Один нарушенный приказ

Адмирал Пиетт всегда считал себя хорошим военным. Если бы он был плохим военным, он, никому не известный уроженец внешнего кольца, не стал бы адмиралом Галактической Империи, без родственных связей, друзей в высших эшелонах власти и огромных взяток на умасливание рук. Он бы не стоял сейчас на мостике самого грозного корабля в Галактике (за исключением разве что достраивающейся Звезды Смерти марк два, но это не корабль а станция, потому она не считалась), и он бы не пережил жестких требований самого Лорда Вейдера. Будь он плохим военным, он бы даже не дослужился до командующего флотом сектора и не очистил бы свой сектор от пиратов! Да, путь до адмиральских планок был долог и тернист, да, ему пришлось подставить немало вышестоящих командующих, чтобы начальство вовремя заметило их некомпетентность и заменило их на куда более умелого офицера… то есть на Фирмуса Пиетта… но самое значимое повышение, он всё же получил от того, от кого старался всеми силами держаться подальше — от Верховного Главнокомандующего вооруженными силами Империи. Да, Фирмус старался всеми силами держаться подальше от вспыльчивого лорда ситхов. Разумеется, служа под его началом можно было крайне легко подняться по карьерной лестнице, но стоит тебе допустить одну ошибку, и ты пополняешь ряды тех, кто разочаровал главнокомандующего «в последний раз». На Палаче существовал даже неофициальный пул ставок на то, как долго продержится очередной командующий офицер… Разумеется, будучи довольно умным человеком, Фирмус и из своего невольного назначения на Палач сумел найти выгоду — подставить Кенделя Оззеля было удивительно просто, для человека, получившего адмиральские планки. Всего-то стоит найти многообещающую запись, которая логически приводит к повстанцам, дождаться, когда Лорд Вейдер будет на мостике и сообщить адмиралу о находке в самых общих тонах. Оззель, будучи человеком довольно вспыльчивым, и не слишком тепло относящимся к капитану суперлинкора, разумеется отмел доказательства, тогда как Вейдер пришел к логичному выводу о наличии на планеты базы повстанцев. Ну да, ни один контрабандист не стал бы оборудовать ледяной мир генератором такой мощности — в этом просто не было необходимости. Тем более что контрабандисты, при появлении имперцев, сворачиваются куда быстрее, чем обремененные кораблями и большим количеством персонала, повстанцы. Правда Главнокомандующий и тут учудил, с какого-то перепуга решив, что именно на этом ледяном шарике будет сам Люк Скайуокер — с чего главком взял это, для Фирмуса было тогда загадкой. Загадкой, которая быстро перестала иметь значение, когда Оззеля окончательно понизили по званию. Разумеется, Оззель был настолько же обидчив, насколько недалёк, потому он приказал, в обход стандартной процедуры, выйти из гиперпространства как можно ближе к планете, несмотря на формальный протест Пиетта. Кендель пригрозил понижением «наглому выскочке», если Фирмус посмеет оспаривать приказы адмирала и дальше… Лорд Вейдер, ожидаемо, не оценил действия адмирала, но, сказать по правде, Пиетт никак не мог подготовиться к тому, что ситх будет способен задушить Оззеля одним взглядом. Первым приказом Пиетта была команда об уборке тела прошлого адмирала с мостика… а вот что было потом, еще долго будет сниться в кошмарах Фирмуса. Чтобы так пройтись по лезвию виброклинка и выжить, необходимо было иметь колоссальный запас везения, который, как чувствовал молодой адмирал, он явно исчерпал полностью. Именно поэтому Пиетт продолжил держаться от Вейдера как можно дальше, несмотря на то, что он мало что мог поделать с присутствием Главнокомандующего. Лорд Ситхов приходил куда хотел и брал что хотел. К сожалению, как выяснилось, такое быстрое продвижение по службе Пиетта не могло остаться незамеченным. Среди коллегии адмиралов Фирмус чуть ли не подвергался остракизму за то, что «поднялся по трупам», хотя на деле, труп-то был всего один, и не самого лучшего адмирала… да, Фирмус знал себе цену и гордился этим — в отличие от других, он смог себя правильно оценить, а потому не стеснялся своего карьеризма… хотя, Пиетт и не показывал оный при людях — это не красит человека в глазах общества. Дело в том, что, тех кто сумел показать себя на службе Вейдера и выжить, в среде высших чинов, ненавидели всей душой — так было с довольно перспективным генералом Вирсом, и так же и произошло с не менее перспективным, Пиеттом. Адмиралы и моффы предпочитали игнорировать Фирмуса, или грубить за его спиной. При этом «прихвостень Вейдера» и «наглый выскочка» были самыми вежливыми эпитетами, что Пиетт слышал в свой адрес. Поэтому, несмотря на то, что Фирмус сумел избавиться от общества Темного Лорда, его тень явно довлела над молодым адмиралом. Это не могло не расстраивать аксильца — будучи довольно честолюбивым офицером, он был бы весьма не против попасть в ряды как минимум гранд-моффов, а как максимум, гросс-адмиралов. К сожалению одно «боевое повышение», похоже что, навсегда поставило жирный крест на карьере Пиетта. Впрочем, неприязнь между адмиралами и Пиеттом была взаимной — Фирмус не очень-то любил всех этих жалких людей, получивших столь высокое звание за жестокость, безжалостность и связи в высших кругах. Просто по праву рождения, им было куда проще пройти на такое звание, и они ревностно обороняли кресла от посторонних посягательств «выскочек», к числу которых и был причислен Пиетт. И это при том, что на тактических играх ему не составило труда переиграть большую часть адмиралов (с гросс-адмиралами Пиетт категорически отказался соревноваться, теша их самолюбие и спасая свою шкуру — унизить гросс-адмирала это не менее быстрый способ расстаться с карьерой и жизнью, чем раздражать Дарта Вейдера). И вот теперь кадровый военный, причём довольно серьезного калибра, чувствовал, как в нём борются две его стороны. С одной стороны выступал он, как верный подданный Императора, от которого лично (!) Пиетт получил определённые приказы, по выполнению операции, которая должна будет раз и навсегда покончить с восстанием как с организованной силой. С другой стороны выступал он, как кадровый военный, который был в ярости от того, что гражданский, каким бы высокопоставленным он ни был, приказывает ему, что делать в ВОЕННОЙ операции. Он не раз и не два разбирал в академии ситуации, когда вмешательство посторонних, будь то политики или джедаи, в ход планирования военной операции, приводили к катастрофе. Да, Император был мудрым человеком, великолепным оратором и прекрасным политиком… но он не был военным. Более того, такие приказы были прямым нарушением цепочки командования, ведь, несмотря на своё положение лидера Империи, Император не являлся Верховным Главнокомандующим — эту должность занимал Лорд Ситхов Дарт Вейдер! А поэтому, приказы Императора, какими бы они не были, в особенности в том, что касается планирования военной операции, были нелегитимными. - Сэр, мы вышли на огневой рубеж, – сообщил флаг-капитан Герант. И именно в этот момент, пусть Фирмус еще не догадывался об этом, им было принято историческое решение. Военный победил подданного, теперь, оставалось надеяться, что Император не использует своё влияние, возможность которого не уступала по эффективности мистическим силам Вейдера, и не закончит карьеру Пиетта самым окончательным образом. - Открыть огонь из всех орудий, – приказал адмирал. Суперлинкор класса Палач слегка дрогнул, перед тем как тысячи его турболазеров и сотни ионных орудий с ракетными установками, разукрасили космос в сине-зелёный цвет, выпустив во флот Мятежников первый залп, ознаменовавший начало сражения. Количество выстрелов было таким, что залпы турболазеров и ионных орудий походили на метель Хота, а щиты линейных кораблей мятежников можно было увидеть невооруженным глазом. В первый раз за свою службу Палач выполнял своё предназначение — эскадренный линейный бой.