. Вероятно, со стороны он действительно глупо выглядел, стоя с поднятой к лицу рукой и вставшим от картин в голове членом. Кстати, последний был совсем не против, когда Люк закрыл за собой дверь, оказавшись вплотную к брюнету. Джексон судорожно выдохнул, когда развернулся в довольно тесном для двоих пространстве, вставая лицом к полубогу. Мысли в голове разом упали и задёргали воображаемыми ножками, подавая едва заметные признаки жизни. Потому что, как и ожидалось, в душ Кастеллан ходил как и все нормальные люди — голым. И сейчас не держал никаких иллюзий, позволяя Перси в подробностях рассмотреть свою покрытую красными и синими пятнами кожу. — Тебя будто били, — ужаснулся он гематомам на шее. — Понимаешь теперь, зачем я это скрыл? — приподнял бровь Люк. — Не двигайся, — Перси закрыл глаза, укладывая ему на грудь руку. Как хорошо, что синяки — это кожные повреждения, которые легко убрать обычным ускорением метаболизма. Прогнать побольше воды через пострадавшее место…или не так легко, как он думал. На плечи будто могильная плита упала. — Хм, спасибо — нарушил единение с гармонией сын Гермеса, на теле которого не осталось ни одного следа прошедших бурных дней. — Тебя чертовски тяжело лечить, — нажаловался брюнет, открывая глаза. — Не хочу тебя огорчать, но это вообще со мной работать не должно, я почти невосприимчив к подобного рода… вмешательствам. Ну, после Кроноса. — Как это связано? — удивился Перси. — Понятия не имею, но Амфитрита сильно психовала, когда узнала, что не может на меня воздействовать. Может, это остаточная защита Стикс, или что-то по типу того. Перси почувствовал, что у него дернулся глаз. — Давай не будем о моей большой и счастливой семье, — попросил он. — Хорошо, в конце концов, я не за этим сюда пришел, — пожал плечами блондин, протягивая руку и выуживая из-за спины Джексона тот самый флакон с мятным запахом. Сыну Посейдона краска в лицо ударила, стоило вспомнить, о чем он тут думал. — Перси? — заинтересовано позвал Люк, когда тот торопливо отвернулся. — Ты хочешь мне что-то сказать? — Э, нет. — Уверен? —  от этого шёпота с хрипотцой у сына Посейдона по коже табуном промчались мурашки. Блондин наклонился ближе, на грани восприятия касаясь лицом щеки Джексона, щекоча ухо горячим дыханием. — А вот твое тело все говорит за тебя. Перси шумно вздохнул и повернулся обратно, безмолвно соглашаясь на все. Люк понятливо улыбнулся и медленно провел кончиком языка от уха брюнета до подбородка, перебрался на шею, слегка прикусил нежную кожу, заставив полубога вздрогнуть, а затем его руки легли на запястья сына Посейдона, развели в стороны и прижали к холодной плитке. Сверху полился теплый дождь. Перси, лишенный возможности трогать желанное тело, не отрывая взгляда от серых, как грозовое небо, глаз блондина, медленно и призывно облизнул губы, горящие и ноющие от незавершенности поцелуя, а затем потерся бедром о твердый член Кастеллана, замечая, как от простых действий расширяются зрачки парня, практически полностью затопляя собой радужку. В следующую секунду его руки оказались свободны, а на талии сжались чужие пальцы, не давая отстраниться. Губы наконец-то накрыл настойчивый поцелуй. Джексон положил ладони на бедра парня, притягивая его к себе, впаиваясь пахом в пах, вырывая из груди глухое рычание. — Чего ты хочешь, Перси? — оторвался от его губ блондин, двигаясь ещё ближе, сводя расстояние между ними к нулю, проезжаясь своим членом по чувствительной головке партнера, заставляя Джексона подавиться вздохом. — Я согласен на все, что ты хочешь мне предложить — дал ему полный карт-бланш сын Посейдона, когда чужая ладонь, примериваясь, легла на его ягодицу, а затем со вкусом сжала. Тихий смешок был почти неразличим за шумом воды. Пальцы уже привычно оказались гораздо ниже и глубже положенного. Перси громко простонал, перебираясь губами на излеченную шею любовника и характерно двигая бедрами. — Кстати, если снова свалишь из постели раньше, чем я проснусь, привяжу к кровати, — объявил он. — Мм? — бровь блондина заинтересованно приподнялась. — Пожалуй, на самом деле привяжу, — как-то очень подробно представил себе этот процесс брюнет. Закончить фразу не дали требовательные губы и язык, ворвавшийся ему в рот. Щелкнула какая-то баночка. Может, даже та самая. Блондин слегка отодвинулся, перемещаясь, а затем Перси почувствовал, как сзади к нему прижимается горячее тело, а на шее сжимаются чужие зубы. Люк вошёл в него сразу. До упора. Вырывая из груди вскрик. Больно, остро, мучительно-приятно. Именно так, как сейчас хотелось Перси. Брюнет сморгнул непроизвольно выступившие слезы, расставил ноги шире и подался назад, насаживаясь ещё глубже, зажмуриваясь до разноцветных кругов под веками, захлебываясь собственным криком. Случайным жестом Джексон смахнул слой влаги, под которой оказалась не плитка, а зеркальная поверхность. Он смотрел на себя расфокусированным, абсолютно сумасшедшим взглядом, почти как там, на балконе. Чуть сместившись, он увидел в отражении Люка. И его накрыла мягкая волна самого быстрого в жизни оргазма. Кастеллан продержался ненамного дольше. Но, как оказалось, быстро не значит плохо. Позже они вместе приняли душ, попутно залив все вокруг водой, потому что сыну Посейдона приспичило показать шоу ехидному блондину, а потом закидать его же маленькими шариками, от которых тот успешно уворачивался. Не смирившись с такой несправедливостью, Джексон собрал один большой шар и окунул в него полубога. Потом они долго смеялись и сохли, благо, уборка заняла всего минуту, из-за чего Перси пришлось выслушивать предложения по смене сферы труда, что чуть не привело к повторению водных процедур. Они вышли на балкон, в большой мир, где небо уже почти окрасилось предрассветными красками. Негромко переговариваясь о ничего не значащих, но таких важных вещах. Перси скользнул глазами по просыпающемуся саду, и почувствовал, как внутри все оборвалось. — Люк… — Джексон в ужасе схватил блондина за ладонь, переплетая их пальцы, судорожно сжимая, словно, стоит отпустить, и мир рассыпется прахом. Кастеллан удивлённо обернулся, но руку не отнял. — Время, — сын Посейдона нервно рассмеялся, указывая куда-то вперед. — оно закончилось. Из рыхлой земли, вспарывая почву, выбирались кости, складывались в большой жутковатый циферблат, где стрелки сошлись на самом верху, обозначая начало нового дня или, в их случае, начало конца. Он совершенно точно знал, что символизирует этот знак, как и того, кто его подал. Их нашли