Один нарушенный приказ

Фирмус Пиетт обладал достаточно хорошим воображением, особенно для военного. Возможно, именно оно ему помогало, когда он разрабатывал тактику и вёл сражения, на тактических играх или в жизни… вот только то, что происходило сейчас, сказать по правде, превзошло всё то, что он уже успел себе представить. Адмирал представлял выволочку от Самого лично, представлял как его задушит невидимой хваткой Верховный Главнокомандующий, за нарушение приказа Императора, как его разжалуют до рядового или вовсе, переведут в штурмовой корпус… но Император Палпатин был удивительно спокоен, и даже добродушен, когда он вызвал опального адмирала. Император разве что о здоровье Фирмуса не поинтересовался, настолько у того было хорошее настроение, однако, Палпатин четко указал, что самовольные действия Пиетта, Император хорошо запомнил, когда, во время сеанса связи, он прямым текстом сказал, что не потерпит второго нарушения его прямых приказов. Но всё равно, несмотря даже на такую явную угрозу жизни и карьере, Фирмус не мог не задаваться вопросом: зачем Императору понадобилось отпускать мятежников? Ведь победа была почти в руках! Еще немного и корабли Эскадрона уничтожили бы оставшиеся корыта повстанцев, и всё — гражданская война была бы выиграна. Повстанцам практически больше нечем бы было воевать, а силы флота можно было бы бросить на усмирение миров Колоний, где некоторые планеты обнаглели настолько, что открыто заявляли поддержку мятежников! Но нет, корабли уходят, а от Звезды Смерти слышно лишь молчание. Более того, поступил приказ отрядам 501-го Легиона по освобождению пленников у генератора щита на Эндоре, и доставке их на станцию! Опять же, без объяснения причин, а поэтому, и без того раздраженному адмиралу, пришлось объясняться с ругающимися как хатты штурмовиками, которые были немного заняты вычищением джунглей от эвоков. Кто-то (и Пиетт даже догадывался кто) сумел неплохо подготовить пушистых людоедов, заодно поставив им виброкопья и взрывные стрелы, вместе с большим количество барадиума, который эти «милые мишки» использовали где ни попадя. Более того, как выяснилось, пленные в результате шумихи сумели бежать и скрылись на шаттле Тидериум, который всё еще оставался на луне и имел имперские обозначения, что позволило ему бежать в неразберихе звездной баталии. Теперь же и вовсе, Император же не отвечал на вызовы, как и гранд мофф Джерджирод, другие боялись беспокоить Его Величество, а про Лорда Вейдера ничего не было слышно. Пиетт уже подумывал о том, чтобы временно передать полномочия на заместителя, адмирала Чирано, советника и заместителя Фирмуса (которого произвели в адмиралы по просьбе Пиетта — как уже понял Фирмус, в гадюшнике под названием «адмиралтейство» как и на войне, нельзя быть без крепких тылов), когда раздалась новость о прибытии на корабль Главнокомандующего. Эту новость, несмотря на всю волатильность персоны Дарта Вейдера, Пиетт воспринял с воодушевлением, потому как была надежда, что хотя бы он сможет объяснить, что здесь вообще происходит. - Лорд Вейдер, я прошу прощения, но не могли бы вы объяснить происходящее, и отдать флоту соответствующие приказы? – осторожно спросил адмирал, надеясь, что его вопрос не послужит кончине его карьеры, как это было с Оззелем. - Поясните, адмирал, – пророкотал Главнокомандующий, остановившись перед адмиралом, буквально нависая над невысоким Аксилианцем. - Милорд, мы отпустили флот мятежников по приказу Императора, но захваченные в плен мятежники на Эндоре сумели скрыться сами, и мы не можем отдать их в распоряжение Его Величества, – старательно объяснил Пиетт. – Также, Его Величество не выходит на связь, и без приказов флот пребывает в замешательстве. 501-й легион продолжает зачистку джунглей, но угрозы генератору щита больше нет. - Понятно, адмирал. Я могу ответить на ваш вопрос: Император не отвечает потому, что его больше нет, – ответил Темный Лорд так, словно это был вопрос о рядовом отчете работоспособности систем корабля. Несколько мгновений адмирал молчал, собираясь с мыслями и пытаясь понять, правильно ли он вообще понял слова главкома. Вейдер лишь продолжал смотреть на Пиетта сквозь линзы своего шлема, нарушая тишину лишь своим искусственным дыханием. - Императора… что? – ошеломленно спросил Фирмус, чувствуя как у него внутри что-то оборвалось. - Мятежники сумели добраться до тронного зала в ходе диверсии. Они сумели провести на станцию своих людей, маскируясь под персонал, и атаковали Его Величество, – пояснил Вейдер. – Я пытался защитить его, но атаку возглавил Скайуокер. - И… – Пиетт не знал что говорить, чтобы не задеть Темного Лорда и не обвинить его в том, что тот не смог защитить Императора. - Они задавили меня числом. А потом, мятежники, избавившись от тела Императора Палпатина, сбросив его в реакторную шахту, привели клона Императора, который был верен им. Я сумел вырваться из плена, и бежать до ангаров, – весь мостик затаив дыхание слушал сухой и короткий рассказ Вейдера, а адмирал отмечал следы боя на броне Вейдера. Левая перчатка Темного Лорда была разодрана и из-под нее торчала грубая аугментика, на шлеме виднелось несколько прожженных отметин, а в бронеткани его костюма виднелись пропалины. Пульт системы жизнеобеспечения был оплавлен, словно в него с десяток раз попали из бластера. Вейдер не лгал, по крайней мере в том, что он действительно был в бою. В довольно жестоком бою, судя по степени повреждения его брони — после прошлого боя со Скайуокером у главкома был лишь лёгкий след на правом предплечье. Теперь же ситх выглядел так, словно прошёл через желудок Саарлака и выбрался обратно своими силами. С другой стороны, слова Вейдера звучали… они отдавали безумием. Нет, формально всё сходилось, про связи Камино с повстанцами ходило множество разных слухов, но… слишком уж это походило на то, что главком просто решил поднять своё восстание против Императора Палпатина. Слишком уж всё удобно сходилось. На мостике повисло молчание, пока Пиетт спешно обдумывал ситуацию, а остальные члены экипажа ждали его приказаний. И сейчас Фирмус Пиетт, уроженец Акссилии, адмирал и выдвиженец тёмного лорда ситхов, должен был решить для себя, на чьей стороне он находиться. С одной стороны был Лорд «я-придушу-тебя-за-малейшую-ошибку» Вейдер, которому Пиетт был обязан своей, в общем-то, карьерой. Какую-никакую благодарность, Пиетт не мог не испытывать перед ситхом. С другой стороны был Император «отпустить-этих-повстанцев» Палпатин, которому, в своё время, Пиетт давал присягу… и который обладал властью над карательным аппаратом огромнейших размеров, способный прийти в движение по малейшему движению его мизинца (а обычно для этого не требовалось даже намёков — под командованием Исард, он вполне себе управлялся самостоятельно). Верность ситху против верности Императору. Лояльность против долга. Жестокая кара за малейшие ошибки против мотивов непонятных никому. Император, который далеко, или Вейдер, который рядом. И времени на решение не было — ответ нужно было давать прямо сейчас, ведь даже малейшее промедление ситх может счесть предательством… и повысить нового, более сговорчивого капитана. С отчаянием пропащего картёжника, ставящего все свои кредиты на кон, Пиетт произнёс: - Ваши приказания, милорд? – всё же, Фирмус любил жизнь… и хотел примерять белый мундир с золотыми эполетами. Шанс на это, сражаясь рядом с Вейдером, всё же, был выше, чем если бы он вздумал ему перечить. К тому же, что это за офицер, который не готов пойти на риск? - Мы не можем допустить захват мятежниками суперлазера, – пробасил главком, не заметив или, что более вероятно, сделав вид, что не заметил колебания своего адмирала. – Я хочу, чтобы вы передали приказ на отключение дефлекторного щита, и приготовили Эскадру к обстрелу станции, – добавил ситх. – Нужно уничтожить суперлазер, чтобы не допустить возможный огонь по нашим кораблям и ликвидировать этого ложного Императора, пока он не расколол Империю, – или, чтобы гибель станции уничтожила и всех свидетелей, способных опровергнуть версию Вейдера. Впрочем, свои мысли адмирал держал при себе. Свой выбор Фирмус уже сделал, а потому, всё что ему оставалось, это надеяться, что ухватившись за плащ тёмного лорда, он сумеет добраться до заветного мундира, а не тюремной робы. - Будет исполнено милорд! – козырнул адмирал, после чего спешно начал отдавать приказы, но когда распоряжения ушли по цепочке, Пиетт не мог не посмотреть на Вейдера, борясь с собой, чтобы ненароком задать вопрос, который вертелся у него на языке. В третий раз адмиралу могло и не повезти… но, судьба видимо имела на него другие планы. - Если вы хотите что-то спросить, задавайте, – пробасил Вейдер, словно почувствовав мысли Пиетта… «и скорее всего, так оно и было» — подумал адмирал. А поэтому ему пришлось выкручиваться, чтобы не осесть на полу бездыханным трупом. - Милорд… но почему вы сразу не отдали приказы, как только покинули станцию? – осторожно спросил Фирмус. – Тут важна каждая секунда, – добавил он, намекая на то, что Звезда Смерти в любой момент могла открыть огонь по Палачу, обезглавив командование. - Мою передачу могли перехватить мятежники, – ответил Вейдер. – Кроме того, адмирал, вы уже должны знать, что повстанцы крайне щепетильно относятся к принципам гуманизма, по крайней мере, в некоторых вещах, и использовать суперлазер для них будет непростительно. За такое их свои же и расстреляют, – добавил он. - Лорд Вейдер, на станции также находится четыре гросс-адмирала. Стоит ли передать им приказ об эвакуации? – уточнил Пиетт, принимая отмазку ситха, какой бы слабой на проверку она ни была, также как и то, что ситх вполне мог понимать, что по нему просто не будут открывать огонь, потому ему не было смысла торопиться. А вот спасение гросс-адмиралов, если уж на то пошло, было полезно в обоих случаях. Если Вейдер не предавал Императора, то они могут стать ему опорой в дальнейшей кампании против мятежников… если же ситуация обратная, то Вейдер вполне может счесть передачу приказа об эвакуации «слишком большим риском». - Передайте приказ, – ответил ситх. - Приказ только адмиралам, или всей станции? – уточнил Фирмус, на всякий случай. - Всей станции. Мы не можем медлить, но те, кто успеют, спасутся. Уничтожение такого капитального сооружения вещь не мгновенная, – пояснил Вейдер. Адмирал, козырнув и отдав соответствующие распоряжения, принял переданный ему планшет, и снова устремил взгляд на главкома. - Дефлекторный щит отключен. Корабли вышли на боевой рубеж, реакции со стороны станции нет, – доложил Пиетт. - Открыть огонь, – приказал Дарт Вейдер, без лишних предисловий, проходя к иллюминатору мостика. Развевающийся чёрный плащ, от которого пахло гарью и озоном, проскользил по полу, прямо перед лицами персонала, находящегося в «ямах» и работающих за многочисленными терминалами суперлинкора. Видимо главком хотел лично наблюдать за исполнением своего приказа. В очередной раз палуба суперлинкора содрогнулось, когда все его тысячи орудий открыли огонь, заливая тарелку излучателей суперлазера плотным потоком зеленых сгустков энергии, а затем к нему присоединились залпы тяжелых турболазеров остальной части эскадры. Выстрел за выстрелом, попадания крушили конструкцию и погружались глубже, без всякого ответа со стороны… В другой день Фирмус счел бы это скучным, но когда ведешь обстрел по супероружию, способному сокрушить твой корабль одним залпом, волей-неволей начинаешь нервничать и опасаться удара из могилы, даже когда проекторы суперлазера уже явно были уничтожены по нескольку раз. Волна за волной, подобно зеленой метели, залпы турболазеров врезались в поверхность станции и прогрызали путь внутрь, к уязвимым отсекам и перегродкам. Сгорающий от жара кислород, замерзающие тела персонала, обломки и отслаивающийся металл — всё это сопровождало гибель монументального сооружения. - Адмирал… – пророкотал Вейдер. - Вас понял, милорд, – ответил Пиетт, угадывая желание ситха. – Офицер, всю энергию на турболазеры, – приказал адмирал офицеру-тактику. - Сэр? – лейтенант вопросительно посмотрел на адмирала, ожидая подтверждения приказа. - Усилить фронтальный залп! – приказал адмирал, на что офицер козырнул и начал вводить команды. Метель турболазерного огня стала еще более жестокой, превратившись в буран. Поток зеленой энергии буквально заслонял собой обзор, и Пиетт, помимо своей воли, попытался представить, как бы это выглядело со стороны Звезды Смерти. - Красиво, но находиться там вам бы не захотелось, – внезапно ответил ситх, отчего Фирмус вздрогнул. Как еще не вздрогнуть, когда тебе отвечают на мысленный вопрос? Но видимо у главкома было одно из тех «странных настроений», как тогда, после Беспина, потому Пиетт не стал заострять на этом внимание. Да и вообще, заострять внимание на поведении ситха это верный путь в могилу. И вот, видимо залпы турболазеров сумели пробиться к главной уязвимости станции — к реакторному ядру, потому как недостроенный сфероид начало усиленно трясти, как припадочного больного, а затем броню станции начала покрывать сеть разрывов, словно бы магма пыталась вырваться из-под поверхности планетарной коры. В чём-то так оно и было — плазма вырывалась из контуров, и стремилась попасть наружу, из замкнутых коридоров и отсеков. Один за одним, взрывы начали просачиваться на поверхность брони, подобно маленьким вулканам, вырываться изнутри столбами пламени, едва заметными за сотнями и тысячами турболазерных попаданий… но вот, взрывов становится больше и больше, пока они не покрывают всю умирающую станцию, желтые огни пробиваются из под зелени турболазерных разрядов, и вот, в последнем рывке, станцию сотрясает катастрофический взрыв, разнося боевой планетоид на сотни и тысячи мелких осколков, сопровождая это гигантской огненной сферой. От такого буйства высвобожденной энергии сотрясло даже гигантский Палач, причём восемнадцатикилометровый суперлинкор тряхнуло так сильно, что на ногах устоять смог лишь сам главком. Даже Пиетту, привычному к такому, пришлось припасть на колено, чтобы не шмякнуться на пятую точку, что было бы недостойно адмирала. Несколько мгновений наступившую тишину прерывало лишь дыхание Дарта Вейдера, пока на мостик не опустились его тяжелые, подобно приговору, слова. - Он жив, – пророкотал Вейдер. - Простите, что? – переспросил Пиетт, спешно поднимаясь с палубы, стараясь сохранить как можно больше достоинства (не то, чтобы это было нужно, учитывая, что весь остальной мостик тоже был занят подниманием себя с металла палубы). - Скайуокер жив. И ложный император тоже, – ответил Вейдер. – Я бы почувствовал их смерть. Каким-то образом они сумели уйти… да… у Императора был личный шаттл с маскировочной системой и гиперприводом класса 0,5, – Пиетт благоразумно не стал спрашивать, откуда главком знает ТАКИЕ подробности. - Но милорд… нужно что-то делать, пока он не добрался до Корусанта! – возбужденно заявил адмирал. Если вся затея провалится, то его голова полетит с плахи вместе с головой Вейдера! Причём вне зависимости от того, предавал Вейдер или нет — за такой короткий срок никто не поверит в гибель Императора. Ведь на путешествие от Эндора до Корусанта, на таком быстром корабле, уйдёт от трёх дней до недели, в худшем случае. Нужно было что-то предпринимать, и предпринимать срочно. – Вы же главнокомандующий Империи! – добавил адмирал. - Скайуокер будет на Корусанте раньше нас… – парировал главком. – Но ваши слова приняты к сведенью. К счастью для нас, столица находится достаточно далеко, даже для такого быстрого корабля. У нас еще есть немного времени, которое надо применить с пользой, – уже более задумчиво добавил Вейдер. – Я буду в своей каюте. Беспокоить лишь по важным вопросам. - Да, мой повелитель, – адмирал козырнул ситху. По крайней мере, теперь этот вопрос был вне его компетенции, а значит, нужно было только ждать развития событий, и надеяться, что на этот раз, ситха не переклинило и всё будет лучше, чем в прошлый раз, когда его суперлинкор занесло в астероидное поле. Ждать и продолжать выполнять прямые обязанности… надеясь, что по их головы не прилетит карательный флот. По крайней мере сразу. Несколько дней жизни Пиетт выиграл у равнодушной галактики, но вопрос так ли это было на стратегическом уровне, оставался открытым.