Особая операция

Николай долго не приходил в себя. Вот уже несколько дней он лежал, прооперированный, под чутким контролем врачей и охранников, с неясным прогнозом. Кома длилась уже пять суток, состояние было стабильным — всё, что можно было сказать. Наверное, если бы жене и дочери позволили сидеть у больничной койки, то он бы быстрее очнулся, однако в предписании законов, а также указаниях сверху чётко указывалось: не давать родственникам видеться с особо опасными преступниками. Причина была проста: боялись попытки побега, того, что близкие сообщат об увиденном кому-либо из оставшихся на свободе, а количество человек группы до сих пор никто не знал. Перестраховывались, не думая об умирающих. Колю поначалу врачи смело записывали в будущий труп. И — ошиблись. Их удивлению не было предела, когда они вошли в очередной раз с проверкой к Савкину, через час после приезда Шамана. Линия на кардиографе говорила о том, что десять минут назад сердце стало биться интенсивней. Прибор же, показывавший работу мозга, сломался ещё накануне, его замену только сегодня получили, так что следовало уточнить, что означала ЭКГ. Пока устанавливали энцефалограф, Александр, казалось, безучастно смотрел в стену, то ли отдыхая, то ли задумавшись. Ему действительно надо было расслабиться на диване, а затем сходить перекусить. Лечение на энергетическом уровне отняло много сил, однако он не видел возможности уйти. Если только его заменят охранники. Посидев ещё несколько минут и подумав, он поднялся и направился к выходу, не видя ошарашенных глаз врача, который смотрел то на Шамана, то на показания энцефалографа: работа продолговатого мозга усилилась. А это значит, что наладилось по крайней мере кровообращение. Как такое возможно? Просто совпадение приезда и нормализации состояния? Покачав головой, главврач решил не заморачиваться и оставить всё, как есть. Только сделал себе пометку согласиться, если новоприбывший охранник захочет следить за другими больными. А вдруг поможет? Всё-таки некоторые доктора суеверны. Снимать кислородную маску пока не стали. Тихо вышли из палаты, оглянулись и, увидев постовых, поспешили в конец коридора, где лежал Константин, который должен был совсем скоро очнуться. Судя по выскочившему навстречу Бесу, прогнозы начали сбываться. Стоило подготовиться к реабилитационным действиям: сразу Орлов не пошёл бы на поправку. Борьба за жизнь пошла на новый виток. *** В ночь на пятницу в больнице остался лишь Шаман. Остальные же разъехались по домам, не видя смысла задерживаться на дежурстве: никаких потрясений или побегов не ожидалось, а больше причин остаться не было. Александр во время отлучек смог достать пакет с необходимыми вещами и получить разрешение при очередном досмотре пронести их с собой, не обращая внимания на удивленные выражения лиц прочих охранников. Никто не понимал, зачем человеку, присланному «конторой», понадобились свечи, копия палеолитической Венеры, гладкие камни, коврик и пояс. Тем более настораживала настоятельная просьба пойти отдохнуть, отоспаться в эти сутки. Но в инструкциях чётко говорилось о подчинении приказам и пожеланиям, поэтому возражать не стали. Так что к полуночи Шаман был один в палате, рядом с Николаем Савкиным. Тот снова выглядел почти мертвецом, однако надежда на выздоровление была, раз организм ещё в первый раз отреагировал резким улучшением показателей. Александр осмотрел все провода, несколько секунд постоял над капельницей, с сожалением глядя на синяки на сгибе локтя, но решил здесь пока не вмешиваться. Мимолётно подумал, что окон нет, будет неудобно проветривать, и начал доставать вещи из своего пакета. Свечу зажёг только одну, иначе стало бы душно. Постелил на прохладном полу коврик, не заботясь о температуре, уселся, достал камни, разложил возле себя по полукругу. Оглянулся на Николая: мужчина лежал, как прежде, не шевелясь, и выражение лица оставалось таким же, каким было много часов назад. Выживет ли? Да. Вот только что его потом ожидало? Даже с женой долгое время не будет видеться, а уж про всё остальное и говорить нечего. Впрочем, это не его, Шамана, проблемы. Он тоже врач, пусть и нетрадиционной медицины, ему надо поставить на ноги больного. Что последует за этим, волновать не должно. Ему не нужно решать за других… как поступал «Меч». Не в эти минуты. Расслабиться на первых порах, повторять какие-нибудь слова, рассматривая отдельные моменты, «проносившиеся» перед полузакрытыми глазами. Немного покачаться из стороны в сторону под неясный ритм, дождаться, когда кровь прильёт к ладоням, услышать стук своего сердца — и одновременно сердца Савкина, а затем окончательно впасть в транс, не видя перед собой ничего, не чувствуя, тепло ли, холодно ли, не прислушиваясь к изредка доносившимся шорохам откуда-то из-за двери. Шептать, бормотать не то молитву, не то мантру, обращаясь к незримому миру сознанием, без слов. Медитация давалась легко как никогда раньше, на этот раз он обращался к духам, мысленно «касался» больного, осторожно вмешиваясь в ментальную оболочку. Ноги онемели, всё тело затекло, но до тех пор, пока не закончилась работа, Шаман не сдвинулся с места ни на миллиметр. Очнулся он только через полчаса, когда свечка уже почти догорела, а в палате пахло воском так, что нужно было срочно проветрить помещение. Николаю от дыма явно не будет лучше. Немного подождав прошедших неподалёку охранников, Александр распахнул дверь и вернулся взглянуть на мечевца. То ли Шаман не заметил в прошлые разы, то ли ещё что-то, однако рука была слегка сжата в кулак. *** Утром вся Стая снова встретилась, и Лава в очередной раз тайно удивилась, как же Шаману удавалось быть бодрым, несмотря на вынужденное бодрствование; тем более, как всем было известно, этой ночью он точно не мог бы выспаться даже на тех маленьких, жёстких диванах. Но эта мысль была мимолётной, и через секунду все думали совершенно о других, более важных вещах. — Какие новости? — задал самый ожидаемый вопрос Стив: ему не терпелось узнать, как прошла ночь. К тому же сегодня прибывал никому не знакомый следователь, которому поручили вести дело «Меча». Могли возникнуть дополнительные проблемы, надо было показать безопасность и отличный контроль — то, ради чего их сюда вызвали. — Пока спокойно. На минуту ночью снова пришёл в себя Константин Орлов, потом опять впал в кому. Врачи молчат, но, думаю, скоро всё разрешится. — Разве? Это уже второй раз, и закончилось, как и раньше, худшим вариантом, — возразила Лаванда. — Если всё хорошо, то комы не должно было быть. — Организм у него молодой и сильный, я не видел Орлова лично, однако могу сказать, что, раз он борется за жизнь, рано или поздно окончательно победит, — ответил Шаман, предвидя протест, но тот не последовал: по-видимому, девушка согласилась с его мнением. — Савкин как? — уточнил Бес. — Не могу пока сказать о каких-то изменениях, — слегка нахмурился Александр, не зная, что на самом деле ответить. Кажется — не значит, что произошло. Лучше ещё немного подождать. — К другим «мечам» я не заходил. — Отлично, тогда расходимся по местам. Сейчас только начало девятого утра, до приезда следователя осталось четыре часа. Куликов вчера звонил, сказал, что такой ненормированный день, как был вчера, больше не будет: у нас теперь в один день первая смена, с восьми до восемнадцати, во второй — ночная, с двадцати до шести утра, в остальное время дежурит иная группа, в которую входят те, кого мы видели, и частично из «Альфы», из соседнего отдела. — Неужели?! Случайно, не альфовцы, участвовавшие в операции по задержанию «Меча»? — не сдержалась потрясённая Лава. — Насколько я знаю, это они. Мы будем пересекаться с ними вечером и утром, ну, а тебе, Шаман, наверное, придётся договариваться теперь с их начальником, чтобы не мешали. — Они уже сегодня заступят? — Да. Сколько ещё тебе понадобится ночей? Или ты станешь лишь днём работать? — Как минимум ещё двое суток я буду здесь. Отдыхать… Дежурный предоставил мне отдельную комнату, где можно отоспаться и куда никто не зайдёт. С остальным всё понятно. — И как тебе удаётся так легко входить в контакт с малознакомыми людьми? — риторически задал вопрос Стив, в ответ получив только усталую улыбку. На большее Шамана не хватило. — Сколько ты спал? — Шесть часов. Мне бы ещё желательно два, но если не получается, то и одного хватит. Бес, поможешь? — Подменю, иди сейчас, вдруг скоро следователь нагрянет. — Спасибо. Удачи всем. Они разошлись по своим этажам. Стив отправился узнавать насчёт Максима Калинина, по пути словив врача и спросив о необходимом. Лава села около палаты с железной дверью, держа в руках сумку с документами, среди которых были и засекреченные: спасибо отцу, снабдил. Пока было время, она собиралась изучать показания тех, кто знал и общался с членами группы. В первую очередь это были сведения от начальника Дёминой, майора Егорова. В папке также содержались краткие биографии, которые успели собрать. «Что здесь интересное? Егоров Виктор Андреевич, тридцать три года, холост, в браке не состоял… несколько наград, хороший карьерный рост… одни положительные характеристики. Это мало, сухо-официально. Про жизненные этапы ни слова. Что ж, значит, дополнительно поспрашиваю. — Лава перевернула страницу, ища протокол допроса. — Так, уже кое-что проясняется. Познакомился с Татьяной Дёминой три года назад, всё это время отлично вместе работали, никаких нареканий не возникало. Потом её коллега из соседнего отдела Максим Калинин был уволен при особых обстоятельствах… врезал своему начальнику Муратову Геннадию Тимуровичу? Последней жертве? А тот, значит, оказался замешан в покрывательстве и взятках? Видно, не зря его казнили. Егорова настораживало, что преступники так легко уходили от преследований и скрывались. Приглашённый эксперт высказал мысль, что в группу входили военные, это выяснилось по тактике ведения перестрелки в деле „чёрных риэлторов“. То есть специалисты и люди, участвовавшие в боях. Больше ничего — это объяснение, почему Егоров не подумал о том, кто же ещё мог сливать информацию. Татьяну он знал хорошо и никогда бы не подозревал её. Знал ли он о романе с Калининым? Да, знал, несколько раз видел Максима в отделе, несмотря на тот факт, как реагировал бывший начальник. Более того, один раз Калинина пригласили дать консультацию по самому первому делу с наркоторговцами. Вот это ловко получилось, — Лаванда невольно усмехнулась. — Интересно, случайно ли? Возможно. Однако от этого тоже зависит, была ли Татьяна в „Мече“. Дополнительный факт в копилке. Что Егоров ещё говорит о капитане? Такие положительные характеристики, как и про него самого. Один покрывает другого? Вряд ли. Это очень опасно. На кону не только карьера, по-видимому, главный приоритет в жизни, но и свобода, уважение и так далее». За чтением незаметно пролетел час, Лава всё читала, изучала, сопоставляла показания Егорова и других людей, но при всём старании не нашла ни одной зацепки или неувязки. Вскоре заболели глаза и спина, она откинулась на диван, решив немного отдохнуть. Пока она могла только дочитывать и снова пересматривать документы. Они слишком важные источники информации, так что следовало изучить всё вдоль и поперёк. Кстати, надо было бы дать их потом и остальным. Что же ещё?.. Додумать она не успела. За этими размышлениями её застали двое: Бес и следователь.